Газета Спорт-Экспресс № 61 (7300) от 24 марта 2017 года, интернет-версия - Полоса 9, Материал 1

ФУТБОЛ

АРХИВ Акселя ВАРТАНЯНА

КАК МЫ ВСТУПАЛИ В ФИФА

Не так давно мы с прискорбием восприняли печальную весть: российский футбол лишился своего человека в ФИФА. Я не стану вдаваться в причины случившегося, подробно в “СЭ” изложенные. Обращусь лучше к истокам. И повод удобный - семидесятая годовщина (наступит в августе) назначения на должность вице-президента ФИФА первого советского представителя. По такому случаю напомню, как и при каких обстоятельствах произошло знаковое для нашего футбола событие. Заодно - о вступлении Секции футбола СССР в ФИФА.

На стыке веков я рассказывал эту историю. Наверняка не все о ней слышали или помнят. Снова коснусь ее, слегка переработав, дополнив, видоизменив, кое-где подсократив. Строится повествование на крепком документальном фундаменте.

Ориентироваться в нескончаемых архивных лабиринтах непросто. Путеводители указывают на общее направление поиска. Что же до частностей, тут уж как повезет. Мне повезло. В одном из закутков обнаружил бесценные документы, пролившие свет на вступление Секции футбола СССР в ФИФА. С радостью и энтузиазмом ухватился за возможность проследить за процессом в подробностях.

В такого рода исторических материалах приоритет первоисточников неоспорим. Сегодня вас будут просвещать, вводить в курс извлеченные из недр Государственного архива Российской Федерации документы (Фонд 7576, опись 2, дела 203 и 344). А я примерю на себя роль гида.

ВОРОТА РАСПАХНУТЫ

В 1946 году в жизни советского футбола произошел крутой перелом. 19 июля, во время пребывания ленинградского “Зенита” в Финляндии, руководитель спортивной делегации Вершинин встретился в Хельсинки с послом СССР Орловым, сообщил ему о намерении Секции футбола (инициированном высокого уровня партийными товарищами) вступить в ФИФА и просил выяснить дату созыва первого после войны Конгресса этой организации.

Получив исчерпывающую информацию, спортивные чиновники обратились за помощью и содействием к посредникам - делегатам Югославии и Чехословакии. 25 июля, в день открытия конгресса в Люксембурге, они просили президента международной ассоциации Жюля Римэ принять в ее ряды Секцию футбола СССР и предоставить председателю Секции место вице-президента. Римэ безмерно рад и готов выполнить обе просьбы, как только советская сторона обратится с официальным заявлением - самостоятельно, без посредников. Посол немедленно информировал Министерство иностранных дел СССР о готовности Римэ удовлетворить желание советской футбольной организации.

Конгресс начал работу в намеченный день. Выступления делегатов, дискуссии, принятые решения, подробно в стенограмме заседания отраженные, обойду стороной, а отрывок, непосредственно нас касающийся, процитирую: “Жюль Римэ просит Зельдреерса ознакомить Конгресс со следующим сообщением: югославские делегаты получили известие о том, что футбольная организация СССР решила присоединиться к ФИФА. Ассоциации Югославии и Чехословакии согласились сообщить об этом Исполнительному Комитету и выразили надежду, что это сообщение будет весьма приятно Исполнительному Комитету. Оба делегата подчеркнули выдающееся положение России в ООН и обратили внимание на то, что русский футбол уже доказал свой высокий класс. Они предложили Исполкому ФИФА пригласить русскую организацию в ФИФА и предоставить СССР одно место вице-президента.

Это предложение поддержали фон Френкель (Финляндия) и Маллов (Польша). Римэ выразил искреннее удовлетворение этим сообщением и согласился изменить в связи с этим Устав. Теперь официальными лицами ФИФА будут:

1. Президент.

2. Вместо четырех - пять вице-президентов: один избирается от Великобритании, один - от Южной Америки, один - от СССР и два - путем голосования членов ФИФА.

3. Президент и шесть членов Исполкома избираются на Конгрессе”.

