Юстина Ковальчик: "После победы в Сочи мой русский тренер плакал"

ЧЕМПИОНАТ МИРА

Одна из главных звезд мирового лыжного спорта открыла спецкору "СЭ" секреты своих тренировок и рассказала о планах на Олимпиаду-2018.

Владимир ИВАНОВ
из Фалуна

32-летняя польская лыжница – человек удивительный. Иногда она падает в обморок после финиша, умудряется побеждать с переломами и на фоне страшнейшей депрессии. В общем, боец до мозга костей. И – звезда!

В коллекции Юстины два олимпийских золота, серебро и две бронзы, она выигрывала общие зачеты "Тур де Ски" и Кубка мира. А уже здесь, в Фалуне, Ковальчик выиграла свою девятую медаль на мировых первенствах – в командном спринте.

На нашу встречу она пришла с точностью до минуты. Первым делом поздравила меня с Днем защитника Отечества (дело было 23 февраля) и тут же с заливистым смехом рассказала, что боялась опоздать, из-за спешки поскользнулась и растянулась на тропинке. Удивительное ощущение: мы были знакомы лишь минуту, но общались, как старые знакомые.

– Бронза, завоеванная вами здесь, в Фалуне, в командном спринте – особенная?

– Да, потому что это первая лыжная медаль в истории Польши, которую завоевала не только я одна. В нашей стране праздник! Вторая девочка – Сильвия Ясковец – талантливая спортсменка. Она первый год работает со мной в группе.

– Вы привыкли работать в одиночку. Почему взяли Ясковец в напарницы?

– После Игр в Сочи у меня было тяжелое время, я не знала, смогу ли еще выступать хорошо. Вот и подумала, что нужно подключить в нашу команду кого-то еще, чтобы тренер не терял форму (смеется). Да и подстраховка в плане зарплаты ему не помешала.

– Когда вы в 1999 году начали тренироваться у нашего бывшего соотечественника Александра Веретельного, в группе было еще двое ребят. Но они ушли, потому что не выдержали нагрузок. Как же Ясковец держится?

– Тренер сразу сказал, что мне в этот сезон нужно входить очень спокойно. А Сильвию он попросил не смотреть за тем, как работаю я, а тренироваться по своему плану. У нее уклон идет в сторону спринта.

– Сколько часов в день вы тренировались при подготовке к Фалуну?

– По шесть-семь, начиная с июля.

– Как к этому привыкнуть? У россиянок в этом году бывали тренировки по пять часов, и они признавались, что это тяжело психологически.

– Работа, которую они делают сейчас, у меня была лет восемь назад. Первый год-два действительно трудно. Потом перестаешь обращать внимание.

– То-то вы между двумя тренировками, знаю, ходили за любимым шоколадом по 5 км в одну сторону. И отказывали всем, кто предлагал вас подвезти, утверждая, что нужно сразу же сжечь лишние калории…

– Молодая была! Сейчас так не делаю – у меня появилась машина (смеется). Если серьезно, уже тогда я понимала, что работа – единственный путь к успеху. Другое дело, что сейчас я стала старше и такие объемы мне уже не по плечу. Зато тренер теперь сам постоянно дает мне шоколад.

– Если кто-то из российской команды попросится к вам в группу…

– Я не против. Девчонки из России тоже много работают. Просто у нас немного другая философия тренировок.

– Впереди у вас – марафонская гонка. Как думаете, норвежки, если потребуется, будут всей командой работать против вас, как это зачастую бывало раньше?

– Не исключено. Но мы готовы к этому. У норвежек большая, невероятно сильная команда, и они это используют. Многие другие на их месте делали бы так же.

***

– Доводилось слышать, что не каждый может сработаться с Веретельным.

– Мой тренер – очень хороший человек. Да, он жесткий на тренировках, но при этом сделает все, чтобы ты чувствовал себя комфортно. Если нужно, встанет пораньше и сварит кашу, принесет шоколадку после тренировки. Но не думайте, что у нас полная идиллия. Бывает, спорим, ругаемся.

– Сколько можете не разговаривать друг с другом?

– День-два. Никто из нас никогда друг на друга не повышает голос. А вот сыграть в "молчанку" – это запросто. Но я всегда первой иду мириться.

– Если бы в 15 лет вы попали к другому тренеру, нынешних успехов не было бы?

– Наверное. К 22 годам я привыкла бы к тридцатым – пятидесятым местам и жила бы себе припеваючи. Зачем тренироваться еще, если ты и так лучшая в своей стране?

– Вы решили по-другому. "Зачем я буду много работать, чтобы занимать тридцатые места, если можно тренироваться чуть больше и занимать первое"?

– К этой фразе меня подвел именно Веретельный. У нас в Польше бывает так: немного поработал – иди отдыхать. Отдых, конечно, тоже нужен, но многие забывают, что он идет впрок только после большой работы.

– Правда ли, что пару лет назад, узнав о намерении главы российской федерации лыжных гонок Елены Вяльбе поговорить с Веретельным, вы сказали, что приедете в Россию и убьете ее?

– Это была шутка! Да, у меня своеобразный юмор. Кстати, не так давно мы как раз об этом разговаривали с тренером. Я спросила, не собирается ли он после того как я завершу карьеру поработать в России.

