Алина Кабаева. Легкость как награда
Алина КАБАЕВА: "ЖЕЛАЮ ВСЕМ ОСТАВАТЬСЯ ДЕТЬМИ"
– Благодарна спорту за дисциплину. Если у меня есть какая-то цель, задача – я ее выполню.
О ДЕТСТВЕ
– В Ташкенте я даже в тройку не входила, занимала десятые места. По сегодняшней системе я бы даже не попала на всероссийские соревнования. Очень хорошо, что мама привела меня к Ирине Винер. Мама занималась баскетболом в одном зале с Винер. Когда меня еще не было в планах, она сказала, что если родится девочка обязательно отдаст ее в художественную гимнастику. И именно к этому тренеру.
О СЕМЬЕ
– Жили по-разному. Иногда хорошо, иногда не очень, иногда бедно. Но я никогда не слышала, чтобы кого-то у нас в семье в этом винили. Мой отец был футболистом. Считаю, что футболисты – как военные. Папа играл в Казахстане, Украине, Израиле. Если бы мы остались на Украине, то я бы занималась фигурным катанием. Маме было 33 года, когда она приехала в Москву, а потом привезла меня и мою младшую сестренку. А ее слезы я увидела только лет пять-шесть назад. Но тогда она просто не имела права расслабиться.
О ПЕРВОЙ ВСТРЕЧЕ С ВИНЕР
– Ирина Александровна сказала, что наше время уже ушло, возможно, лучше закончить. Но мама попросила просто посмотреть, как я двигаюсь. Попросили прыгнуть, и я от страха, наверное, взлетела так высоко, что уже не чувствовала пола. Но кое-как приземлилась. А Ирина Александровна сказала: "Боже, как ты прыгаешь".
О ЗВЕЗДНОЙ БОЛЕЗНИ
– У меня никогда не было звездной болезни. Чтобы я показывала, что круче кого-то. Я просто тренировалась, поддерживала девчонок в нашей команде. Я всех защищала всегда, это правда. Даже когда нужно было молчать, получала за это, меня выгоняли из зала. Не любила несправедливость. И до сих пор не люблю. Это с детства.
О ДИЕТЕ
- Помню, мама приехала. Спросила, что я кушаю. У меня на подоконнике стояла вода. Вот, говорю, мой завтрак, обед и ужин. Я до сих пор помню название той газированной воды. И не могу ее пить (смеется).
ОБ ОШИБКЕ НА ОЛИМПИАДЕ-2000
– Когда дети только приходят в гимнастику, им дают обруч, они первым делом учатся крутить его ладонью. Видимо, тогда расслабила руку. И ошиблась на такой ерунде. Когда обруч улетел, а я за ним бегу, думаю: "Неужели это сон". Через какое-то время я достала журнал, в интервью которому говорила, что мне приснился сон, что я потеряла обруч. А я совсем об этом забыла.
Помню, следующим упражнением у меня был мяч – просто била им о пол. Получила десятки. Потом ленту просто покрутила – тоже сделала прекрасно. Есть известная история, я ее помню. Президент международной федерации по художественной гимнастике итальянка Эглия Бруцини, ее не было на Олимпиаде, сказала: "Как вы могли с таким потенциалом, как у Кабаевой, не оставить ее на первом месте". Но я про себя думала: слава богу, что этого не произошло. Потому что, на самом деле: сделал ошибку – извините.
ОБ ОТСТРАНЕНИИ ПОСЛЕ ЧЕМПИОНАТА ЕВРОПЫ-2002
– Помню, Ирина Александровна уже об этом знала, но не могла сама сказать. Она попросила психолога подойти ко мне и сообщить новость. Ирина Александровна не знала, как я отреагирую на это. Я до сих пор не понимаю, кто это так решил. Дали выступить на чемпионате Европы – а потом опять (отстранили. – Прим. "СЭ"). Причем у меня не брали никакие допинг-пробы, просто отстранили. Конечно, я уже хотела завершить выступления.
О ВОЗВРАЩЕНИИ
– Помню, приехала к Ирине Александровне в Новогорск и говорю: "Я больше не могу". Она поворачивается и спрашивает: "Ты что, хочешь заканчивать?" Представляете, я на нее смотрю, и у меня язык не повернулся это произнести. Не потому что я испугалась, нет, у нас уже другие отношения были. Я смотрю и говорю: "Нет. Я готова дальше тренироваться". И она говорит: "Тогда идешь и восстанавливаешься".
Стала потихонечку работать. Подумала: до лета полгода и что, я буду смотреть, как другие выступают? Особенно зная, что я могла, но не смогла. Понимаю, что бывают травмы, когда не может уже спортсмен. А тут ты можешь, но не хочешь. И это неправильно было. Тогда я осознала, что самое сложное для меня – договориться с собой. Нужно себя переламывать, идти на компромисс – это очень сложно.