На следующий день Римэ телеграфирует в Москву из Люксембурга:

“ВСЕСОЮЗНЫЙ КОМИТЕТ ПО ДЕЛАМ ФИЗИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ И СПОРТА

В ДОПОЛНЕНИЕ К СООБЩЕНИЮ ЮГОСЛАВСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ И ЧЕХОСЛОВАЦКОЙ ФЕДЕРАЦИИ СЧАСТЛИВ СООБЩИТЬ ВАМ, ЧТО ПРОСЬБА СОВЕТСКОГО СОЮЗА О ВСТУПЛЕНИИ В ФИФА БУДЕТ ПРИНЯТА СОЧУВСТВЕННО,

ПРЕЗИДЕНТ ФИФА - РИМЭ.

26.07.46”.

ФИФА готова гостеприимно распахнуть ворота. Осталось нажать на кнопку звонка. Но ни Комитет физкультуры, ни тем более Секция футбола не посмели и пальчиком шевельнуть. Вытянув руки по швам, пребывали в томительном ожидании вестей из Кремля. Лишь через три месяца в одной из кремлевских палат “приняли роды”: Приказом № 55/178 от 4 ноября 1946 года ЦК ВКП(б) одобрил вступление Секции футбола СССР в ФИФА (поняли, на каких заоблачных высотах вопросы футбола - да только ли - в стране решались?). Получив добро, соответствующий приказ подписал глава Комитета физкультуры Николай Романов и вместе с заранее подготовленным прошением отправил его лично Жюлю Римэ.

“ПРИКАЗ

ВСЕСОЮЗНОГО КОМИТЕТА ПО ДЕЛАМ ФИЗИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ И СПОРТА ПРИ СОВЕТЕ МИНИСТРОВ СССР

16 ноября 1946 г. № 658

О ВСТУПЛЕНИИ В МЕЖДУНАРОДНУЮ ФУТБОЛЬНУЮ ФЕДЕРАЦИЮ ФУТБОЛА (ФИФА)

Принять предложение Конгресса Международной Федерации футбола (ФИФА) от 25 июля с.г. о вступлении футбольной организации СССР в число членов федерации.

Направить в Исполнительный Комитет и Международную Федерацию футбола (ФИФА) заявление о вступлении в Федерацию Всесоюзной Секции футбола (текст прилагается)”.

Текст подготовили днем раньше. Этот исторический документ обязует меня перепечатать его полностью:

“15 ноября 1946 г.

Исполнительному Комитету Международной Федерации Футбола (ФИФА)

Уважаемые господа.

Всесоюзный Комитет по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР, получив Ваше любезное предложение о вступлении в Международную Федерацию футбола, имеет честь сообщить Вам о желании Всесоюзной Секции футбола вступить в Федерацию.

Всесоюзный Комитет по делам физической культуры и спорта просит принять Всесоюзную Секцию футбола в число членов Международной Федерации футбола.

Всесоюзная Секция футбола является организацией, осуществляющей руководство футболом в Советском Союзе, уполномочена представлять интересы советских футболистов и вступать в международные спортивные связи по этому виду спорта.

В соответствии со статьей 14 Положения Международной Федерации футбола футбольная организация СССР обязуется выполнять Устав, Положение и законы (правила игры), утвержденные ФИФА, а также придерживаться правил, изложенных в ст. ст. 26 и 27-й “Положения ФИФА”.

Иван НИКИФОРОВ - заместитель председателя Всесоюзного Комитета по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР.

Михаил КОЗЛОВ - председатель Всесоюзной Секции футбола.

Господину ЖЮЛЮ РИМЭ Париж.

Направлено через МИД СССР и посла СССР во Франции 15/Х/46”.

Пока письмо совершало легкую оздоровительную пробежку из Москвы в Париж, нетерпеливые господа из ФИФА забросали Козлова телеграммами. Одна поступила из Франции 21 ноября: “Получил Вашу телеграмму. При получении Вашего соответствующего письма футбольная Секция Советского Союза будет присоединена к Международной федерации.

Я дал указание Генеральному секретарю доктору Шрикеру в Цюрихе для выполнения формальностей окончательного вступления и информирую Вас официально.

А пока сердечно приветствую Ваше благополучное вступление в нашу Федерацию и желаю, чтобы присоединение содействовало мировому господству нашего спорта под руководством ФИФА.

