Газета Спорт-Экспресс № 220 (6871) от 2 октября 2015 года, интернет-версия - Полоса 16, Материал 1
РАЗГОВОР ПО ПЯТНИЦАМ
Владимир КОНОВАЛОВ: “ШИЛТОН ПРОСИЛ 500 ФУНТОВ ЗА ИНТЕРВЬЮ, ДЗЕНГА - “РУССКУЮ КУКЛУ”
В ревнивой кинематографической среде о нем отзываются почтительно: Коновалов - легенда.
Кажется, нет счета его документальным фильмам о спорте. Было время, когда у Владимира Федоровича уходило на кино три недели. 15 фильмов за год - пусть кто-то попробует повторить рекорд.
От этих картин такое тепло, что хочется пересматривать снова и снова. Никакой художественный фильм так не пробирает. Его герои на час снова с нами, снова живы - Лев Яшин, Эдуард Стрельцов, Константин Бесков, Людмила Пахомова…
Завтра легенде - 80.
МИКЛАШЕВСКИЙ
- Первым делом откройте тайну - как можно снять фильм за три недели?
- Создавал две-три бригады, распределял задания. Потом все сам монтировал. Как-то успевал!
- Зачем столько?
- Требовался уровень - и некоторые режиссеры пахали на износ. В 60-е, 70-е таких периодов у меня было несколько.
- Вы и сегодня работаете, несмотря на болезнь?
- Я худрук студии “Юность”, которая выпускает в основном спортивные фильмы. Ко мне домой привозят аппаратуру, помогаю монтировать. Выдаю задания на съемки. Заканчиваю фильм, который называется “Коллекционер”. Не о спорте. А последнее мое спортивное кино - “Спартак”. Точка невозврата”. История футбольного клуба за весь век - от Старостиных и победы над басками до наших дней.
- Давно сняли?
- В прошлом году. Чуть раньше - “Бесков. Футбол и вся жизнь”.
- Приблизительно - сколько стоит документальный фильм?
- Если небольшой, на полчаса, - около 600 тысяч рублей. С первого до последнего кадра. Сейчас мечтаю, чтоб по моему сценарию сняли полнометражное кино об Игоре Миклашевском. В курсе, кто это?
- Боксер, разведчик, завербованный для убийства Гитлера.
- Когда-то сделал о нем документальный фильм. Затем написал сценарий для игрового кино. Предложу Карену Шахназарову - думаю, заинтересуется. Я дружил с Миклашевским, о самых драматичных поворотах в биографии этого уникального человека знаю не понаслышке.
- Где познакомились?
- О, это отдельный сюжет! На студии Горького собирались запускать фильм о Наташе Качуевской. Студентке ГИТИСа, геройски погибшей под Сталинградом в 1942-м. В Москве в ее честь назвали улицу, но в 90-е переименовали обратно в Скарятинский переулок. На роль Наташи было много претенденток, но мама, актриса Александра Леонидовна Спирова, отметала всех. Кто-то посоветовал прийти на пробы моей жене.
- Актрисе Алле Мещеряковой?
- Совершенно верно. Мама воскликнула: “Вот - Наташа!” Завязалось общение. К сожалению, фильм не состоялся - режиссер попался слабый. В итоге об этой девочке я снял документальное кино, где закадровый текст читает Алла. Через Александру Леонидовну познакомились с сестрой - Августой Леонидовной Миклашевской и ее сыном Игорем.
Он занимался боксом, в 1941-м выиграл чемпионат Ленинграда. Дальнейшей карьере помешала война. Игорь прекрасно говорил по-немецки, который выучил в школе. И в 1942-м его забросили в тыл к фашистам. Под видом перебежчика сдался в плен.
- Не раскололи?
- Долго держали в камере, проверяли. Устроили мнимый расстрел. Поставили к стенке, одна пуля врезалась в доску над головой, другая просвистела над ухом. Отправили в лагерь, откуда весной 1943-го с эшелоном военнопленных привезли в Нормандию. Рыл траншеи, познакомился с французом Мареном, стрелочником на железной дороге. Тот боксировал в местном кафе, развлекал немецких офицеров. Марен предложил выйти на ринг и Миклашевскому.
