Российский чемпион юниорского Уимблдона в марте вернется на корт

После того, как в 2009 году он победил на юниорском Уимблдоне, ожидания от него не могли не быть высокими. Но быть лучшим юниором — далеко не значит быть топовым на взрослом уровне. Из-за проблем со здоровьем Андрей не смог победить хотя бы на одном турнире ATP или подняться в топ-30, но карьеру все равно сделал вполне приличную. В 2016 году он был на 39-м месте в рейтинге и первой ракеткой России. Теперь 29-летний спортсмен объявил о планах вернуться в тур, рассказал о травмах, о том, чем занимался в последние два года.

Год назад вообще не мог сделать ускорение

— Андрей, вы снова тренируетесь. Насколько это интенсивно в сравнении с тренировками, когда вы выступали в туре?

— Я уже давно тренируюсь. По интенсивности это почти то же, что было во времена, когда я выступал, это полноценная двухчасовая тренировка. Еще, конечно, меня немного ограничивает мое здоровье, но планы оптимистические. Я готовлюсь к турнирам. На этой неделе здесь в Балашихе будет турнир РТТ, я в нем поучаствую в паре. И готовлюсь к челленджеру в Марбелье, который начинается 30 марта. Я его сыграю.

— Последний официальный матч вы провели в январе 2018 года — на челленджере в Германии. С тех пор не играли. Почему? Что случилось?

— Да у меня ничего нового, тазобедренный сустав с 16 лет меня беспокоил. Я почти все время играл через боль, постоянно приходилось подкачиваться, подлечиваться. В конце 2017 года стало совсем плохо. Я думал, ничего страшного, сейчас снова съезжу в Испанию, к доктору Блюму, подлечусь, все будет хорошо. Но лучше не становилось. Я съездил на турнир и понял, что реально не могу играть. Решил сделать паузу. Потому что максимум, я мог сыграть один сет и то с трудом. Доктор сказал, что месяц позанимаешься — будет лучше, а если два позанимаешься — вообще будешь как огурчик. Но видимо как-то недооценили серьезность ситуации. Потому что первый год вообще не становилось лучше.

— А сейчас как? Говорите, планы оптимистичные?

— В этом году я точно буду играть турниры. Вопрос в том, насколько это получится качественно. Потому что мне уже экономить некуда. У меня защищенный рейтинг, который действует три года. Это последний год, когда я могу его использовать. Да и чувствую я себя сильно лучше. Скажем, год назад я мог пробежать 10 кругов вокруг корта трусцой, пять километров в час. Это был максимум. Даже 50-процентное ускорение на 10 метров было для меня невозможно. Сейчас я не скажу, что могу ускоряться в полную силу сколько угодно, но я это уже начинаю делать. Какие-то дни чуть похуже, какие-то — вообще нормально. Через неделю я еду в Марбелью, позанимаюсь с доктором, потому планирую сыграть челленджер, еще позаниматься. Ударную дозу занятий провести, чтобы лучше стало. Сейчас я реально чувствую себя лучше, когда позанимаюсь.

Жить частично продолжаю на теннисные деньги

— Вы говорите, экономить больше нечего. Очевидно, имея в виду рейтинг. А что по деньгам? Два года без выступлений. На что живете?

— Да все еще на теннисные деньги в основном. Но нельзя сказать, что я за эти два года ничего не заработал, я комментировал, тренерской деятельностью занимался. Конечно, в топ-50 мира ты зарабатываешь сильно больше, но и так мне на еду и на проживание свои и семьи мне хватало. Занятия у доктора намного дороже стоят, поэтому за это я платил из того, что заработал на теннисе. Хорошо, что я немного бережливый и не тратил все, что заработал.

— На сайте ATP пишут, что ваши призовые за карьеру — 2,7 миллиона долларов. Это реальная сумма?

— Нет конечно, реальная — намного меньше. Это сразу надо вычесть 20 процентов налогов и еще огромные текущие расходы: перелеты и проживание. 2,7 миллионов у меня никогда не было на счету. У меня даже миллиона никогда не было и близко.

