Газета Спорт-Экспресс № 278 (6046) от 7 декабря 2012 года, интернет-версия - Полоса 6, Материал 1
ФУТБОЛ
ЛЕТОПИСЬ Акселя ВАРТАНЯНА. 1964 год. Часть вторая
Преждевременная отмена длительных и бессрочных приговоров в отношении проштрафившихся футболистов - продолжаю затронутую в прошлый раз тему - вызывала недовольство в болельщицкой и журналистской среде.
"СТРЕЛЬЦОВА НА ПОЛЕ!"
МДИВАНИ ВОЗМУЩАЕТСЯ, РЯШЕНЦЕВ УСПОКАИВАЕТ
Фрагмент из опубликованной 26 января 1964 года на страницах "Молодежи Грузии" статьи известного в то время журналиста, писателя Владимира Мдивани: "Вообще дисциплинарным мерам федерации футбола не хватает последовательности... Не знаю, за какой такой грех Апухтину запретили играть в командах мастеров. Но уж коли запретили, нельзя было так воровато, спустя немного времени, снова допускать его. Это, как и необъяснимое появление в матчах дисквалифицированного Орешникова...; как конфуз с запретом Островскому и Гусарову перейти в желаемые команды, толкает руководствоваться правилами, что законы не для всех писаны, и помогает распространению нравственных хищников". (Как актуально, далеко выходя за рамки футбольные, звучат заключительные слова!)
Справедливо по сути и резко по форме. В одном не могу согласиться с товарищем Мдивани: негоже было винить федерацию - смягчать суровые приговоры ее вынуждало давление людей, обладавших большой реальной властью.
В январе тбилисский журналист не знал еще о предстоявшем в скором времени параде амнистий. Как и новый председатель футбольной федерации Николай Ряшенцев. Он с пониманием отнесся к недовольству общественности в связи с необоснованным сокращением срока вынесенных в прошедшем сезоне санкций и высказался на сей счет на страницах еженедельника "Футбол" (№ 9 от 1 марта): "Дисквалификация игрока - серьезное наказание. Федерация решила, что теперь дисквалифицированный футболист не будет иметь права в течение срока дисквалификации участвовать ни в каких матчах, в том числе и международных. Запрещается ему выступать и за сборную страны", - заверил он читателей. Обещание председателя крупнотиражное издание распространило по всей стране.
Не ведал Николай Николаевич, что в это время вне поля его зрения (и правовых возможностей) готовилось серьезное покушение на принятые федерацией решения. Четырех футболистов, лишенных в 63-м права играть в футбол, амнистируют, и с первой судейской трелью все они вступят в чемпионат. Кто дезавуировал предыдущие постановления футбольного органа? Остается догадываться. А вот кто взял на себя ответственность за незаконную отмену суровых и справедливых санкций, знаем точно: Центральный совет Союза спортивных обществ и организаций страны вместе с Федерацией футбола СССР.
Йожеф САБО
Киевлянин, нанесший жестокую травму нападающему "Торпедо" и молодежной сборной СССР Владимиру Сидорову, был дисквалифицирован на год, до 1 августа 64-го, с возможным продлением приговора.
Задолго до истечения срока могущественные болельщики киевского "Динамо" провели по своим каналам соответствующую работу и успешно ее завершили. Иного исхода, когда за дело брались уважаемые люди с партбилетами, быть не могло.
Уверенный в благополучном разрешении вопроса, Сабо еще до принятия официального решения тренировался с командой, к началу сезона набрал неплохую форму и пребывал в отличном расположении духа. 28 марта, за несколько месяцев до окончания предварительного срока дисквалификации, он появился на поле в составе киевлян в первом матче чемпионата. Сыграл и во всех остальных. Об этом радостном событии утром в день игры сдержанно проинформировал свою аудиторию "Радянський спорт": "ЦС Союза спортивных обществ и организаций СССР рассмотрел просьбу Сабо о снятии с него дисквалификации и удовлетворил ее".
Газету на украинском языке мало кто читал в остальных 14 союзных республиках. А читатели "Советского спорта", заметив мелькавшую в отчетах фамилию "осужденного", недоумевали: кто позволил и почему? С этими вопросами обратились они в центральные издания. Выждав паузу, 19 апреля любопытство трудящихся удовлетворил еженедельник "Футбол", поместивший на последней, 16-й полосе "Разъяснения Федерации футбола СССР".
