Одни из нас

СВОЯ КОЛОНКА

Сергей БУТОВ

У 18-летнего калифорнийского тинейджера Сэма Тэгесона врожденная болезнь сердца. Ему в любой день может потребоваться пересадка сердца – невероятно дорогостоящая операция, да еще без стопроцентной гарантии того, что в будущем парнишка о своих проблемах забудет.

Когда Сэму было 12, врачи запретили ему играть в его любимый хоккей. "Не влезай, – сказали ему доктора. – Убьет".

С малых лет он страшный, абсолютно преданный фанат хоккейного клуба "Сан Хосе Шаркс". И, конечно, играет в хоккей сам. По чуть-чуть, понемножку. Какой нормальный подросток в 18 лет не позволит себе ослушаться врачей?

На прошлой неделе "Шаркс" подписали с Сэмом однодневный контракт.

Он готовился вместе с командой к матчу против "Флориды Пантерз". В раздевалке его ждал свитер с фамилией Тэгесон. Он слушал вместе с игроками тренерскую установку, а потом они же обстучали своими клюшками его щитки: "Не дрейфь, салага". Он вышел с ними на раскатку, появившись на льду сквозь известную всем поклонникам "Акул" пластмассовую инсталляцию в виде зубастой пасти. Встал бок о бок с партнерами на построении. Стадион устроил Сэму овацию. Стоя.

Сам же Сэм, как бы это сказать… Трудно описать словами. Кому интересно, какой отпечаток оставил этот день в жизни опасно больного мальчишки, достаточно набрать его имя в интернет-поисковике и посмотреть минутное видео, на котором, он перед тем как покинуть скамейку "Шаркс", прощается с трибунами.

Заработанный "Акулами" пиар и доброжелательная "пресса", о которых в Америке не забывают ни при каких обстоятельствах, лишь одна сторона медали. Есть и другая. Социально, как у нас принято говорить, значимая. "Человек с больным сердцем – это не приговор. Такие люди среди нас. Они одни из нас". Таким был "месседж", отправленный командой обществу.

Паралимпийские игры, которые с успехом прошли в Сочи, тоже были "месседжем", который на протяжении двух недель транслировался в общество. Именно для этого такие Игры шестьдесят с лишним лет назад и были задуманы. Уверен: многие испытывали двойственные чувства, когда каждый день наблюдали, как наши люди-инвалиды демонстрировали на сочинских трассах тотальное преимущество над людьми-инвалидами из других стран.

Существует масса научных исследований, проведенных компаниями с мировым именем, где успехи спортсменов конкретных стран на Олимпийских играх ставятся в зависимость от множества факторов. В том числе и таких, например, как территория страны, численность ее населения (вечную головную боль для создателей этих исследований составляет миллиардная Индия, которая раз за разом демонстрирует на олимпийских трассах бледную немочь) и уровень жизни в целом. В этом разрезе первое олимпийское командное место России в Сочи, которое она вырвала в противостоянии со спортсменами таких развитых государств, как США, Канада и Норвегия, вызывает понятный прилив гордости.

Но как тогда трактовать преимущество России, какого еще не знала история, на сочинской Паралимпиаде? Ради чего оно, собственно, было достигнуто и во имя чего? Что таким образом хотело сказать нам государство, вложив в подготовку паралимпийской сборной беспрецедентно большие средства и, что не менее важно, уделив ей беспрецедентно большие внимание и опеку?

Если это была разовая акция в рамках комплексного обеспечения успеха двухмесячного (с учетом Олимпиады) спортивного праздника в Сочи, стоящая в одном ряду с бесперебойным функционированием подъемников на горнолыжных курортах, это одно. В таком случае все у нас останется по-прежнему, и максимум, на что могут рассчитывать инвалиды в России, – выйти из подъезда своего дома, после чего испытать жгучее желание в него вернуться и никогда больше на улицу не выходить. Об этом им прямым текстом говорит состояние городской инфраструктуры по всей стране – совершенно, если разобраться, постыдное.

Если же итоги Паралимпиады и вот это возникавшее раз за разом чувство гордости оттого, что люди на колясках на экранах телевизоров – наши с вами соотечественники, будут положены в основание чего-то, что хотя бы через десять лет позволит многим из нас уйти от устоявшихся (вопреки здравому смыслу) ассоциаций о человеке с ограниченными возможностями как о попрошайке в вагоне метро, – дело другое.

Пусть нам для этого, скорее всего, потребуется еще не одна Паралимпиада. Главное – в таком случае назад у нас дороги после Сочи нет.