ЖЮЛЬ РИМЭ”.

Другая - из Швейцарии, из штаб-квартиры ФИФА в Цюрихе, датирована 3 декабря:

“Господин Председатель.

Господин Президент Римэ подтвердил получение Вашей телеграммы и сообщил, что как только будет получено Ваше письмо, согласно вышеуказанной телеграмме, Секция футбола СССР будет присоединена к Международной Федерации футбола.

Для того, чтобы можно было без всякого замедления провести все формальности по окончательному присоединению, я был бы Вам очень признателен, если бы Вы мне прислали, как указано в Вашей телеграмме, письмо, подписанное соответственными должностными лицами Вашей организации.

Я буду рад получить это письмо обратной почтой и заранее благодарю Вас за Вашу любезность.

Соблаговолите, господин Председатель, принять выражение самых лучших чувств.

Генеральный секретарь”.

НАШИ В ЦЮРИХЕ

Письмо наконец доковыляло до пункта назначения, и безмерно счастливый Иво Шрикер спешит поздравить советских господ, конкретно - господина Козлова. Генсек - сама любезность: “…я с большим удовольствием подтверждаю, что футбольная Секция Комитета физической культуры и спорта отныне присоединена к Международной Федерации Футбольных Ассоциаций. Я сердечно приветствую Вас в лоне нашей международной организации и я всегда в Вашем распоряжении, чтобы дать те сведения, которые Вы желали бы получить.

На Конгрессе ФИФА, который происходил в Люксембурге 25-го июля с.г. решено предложить Вашей организации пост вице-президента Исполнительного Комитета, и Вы меня очень обяжете, если сообщите фамилию того господина, который будет делегирован в Комтет. С этой же почтой высылаю Вам список Ассоциаций, присоединенных к ФИФА.

Соблаговолите, господин председатель, принять выражение моего глубокого уважения”.

Итак, наши в Цюрихе! Когда это случилось? По всей вероятности, 11-12 декабря. Поздравительная телеграмма Козлову отправлена 13-го. Не стал бы Шрикер томить ожиданием советских товарищей, упорно называемых генсеком господами.

Судя по содержанию и тону переписки, руководители ФИФА не скрывали добрых чувств к СССР, физкультурным и футбольным ведомствам нашей страны. И даже пошли на нарушение незыблемых правил: новых членов в ФИФА принимали исключительно на конгрессах. Для нас, чтобы не ожидали следующего, намеченного на 1948 год, Жюль Римэ сделал исключение, позволил скрепить союз Секции футбола с ФИФА узкому кругу членов исполкома. Свидетельство доброжелательного, уважительного отношения к советской стране, ее народу, спасшему мир от коричневой чумы.

МЕЖДУ МОЛОТОМ И НАКОВАЛЬНЕЙ

Шли дни, недели, месяцы, а имя “господина” Шрикер не получал. На ком остановили выбор, и когда наш представитель получил возможность приступить к почетной обязанности вице-президента? Точную дату удалось установить в процессе “археологических раскопок”. Не в октябре 46-го, как указано в некоторых справочных изданиях, - много позже.

Не получив ответа на свой запрос от 13 декабря, Шрикер через месяц (14 января 1947 года) в столь же любезных тонах ненавязчиво просьбу повторил. Закулисная возня с выдвижением кандидата на престижный пост лишила Козлова возможности удовлетворить любопытство Шрикера. Но и тянуть с ответом становилось неприлично. Кандидатура утверждалась не Секцией, не Комитетом физкультуры даже, а “слугами народа”. Поскольку Кремль хранил молчание, Козлов, чтобы выиграть время, 8 февраля отправил в Цюрих длинное письмо с объяснениями. Содержались в нем и такие строки: “Кандидатура представителя Всесоюзной Секции футбола на пост вице-президента ФИФА в Исполнительном Комитете федерации будет выдвинута и утверждена на Пленуме Всесоюзной Секции футбола, который состоится в марте с.г.

Немедленно по окончании Пленума фамилия представителя будет сообщена Вам”.