Перечислив ратные подвига заплечных дел мастера, федерация доверительно сообщила любопытствующим: "...являясь военнослужащим, И. Сабо был отчислен из команды "Динамо" (Киев) и направлен для прохождения службы в войсковую часть. В феврале 1964 года украинские республиканские физкультурные организации обратились в президиум Центрального совета Союза спортивных обществ и организаций СССР с просьбой рассмотреть вопрос о возможности досрочного снятия дисквалификации с И. Сабо. При этом Центральному совету Союза было сообщено, что И. Сабо проявляет себя на службе как отличник боевой и политической подготовки, добросовестно выполняет общественные поручения.
О снятии дисквалификации с И. Сабо ходатайствовала также комсомольская организация команды киевского "Динамо". Одновременно президиумом Центрального совета получено личное заявление И. Сабо, в котором он говорит, что глубоко осознал свои проступки и никогда больше не допустит грубостей на поле.
Учитывая указанные просьбы и поручительства за футболиста И. Сабо украинских республиканских физкультурных организаций, президиум Центрального совета счел возможным заменить дисквалификацию И. Сабо условной дисквалификацией до 1 августа 1964 г., разрешив ему выступать в играх первенства СССР по футболу".
С Сабо все в порядке. Нужные люди (не те, что в футбольном издании названы, там - обычная "деза", дымовая завеса) подсуетились, вернули коллективу футболиста, пышущего здоровьем, полного сил. А что его жертва - Владимир Сидоров? С ним сложнее. Тяжелый перелом, гипс, трудная и долгая реабилитация. Зимой тренировался в зале по индивидуальной, щадящей программе. Заметно хромал. Первый матч за основу после долгого, более года, перерыва сыграл 11 сентября - через пять с половиной месяцев после того, как искалечивший его Сабо вышел на поле. В некоторых странах, я слышал, действовало правило: срок дисквалификации костолома равнялся времени полного восстановления сломанного им игрока.
Обрести былую форму талантливый 18-летний парень, кандидат в национальную сборную, так и не смог. В 64-м участвовал в восьми играх, причем в шести - неполных. Чуть больше (в десяти) в 65-м. И исчез.
Анатолий РОДИН…
История обычная, прозаическая. Его деяния - из тех, что иносказательно называли "нарушением спортивного режима". В быту, в народе, это звучит проще и понятнее: пьянка. "А кто не пил?" - спросите вы. Отвечу - белых ворон в футболе было немного. Все дело в норме. Она индивидуальна: один принимает пол-литра для разминки, для сугрева то есть. Другому этого объема достаточно, чтобы напиться вусмерть.
Родин в "Шахтере" человеком был видным, полезным, для правофлангового - эффективным, результативным. В кубковые победы в начале 60-х вклад внес заметный, выдавал на-гора угля, прошу прощения, мячей забивал немало. Соответственно и норму себе, видимо, определил - выше среднестатистической командной. Имел право. В лице одноклубника, Олега Колосова, обрел единомышленника. Вдвоем и куролесили - от собрания до собрания, где, выслушав угрозы об исключении, били себя в грудь, каялись, обещали исправиться. И дальше по кругу.
После проигранного "Спартаку" финала в 63-м "Шахтер" вылетел из Москвы без Родина. Вернулся тот на следующий день. На тренировку не явился и вновь пустился в загул с Колосовым. Экстренное собрание друзья проигнорировали. Не до того им было. Финальный аккорд прозвучал в конце августа, в профессиональный праздник. Описал его в большой статье, озаглавленной "Потерянная честь" ("Советский спорт" от 7 сентября) обозреватель газеты Геннадий Радчук: "Родин... продолжал гулять. В День шахтера, когда горняки принимали на своем поле московских торпедовцев, он валялся в парке в бессознательном состоянии на виду у всех, кто спешил на стадион".
На общем собрании Родина и Колосова из команды отчислили. У автора сомнения остались, и он поделился ими с читателями газеты:
"Есть опасение, что они... сделают попытку оказаться в составе какой-нибудь другой команды.
