Газета Спорт-Экспресс № 87 (6738) от 24 апреля 2015 года, интернет-версия - Полоса 7, Материал 1

ФУТБОЛ

ЛЕТОПИСЬ Акселя ВАРТАНЯНА. 1968 год. ЧАСТЬ ШЕСТАЯ

МИМО ОЛИМПИЙСКОГО МЕХИКО

Р ешив сложную задачу по выходу в финальную часть чемпионата Европы (по тому, как складывались матчи с венграми, - архисложную), взялись за вторую - устранить барьер на пути в олимпийский Мехико.

ПСИХОЛОГИЯ - НАУКА СЛОЖНАЯ

Барьер непростой - национальная сборная Чехословакии. Первая игра в Москве. Чтобы создать надежный запас в мячах перед ответной встречей, надо сыграть на уровне московского матча с мадьярами, хотя бы близко к нему. Как это сделать? Психология - наука сложная, плохо изученная, готовые рецепты для максимального настроя, мобилизации в нужное время внутренних ресурсов не найдены. Иной раз, как в недавней встрече с Венгрией, срабатывают сильные раздражители - высокий класс соперника, значимость игры, необходимость побеждать с крупным счетом.

Однако показать два подряд выдающихся матча в десятидневном промежутке, исчерпать волевые, эмоциональные запасы, оставить на поле все силы - задача, пожалуй, непосильная для любой команды, даже выдающейся. Советской сборной, располагавшей игроками сильными, но, будем откровенны, не экстра-класса (за некоторым исключением), тем более. Поди объясни зрителю, вновь заполнившему трибуны "Лужников", что вряд ли наши парни сумеют исполнить на бис тот яркий номер. Когда узнали, что вместо национальной сборной к нам едут молодые чехословацкие олимпийцы, сработала подкорка - успокоила, усыпила: не чета венграм, возьмем их без шума и пыли.

ЗА ИГРУ - ДВА БАЛЛА

Ребята выглядели вяловатыми, инертными, надеялись выиграть малой кровью, на классе. А класса, даже на фоне недурно технически обученного молодняка, не хватило, как и скорости, настойчивости, вдохновения, самоотдачи, похоже, оставленных на поле лужниковском 11 мая. Гости играли плотно, перекрыли кислород реактивным Банишевскому и Еврюжихину. Продемонстрировали неплохую выучку, контратаковали и атаковали грамотно, со знанием дела, и до перерыва как минимум ничью заслуживали. Не будь на поле вездесущего, неугомонного, жадного до мяча и гола Муртаза Хурцилавы - единственного футболиста, сыгравшего если не на том же уровне, то близком к тому, что показал в московском матче с Венгрией.

Он разрушал оборонительные редуты в центре и на правом фланге, где проявил себя как прирожденный форвард. Прорывался, навешивал, простреливал, бил - сильно, прицельно. Дважды вратарь Венцель как-то справлялся с его пушками. В третий раз, когда Муртаз приложился с дальней дистанции, успел только (не уверен, успел ли) проводить глазами мяч, со свистом влетевший в ворота.

Минут пять второго тайма советская сборная отдаленно напоминала ту, недавнюю. Гости перетерпели и, убедившись, что не так страшен черт, показали, что и они не лаптем щи хлебают. Чапкович, принимая подачу с угла поля, воспользовался нерешительностью Пшеничникова на выходе и перебросил через него мяч. Примерно за четверть часа до конца Штрунц уверенно сыграл на добивании после того, как мяч отразила перекладина. 1:2.

ЗА КОНЦОВКУ - ПЯТЬ

Вот тебе и молодняк. Взыграло самолюбие. Форс-мажор встряхнул парней, привыкших преодолевать сооруженные собственными руками препятствия. В последней пятиминутке перед аудиторией предстала команда "венгерского образца". Завел ребят, конечно же, Хурцилава. Как заправский форвард продрался сквозь частокол ног по "своей" правой бровке и прострелил. Численко вовремя подставил ногу - 2:2. Маховик атак раскрутился - не остановить. Через две минуты подает уже Численко, забивает Аничкин - 3:2. Ругать ребят или хвалить? Пожурить за самоуверенность, инертность надо бы. Но в преддверии ответного матча в Остраве лучше воздержаться. Похвалить есть за что: оказавшись в сложнейшей ситуации, сумели переломить игру.