По прошествии указанных в письме сроков Москва продолжала хранить молчание. Шрикер, будучи уверенным, что пленум состоялся и выбор сделан, вежливо, не теряя самообладания (не нервы - канаты у этих западных господ!), вновь напомнил о себе: “Ссылаясь на мои предыдущие письма, я позволю себе просить Вас сообщить фамилию господина, который Вами назначен в качестве вице-президента”.

Весточку о себе Козлов подал только в конце апреля: “Кандидатура представителя Всесоюзной Секции футбола на пост вице-президента в Исполнительном Комитете ФИФА, к сожалению, не могла быть сообщена Вам в марте, так как Пленум Секции, который предполагалось провести в марте, был отложен на более поздний срок”.

Надо полагать, немало удивился генсек, прочитав эти строки. Откуда знать забугорному невежде, что руководитель футбольной Секции СССР ничего не решал и не имел ни малейшего представления о сроках проведения Пленума и что обращаться следовало в другие организации, непосредственного отношения ни к спорту, ни к футболу не имевшие. Козлов, находясь между молотом и наковальней (руководством ФИФА и компартией СССР), признаться в этом не мог.

Переписка продолжалась, и когда Козлов попытался выведать у Шрикера тематику обсуждаемых на очередном исполкоме ФИФА вопросов, тому впервые за время общения с советским представителем изменило самообладание: нечего, мол, совать нос не в свое дело, кому положено, тому сообщим, и вашему господину, когда, наконец, узнаем его имя. Таков смысл ответа. В переводе на язык дипломатический выглядело так: “Что касается повестки дня собрания Исполнительного Комитета, состоявшегося в Глазго, то она была вручена господам из Исполнительного Комитета, но, к сожалению, Ваш господин, назначенный для принятия обязанностей вице-президента, мне не знаком.

Я с удовольствием предоставлю в распоряжение Вашего господина вице-президента все сведения, которые Вы просили.

Соблаговолите, господин Председатель, принять выражение моего уважения.

Д-р Шрикер. Генеральный Секретарь”.

Форма обращения Шрикера к Козлову, как видно из заключительных строк письма, неуклонно шла по нисходящей: от “сердечных”, “наилучших чувств” до “глубокого” и, наконец, обычного, дежурного “уважения”. Генсек не скрывал явного охлаждения к советскому председателю.

СВЕРШИЛОСЬ!

Только в первых числах августа чей-то властный перст указал на Валентина Гранаткина. И уже через пару дней (7 августа) в Цюрих стремглав отправилось письмо, подписанное членом Президиума Секции футбола А.Арутюновым. В нем содержался ответ на вопрос, восемь месяцев беспокоивший вельможных особ ФИФА:

“Всесоюзная Секция футбола… имеет честь сообщить, что очередной Пленум Секции принял решение рекомендовать на пост вице-президента, зарезервированный для советского представителя в Исполнительном Комитете ФИФА, заслуженного мастера спорта Валентина Александровича Гранаткина.

Всесоюзная Секция… просит Вас, если в этом имеется необходимость, произвести требуемые формальности, которые позволили бы ему незамедлительно приступить к выполнению порученных ему обязанностей вице-президента Исполнительного Комитета ФИФА…”

Осчастливленный Шрикер ответил немедля. Не скрывая удовлетворения, он рассыпался в благодарностях и пригласил новоиспеченного вице-президента сначала в Брюссель, где на 20 и 21 сентября намечались торжества по случаю 50-летнего юбилея Бельгийской королевской футбольной ассоциации, оттуда - в Амстердам, на заседание исполкома, назначенного на 23 сентября. К тому же повод прекрасный представился не только увидеть советского господина, чье вице-президентское кресло более полугода пустовало, но увидеть его и услышать. К письму прилагался пригласительный билет для советского господина с программой празднеств, в центре которых матч сборных Бельгии и Англии, а также сообщение о забронированном номере в одной из лучших гостиниц Брюсселя.

“Если г-н Гранаткин не сможет принять участия в праздновании юбилея, - писал Шрикер (предчувствие его не обмануло. - Прим. А.В.), - и приедет сразу в Амстердам, я хочу подчеркнуть, что в этом случае г-н Гранаткин должен прибыть в Амстердам не позднее 22-го сентября…

Р.S. Будьте любезны, сообщить мне личный адрес г-на Гранаткина, чтобы я мог сноситься с ним непосредственно”.