- Зачем?
- “Легенда” строилась именно на его боксерском прошлом. Он проводил бои с французами, вскоре против него выставили немца, которого нокаутировал. Популярность росла, Игоря перевезли в Берлин. Там тренировался, выступал в Лейпциге, стал чемпионом немецкой армии по боксу. На него обратил внимание Макс Шмелинг. Подарил свою фотографию, размашисто расписался.
- Сохранилась?
- Мне в Москве показывал! Но непутевые родственники Игоря снимок потеряли.
- Почему отменили приказ о ликвидации Гитлера?
- Решение принимал лично Сталин. Опасался, что после смерти фюрера Германия и союзники договорятся за спиной СССР. Отмена операции спасла Игорю жизнь. Говорил, до него шесть человек готовили покушение на Гитлера - все погибли.
- Приключения на этом не закончились?
- Из Берлина перебрался во Францию. Устроился на немецкий завод, производивший оружие. Наладил связь с французскими партизанами, и завод взорвали. Фашисты расстреляли всех, кто работал в той смене. В том числе Миклашевского.
- ???
- Повезло. Пуля прошла через горло. В горе трупов еле живого его обнаружила Ирен Спаде - актриса, участница Сопротивления. Вытащила, отнесла к партизанам. Среди них был врач. Сказал: “Нужна срочная операция, в полевых условиях она невозможна”. Созрел план.
Его облачили в форму недавно убитого партизанами немецкого капитана, на которого был немножко похож. Устроили засаду на шоссе, расстреляли водителя “Виллиса” и перенесли туда Игоря. Вскоре мимо проезжали немцы. Раненого подобрали, отвезли в госпиталь. В этот момент началась бомбежка. Часть здания рухнула, две бетонные плиты сложились домиком прямо перед его лицом. Кто-то увидел - и Миклашевского снова спасли.
- С ума сойти.
- Госпиталь - немецкий. Ранение в горло пару месяцев не позволяло издавать звуки, но это и к лучшему - мог спокойно лечиться. Питался желтками яиц да разбавленным вином. Когда пошел на поправку, хирург “обрадовал”: “Завтра из Берлина приедет ваша жена. Мы разрешили навестить вас”.
- Жена - настоящего капитана?
- Да. Игорь в палате обдумывал ситуацию. Вдруг зашла пожилая санитарка. Начала мыть окно и тихонько напевать по-русски. Эта женщина в начале 20-х годов приехала во Францию из России. Игорь шепнул: “Я русский. Из Москвы, с Конюшков. Помогите…” Вечером его вывезли из госпиталя в куче старого белья.
- Куда?
- К французским партизанам. Воевал в их отряде.
- Миклашевский вернулся в Москву в 1947-м. Как избежал ареста?
- Сам удивлялся, почему не посадили. Генерал КГБ Ильин, которому я в лоб задал этот вопрос, ответил: “Игорь рассказал все настолько подробно, что нельзя было не поверить…” Его наградили орденом Красной звезды, дали двухкомнатную квартиру в районе Сокола.
- Чем занимался в мирной жизни?
- Был тренером-консультантом по боксу и судьей на ринге. С Игорем связано еще два ярких эпизода. “Белый Бим, черное ухо” - история про его собаку. Гавриил Троепольский написал об этом повесть, а Станислав Ростоцкий ее экранизировал.
- Второй эпизод?
- В ресторане сада “Эрмитаж” с Игорем и ребятами из съемочной группы отмечали выход картины. За соседним столиком сидела подвыпившая компания. Слово за слово, началась драка. Миклашевский одного завалил - больше к нему не лезли. А вот мне здорово досталось. Наутро с двумя фингалами приковылял на работу. Кто-то пошутил: “Зато честь родной студии защитил…”
МЕТРЕВЕЛИ
- Работая над документальными фильмами о легендах спорта, открывали для себя много интересной хроники?
- Интересной хроники вообще мало. Почти вся использована. Если не хочешь повторов - ищи свежие идеи. Да и хроника - примитивная. Снимали люди, далекие от спорта. Это потом появились глыбы уровня Льва Михайлова и Рубена Петросова.