Тренеров попросили назвать лучших футболистов у соперников. Якушин указал на Поллака, Блажейовски - на Хурцилаву. Кто бы сомневался. Корреспондент АПН Владимир Кириллюк, похвалив тбилисца, игрой сборной был недоволен: "На встречу с командой Чехословакии советские футболисты вышли, отягощенные уверенностью в собственных силах… Каждый пытался переиграть своего опекуна индивидуально". Попенял Якушину за невнимание к киевлянину Владимиру Мунтяну, отменному дирижеру, умеющему разнообразными, безукоризненно технически исполненными передачами руководить игрой партнеров, варьировать ритм и направление атак. Одному Воронину (в домашней игре с не самым сильным соперником на поле вышли пять номинальных защитников и один хавбек), к тому же пребывающему не в лучшем состоянии, решать созидательные задачи было необычайно сложно.

1+6+0+4

Перед ответной игрой Якушин произвел изменения в составе. Воронин остался в Москве, приболевшие Афонин и Бышовец прибыли в Остраву вместе с командой, но на поле не появились (Бышовец простудился накануне матча, у него поднялась температура). Их места заняли Логофет, Истомин и Нодия.

Ничто не предвещало катастрофы. Ничью-то, пусть на чужом поле, с чехословацкими мальчишками добудем. Вышел пшик - 0:3. Ни взрывоопасная ситуация в стране (до ввода советских танков в Чехословакию оставалось чуть менее трех месяцев), ни "достойный" прием, устроенный нашим футболистам по прибытии в Остраву, ни остервенелое поведение трибун, оскорблявших нашу страну и ее представителей, ни излишне жесткая игра хозяев, приведшая к травмам трех футболистов, не могли оправдать катастрофу. К тому же два гола мы получили в первой половине тайма, когда все игроки находились в полном здравии.

При счете 0:2 заковылял Аничкин, и на 30-й минуте тренер вместо защитника ввел игрока группы атаки - Эдуарда Малофеева. Ситуация обязывала. Когда сделали нетрудоспособным Численко, остались в меньшинстве (разрешалась только одна замена). Ближе к концу "подковали" и Хурцилаву. Вывели из игры тех, кто забил чехословакам в Москве. Случайность? Повторюсь, и в полном составе, и в усеченном боевые действия (кавычки здесь не к месту) проходили преимущественно на советской территории, соперники переигрывали нас во всех линиях.

Журналисты сетовали на то, что полузащитники уступили хозяевам главный плацдарм - центр поля, причем ни одного игрока этой линии назвать не смогли. Да и как назовешь, если в стартовый состав тренер включил шестерых (!) футболистов, выступавших в своих клубах в защите: Истомина, Шестернева, Хурцилаву, Аничкина, Капличного, Логофета. Хурцилава, Логофет или Аничкин худо-бедно заполняли вакуум между обороной и атакой. Не больше было бы проку, если бы занимались этим не совместители, а специалисты? "Якушин выставил шесть защитников и четверых нападающих. Странно", - недоумевал Сергей Кружков ("Московская правда" от 2 июня).

Описывать игру, в которой доминировала одна команда, причем не наша, сложно. Отделаюсь комментариями советских газет. "Комсомолка" (от 2 июня) не решилась обвинить хозяев в умышленной грубости и (видимо, выполняя указание свыше) не уставала называть команду и отдельных футболистов "нашими чехословацкими друзьями" (то же делал последние два года в телерепортажах о встречах сборных хоккейных команд СССР и Чехословакии Николай Озеров в перерывах между ожесточенными кулачными боями). Суть небольшого отчета такова: в первом тайме игра шла в одни ворота - советские. Во втором мало что изменилось. Мы почти ничего не создали и шансов не имели.

Цифры визуальное впечатление журналиста подтверждают. Угловые - двойное их преимущество (8:4). Удары по воротам - 29:8 (!) в пользу хозяев. Наш вратарь вступал в игру 12 раз, чехословацкий - только два. "Венцель за 90 минут прыгал пять раз: дважды, когда отражал удары Банишевского, и три раза, празднуя голы своей команды", - пошутил присутствовавший на матче корреспондент "Советского спорта" Олег Кучеренко в беседе с чехословацким коллегой Йиржи Беранеком ("Ческословенский спорт" от 3 июня).

