Серена Уильямс: "Финишная черта близко - останавливаться не хочу"

О материнстве

– Мы с Олимпией не проведем ни одного дня по отдельности до тех пор, пока ей не исполнится 18. (И это шутка только наполовину.) Мне 36 лет. Я смотрю на своего ребенка и вспоминаю, что это было одной из моих целей, когда я была маленькой, еще до того, как теннис взял верх, а я была обычной девочкой, которая играла в куклы. О Боже, я так любила свои куклы.

О трудностях после родов

– Когда дочь положили мне на живот, я испытала потрясающие чувства. А потом все пошло не так.

На следующий день, восстанавливаясь в больнице, Серена вдруг почувствовала, что ей тяжело дышать. Она испугалась, что у нее вновь случится легочная эмболия (теннисистка живет в страхе тромбов). Она призвала медицинский персонал сделать ей КТ и капельницу с гепарином, но ей предложили только УЗИ. Оно ничего не выявило, а КТ показало несколько маленьких тромбов в легких. "Слушайте доктора Уильямс!" – сказала я им. Но это была только первая глава шестидневной драмы. Едва оправившись от эмболии, она вернулась в операционную – на этот раз по поводу огромной гематомы на животе. Вернувшись домой, она поняла, что не может исполнять свои материнские обязанности по ночам. И шесть недель не выбиралась из постели.

Об амбициях

– Если честно, есть что-то действительно привлекательное в идее переехать в Сан-Франциско и быть просто мамой. Но не сейчас. Может быть, вслух об этом говорить необязательно, но я все-таки скажу: я хочу еще "Больших шлемов". Я хорошо знакома с книгами рекордов, к сожалению. Не секрет, что я хочу 25-й "Шлем". И на самом деле, я думаю, что наличие ребенка может в этом помочь. Когда я становлюсь слишком нетерпеливой, проигрываю матчи, а с рождением Олимпии вся моя нетерпеливость улетучилась. Осознание, что у меня есть эта прекрасная малышка, дарит мне чувство, что мне необязательно играть еще один теннисный матч. Мне не нужны деньги, титулы или престиж. Я хочу их, но не нуждаюсь в них. Это новое чувство для меня.

Иногда я в упадке и чувствую себя как будто "О, Боже, я не могу этого делать". То же негативное восприятие, которое время от времени появляется у меня и на корте. Полагаю, что я просто такая и есть. Никто не говорит о тяжелых моментах материнства: о давлении, которое ты чувствуешь, о невероятном расстройстве, которое испытываешь каждый раз, когда слышишь, как ребенок плачет. Не знаю, сколько раз, я ломалась. Или я злилась из-за плача, потом грустила из-за того, что злилась, чувствовала вину вроде: "Зачем грустить, если у тебя такой прекрасный ребенок. Эмоции сумасшедшие.

О воспитании

– Послушание дает защиту. Вот что мне все время говорила мама. Это слова из Библии. Она написала их на бумажке и дала мне. Я всегда была послушной: что бы мне ни говорили делать родители, я делала. Это не обсуждалось. У меня была бунтарская фаза в 20 лет, когда я впервые попробовала ликер. Возможно, иметь ребенка в теннисном туре – самая дикая вещь, которую я которую я могла сделать.

О коллегах-теннисистах

Серена рассказывает, что коллеги-теннисисты активно ее поддерживают, особенно отцы. Стэн Вавринка подарил Олимпии малюсенькую пару обуви, а Новак Джокович продолжает посылать статьи, отвечающие его философии обо всем натуральном. Серена и Новак зовут своих детей, появившихся на свет с разницей в один день, партнерами по паре.

О Роджере Федерере, у которого две пары близнецов, Уильямс-младшая говорит так: "Это так нечестно! У него четверо детей, а он едва ли пропустил хоть один турнир. Я не могу даже представить, где бы я была сейчас с близнецами. Наверное, на дне бассейна".

О коллегах-теннисистках

– Мы должны поддерживать друг друга и развивать наш тур. Женщины во времена Билли Джин Кинг поддерживали друг друга, даже несмотря на то, что соперничали они безжалостно. И нам тоже нужно делать это. Вот на этой отметке я хочу уйти. Играть друг с другом жестко, но развивать спорт.

О сестре Винус

– Я знаю, что ее карьера могла быть другой, если бы у нее было мое здоровье. Я знаю, как много она работает. Ненавижу играть с ней из-за этого выражения на ее лице, когда она проигрывает и грустит. Это разбивает мне сердце. Так что когда я играю с ней, стараюсь вообще не смотреть на нее, потому что из-за этого взгляда я плохо себя чувствую и начинаю проигрывать. Так что когда наше соперничество достигло определенной точки, я перестала смотреть на нее.

О женском теннисе в ее отсутствие

– Это интересно. С тех пор, как я ушла, не было явного первого номера. Будет круто посмотреть, смогу ли я снова вернуться туда. На то место, которое я называю своим – то, где я должна быть. Я играю не для того, чтобы быть второй или третьей. Так что если сейчас нет явного первого номера, я могу вернуть свою позицию. Это круто.

О рекордах

– Я помню, какой стресс я испытывала по поводу того, чтобы выиграть "Большой шлем" номер 18, догнать Крисси (Эверт) и Мартину (Навратилову). Я проигрывала каждый "мэйджор" в том сезоне. Когда я была на US Open, Патрик (Муратоглу), мой тренер, сказал: "Серена, это не имеет смысла. Ты в таком стрессе по поводу 18-го? Почему не 30-го? 40-го?". И у меня что-то щелкнуло. Я выиграла и 18-й, и 19-й, и 20-й "мэйджор" сразу после этого. Зачем мне стоять рядом с кем-то, если я могу стоять сама по себе?

Думаю, женщины иногда слишком ограничивают себя. Даже не знаю, почему мы думаем таким образом. Но это совершенно точно: нам иногда говорят даже не мечтать о том, о чем мечтают мужчины. Даже не думать о том, что мы можем быть президентами или руководить компаниями. Это как в семье: мальчикам говорят, что они могут делать все, что захотят. Я так рада, что у меня есть дочь. Хочу учить ее, что нет никаких ограничений.

О завершении карьеры

– Я начала играть в теннис до того, как начала помнить себя. В своем возрасте я уже вижу финишную черту. А когда финиш близко, ты не хочешь замедляться. Ты ускоряешься.