- Петросов? Был такой видеооператор в “Торпедо”. Умер в 2011-м.
- Рубен там работал в последние годы. До этого много лет мы снимали вместе фильмы. Выдающийся оператор с точки зрения знания и понимания спорта. Хоть необразованный парень, из ассистентов. Чувствовал момент, когда нужно вклиниться любой ценой. Лев Михайлов - такой же. Это потрясающее качество!
Помню, на Олимпиаде-1980 в Москве, где я снимал пять фильмов разом, нам в качестве главных дали операторов с “Мосфильма”. Им подчинялось двое-трое из наших. Так эти “главные” ничего не могли снять. Привыкли каждый кадр выстраивать. В спорте этим заниматься некогда.
- Все упускали?
- Да! Говорю: “Следи, сейчас будет обгон, вот в этом месте”. - “Да, да…” И - ничего. А нашим даже подсказывать не нужно было, сами все знали. Потом Юрий Озеров сделал фильм о московской Олимпиаде целиком на материале документалистов.
- Снимать спорт сможет не всякий оператор?
- Далеко не всякий! Надо тонко чувствовать психологию борьбы! Вы видели мои фильмы “Двое на треке” и “Эта тяжелая штанга”?
- “Двое на треке” посмотрели.
- А “Эта тяжелая штанга” посвящена Яану Тальтсу и американцу Роберту Беднарскому. На чемпионате мира-1969 в Варшаве я поставил всю пленку, все деньги на то, чтоб снять эту дуэль! Риск оправдался. Вместо привычного репортажа о турнире родился фильм, который завоевал главный приз на фестивале в Палермо.
- Победил Тальтс?
- Да, хотя американец котировался выше. Подвели нервишки, затрясло - не привык Беднарский к жесткой конкуренции. Тальтса, наоборот, она разжигала, придавала сил. Ответственный секретарь Международной федерации тяжелой атлетики Оскар Стейт следил, чтоб возле помоста не было посторонних. Но в какой-то момент я подкрался поближе, крикнул: “Как ты, Яан?”
- Что ответил?
- “Сколько надо для победы, столько толкну!” Излучал фантастическую уверенность. И вот, решающая попытка. 212,5 кг - мировой рекорд, на 6,5 кг превосходивший вес, который Тальтс когда-либо поднимал. Взял!
- Кого еще из штангистов снимали?
- Юрия Власова, например. Один из героев фильма “Линия судьбы”. У него квартира в Чапаевском переулке - в том же доме, что у Валентины Тимофеевны Яшиной. Тяжелый человек. Закрытый, живет в своем мире, пишет романы, никого не принимает. Обижен на весь белый свет.
- Из-за поражения полувековой давности - на Олимпиаде в Токио?
- Не только. Выступал за ЦСКА, но после конфликта с чиновником, который разорвал его учетную карточку, лишился военной пенсии. А в Токио, по мнению Власова, Леонид Жаботинский поступил нечестно, скрыв свои возможности. У Жабо другая точка зрения. Говорил мне: “Кто больше поднял, тот и первый. Так что выиграл законно!”
- Согласны?
- Власов сам виноват - не просчитал ситуацию. Жабо-то - мужик хитрый. Во второй попытке сделал вид, что 217,5 кг ему не по зубам. А в третьей, когда Власов уже закончил, - спокойно толкнул от груди. Но на чемпионате мира в Варшаве Жаботинский меня разочаровал. Вальяжный, на тренировках ходил, палочку подкидывал - больше себя не утруждал. В итоге даже начальный вес в рывке не взял!
- “Двое на треке” - фильм удивительный. Его же показывают первокурсникам ВГИКа?
- Одно время для поступивших во ВГИК, но еще не понимающих, чем будут заниматься, 1 сентября демонстрировали несколько картин. В том числе эту. Фильму дали несколько призов как “репортаж”, хотя никакого репортажа в нем нет. Отснят всего-навсего из девяти заездов. Все сделано руками! Мозгами!