Здесь отчислили - там взяли... Нарушителей дисциплины, наказанных в одной команде, зачастую берут другие клубы, используя для этого всевозможные способы. В результате у лиц, беззастенчиво нарушающих нормы поведения, создается впечатление, что им, мол, дозволено делать, что хочешь, вести себя, как пожелаешь... Так будет продолжаться до тех пор, пока мы ("мы" - это кто? - Прим. А.В.) не будем строго соблюдать один закон, общий для всех людей - нарушителям дисциплины, разгильдяям и пьяницам никаких поблажек!"
В этом случае опасения Радчука не подтвердились. Областной спортивный союз Донецка дисквалифицировал нарушителей режима на два года. 23 сентября президиум Федерации футбола СССР поддержал решение донецких спортивных начальников. Круто. Слишком суровое наказание за проступок, несоразмерный совершенному Сабо: "шахтеры" свое здоровье подрывали, киевский полузащитник погубил чужое.
Колосова "перековывали" в армии, Родина - в здоровом шахтерском коллективе, где он работал электрослесарем на шахте № 5-бис "Трудовая" треста "Петровскуголь". Сведения почерпнул из чистосердечного искреннего, немного запоздавшего признания-покаяния самого футболиста.
Перевоспитали Родина так быстро и, главное, эффективно, что спустя пять месяцев (из назначенных 24-х) коллектив шахты 5-бис поручился за подопечного, выдал ему отличную характеристику, а воспитуемый написал покаянное письмо в редакцию "Комсомольца Донбасса". Опубликовали его 4 марта.
Игрок не отрицал - наказан по делу. Сам, мол, виноват: "Причина моих ошибок - в отсутствии силы воли, низкой внутренней дисциплине". Почти как в известном фильме, где герой честно признал: "Сила есть, воля есть, а силы воли нет". Попросил извинить за прошлые ошибки, прилюдно обещал "отдать коллективу все свои силы, все свои умения, чтобы достойно защищать спортивную честь Донбасса".
Растроганные искренними, от сердца шедшими словами, спортивные ведомства Донецкой области и страны поверили человеку, позволили ему "достойно защищать...". Далее по тексту. Исход был предрешен. Но еще до официального разрешения Родин вместе с командой готовился в Самарканде к новому сезону.
С содержанием покаянного письма Йожефа Сабо широкую общественность не ознакомили. Исповедовался он в узком кругу высшим спортивным сановникам. А те, согласно церковным правилам, тайну исповеди не разгласили. Да какая разница. Результат один - легко предсказуемый.
…И ДРУГИЕ
Злоупотреблял "нарушениями режима" и капитан ЦСКА Николай Линяев. Его увещевали, предупреждали - пей, но знай меру. Даже должности капитанской лишили. Обещал, простили, а вскоре вновь сорвался - как писали в газетах, "злостно нарушил режим". Собрание армейского коллектива Линяева отчислило, а СТК федерации футбола решение команды утвердила. Случилось, однако, то, чего опасался Геннадий Радчук в посвященной Родину статье: изгнали Линяева из одной команды, приняли в другую - в ростовский СКА.
Федерация вопреки предыдущему постановлению в заявочную кампанию состав СКА вместе с включенным туда Линяевым утвердила. Федерация тут ни при чем. В армии свои законы. Служил человек в Московском военном округе, перевели в Северокавказский. Место службы - Ростов. А там, какое совпадение, команда футбольная имелась, да настолько приличная, что в чемпионате союзном по высшему разряду выступала. Почему бы Линяеву в свободное от прохождения службы время мячик вместе с новыми сослуживцами не погонять?
Тбилисец Георгий Сичинава, молодой, одаренный игрок, влип в историю серьезную - настолько, что изгнали его из команды на неопределенный срок. Оказался он недолгим. Республиканские футбольные организации протянули заблудшему начальственную руку, объяснили, что и как. И все пошло по проторенному не одним поколением штрафников пути - покаянное письмо (содержание его в отличие от многих не разгласили, разбирали внутри коллектива). Динамовцев оно растрогало, оступившемуся товарищу поверили и ходатайствовали перед физкульторганами проявить милосердие, отпустить грехи.
Милосердие проявили, грехи отпустили. Союзная футбольная федерация себя не утруждала, спецпостановления по этому поводу не издала. В коротком комментарии пояснила журналистам: с принятым спортивной организацией Грузии решением согласна.