Собкору "Известий" В. Кривошееву не до шуток, раздражения он не скрывал: "Молодые, необстрелянные, безымянные футболисты разгромили опытных, проведших не одну международную встречу игроков высшего класса - 3:0. Не надо искать причину в недооценке сил соперника, в технике, в тактике, в других футбольных премудростях. Все просто: наши играли плохо, а хозяева - хорошо… И не нужно трафаретных фраз, типа: пусть Федерация футбола СССР извлечет уроки из этого поражения, лучше извлечь их из победы молодой олимпийской чехословацкой сборной, потому что это был не случайный проигрыш, а закономерный - скорее, могла быть случайной победа" ("Известия" от 3 июня).

А упомянутый только что Йиржи Беранек ликовал. Тон восторженный, сердце вырывалось из груди, победу соотечественников назвал сенсационной. Посочувствовал травмированным советским игрокам, красочно живописал буйную радость в чехословацкой раздевалке и в минорных тонах - траурную обстановку в гостевой: "Пустые, обессиленные, вчистую переигранные соперником, чувствовали себя несчастными. Хурцилава, закрыв лицо руками, плакал навзрыд" ("Ческословенский спорт" от 3 июня).

Предоставим слово тренерам. Блажейовски: "Результат действительно сенсационный, не так часто удается обыграть четвертую команду мира". Советскую сторону на пресс-конференции представляли старший тренер Михаил Якушин и начальник команды Андрей Старостин. Якушин признал заслуженный успех чехословацких футболистов, большое их преимущество на протяжении всего матча. "Но мы играли практически вдесятером, а это тяжело. Мне очень не понравилось поведение ваших игроков". (В Москве Якушин себя не сдерживал и открыто заявил: "Был серьезно травмирован Аничкин, Хагара нанес удар в колено Численко, да еще роковой удар по ноге получил Хурцилава".) Андрей Старостин был корректен и доброжелателен: "Ваша команда победила заслуженно, играла боевито и мужественно. Желаю вам успеха в Мехико".

"ПОЧЕМУ НЕ ИГРАЛ СТРЕЛЬЦОВ?"

Из двухраундовых поединков на европейском и олимпийском фронтах сборная СССР вышла с существенными потерями в живой силе и перед генеральными сражениями в Италии была обескровлена: лишилась шести игроков основы (Сабо, Стрельцова, Воронина, Аничкина, Численко, Хурцилавы и резервиста Медвидя). Отсеивались по разным причинам поэтапно. Стрельцов не устроил тренера после слабой игры в Будапеште. Там ведь не только он выступил, употреблю давний штамп, "ниже своих возможностей", почему отключили именно Стрельцова? Он здорово вписался в сформированную Якушиным команду и от скупого на похвалы тренера удостаивался лестных отзывов. Вряд ли сумею разобраться в этой истории. Изложу версии тренера, может, вам удастся.

Перед вояжем в Мексику корреспондент "МК" поинтересовался у Михаила Иосифовича о причине отсутствия в сборной лучшего бомбардира прошлого чемпионата Михаила Мустыгина. Якушин объяснял долго, основательно и, чтобы отбросить сомнения, привел аргумент железный, сослался на возраст: "Ему уже 30 лет. - И, словно спохватившись, добавил: - Вы скажете, и Стрельцову столько же. Однако Стрельцов, во-первых, не только ударная сила нападения, но еще и организатор атак; во-вторых, он способен выполнять огромный объем работы, а именно такие форварды и ценны в современном футболе".

В беседе с Александром Соскиным тренер жаловался на отсутствие игроков умных, созидательных. "Вы спросите: а Стрельцов? - предвосхитил вопрос журналиста. - Это особая статья. Действительно, только ему в теперешней сборной дано высшее искусство паса...

Беда в том, что партнеры, с которыми по своему положению центрфорварда он должен общаться постоянно, не отвечают взаимностью, не хотят и не умеют своевременно возвратить мяч…" ("Наш современник" № 3).

На ответный матч с Венгрией Стрельцов в состав не попал. Зная об отношении тренера к Мастеру, журналисты просили Якушина объясниться. Деви Аркадьев ("Комсомольское знамя", Киев от 14 мая):

"- Почему не играл Стрельцов?