- Помните, когда почувствовали: что-то получается?
- Я с самого начала знал, что получится. Даже не сомневался. Настолько разные два героя. На этой разнице можно было играть. Если б с героями что-то не клеилось, вытянул бы на мастерстве. Главное, сюжет хороший. Вот точно такая же уверенность была в фильме “Чайковскому посвящается” - про конкурс пианистов. Снял совместно с режиссером Вадимом Раменским. Фильм не спортивный - но сделан по законам спорта. Соревнование музыкантов.
- Человек, научившийся снимать спорт, сможет снимать что угодно?
- Я бы не сказал. В художественных фильмах своя специфика - выставить свет, записать сцены, глубокие разговоры… Совсем другое! А у меня в “Двух на треке” сцена с падением велосипедиста Пхакадзе. Тут не надо быть художником-постановщиком, тут надо чувствовать.
- Предчувствовали падение?
- Говорю оператору: “Стой на вираже, что-нибудь придумаем”. Одному велосипедисту на отборочном заезде шепнул: “Ты не бойся Пхакадзе. Он все время будет идти позади тебя, а на последнем вираже попробует догнать и обойти. Не пропускай. А там уж как решится…”
- Послушал вас?
- Да. Не побоялся, не пропустил. Пхакадзе врезал ему сзади в колесо.
- Два героя вашего фильма - могучие велогонщики Игорь Целовальников, олимпийский чемпион-1972, и Омар Пхакадзе, чемпион мира, лучший спринтер СССР 60-х. Судьбы сложились трагично: один умер в 42 года, другой - в 48.
- Сначала страшные перегрузки в велоспорте, потом - переход к обычной жизни. Не режимили. Кстати, после моего фильма оба получили квартиры, Целовальников в Харькове, Пхакадзе - в Тбилиси. Очень понравилось кино городским начальникам. А какая слава была у Пхакадзе в Тбилиси! Это что-то! Я знаю, как там умели чествовать - жил дома у Славы Метревели.
- Ничего себе.
- Мы дружили. Ежедневно к его балкону являлись свадебные процессии: “Слава, выйди, благослови!”
- Что Слава?
- Матерился, но выходил. Но чаще - на балкон, мрачно произносил два слова на грузинском - и исчезал, захлопнув дверь. Он вообще излагал емко.
Подружились мы, когда Слава играл в “Торпедо”. В ту пору к нему делегации шли из Грузии одна за другой. Все говорили: “Какой бы ты ни был, старый, не старый, - ждем тебя!” Обеспечили роскошной квартирой и дачей. У Метревели в Тбилиси был свой ресторан.
- Мы слышали - пельменная. И не его, а просто служил директором.
- Ничего подобного. Частный ресторан. Уже тогда, при советской власти. Мы там регулярно обедали. Что в Тбилиси, что в Ташкенте такие вещи никого не смущали. У Месхи, например, была своя заправка. Еще тренировал глухонемых.
- Вот у него-то дом, говорят, был шикарный. С бассейном под балконом.
- Да, у Месхи было все. У кого ничего не было, так это у Кипиани. Тот был предан только футболу. Даже дачу не успел построить. Выделили землю, так остался пустырь…
- Чем еще удивлял Метревели?
- Им, футболистам сборной СССР, принесли бутсы. Слава показывает: “Вот, смотри, чем нас кормят. В этом я должен играть!”
- Что не так?
- Рваные! Ношеные! Самое интересное - действительно надел и пошел играть.
БЕСКОВ
- Сняв художественный фильм, режиссер при советской власти на заработанные деньги мог жить год?
- И неплохо жить!
- У вас были условия другие?
- Могу рассказать. Зарплата - 220 рублей. Если фильм проходил в нашей разнарядке как произведение выдающееся, причитался гонорар в 1200 рублей. Так оценили “Двое на треке”, “Эту тяжелую штангу” и “Чайковскому посвящается”. Три моих фильма прошли по суперкатегории. Сильнее “высшей”.
- Не самые большие деньги за выдающийся труд.