О ГЛАВНОМ
– Желаю всем оставаться детьми, просто мечтать и делать свое дело. И если это твоя судьба, то у тебя все получится.
О ФЕСТИВАЛЕ "АЛИНА"
– Фестиваль "Алина" – это мое детище. Через него прошли уже около 10 тысяч детей. Говорят, самое главное не количество, а качество. А я говорю, что у нас фестиваль берет свое количеством, потому что оно потом переходит в качество. В художественной гимнастике выступают только две гимнастки от страны и пять – в групповых упражнениях. А у нас на фестивале могут выступать и по 15, и по 20 человек. Бывало и по 50. Причем все оплачивает наш благотворительный фонд. Здорово, что у детей есть такие эмоции. Может, девочка в будущем не станет чемпионкой мира, Европы, Олимпийских игр. Но сам факт, что у нее эта эмоция была, обязательно поможет в жизни.
Ирина ВИНЕР-УСМАНОВА: "В НЕЙ ЕСТЬ ЛЮБОВЬ И СВЕТ"
– В ней есть любовь и свет. Я ее люблю, это моя дочь.
О ПЕРВОЙ ВСТРЕЧЕ
– Тогда мне из Ташкента звонили, писали, что есть девочка, подающая надежды. А другие говорили, что эта девочка никакая, только загибается – и больше ничего. Когда я впервые увидела ее, она произвела впечатление невысокой, полноватой девочки. Она взяла в руки предметы – и издалека показалось, что скорее были правы те, кто говорил в Ташкенте, что она никакая. Но потом она начала улыбаться, и эта улыбка озарила весь зал. И тогда я поняла, что эта девочка чего-то стоит. Когда я выходила в зал и видела ее улыбку, я забывала все на свете. Любая съемочная группа, которая приезжала снимать кого-то еще, переключала свое внимание на нее.
О ЗНАЧЕНИИ КАБАЕВОЙ ДЛЯ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ГИМНАСТИКИ
– Мы стали одним целым. Подумали, что программу нужно вообще поменять. Сделать ее, во-первых, спектаклем, но спектаклем, который содержит в себе элементы трудности такие, что каждый должен быть еще и элементом творчества, показывающим сущность музыки и исполнителя. Это нам удалось. Поэтому художественная гимнастика, когда Алина стала звездой, стала очень популярной. Множество детей со всего мира стали увлекаться этим видом спорта.
ОБ ОБЩЕНИИ
– Я могла разговаривать с ней жестко, только если она не выполняла какой-то элемент и хотела показать, что у нее это и не получится. Слово "жесткость" здесь не подходит. Она знала, что я хочу, чтобы она была звездой. И она это очень тонко понимала, даже когда я проявляла определенную настойчивость, мягко говоря. Когда она куксилась, я тоже умела выдержать и говорила, что будешь пять-шесть часов сидеть, пока не сделаешь.
ОБ ОЛИМПИАДЕ-2000
– Знаете, если бы она выиграла ту Олимпиаду, то могла бы закончить молодой. Надо искать хорошее в плохом. И когда она заняла третье место – это была для нее трагедия. Хотя, на самом деле, попасть на пьедестал, потеряв предмет, это уже чудо. Но она вторые два предмета сделала так хорошо, хотя вообще не готовилась. Сидела в углу, а потом выходила – и делала все без подготовки.
ОБ ОТСТРАНЕНИИ
– Какой же фуросемид – допинг? Его принимали многие спортсмены, чтобы похудеть. А они даже не принимали его, а принимали добавки, в которых содержался фуросемид. И хорошо, что его нашли. Иначе бы они продолжали пить эти добавки и, может, стали бы инвалидами уже. Конечно, это очень тяжелое время для спортсменки, гимнастки, девочки в самом соку, которая не может нигде выступать, ни на каких соревнованиях. Мы отбили ее на следующий год, и она выиграла чемпионат Европы-2002. А потом ее снова "закрыли". Издевательство шло по полной программе. Сергей Ястржембский был на переговорах с людьми из международной федерации гимнастики, ему сказали: "Отдайте нам Винер, и мы отпустим спортсменок". Нужно было сказать, что якобы я этим увлекалась. Но не получилось.
О ВОЗВРАЩЕНИИ
– Очень было тяжело. Невероятно. Перед чемпионатом мира в Будапеште она лежала и не готовилась вообще. Вместо злобного письма, которое крутилось в голове, я все-таки написала несколько фраз, но потом добавила: "Алина, я тебя так люблю. Прошу тебя, ты должна выйти и быть той, какая ты есть". И она встала. Она почувствовала мое желание и веру в нее.
RSS