НА СВОБОДУ С ЧИСТОЙ СОВЕСТЬЮ
А эта история ничего общего с рассказанными не имеет. Амнистировали, промурыжив пять лет в местах не столь отдаленных, человека невинного, не совершившего преступления. В футбольчик он все это время поигрывал, но не так часто, как упомянутая четверка, и не на воле, а на зоне.
4 февраля 1963 года Донской районный суд Тульской области (последний пункт пятилетнего путешествия по обширным просторам отчизны за государственный счет) принял решение об условно-досрочном освобождении Эдуарда Анатольевича Стрельцова в связи с примерным поведением и добросовестным отношением к работе. Полгода спустя народный суд Пролетарского района столицы снял с него судимость.
Стрельцов устроился на родной завод, работал в отделе технического контроля (ОТК) и играл за заводскую команду в зимнем чемпионате Москвы. Тем временем шла закулисная борьба за его возвращение в "Торпедо". Формально помочь Стрельцову обязан был Комитет физкультуры. Он породил приказ о прижизненной дисквалификации форварда, он и должен был его отменить. Фактически спортивные и тем более футбольные ведомства, по крайней мере в решении стрельцовской проблемы, были бессильны. Пока страной правил Хрущев, добиваться возвращения Стрельцова в большой футбол не имело смысла.
ЗА ДЕЛО ВЗЯЛСЯ ПРОЛЕТАРИАТ
Рабочие автозавода составили петицию (под ней подписалось более тысячи человек) на имя секретаря ЦК КПСС Леонида Ильичева. Трудящиеся спрашивали: "Кто заинтересован в том, чтобы Стрельцов не играл в футбол, а любители этого вида спорта не получали эстетического удовлетворения? Провинился человек, он понес наказание. Неужели же за совершенную ошибку человек должен расплачиваться всю жизнь? Почему надо лишать человека любимого дела?.. Если с этим не согласны некоторые люди, от которых зависит решение данного вопроса, то мы просим Вас дать им, а вместе с ними председателю высшего Совета физической культуры и спорта тов.Машину, указание прибыть к нам, работникам автозавода им. И.А. Лихачева, побеседовать с нашим, кстати сказать, многотысячным коллективом, и послушать наше мнение" (РГАНИ. Фонд 5, опись 55, дело 11).
Перспектива посмотреть в глаза народным массам высокого партийного бонзу вряд ли воодушевила, но и оставить без внимания письмо трудящихся он не мог и поручил высказать соображения по этому вопросу узким специалистам.
НЕ НАДО НЕЗДОРОВЫХ СЕНСАЦИЙ
27 июля 1963 года пред высоки начальственны очи была представлена записка, подписанная работниками отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС В. Снастиным и И. Удальцовым. В ней, в частности, говорилось:
"В настоящее время некоторые руководители общественных и спортивных организаций завода им. Лихачева стараются... преуменьшить его вину, представляя тяжкое уголовное преступление, совершенное им, как "ошибку"...
Вопреки ранее принятому решению о дисквалификации Стрельцова, руководители спортивных организаций завода в мае-июле 1963 года дважды допускали Стрельцова к играм дублирующего состава команды мастеров класса "А" и один раз к товарищеской игре основного состава команды "Торпедо" в г.Горьком. Участие Стрельцова в этих играх используется определенной частью болельщиков для прославления Стрельцова. Многие зрители, присутствующие на стадионах, встречают выход Стрельцова на футбольное поле аплодисментами и одобрительными выкриками. В г. Горьком накануне товарищеской игры по футболу на Центральном стадионе по радио было специально объявлено, что в составе московской команды "Торпедо" выступит Стрельцов. Когда по настоянию руководителей Центрального совета Союза спортивных обществ и организаций СССР Стрельцов не был допущен к этой игре, большая часть зрителей скандировала: "Стрельцова на поле" до тех пор, пока во избежание беспорядков на стадионе не было принято решение допустить Стрельцова к игре.
Все организуется для того, чтобы разрекламировать Стрельцова и добиться его включения в команду мастеров класса "А".