- 1200 за сценарий, плюс столько же - за режиссуру. Причем эту сумму платили за одну часть, десятиминутку. А “Чайковский” у меня из шести частей. Умножайте!
- При таком раскладе могли бы снять и десять.
- Э-э, нет… Тут идешь по чувству. Мне важнее было конфету сделать. Для меня деньги никогда не были главным, не вели в этом вопросе. Останавливался там, где драма заканчивается.
- Алексей Габрилович во время съемок “Невозможного Бескова” становился объектом раздражения Константина Ивановича. А вы?
- Нет. Только дома сниматься отказался. Категорически!
- Почему?
- Фильм Габриловича ему ужасно не понравился. Всё, начиная с названия. Там много домашних съемок. С той поры Бесков дома снимать запрещал. Вошли мы туда с камерой лишь после его смерти.
- А вам понравился фильм Габриловича?
- Нет. Леша не нашел общего языка с Бесковым. Там есть кадры, где они идут - Бесков впереди, Габрилович отстает. Кадры символические: каждый шагает своей дорогой. В этом тоже есть определенный интерес, говорит о характере, но… Габрилович не попытался влезть к нему в душу. Получилось поверхностно.
- Бескова вы снимали и в фильме “Больше, чем футбол” - о турне московского “Динамо” по Великобритании в 1945-м.
- Константин Иванович смотрел хронику и отпускал реплики. Я спросил: “А что было бы, если б в Англии вдруг проиграли?” Бесков отшутился, а Валерия Николаевна прошептала: “Страшно подумать, что было бы. С “Динамо” могли сделать то же самое, что в 1952-м - с ЦДКА”.
- “Больше, чем футбол” - какой это год?
- 2001-й. Кроме Бескова из участников турне еще были живы Владимир Савдунин и Леонид Соловьев. Пообщался с ними для фильма. В Лондоне надеялся встретиться с кем-нибудь из тех, кто играл против “Динамо” за “Челси” или “Арсенал”, но выяснилось, что никого не осталось. Как и в “Рейнджерс”. Лишь в “Кардиффе” - человека три.
- Как у англичан с хроникой?
- Есть уникальные кадры матча в тумане - с “Арсеналом”. Наши-то операторы, которые сопровождали команду, игру не сняли! Прежде возникали сомнения по поводу автора третьего гола “Динамо”. Но на этой записи видно - из тумана выскакивает Сергей Соловьев и добивает мяч в ворота.
- Бывало, что в наших архивах находили хронику и поражались - просто бриллиант?
- Бриллианты - среди километров неразобранной пленки, которая лежит в Красногорске в Государственном архиве кинофотодокументов со времен Великой Отечественной!
- Что ж не разобрали-то - за 70 лет?
- Финансирования не хватает. В архиве штат маленький, работа трудоемкая. Но делать ее нужно. Уже давно в документальных фильмах о войне гоняют одно и то же. А на тех пленках - бесценные кадры, которых не видел никто и никогда.
ЯШИН
- Лев Яшин как персонаж - сложен?
- Да! Угрюмый, вечно недоволен - собой, командой… Вообще-то у меня четыре фильма, где снят Яшин.
- В одном из фильмов - потрясающая сцена. Пожилой Яшин в воротах стадиона “Динамо”. Камера медленно опускается, и мы видим костыли. Легко было уговорить его на такую съемку?
- Вот тогда - легко. У нас уже были дружеские отношения, он делал все, что попрошу. А помните, чем завершилась та сцена, о которой вы говорили? Яшин идет - мимо пробегает молодежь. Камера выше, выше, выше… Эпизод, который придумал сценарист Александр Марьямов, вошел в “Линию судьбы”, а потом и в фильм “Вратарь ХХ века”.
- Благодаря вам сохранились на пленке похороны Яшина.
- Запомнилось, что люди пришли с мячами. Кидали в могилу. А Стрельцов подошел к Валентине Тимофеевне и тихонечко что-то сказал. Потом она мне передала эти слова: “Я следующий”. Эдуард уже знал диагноз и предполагал, сколько с таким живут.