– А он?

– Александр понимает, что после первого же сезона от него в России будут ждать пять золотых медалей чемпионата мира. А это невозможно. Нужно работать три-четыре года. Плюс к этому тренеру уже 70 лет. А работа в большой команде – огромное нервное потрясение. Это мы с ним знаем друг друга настолько, что нам даже говорить не обязательно. А в России постоянный прессинг, бесконечные этапы отбора, борьба за места в команде. Это все непросто.

***

– Как вам на протяжении всей карьеры удавалось каждый день заставлять себя работать, не обращая внимания на соблазны?

– Так я устроена. Люблю, когда все делается с максимальной самоотдачей. Если я иду на старт, зная, что сделала не все, что можно было, – появляются сомнения.

– Такое бывало?

– Конечно! Иногда не все делаешь по ходу дистанции. Как в индивидуальном спринте здесь, в Фалуне. Три лишних шага все решили. В тот день я должна была победить. Но осталась четвертой.

– Говорят, вы ненавидите спринт.

– Потому что одна маленькая ошибка может все испортить. На следующий день после спринта увиделись на тренировке с Никитой Крюковым. "Я здесь ошибся!" – "А я здесь!" Поулыбались, и в воскресенье взяли по медали.

***

– Сейчас у вас вроде бы прекрасное настроение, вы много смеетесь, но и после Сочи вели себя так же. А потом выяснилось, что вы были в глубокой депрессии. Что сейчас внутри?

– Все намного лучше. После Сочи я думала, что закончила со спортом. Но именно тренировки вернули меня к жизни. Я уже мысленно двигаюсь к Корее-2018.

– Победа в Сочи, где вы бежали с переломом стопы, – самая тяжелая в вашей карьере?

– Было несладко. За три недели до старта я не могла засунуть ногу в лыжный ботинок или самостоятельно дойти до туалета. Мне каждый день два-три часа массировали стопу. Было очень больно. Но потихоньку становилось лучше. Вскоре я встала на лыжи и смогла бегать коньковым стилем. Классическим – нет. Доталкиваться стопой из-за того, что она было сломана, не представлялось возможным.

– Что в тот момент было у вас в голове? "Разделку"-то предстояло бежать "классикой"…

– Думала так: или я выигрываю эту гонку, или перестаю себя уважать. Если я столько терпела, зачем мне какое-то другое место, кроме первого?

– Мыслей сняться не было?

– Только у тренера, когда он видел мою синюю ногу.

– Что он сказал, когда вы выиграли золотую медаль?

– Александр – русский мужчина. Он никогда не плачет. В тот день я увидела его слезы…

– Впервые в жизни?

– Второй раз за 16 лет. Первый был после несчастья в его жизни.

***

– Один российский специалист сказал мне, что на самом-то деле у вас вообще нет предрасположенности к лыжам, и что вы сами себя сделали. Согласны?

– Веретельный говорит, что у меня один талант – трудиться. Что же касается моих физиологических показателей, то они никогда не были высокими. И уже не будут. Зато у меня есть голова. И понимание того, что нужно работать.

– Это понимание в вас вложили родители?

– Да, я же из деревни, из бедной семьи. Росла с братом и двумя сестрами. С самого детства нас приучали к взрослой жизни. Родители объясняли: если хотим жить нормально – нужно потрудиться. Другого выхода нет. Сейчас я добиваюсь чего-то в спорте, брат c сестрой – врачи, вторая сестра – учительница, и поверьте, они трудились не меньше моего, чтобы быть там, где они сейчас. А родители, кстати, до сих пор живут на прежнем месте.

– О чем они говорят вам сейчас, когда вы вошли в число самых популярных людей своей страны?

– Для них я в первую очередь – дочка. Вот уже четыре года они каждый раз повторяют: "Юстиночка, может, хватит? Пора начать жить по-человечески, завести семью". Отвечаю им, что спорт – и есть моя жизнь. А семья... Всему свое время.

***

– Чтобы научить вас коньковому стилю, Веретельный отправил вас к конькобежному тренеру. Помните ощущения?

– У меня тогда были худющие ноги! Мне показывали различные упражнения на льду, и я кричала, что повторить это невозможно. Потом все начало налаживаться.

– Вам, случаем, помогал не тот специалист, который работает с конькобежцем Збигневым Бродкой, олимпийским чемпионом Сочи?

– Да-да-да! Мы с ним дружим до сих пор. Веретельный – открытый человек. Он знает свои минусы и плюсы и не стесняется учиться. Я ведь не только с конькобежцами работала. Были совместные тренировки с гребцами, чтобы подкачать руки. Ну, а сколько перебегала по горам – не пересчитать.

– Марафоны были?

– Официально – нет. Но вот, например, в этом году мы тренировались в Польше в горах. У нас есть три вершины по 2500 м. Ну, мы с ребятами и пробежались по ним.

– Это дело явно не одного часа.

– По-моему – семи. Там около 50 км. Я люблю ломать стереотипы. Если до меня никто этого не делал, то думаю: "Надо попробовать, вдруг мне повезет".

– Какой еще стереотип вы хотели бы сломать?

– Хочу максимально хорошо подготовиться к Олимпийским играм в Корее. И в очередной раз попытаться подтянуть коньковый ход.