Считаем, что включение Стрельцова в состав футбольной команды "Торпедо" сделает необходимым его выезды за границу, что создало бы за рубежом нездоровую сенсацию вокруг Стрельцова, поскольку его история в свое время нашла широкое освещение в зарубежной прессе. Вместе с тем включение в состав сильнейших команд морально нечистоплотных людей нанесло бы серьезный ущерб работе по воспитанию молодежи и спортсменов, авторитету советского спорта как в нашей стране, так и за рубежом.
В связи с изложенным вносим предложение:
- просьбу о включении Стрельцова Э.А. в состав футбольной команды мастеров класса "А" считать неправильной...
Просим согласия" (РГАНИ. Там же).
Согласие последовало. Ильичев и Брежнев, бывший тогда Председателем Президиума Верховного Совета СССР, поставили на записке резолюцию: "Согласиться", скрепив ее автографами. Не уважили просьбу трудящихся Леонид Ильичев с Леонидом Ильичем. Не решился Брежнев поперек батьки в пекло лезть.
Мало того, распорядились партийцы раз и навсегда закрыть тему: "...было дано поручение Московскому горкому партии "дать соответствующее разъяснение по данному вопросу" руководству завода, что и было сделано. Секретарь МГК КПСС Н.А. Кузнецов вызвал к себе на беседу директора завода, секретаря парткома и председателя завкома, которым "поручил осуществить конкретные меры с тем, чтобы впредь на заводе не поднимался вопрос о возвращении в команду класса "А" Стрельцова".
(Использован фрагмент из книги Михаила Прозуменщикова, работника упомянутого давеча архива, "Большой спорт и большая политика".)
Четырех футболистов задолго до истечения срока дисквалификации без веских оснований простили. Человека невиновного (тому есть доказательства) посадили реально и надолго. А проходивших свидетелями по шитому прокурором суровыми нитками "делу Стрельцова" спартаковцев Михаила Огонькова и Бориса Татушина изолировали от большого футбола на три года. Такова наша се ля ви. Вопрос на засыпку: "Что изменилось за полвека в родном отечестве?"
НА ХАЛЯВУ? СОГЛАСНЫ
В декабре 63-го из Мексики в адрес футбольной федерации поступило приглашение советской команде участвовать в международном турнире. Хозяева обещали взять на себя все транспортные расходы в оба конца, проживание в стране, выделяли карманные деньги каждому члену делегации, а команде - 17 500 долларов с дохода от матчей. Сумма для тех лет немалая. От халявы отказываться у нас не принято. Федерация двумя руками "за". Не торопитесь, не так все просто. Желание принять приглашение имелось, но не было возможностей. И пошла писать губерния.
Письмо мексиканских чиновников легкой трусцой проследовало по проложенной с незапамятных времен трассе. Первую остановку сделало в кабинете главы Центрального совета спортобществ Юрия Машина. Ознакомившись с содержанием, Юрий Дмитриевич изложил его в объяснительной записке, посланной на самый верх - в ЦК КПСС. Машин, вернее, возглавляемый им орган, "считает возможным удовлетворить просьбу спортивных организаций Мексики и направить в январе с.г. в Мексику сборную клубов г.Москвы по футболу… Просим согласия" (РГАНИ. Фонд 5, опись 55, дело 74).
В ЦК, не соизволив ознакомиться с запиской, спустили ее ступенькой ниже, в отдел пропаганды и агитации, потребовав разобраться и мнение свое обоснованное выразить. Идеологи ознакомились, мнение выразили и обосновали: не возражаем против участия советской команды в турнире, более того, просим разрешить ей сыграть по одному матчу в Сальвадоре и Коста-Рике и два незапланированных - в Мексике, что сулит в дополнение к уже обещанной сумме почти столько же - 16 тысяч долларов. Свыше 30 тысяч у.е. - деньги по тем временам приличные. Партия, естественно, не возражала. Валюта ведь не команде, не игрокам предназначалась: государственный (или партийный) карман пополняла. Такова давняя традиция, самой партией установленная. Футболистам (об этом недавно рассказал мне Виктор Понедельник), как обычно, выдали суточные, словно малым детям - на кино и мороженое.
Эксплуатация - присвоение чужого труда. С треклятым пережитком прошлого в советской стране раз и навсегда покончили, объясняли авторы учебников истории и политэкономии. А то, что заработанные трудом и потом футболистов деньги присваивало государство, эксплуатацией не считается, потому как государство, в отличие от некоторых, социалистическое, народное и денежки расходует исключительно на благо народа, в том числе самих же футболистов. Вопросы есть? То-то.