- Он сам попросил не ставить его в состав. Эдик приболел и чувствовал, что не сможет играть в полную силу".

Иная версия прозвучала в интервью журналисту "МК" Леониду Трахтенбергу перед отлетом сборной в Чехословакию:

"- Чем объяснить вывод из сборной Эдуарда Стрельцова?

- Стрельцов недавно получил травму. В эти дни он проходит курс лечения у себя в клубе. За "Торпедо", естественно, сможет пока выступать (травмированный? - Прим. А.В.). Ну а если Стрельцов вновь порадует нас своей игрой, докажет, что он достоин сборной страны, то… Иначе говоря, все зависит от него самого" ("Московский комсомолец" от 29 мая).

За день до появления газеты в киосках, 28 мая, Стрельцов в матче с "Динамо" радовал своих болельщиков, сыграл превосходно и забил два мяча. 1 июня, когда сборная без него "пролетела" в Остраве, торпедовцы обыграли ЦСКА - 2:0. Стрельцов, вычертив на поле с Гершковичем изумительной красоты треугольник, забил второй гол и произвел на автора рецензии Александра Вита благоприятное впечатление: "Они (торпедовцы. - Прим. А.В.) играли лучше, интереснее, остроумнее в нападении, где нити комбинаций держал в своих руках Стрельцов" ("Советский спорт" от 2 июня).

Показав в семи следующих матчах игру высокого класса, достойную сборной, он забил еще семь мячей. Однако путь туда был заказан: дней за десять до интервью в "МК" наша федерация направила в УЕФА заявку на участие в финальном турнире чемпионата Европы. Фамилия центрфорварда "Торпедо" среди 22 футболистов не значилась. Об этом знали и журналист, и читатели газеты, и футболист, и тренер.

Через двадцать лет, 8 апреля 1988 года, "Советский спорт" опубликовал воспоминания Михаила Якушина об участии советской сборной в цикле ЧЕ-68. Сцена прощания со Стрельцовым описана так: "После матча в Будапеште я распростился со Стрельцовым. Месяца за два до этого он как-то ко мне подошел и то ли в шутку, то ли всерьез заявил: "Ты меня, Михаил Иосифович, уж лучше не бери в сборную, подведу я тебя…" В изданных в том же году мемуарах Якушина о причинах расставания приведены такие доводы: "Вот ведь тоже был игрок от бога, а за собой не следил, к режиму относился спустя рукава. Да и возраст, конечно, каждому футболисту дает о себе знать" (Москва. "Физкультура и спорт". 1988. Стр. 194-195). Весной 68-го возраст Стрельцова тренера не беспокоил.

Если у кого-то возникло подозрение, что я пытаюсь изобличить Якушина в непоследовательности и противоречивости, объяснюсь. С Михаилом Иосифовичем с момента знакомства сложились у меня добрые отношения. Виделись мы редко, чаще созванивались. Рассказывал много интересного, ответов на острые вопросы не избегал. О блестящем футболисте Якушине и, не побоюсь этого слова, его выдающемся тренерском и педагогическом даре писал я неоднократно. Характер - не сахар, как и у многих отмеченных природой людей. Не со всеми ладил в клубах и в сборной. В истории со Стрельцовым я не изобличать уважаемого мной человека, а докопаться до истины стремился. Вы и сами поняли - не удалось.

"КОМСОМОЛКА" ОБВИНЯЕТ

Конфликты в командах, большие и малые, неизбежны. В сборной, куда призывают лучших футболистов, так называемых "звезд", тем более. Но сор из избы выносить было не принято, избегали огласки, тем паче перед ответственными матчами, гасили "очаги возгорания" подручными средствами. Непонимание между Якушиным и двумя киевскими футболистами, Сабо и Медвидем, выеденного яйца не стоило. Противоречия по остроте и масштабам возникали в национальной команде и похлеще. Хода им не давали.

В 68-м история с киевскими футболистами получила огласку (похоже, по чьей-то инициативе) и выплеснулась на страницы популярных газет, московских и киевских. Перепалка между изданиями двух славянских столиц напоминала громкие судебные процессы, в которых роль обвинителей сыграли московские СМИ, адвокатов - украинские.