Естественно желание Шрикера общаться со своим сотрудником (как он общался со всеми главами футбольных федераций, членов ФИФА) без участия посредников. Столь же естественно (учитывая специфику “системы координат” страны проживания Гранаткина), что и эту просьбу, как и многие другие, проигнорировали.

ПРОГУЛЫ

В Брюссель Валентин Александрович не попал. Хотя приглашение было получено за месяц до намеченных торжеств. Все это время его всесторонне готовили к выступлению на исполкоме в Амстердаме, где он должен был озвучить выработанное в партаппарате “компетентное” мнение по насущным международным футбольным проблемам. Выразили его в спецдокументе: “УСТАНОВКИ тов. Гранаткину В.А., выезжающему в Голландию на заседание Исполнительного Комитета Международной Федерации футбола 23 сентября 1947 года”.

Судя по содержанию “установок”, состоявших из четырех пунктов, был взят курс на участие сборной СССР в Олимпийских играх 1948 года и чемпионате мира-50. В олимпийском турнире нас не устраивала система с выбыванием после первого проигрыша, в мировом первенстве - время и место его проведения. Футбольные турниры Олимпиады разыгрывались по кубковой системе. Дабы избежать капризов жребия и гарантировать советской команде как минимум три игры в группе, Гранаткину было указано: “Для нас важно, чтобы розыгрыш происходил по круговой системе, которая исключала бы всякие случайности и позволила бы безусловно выйти нашей команде в финал”.

По мировому чемпионату: “…всемерно использовать выявившиеся разногласия по этому вопросу, касающиеся технических трудностей организации розыгрыша в Бразилии. Стараться убедительно доказать нецелесообразность проведения розыгрыша в Бразилии по техническим соображениям и, пользуясь этим предлогом, стараться оттянуть сроки розыгрыша или добиваться перемены места розыгрыша”.

Федерации футбола Германии и Японии исключили из ФИФА вскоре после завершения Второй мировой войны. Через некоторое время стали поступать просьбы о смягчении санкций в отношении немецких клубов. Позиция советской стороны, продиктованная сверху, такую возможность исключала: “По вопросу матчей германских клубов против клубов Ассоциации (то есть членов ФИФА. - Прим. А.В.) и о переходе отдельных игроков в клубы других стран придерживаться следующей позиции. Сам факт обсуждения вопроса о германских клубах или отдельных игроках ставит ФИФА в неловкое положение, т.к. германской федерации не существует и она в свое время была исключена из ФИФА…” На случай, если номер не пройдет, “следует настаивать на перенесении вопроса на обсуждение Конгресса”. Ни одно советское предложение не получило одобрения исполкома.

Установка последняя, четвертая, сформулирована сжато: “Выяснить возможность вступления в Международную Федерацию Футбола отдельных республик Советского Союза”.

Необъяснима нерасторопность властей: документ подписан и выдан Гранаткину в тот день, когда он должен был находиться в Амстердаме. На исполком вице-президент явился с опозданием. Не будучи уверенным, что попадет туда вообще, Валентин Александрович подстраховался и изложил позицию советской стороны в письме Шрикеру. Случай не единственный. Поначалу советские представители, словно недисциплинированные ученики, опаздывали “на занятия” или вовсе их прогуливали. Не по своей воле, разумеется. Дабы не быть голословным, проиллюстрирую сказанное парочкой примеров.

С 25 по 31 марта 1948 года в Лондоне организовали семинар для судей, о чем Секцию футбола заблаговременно уведомили и забронировали места в гостинице. Ни один наш арбитр, рекомендованный ФИФА Всесоюзной Секцией футбола (москвичи Николай Латышев, Михаил Дмитриев, Вячеслав Моргунов, ленинградец Илья Аверкин, ростовчанин Александр Щелчков и Эльмар Саар из Таллина), на семинар не явился.