Сработали верные ленинцы и внутренние органы государства оперативно, с оформлением документов и виз проблем не возникло. Уже 9 января делегация в составе 19 футболистов, тренеров, массажиста и, назовем их так, "сопровождающих лиц" взяла курс на Мехико. "Сопровождающих" оформили как корреспондентов союзных СМИ. Самих журналистов в загранку не отпустили: связь с Мексикой редакции газет держали через главного тренера Константина Бескова и начальника команды Андрея Старостина.
ДВЕНАДЦАТЬ - С ПРОПИСКОЙ, СЕМЕРО - БЕЗ РЕГИСТРАЦИИ
После долгого, с пересадками, утомительного полуторасуточного перелета сборная из 20-градусной морозной Москвы оказалась в жарком 30-градусном Мехико. Сами мексиканцы жаловались: "Январь в этом году выдался холодный".
Сборная СССР официально именовалась, как не раз уже случалось, сборной клубов Москвы. При том, что в составе столичного клуба семь игроков московской прописки не имели: трое ростовчан, двое минчан, бакинец и житель Кутаиси. Дешевый камуфляж никого ввести в заблуждение не мог. "Переодели" футболистов перестраховки ради - не были уверены начальники в благополучном исходе: и климат непривычный, и время - так рано, в начале года, сборная с иноземцами не встречалась. Одно дело, коли неудача постигнет национальную команду, что, по мнению властей предержащих, больно ударит не только по престижу советского спорта, но и государства. Другое - клубы Москвы. Жители одного города, собранные из разных команд. И кто сказал, что из лучших? Яшин, к примеру, в состав не попал, к большому разочарованию аборигенов, - лучший вратарь планеты проходил курс лечения.
УСЛОВИЯ ОТЛИЧНЫЕ. ВЫСОКОВАТО, ОДНАКО
Окружили нашу делегацию теплом, вниманием и заботой. Поселили в комфортабельных номерах отеля "Имперадор", расположенном в тиши, в 15 километрах от столицы. С номерами казус вышел. Когда Валерия Бескова, супруга главного тренера, позвонила в Мехико, московская телефонистка огорошила ее: "Бесков проживает в Лос-Анджелесе". Недоразумение вскоре уладили, связь осуществили. Дело в том, что номера в "Имперадоре" назывались "Лос-Анджелес", "Сан-Франциско", "Чикаго", "Вена", "Монте-Карло"... Хозяин отеля и обстановку подбирал в стиле названных городов.
Тренировались неподалеку от места жительства, в университетском спорткомплексе. Ребят потрясли масштабы: несколько десятков покрытых зеленью отличных футбольных полей (некоторые с трибунами на 20 тысяч зрителей), более сотни баскетбольных и волейбольных площадок, 45 разного покрытия теннисных кортов, 4 плавательных бассейна. Да чего только там не было!
Занимались ежедневно, порой по два раза на дню. Народу собиралась уйма. Студенты попросили сыграть с университетской командой. Согласились, сыграли. Поначалу забивали им через каждые три-пять минут. Затем сменили гнев на милость, одолжили им вратаря Баужу, умерили пыл и позволили голик себе привезти. Итог - 7:1. Студенты счастливы.
Все бы ничего, даже очень, вот только высоковато мексиканская столица забралась - на 2200 метров над уровнем моря. Кислородное голодание ухудшало самочувствие, нарушало сон, учащало пульс, повышало кровяное давление. Ребята в шутку называли себя и друг друга гипертониками. Акклиматизация проходила трудно. Хорошо, до первого турнирного матча оставалось десять дней. Малость оклемались.
ДЛЯ ЯНВАРЯ НЕДУРНО
В турнире участвовали шесть команд: три мексиканские и столько же иностранных. Помимо советской - югославский "Партизан" и бразильский "Сан-Паулу". Начинали в полдень, в самое пекло. Мера вынужденная: вечером народ валил на корриду. И наши там побывали. Посидев с полчасика, направились к выходу - слишком жестокое зрелище. Только минчане, Мустыгин с Малофеевым, досмотрели до конца.
