Алексей Ягудин: "На Олимпиадах не страшно только дуракам"

ЕСТЬ ТЕМА. 21 ШАГ ДО СОЧИ. СОЛТ-ЛЕЙК-СИТИ-2002
Фигуристы под колпаком ФБР, Россия теряет позиции и комедия перед финишем //
Дмитрий Дорофеев: "Особенно поразили игровые автоматы"

События Солт-Лейк-Сити-2002 вспоминает победитель той Олимпиады в мужском одиночном катании

- Вроде уже 12 лет прошло, а до сих пор помню, какая усиленная охрана была на тех Играх. Меня она страшно раздражала. Мозгами я понимал, что иначе, наверное, нельзя, что после взрывов башен-близнецов в Нью-Йорке прошел всего год, что лучше двадцать раз всех проверить. Но все равно ничего не мог поделать с тем раздражением. Олимпиада для нас с Татьяной Тарасовой началась с того, что мы, сидя в самолете, целый час кружили над городом: это был день открытия Олимпийских игр, и в связи с этим наземные службы безопасности на какое-то время полностью закрыли воздушное пространство.

Такие детали почему-то очень отчетливо врезались в память. После соревнований меня словно накрыло каким-то туманом. Плюс - колоссальное опустошение. А до выступления я, помню, ходил по улицам, смотрел на людей, вспоминал все, что когда-либо читал о мормонах, и думал: неужели у каждого из встречных мужчин по нескольку десятков жен?

Еще для меня была в новинку сама обстановка в Олимпийской деревне. Я же всегда был "домашним" ребенком, никогда не жил в общежитиях. Здесь же для спортсменов были выделены маленькие домики студенческих кампусов, где мы жили по двое: я с Максимом Марининым, Женя Плющенко - с Антоном Сихарулидзе. Помню, как уже после соревнований мне кто-то подарил игрушку - говорящего крокодила Гену из мультфильма. Мы взгромоздились в нашей комнате на верхние кровати - под потолок - и без передышки жали на кнопку, которая была внутри этого крокодила, а он нам пел: "А я играю на гармошке…"

- Страшно было выступать?

- Олимпийские игры - это такая вещь… Только дуракам, наверное, не страшно. Хотя не могу сказать, что для меня Игры были чем-то особенным. Я даже мечтал в детстве поэтапно: сначала хотел выиграть юниорское первенство мира, потом - взрослое. Потом - выиграть чемпионат мира еще раз. Олимпиада долгое время была для меня чем-то абстрактным. Даже выступление в 1998 году в Нагано я не воспринял как что-то выдающееся. В короткой программе выступил там хорошо, а потом заболел воспалением легких и заканчивал соревнования, как в бреду. Но прошло - и прошло. На меня в Солт-Лейк-Сити этот опыт никак не давил. Вообще не думаю, что Игры - это соревнования, где предыдущий опыт может как-то помочь или помешать. Каждый раз это совершенно разные ощущения.

Когда я их выиграл, помню, долго не мог осознать, что произошло. Сначала, как уже сказал, было полное опустошение. Все, что со мной произошло, просто не укладывалось в голове. Даже полтора месяца спустя на чемпионате мира до меня не доходило, что я - олимпийский чемпион. Лишь через полгода или год внутри появилось какое-то спокойствие и осознание того, что все самое главное в спорте я уже сделал. Конечно, было очень непросто уходить - из-за травмы бедра и операции. Но трагедией для меня это точно не стало. Первое время было тяжело, нога постоянно и очень сильно болела. Сейчас сам сустав меня практически не беспокоит, но стало болеть колено. Надо бы прооперировать мениск, чтобы получить возможность нормально тренироваться, делать прыжки, а не рассчитывать на то, что выйдешь на лед перед публикой и отпрыгаешь на адреналине. Но в целом могу сказать, что у меня достаточно насыщенная и интересная жизнь: шоу, телевидение, театр, есть и другие проекты.

- Стоила ли ваша карьера того сверхнапряжения и тяжелейшей травмы, которую пришлось пережить?

- Однозначно да. Можно всю жизнь заботиться о своем здоровье, вести правильный образ жизни и стать инвалидом или умереть из-за того, что на голову упадет сосулька. Поэтому я всегда руководствовался простым принципом: если ты способен что-то сделать, нужно делать это здесь и сейчас.