На похоронах Яшина мы поставили стремянку, крана не было - с нее снимали, как люди засыпают могилу. Лопаты не понадобились, всю закопали руками…
- Когда Яшин вас признал?
- Поехали в пионерлагерь к его дочерям. Хотели снять Льва с детьми, там как раз проводилась спартакиада. Его девочки участвовали. Обстановка душевная - в этот момент даже мы стали частью семьи. Потом чувствую, что-то сдвинулось, совсем другие интонации…
Переросло в дружбу. Отправились на фестиваль спортивных фильмов в Каунас. В купе Яшин с Валентиной Тимофеевной, я - с Рубеном. Так Лев Иванович сбежал к нам, выпивали. Хоть ему нельзя было.
- Валентина Тимофеевна сердилась?
- Она добродушная. Хорошая женщина.
- Как вел себя Яшин до того, как отношения потеплели?
- Не препятствовал - но и не шел навстречу. Говорим: “Лева, подойди сюда!” - “Нет, я не могу…” После прощального матча сидит рядом с Пильгуем, расшнуровывает бутсы. Мы расчехляем камеру, наводим на Яшина - начинает бурчать: “Что вы меня снимаете? Никому это не надо!”
- Евгений Рубин, писавший с Яшиным книжку, нам рассказывал: “Он был одинокий и несчастный человек”.
- Точно! Он жаждал, чтоб кто-то пришел - в картишки с ним перекинулся, в “дурачка”. А не с кем! Иногда приезжал брат, откуда-то из провинции. Сидели, играли…
Когда Яшин закончил футбольную карьеру - другая жизнь ему не слишком-то была нужна. Все остальное тяготило. Жизнь, быт, вся эта бедность… Странно, но он выглядел бедным человеком!
- Вот так новость.
- Ему привозили подарки из-за рубежа. Золотое кольцо с бриллиантами прислал Замора, знаменитый испанский вратарь. Какие-то немцы вручили новый костюм. Не знаю почему - но жил Яшин очень скромно…
- В больнице его навещали?
- Да. Беда случилась в Будапеште, куда Яшин поехал с ветеранами - оторвался тромб, закупорка сосудов, началась гангрена. Операцию могли делать там, тогда был шанс сохранить ногу. Но оперировали в Москве - по причине его же вечного недовольства: “Не хочу с венграми связываться, лучше дома…” Упустили самые важные дни.
- Сейчас будут снимать художественный фильм про Яшина. Валентина Тимофеевна счастлива?
- Насколько я знаю, Валентине Тимофеевне эта затея не по душе. Впрочем, спросите у нее. До сих пор считает лучшим фильмом про мужа мой дипломный. А мне - не очень нравится.
- Почему?
- У председателя Спорткомитета Сергея Павлова была помощница. Занималась в том числе и спортивным кино. Выездами, запуском картин…
- Курировала от комитета вашу работу?
- Ну да. Попросила показать материал - и решила, что все это малоинтересно. Пригласила Яшина, каких-то чиновников - и вот те надавали миллион советов и предложений. Давление было приличное. Заставили снять сцену, как Яшин учится в институте. Тот пришел на экзамен и слова не мог вымолвить. Педагог все сказал за него!
Яшин был нормальный парень. Хоть и скептически настроенный, без энтузиазма. Но вот дело свое делал изумительно. Понимал - его судьба зависит от того, в какой он форме. Как будет работать.
- Работал много?
- Помню, в проливной дождь едем с ним на тренировку. В лужах ловит мяч за мячом. Бил ему Сергей Сергеевич Ильин. Маленький, пузатый - но удар точнейший. Тренировка к концу - Яшин произносит: “Нет, ребята. Мы на каком месте? Четырнадцатом! Поэтому еще кросс, полтора километра…” Все оцепенели.
- И что - бежали?
- Пришлось. Яшин тогда был авторитетнее, чем любой тренер. Бежал, весь в грязи, усталый, самый старый в команде…
- Когда вас особенно поразила популярность Яшина?
- В Аугсбурге. Там устроили матч в его честь, играли сборная мира и сборная СССР. Я в то время снимал “Линию судьбы”, брал у Льва интервью по поводу Воронина. А потом отправился с теми же расспросами к Беккенбауэру. Так Франц даже не смог вспомнить, что это за Воронин такой.