Популярность "московских" футболистов огромна, мальчишки табуном за ними ходили, собирали автографы, почитали за счастье прикоснуться. Журналисты, не зная меры, превозносили каждого в отдельности и команду в целом, выдавали щедрые авансы. В первом же матче наши добросовестно их отработали, разгромив вице-чемпиона Мексики "Америку" - 5:0.
Дальше - хуже. "Некаху" обыграли с превеликим трудом - 2:1. С чемпионом, "Гвадалахарой" (в ее составе шестеро участников ЧМ-62), на нее мексиканцы возлагали надежды, минут за десять до конца стояли на проигрыш. Спаслись чудом. Выручили вышедшие на замену Мустыгин и Туаев. Минчанин удивил публику: получив мяч в районе центрального круга, бесстрашно, как раненый бык на матадора, ринулся вперед. А то, что "матадоров" было многовато, его не смутило - убрал одного за другим четверых и пустил кровь - 1:1.
Ошеломленные трибуны оцепенели. Когда поняли, что произошло, наградили форварда аплодисментами. Бакинец перед падением флажка забил победный гол.
Сделали игру резервисты. По предварительной договоренности Бесков настоял на пяти заменах. Тренер получил возможность подменять уставших игроков свежими, что позволяло поддерживать темп, менять тактические схемы, ставить перед соперниками задачи, не всегда ими разрешаемые, и проверить в деле кандидатов - преимущественно в атаке: в Мексику он привез десятерых нападающих, более половины состава.
ЛУЧШИЙ МАТЧ И ЛУЧШИЙ ГОЛ
Ничья с "Партизаном" (1:1) обеспечила досрочную победу в турнире. Однако игра в последних трех матчах прессу и зрителей разочаровала. Газеты запестрели критическими статьями. Но после заключительного матча с "Сан-Паулу", выигранного 4:0, наша команда вынудила журналистов вновь изменить о ней мнение. Тут же заголосили, причмокивая междометиями, рассыпаясь дифирамбами, щедро транжиря восклицательные знаки. С перехлестом, не без этого. Но все равно приятно.
Больше всего впечатлил третий гол: вся комбинация и заключительный аккорд. Пожалуй, это был самый красивый мяч турнира. Копаев вдали от бразильских ворот заметил сместившегося к правой бровке Иванова и незамедлительно выдал ему диагональный пас на ход. Капитан, не снижая скорости, принял подарок в нужной точке. Когда в обширной зоне его периферического зрения оказался Понедельник, вторгшийся на большой скорости в штрафную, последовала выверенная резаная передача, и центрфорвард в падении забил головой фантастический гол. Браво! Атака - образцово-показательная, рассчитанная до миллиметра в пространстве и доли секунды во времени. Зрителям при виде такой красоты надо бы сомбреро снять и стоя аплодировать герою эпизода. Может, так и сделали. Мяч-то не в мексиканские ворота влетел - в бразильские. Понедельник забил еще. Отвечавший за него центральный защитник Беллини, мировая известность, капитан великолепной бразильской сборной, победившей на ЧМ-58, управу на нашего форварда найти не смог.
В целом сборная сыграла для этого времени года прилично, моментами отлично. Турнир выиграла убедительно: 9 очков из 10 возможных при разности мячей 14-3. Десять мячей из 14 забили "провинциалы": по четыре - ростовчане (три Понедельник и Копаев) и минчане (три Малофеев и Мустыгин), два - бакинец Туаев. Москвичи ограничились четырьмя: Иванов - 2, Гусаров и Хусаинов - по одному.
Две разрешенные товарищеские встречи с мексиканскими клубами провели против жаждавших, да так и не получивших реванша "Некахи" (0:0) и "Гвадалахары" (3:2). Чемпионам Мексики забили минчанин Малофеев, ростовчанин Копаев и москвич Численко.
До Сальвадора и Коста-Рики не добрались. "Предполагаемые выступления советских футболистов в Коста-Рике и Сальвадоре не состоялись", - таково сообщение ТАСС. Ничего к этому добавить не могу.
Возвращались тем же маршрутом и 23 февраля ступили на родную землю. Подготовку к матчам 1/4 финала Кубка Европы со шведами кандидаты в сборную продолжили в своих клубах.