Поскольку джинн был выпущен из бутылки, "дело" отчисленных из сборной Йожефа Сабо и Федора Медвидя взбудоражило общественность. Игнорировать его, не отразить на страницах "Летописи", я не мог: меня бы не поняли. В случае с Сабо тренер, не вникая в детали, ограничился несколькими словами: "Во время подготовки к игре с венграми (в Будапеште. - Прим. А.В.) в команде возникла конфликтная ситуация, в результате чего Сабо вынужден был покинуть сборную" ("Советский спорт" от 8 апреля 1988 года). Медвидя и вовсе не упомянул.

Любители футбола, встревоженные отсутствием в сборной в матчах с венграми Сабо и исчезновением Медвидя, обратились в редакцию "Комсомольской правды" с просьбой удовлетворить их любопытство. Газета попросила товарищей киевских футболистов по сборной ответить на вопросы трудящихся. Просьбу выполнили капитан команды Альберт Шестернев, Муртаз Хурцилава, Виктор Аничкин и Юрий Пшеничников. Взвалив на себя функции прокурора, они составили (подозреваю, кто-то провел эту работу без их участия) в письменной форме обвинительную речь под заголовком "Футболист сборной - звание обязывающее!", а "Комсомолка" любезно согласилась ознакомить с ее содержанием широкие народные массы.

Подписанты утверждали, что вопрос об отчислении из сборной Сабо решался на общем собрании коллектива. Решение было принято согласно существующим тогда стандартам - единогласно. А тренеры, следившие за процессом со стороны, мнение команды поддержали. Что же инкриминировали обвиняемому? Сабо, как заявили авторы письма, попирал нормы и требования, установленные в сборной, вел себя высокомерно, пренебрежительно, недостойно к обслуживающему персоналу. "Нам не нужны люди, ни в грош не ставящие честь коллектива, лишенные высоких гражданских качеств, элементарной порядочности. Подобные люди недостойны футболки сборной СССР, будь они даже "сверхзвезды". Мы стоим и будем стоять на том, что игрок сборной команды страны - это прежде всего гражданин, патриот, человек высоких моральных и нравственных качеств" ("Комсомольская правда" от 23 мая).

Медвидя обвинили в симуляции. "Очень прискорбно, что под влияние Сабо попал молодой и бесспорно талантливый футболист Федор Медвидь. Его поступок возмутил всех. Предъявив медицинскую справку о болезни, Федор отбыл из подмосковных Вешняков, где жила сборная, на лечение домой, в Киев. Но это был, как оказалось, ловко замаскированный маневр. Спустя всего лишь несколько дней "мнимый больной" с успехом выступил за свой клуб в очередном матче чемпионата страны. Как расценить этот "зигзаг"? Только как вопиющую безответственность, как прямое попрание интересов сборной, всего советского футбола".

Повезло ребятам, не в то время родились. В годы сталинщины за "попрание интересов советского футбола", рикошетом и престижа советского государства, светил им реальный срок с поездкой за государственный счет на отдаленные просторы родины, тяжелый, "облагораживающий" личность труд, где славные внутренние органы перевоспитывали заблудших, оступившихся и направляли на светлый, праведный путь.

Времена изменились к лучшему. Мера наказания, предлагаемая в 68-м прокурорами (изложена чуть ниже), не была сопряжена с реальным лишением свободы и свидетельствует об огромной правовой и нравственной эволюции общества, сделавшего шаг к дальнейшей гуманизации суда на пути к всепрощенчеству и безнаказанности. Случится это нескоро. А пока обвинительная часть звучала так: "Сегодня мы вправе поставить перед Федерацией футбола СССР вопрос: а заслуживают ли эти люди права играть в нашей высшей лиге? Нам кажется, нет". Высокий суд не согласится с требованием прокуроров. Я забежал вперед. Надо и защиту заслушать, свидетелей допросить.

КИЕВСКИЕ СМИ ЗАЩИЩАЮТ

Через неделю, 30 мая, слово предоставили адвокатам. Вообще-то никто не предоставлял, сами взяли и обратились к почтеннейшей публике со страниц двух киевских газет - главной, партийной, "Київська правда", и русскоязычной - "Рабочая правда". Адвокат, выступивший с трибуны партийной, задал суду вопрос: "В чем виновны два футболиста?" (название статьи - в переводе с украинского).