Только через три месяца после завершения работы семинара зампредседателя Комитета физкультуры Константин Андрианов сообщил Шрикеру, не вдаваясь в подробности: “Что касается курсов судей по футболу… Всесоюзная Секция не могла направить на них своих представителей”. В этом генеральный секретарь давно успел убедиться, а спрашивать о причинах отсутствия, имея уже печальный опыт общения с представителями футбольных и физкультурных организаций нашей страны, и не думал.

Конгрессы ФИФА, на которых обсуждали и принимали важнейшие вопросы, касающиеся жизнедеятельности этой организации и развития мирового футбола, проводились раз в два года. На 26-м конгрессе (проходил 27-28 июля 1948 года в Лондоне) собрались представители 50 национальных футбольных федераций - от одного до пяти делегатов от каждой. Отсутствовала только советская делегация. А из членов исполкома не участвовали в работе конгресса двое - Луис Аранха, представлявший Южную Америку (“по уважительной причине”) и наш Валентин Гранаткин (“без объяснения причин”). Так записано в стенограмме первого дня заседания.

Нелегко было господам из ФИФА сотрудничать с товарищами из иной, отличной от всех прочих, цивилизации.

БОЙКОТ

По случаю возвращения Британских футбольных ассоциаций в ФИФА исполком по просьбе островитян принялся за организацию матча сборных Великобритании и Европы, назначенного на 10 мая в Глазго. Иво Шрикер разослал письма ведущим европейским федерациям с просьбой рекомендовать лучших своих футболистов в состав континентальной Европы. Одно отправил 8 января 1947 года в Москву на имя Комитета физкультуры. Публикую его с сокращениями:

“…Я был бы Вам обязан, если бы Вы сообщили мне до 31 января фамилии игроков Вашей Ассоциации, могущими быть кандидатами… и дали о них необходимые сведения не позднее 1 марта… Соблаговолите сообщить нам фамилии, имена и адреса этих игроков и дать заверение, что в случае, если они будут отобраны в основной состав или запас, они прибудут в Амстердам не позднее, чем в понедельник, 5 мая… Без сомнения, все расходы по размещению и обеспечению игроков за пределами их страны будут отнесены за счет ФИФА…

В надежде получить быстрый ответ прошу Вас, господа, принять выражение моих сердечных чувств. Д-р Шрикер”.

В ответ - молчание. Генеральный секретарь проявил настойчивость и отправил еще три письма - 14, 27 января и 6 февраля. Никакой реакции. Шрикер не унимался и 27 февраля отослал Козлову пятое по счету письмо. В нем, в частности, говорилось: “До настоящего времени я не получил еще извещения о ваших игроках… Господин Ж.Римэ, наш Президент, и члены Комиссии по отбору поручили мне убедительно просить Вас сообщить нам имена ваших игроков, которых Вы считаете достойными состоять в этой команде. Судя по матчам, проведенным в Англии, вратарь “Динамо” (Алексей Хомич. - Прим. А.В.), который играл во время выступления этой команды, как нам кажется, является в настоящее время одним из лучших в Европе, и наша Комиссия по отбору очень желала бы получить Ваше согласие на его участие…

В ожидании хороших от Вас известий я прошу Вас, господин Председатель, принять выражение моих наилучших чувств”.

Наконец наши ответили - 8 марта, через два месяца после получения первого письма. Для того только, чтобы выразить свое отношение к предстоящей игре, заодно вразумить иностранных господ, поучить их уму-разуму. “По мнению Секции и советской футбольной общественности, организация международного футбольного матча Великобритания - Континент представляется нецелесообразным”. И доводы приведены:

“Сама по себе идея противопоставления сборной футбольной команды Великобритании соединенным силам всех футбольных ассоциаций европейского континента не является достаточно обоснованной.

Известно, что ряд стран Европы располагает не только национальными сборными, но даже отдельными клубными командами, которые по своему спортивно-техническому уровню стоят если не выше, то, во всяком случае, не ниже сборной команды Великобритании.

Вместе с тем футбольный матч Великобритания - Континент не может дать сколько-нибудь реального представления о действительном соотношении сил в области футбола, так как континентальная сборная команда и с чисто спортивной точки зрения заранее ставится в невыгодные условия по сравнению с английской командой.