- Не может быть.
- Да точно вам говорю. Я был поражен, показал фотографию Воронина: “Русский, такой-то номер, вошел в символическую сборную мира вместе с вами!” - “Не припоминаю…” А вот Яшина все знали и обожали. Лезли с цветами, фотоаппаратами.
- Кто из спортивных звезд закончил жизнь в нищете?
- Александр Альметов и Игорь Численко. Оба здорово поддавали. В 1990-м Альметов улетел в Нью-Йорк, надеялся, что там его помнят, помогут с работой. Но ничего не получилось. Промаялся полгода, вернулся в Москву и умер.
А Численко трудился в тресте озеленения Москвы. Для фильма о Воронине мне нужен был кадр - Игорь вспоминает друга на его могиле. Поехали на кладбище. Он прихватил с собой бутылку портвейна, к которой по дороге все время норовил приложиться.
- Отговаривали?
- Просто крепко сжимал его руку. Продумал вопросы, но они не потребовались. Едва подошли к могиле, Численко прорвало! Выдал такой монолог! “Ой, Валера, дурачки мы, дурачки! Что ж с тобой наделали…” Это была покаянная песнь. Почти псалом Давида.
- А потом?
- Сели в машину, он быстро выдул портвейн. Я спросил про его победный гол в ворота Италии на чемпионате мира-1966. Численко усмехнулся: “Я вообще свои голы не помню. Ни единого!” Страшная вещь - алкоголизм.
Мама Стрельцова - тоже тяжелые съемки. Снимали Софью Фроловну вскоре после похорон Эдуарда. Все время плакала, каждый день ездила на кладбище…
БЭНКС
- Кого вы искали для фильма, но найти не смогли?
- Для “Вратаря ХХ века” хотел записать интервью с Франтишеком Планичкой. Меня убедили, что он давным-давно скончался. 1990-й, никакого интернета - как проверить? Позже выяснилось - в тот год Планичка приезжал на чемпионат мира в Италию, заглядывал в пресс-центр, общался с журналистами. Ему было за 80. Получается, ходили одними коридорами, но не встретились.
- Обидно.
- Из других вратарей сложности возникли с Хансом ван Брекеленом и Питером Шилтоном. Первый нас послал, второй попросил деньги за интервью.
- Много?
- Уточнил: “Сколько вам нужно времени? Час? 500 фунтов”. Снимался фильм на деньги голландцев, они согласились. В гостинице подхожу к Шилтону, протягиваю купюры. Первое, что сделал, - пересчитал! Тут уж я напрягся. А Шилтон отнес деньги в номер, спустился: “Я в вашем распоряжении”. Откланялся ровно через час - минута в минуту. Но мы всё успели.
- Все английские голкиперы такие?
- К счастью, нет. Чемпион мира-1966 Гордон Бэнкс - золотой мужик. Созвонились, пригласил в гости. Жил он на северо-западе Англии, в городке Мэйдли. Договорились, что будет ждать на заправке. По дороге из Лондона мы попали в гигантскую пробку, опоздали на час…
- Дождался?
- Да! Хоть я был готов уже к любому повороту. Приехали домой, все показал, рассказал. Как ни странно, в футболе Бэнксу после завершения карьеры работы не нашлось. Трудился в конторе, связанной с отдыхом пенсионеров.
- За Зеппом Майером долго охотились?
- Тоже любопытная история. Собирались к нему в Мюнхен, а нам говорят: Зепп взял собаку и укатил в Дортмунд. На соревнования конников. Мчимся туда, находим стадион, видим на трибуне Майера с собачкой. Болеет за дочь - она занималась конным спортом. Объяснили ситуацию, Зепп пригласил на тренировку - работал с вратарями сборных Германии разных возрастов. Сразу предупредил: “Снимайте все, что хотите. У меня секретов нет…” Дино Дзофф - тоже, ничего не скрывал.
- Кто еще из вратарей произвел приятное впечатление?