По версии газеты, о приступах радикулита у Медвидя в команде знали. При очередном обострении врач сборной Сегал вместе с футболистом отправились в лечебно-спортивный диспансер в Лужниках на консилиум. Опытные специалисты, невропатолог и хирург, подтвердили диагноз болезни, наличие приступа и освободили пациента от занятий на две недели. С разрешения тренера Медвидь вернулся в Киев. Через восемь дней ему стало лучше, и он с позволения динамовского врача сыграл в ответственном для чемпиона матче с ЦСКА. Заодно проверил свои возможности перед возвращением в сборную. Но вызван не был. А в рабочей тетради Якушина появилась запись: "Медвидь - симулянт".

Как же так? Болезнь подтвердили московские и киевские специалисты, справку выдали, тренеры в курсе. "Так какие основания, - задается вопросом газета, - обвинять его в симуляции? Тем более, что руководители сборной СССР не раз заявляли, что не запрещают футболистам выступать за свой клуб, если это не наносит вред интересам сборной". Смутили меня расхождения в диагнозе. Партийный орган настаивал на обострении радикулита, автор статьи в "Рабочей газете" И. Заседа, ссылаясь на первоисточник, Федора Медвидя, говорил не о радикулите, а о травме ноги, из-за которой он покинул сборную. Она уже не давала о себе знать, и, видя трудности, возникшие в киевской команде, хавбек решил, опять же поставив в известность тренеров и получив добро, помочь ей в матчах с ЦСКА и "Динамо". А обвинения товарищей по сборной, предъявленные ему и Сабо, показались Федору незаслуженными.

Сомнения, ссылаюсь на Заседу, развеял звонок из Москвы Андрея Старостина. Он "коротко рассказал о событиях, связанных с появлением письма, сказал, что, кажется, кое-кто из спортсменов, чьи фамилии стоят под письмом, вообще не знали о своей к нему причастности. Что же касается вопроса, быть или не быть двум динамовцам в высшей лиге, такая проблема не возникала ни у одного члена сборной СССР".

ЖУРНАЛИСТСКОЕ РАССЛЕДОВАНИЕ

Узнав о содержании телефонного разговора Андрея Петровича с Заседой, обозреватель партийной газеты Л. Галинский отправился в Москву проверить информацию Старостина и провести собственное журналистское расследование. Прибыв в лагерь сборной в Вешняках, он пообщался с тренерами и подписантами. Якушин и Царев рассказали о причине конфликта с Йожефом Сабо: а) перед поездкой в Венгрию он "своими разговорами деморализовал команду" (не потому ли проиграли? - Прим. А.В.); б) "по непонятным причинам отказался выступать за сборную".

Когда Галинский спросил об аморальном поведении Сабо во время сборов, ни тренеры, ни игроки таких примеров привести не смогли. Оставался вопрос немаловажный: причастны ли четверо футболистов к составлению письма? Отвечает Галинский: "Первым, кого я застал в парке, был Муртаз Хурцилава. Здороваемся, задаю ему интересующий меня вопрос.

- Никакого письма я не писал, - сразу же ответил Муртаз, - увидел свою подпись только в газете. Это возмутило меня. Вот к нам подходит товарищ Мошкаркин, заместитель председателя Федерации футбола СССР. То же самое я могу сказать и ему.

Выслушав М. Хурцилаву, товарищ Мошкаркин сказал:

- Да, некрасиво. А я считал, что ты, Муртаз, подписал это письмо и знаешь о нем.

- Нет, не подписывал, - повторил Муртаз.

Встречаюсь с Виктором Аничкиным. И он разводит руками и в присутствии т.т. Мошкаркина и Якушина говорит, что про письмо узнал только из газеты.

Подхожу к Шестерневу, капитану сборной. Он говорит:

- Сабо и Медвидь подвели нашу команду, их надо наказать.

- Каким образом?

- Им не место в сборной, пусть играют за свой клуб.

С Пшеничниковым поговорить не удалось: он болел".