Совершенно очевидно, что даже при условии длительной тренировки, продолжающейся несколько месяцев, команда, составленная из отдельных игроков, представляющих различные школы и системы игры и говорящих на разных языках, никогда не сможет противостоять на равных основаниях команде, владеющей общей для всех системой игры, говорящей на родном языке и воодушевленной идеей защиты спортивного престижа своей страны.

Исходя из вышеизложенного, Всесоюзная Секция футбола имеет честь довести до сведения Исполнительного Комитета ФИФА о том, что она не имеет намерения выставить кандидатуры футболистов, которые могли бы претендовать на включение в состав сборной команды европейского континента.

Пользуясь случаем, прошу Вас, господин Генеральный Секретарь, принять уверения в моем глубоком к Вам уважении.

Михаил КОЗЛОВ. Председатель Всесоюзной Секции футбола”.

Нет чтобы под каким-нибудь благовидным предлогом (коли уж “батька” не велел) вежливо отказаться. Так еще и разглагольствовать стал, теоретизировать, мнение свое навязывать. Шрикер, получив опыт общения с нашими деятелями, в ответном письме (от 17 марта) предпринял еще одну попытку заполучить вратаря московского “Динамо” и интеллигентно, корректно, не вступая в дискуссию, выразил отношение к озвученной Козловым позиции: “Я с благодарностью подтверждаю получение Вашего письма от 8 марта, содержание которого я принял к сведению.

Признавая справедливость Ваших замечаний, я должен подчеркнуть, что встреча, которая будет иметь место 10 мая в Глазго, между командами Великобритании и Континента, организована в духе спортивной дружбы, чтобы отметить возвращение четырех британских Ассоциаций в ФИФА…”

Первое же мероприятие после вступление в ФИФА наши товарищи бойкотировали.

Со временем, в период так называемой “оттепели” (не миновавшей “заморозков”) отношение к такого рода матчам у нас изменилось. За сборные мира и Европы выступали Яшин, Воронин, Метревели, Шестернев, Блохин, Кипиани, Дасаев…

О ЧЕМ МЕЧТАЛ Лев ФИЛАТОВ?

Советскому футболу вступление в ФИФА принесло огромную пользу. Появилась возможность без каких-либо ограничений встречаться с сильнейшими клубами и сборными разных стран и континентов, перенимать накопленный мировым футболом опыт во всех сферах. Поначалу со скрипом, с опаской, с неприкрытым страхом вступали советские футболисты в контакты с иноземцами. Со временем, обретя уверенность, мы стали поколачивать признанных в футбольном мире авторитетов не только в личных разборках, но и в крупнейших турнирных потасовках, за что нередко отмечались наградами разного достоинства.

В заключение несколько слов посвящу человеку достойному, замечательному, плоть от плоти, кровь от крови профессионалу, знающему футбол изнутри. В августе нынешнего года исполнится 70 лет со дня вступления на пост вице-президента ФИФА Валентина Александровича Гранаткина, первого советского представителя в международной федерации. Заслуженный мастер спорта, в довоенные годы - вратарь сборной СССР и московского “Локомотива”. Играл на высшем уровне и в хоккей - русский и с шайбой.

В общей сложности три десятка лет входил он в исполком ФИФА, был вице-президентом, а с 1955 года - первым вице-президентом. Пользовался огромным авторитетом, налаживал связи, оказывал помощь и способствовал развитию футбола в странах третьего мира... В 1977 году фактически провел первый юниорский чемпионат мира, завершившийся победой советской команды. Умело, дипломатично и довольно успешно защищал интересы советского футбола.

Находясь в жестких тисках правящего в стране аппарата, порой вынужден был, вопреки собственным убеждениям и принципам, выполнять волю высоких инстанций. Лев Филатов назвал Гранаткина человеком, “для кого интересы футбола - это собственные, личные, а ни в коем случае не порученные, и кто за них готов биться”. И мечтой своей Лев Иванович поделился: “Эх, хорошо бы увидеть во главе футбольного союза (обязательно самостоятельного!) такого человека, как Гранаткин! Это не вздох, а совершенно практическое пожелание”. Сбылась ли мечта мэтра отечественной журналистики? Решайте сами.