Кирьос на некоторых смотрит как на дно

— Вы играли с Ником Кирьосом в 2016 году. Какой он в раздевалке, какой в общении?

— Не помню, чтобы я с ним особо общался. А так парень веселый, с кем-то даже вроде как дружит, а на кого-то смотрит как на дно. На корте ко мне неуважения он не проявлял, наоборот даже. Он меня тогда обыграл, но все было с уважением, пожал мне руку, сказал «хороший матч, хорошо играл». Все было достаточно прилично, но периодически у него бывают срывы.

— Кто из молодых игроков (до 23 лет) самый перспективный? Кто будет выигрывать Шлемы в будущем?

— Тим еще относится к молодым?

— Нет, ему уже 27 в этом году, куда его?! Хотя многие по-прежнему почему-то относят его к новому поколению.

— Одно реально выделить очень тяжело. Год назад я бы с уверенностью сказал: Зверев. Но то, как он играет на Шлемах, ставит все по сомнение. Наверно, он когда-то преодолеет это все. И мне кажется, Циципас тоже может. Оже-Альяссим? Ему нужно еще много работать, чтобы выиграть Шлем.

Мог уйти под флаг Казахстана в 2009 году

— Вам помогла Федерация тенниса России?

— Нельзя сказать, что вообще не помогла. Даже по юниорам если не все оплачивали, то частично, какие-то поездки на турниры. Еще момент с Ельцинской стипендией. Не знаю, Федерация это или нет, но помощь была. Плюс года с 16-го я застал ситуацию, когда заключались контракты между игроком и Федерацией: игроки обязуются играть Кубок Дэвиса, Кубок Кремля и еще какие-то турниры, в ответ Федерация оплачивает какие-то теннисные расходы. До этого не было такой системы контрактов. Что-то оплачивалось от случая к случаю.

— При этом игроки продолжают уходить в Казахстан. Александр Бублик — это пример 2016 года, но есть еще молодые и не такие известные ребята, вроде Тимофея Скатова. Вам предлагали в Казахстан уйти?

— Да, году в 2009, когда я только выиграл юниорский Уимблдон. Я играл фьючерс в Казахстане и мне сделали предложение. Мы это предложение показали ФТР, они сказали: не уходите, мы вам сделаем контрпредложение. И действительно, нам помогли с жильем, мы съехали со съемной квартиры. И также помогали с поездками по мере возможности. Положа руку на сердце, предложение Казахстана было получше. Но я все равно решил остаться. Если бы не контрпредложение ФТР, я бы конечно, перешел, как бы грустно ни звучало. Я бы такие деньги долго зарабатывал.

Короновирус — раздутая тема

— Вы тренировались с Федерером в 2017 году в Галле. Расскажите об общении с ним.

— Это был единственный раз когда мы тренировались. Он — очень воспитанный человек. Помню, я только попал в сотню, поехал на трунир в Базель, домашний для Роджера. Играл там квалификацию. Сижу в раздевалке и заходит Роджер. Я его, по-моему, тогда в первый раз в жизни увидел, это мой кумир. Он зашел в раздевалку и поздоровался со мной, будто бы знакомы. Хотя он точно не мог знать, кто я такой. Я первый раз в сотню зашел!

— Как вы относитесь к короновирусу? С опаской или считаете, что это раздутая тема?

— Больше второй вариант. Мне кажется, раздутая. Хотя я не смотрю телевизор и мало за новостями слежу. Скажем так, я его не боюсь. Я придерживаюсь мнения, что если не пускать эти мысли в свою жизнь, то это тебя и не коснется.

— Телевизор не смотрите. А что на YouTube смотрите?

— Стыдно признаться, но когда у меня появилось много свободного времени, я стал играть в Play Station и увлекся танками. И вот уже два года я танкист! На YouTube еще смотрю видео про машины, про дрифт. Давно хочу этим позаниматься, купить себе машину, подстроить ее под дрифт, вот в эту тусовку влиться.

— У вас была ситуация, что вы могли начать встречаться с теннисисткой?

— С теннисисткой — нет. Ну кто-то наверно нравился, но нет. Зато были девушки с турниров, какие-то хостес, в отелях. Вот такие романчики были!