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ "ПРОКУРОРА"

Через месяц, 23 июня, член редколлегии "Комсомольской правды", он же редактор военно-спортивного отдела П. Михалев разродился огромной статьей ("Честь сборной - честь флага!"), направленной против фигурантов дела. Статья состояла из писем известных спортсменов и рядовых читателей с осуждением киевских футболистов, в промежутках - обширных авторских комментариев, направленных против Сабо, Медвидя и их "адвокатов" - корреспондентов двух украинских изданий, коих П. Михалев посадил рядом с футболистами на "скамью подсудимых", обвинив во лжи и подтасовке фактов.

Михалев не сомневался - Заседа исказил содержание телефонного разговора со Старостиным, а Аничкина, Хурцилаву, Шестернева и Пшеничникова возмутила затеянная киевскими журналистами возня. Они, если верить Михалеву, подтвердили свою точку зрения, изложенную в письме в "Комсомольскую правду". Киевские журналисты, уверен член редколлегии "Комсомолки", "разжигали рознь в рядах сборной", в то время как выступление газеты, чьи интересы представлял и защищал руководитель военно-спортивного отдела, "ставило своей целью сплотить коллектив".

Следующий удар пришелся по киевскому "Динамо", лидеру советского футбола двух последних лет. Как оказалось, в команде ослабла воспитательная работа и создалась крайне неблагоприятная обстановка (почему-то раньше никто на это внимания не обращал). "Атмосфера захваливания, ограждение от какой-либо критики, - пишет автор, - даже при совершении серьезнейших проступков, этакое задабривание футболистов, исполнение с помощью меценатов любых их капризов - от квартир до автомобилей, которые иные меняют с легкостью необыкновенной, вопреки существующим законам, - вот та питательная почва, которая способствовала развитию звездной болезни у Сабо и некоторых других. Жаль, что журналистам "Киевской правды" и "Рабочей газеты", не хуже нашего осведомленным о "проказах" некоторых игроков "Динамо", не хватило мужества дать принципиальную оценку случившемуся".

Встречный вопрос П. Михалеву: знал он о "проказах" игроков, меценатах, машинах и квартирах только в киевском "Динамо"? Нигде больше не бузили футболисты, не водились меценаты, не потакали капризам местных звезд, не заманивали, соблазняя машинами, квартирами и высокими зарплатами, игроков из других клубов?

Выслушав обе стороны, трудно докопаться до истины. Слабости и несоответствия легко найти в позициях обеих сторон. Меня возмутил безапелляционный тон, агрессивность нападок на игроков "Динамо", чья вина заключалась лишь в том, что они, по версии обвинения (не доказанной), предпочли клуб сборной. Если бы и так. Подобных случаев в футболе множество. В начале 70-х Пеле, официально заявив о расставании со сборной (устроили ему торжественные проводы), продолжал выступать за "Сантос". Так же поступил недавно чемпион мира Филипп Лам. Ни их, ни других отказников никто не упрекал в отсутствии патриотизма.

Через неделю, 30 июня, завершила шумную кампанию статья Юрия Ваньята в "Труде" ("Заслуженный ли мастер спорта Иосиф Сабо?"). Имея доступ к протоколам, автор перечислил два десятка совершенных полузащитником правонарушений на футбольном поле. Перечислив, обратился к высшему спортведомству с вопросами: "Достоин ли футболист Сабо высокого звания заслуженного мастера спорта? Является ли он образцом советского спортсмена?" Сам же и ответил: "Мы думаем, что нет!"

Игроком Сабо действительно был жестким, порой жестоким, а получал за свои художества не всегда по заслугам. Но и футболистом был отменным, и не за красивые глаза в сборную разными тренерами привлекался. И мужественным. На первых минутах полуфинальной встречи ЧМ-66 с ФРГ он играл с серьезной травмой. Йожеф, рискуя усугубить травму и остаться нетрудоспособным, остался на поле и доиграл матч до конца. За успешное выступление в клубе и сборной Сабо удостоили высшего спортивного звания. Лишать его не имел права никто.

Широкомасштабные кампании против писателей, поэтов, ученых развязывали в стране советской не один раз. Только что описанная, конечно же, несопоставима по размаху, риторике, главное, последствиям, но скроена по опробованным лекалам. Кто раздул ничтожный бытовой "семейный" конфликт, каких было в клубах и в сборной немало, и какую преследовал цель, остается загадкой.