- Мишель Прюдомм - живой такой, непосредственный, эмоциональный. С Вальтером Дзенгой мило пообщались. Выпросил у нас “русскую куклу” в подарок…
- Куклу?
- Да, так сказал. Принесли ему матрешку - оказалось, то, что надо.
ПАХОМОВА
- С Еленой Чайковской на съемках “Льда и фантазии” намучились?
- Что вы! Вот там по-настоящему душевные связи!
- Чайковская - душевный человек?
- Чайковскую надо понять. Она боится, что кто-то будет внедряться в ее работу. Поэтому круг друзей ограничивает. Но мы с Рубеном в него входили, пускала нас домой. Что хотите - то и снимайте.
- Муж Чайковской, Анатолий, играл большую роль?
- Огромную. Все смягчал и налаживал. Потому что сама Чайковская держала учеников в черном теле. С Линичук доходило до слез. Мама Наташи приезжала в Ригу на сборы, мне говорила: “Поставлю вам самый дорогой коньяк, если улучшите отношения…”
- Как же они работали - если отношения гнетущие?
- А вот работали. Линичук закрутила роман с каким-то парнем в Риге - так Чайковская устроила ей блокаду молчания. Тренируйся - и все.
- Удалось примирить?
- Ну уж не за коньяк. Как-то общими усилиями привлекли Лену к нашему столу, вместе тянули винцо, беседовали, слушали Высоцкого… Оттаяла.
- Сквозь ваш милый фильм “Лед и фантазия” прорывается, насколько Пахомова была железным человеком.
- Очень жесткая и очень сложная!
- Значит, мы правильно почувствовали?
- Да. Пахомова привыкла руководить Сашей Горшковым. Все заставляла его переделывать, все было не так - и шаг, и то, и это… Придиралась! Тот чуть сильнее нажал на ее руку - она вскипела, отбежала в сторону. Разобиделась страшно.
- А Горшков?
- Оставался спокойным. Не в первый же раз. Дождался, пока отойдет. Потом Пахомова смягчилась, сама подъехала к Саше. Чайковская выдохнула с облегчением… Мы сняли эту сцену. После показывали фильм на БАМе солдатикам. Я ждал, как будут реагировать на этот эпизод. Все выдохнули с таким же облегчением, как Чайковская! Полторы тысячи человек!
- Еще что помнится о Пахомовой?
- Как скрывала свои недостатки. Я все хотел раскопать какую-нибудь ее слабинку - моментально становилась колючей. Так и не удалось ничего выпытать. Смотрела в упор: “Я понимаю, что вы хотите. Не выйдет”. Категорически была против того, чтоб снимали у нее дома. А Чайковская услышала: “Тогда давайте у меня”.
С другой стороны, когда у Пахомовой был день рождения, пригласила нас с Рубеном домой. Принесли корзину с фруктами. Говорим: “А где же ваши друзья?” Вдруг ответ: “Вот вы - единственные мои друзья…” Я поразился!
- Мы тоже поражаемся.
- Потому что она всех швыряла “от борта”. Можно понять - другие получали больше от страны, чем Людмила. Хотя заслуживала иного отношения. Была сильнее на голову, сама это знала!
- Примеры есть?
- Немецкая пара, брат и сестра Бук, на чемпионате Европы шли на первом месте после обязательного танца. У Пахомовой было такое настроение - разнести все вокруг! Сама Бук подошла: “Я не виновата, что такие оценки ставят…”
- Где Пахомова жила?
- В доме, где гостиница “Украина”. Обычная квартира, медали на стене не висели. Дома у нее побывали за пару лет до того, как обнаружили болезнь, Пахомову убившую в 39 лет. Рак лимфы, безнадежное дело.
- Если б снимали фильм про современных героев спорта, кто бы шел у вас под первым номером?
- Алексей Немов. До сих пор перед глазами момент на Олимпиаде в Афинах. Зал гудит, недовольный судейскими оценками. А Немов, оставшийся без медали, прикладывает палец к губам и успокаивает болельщиков. Один этот жест говорит о его благородстве.
Юрий ГОЛЫШАК, Александр КРУЖКОВ