Газета Спорт-Экспресс от 18 июня 2010 года, интернет-версия - Полоса 16, Материал 1

ХРОНИКА

РАЗГОВОР ПО ПЯТНИЦАМ

Александр КАРЕЛИН

ДЕПУТАТ БЕЗ ЗНАЧКА

Карелин - философ. После десяти лет в Думе это особенно чувствуется. Его речь пропитана афоризмами - при этом демагогии он не терпит.

Мы, дожидаясь Карелина в его думской приемной, успели просмотреть "Парламентский час". О чем и сообщили припозднившемуся Сан Санычу.

- Порадовались? - отчего-то тяжело спросил Карелин. И, не дождавшись ответа, добавил:

- Очень содержательно.

- График у вас жесткий, - на всякий случай сменили тему мы.

- Час я вам обещал - час есть. Извините, что опоздал.

- Охотно извиняем. У вас на стене портрет Петра Столыпина. Интересный выбор.

- Подарок президента Фонда изучения наследия Столыпина, бывшего депутата Госдумы Павла Анатольевича Пожигайло. Портрет висел в его кабинете. Когда познакомились, я уже много книг прочитал о Столыпине, был у меня и компактный сборник его цитат, очень удобный. Перед уходом Пожигайло из Думы в министерство культуры я заглянул попрощаться. Он кивнул на портрет и спросил: "Возьмешь?" - "С удовольствием". С тех пор висит. Как-то зашел ко мне один министр. Покосился на Петра Аркадьевича: "Твой родственник?" Я кивнул.

- А на столе что за статуэтка?

- Был такой борец Александр Андреевич Сенаторов. На заре карьеры выступал в цирке вместе с Поддубным. Потом много лет работал в сборной. Сенаторов произвел на меня неизгладимое впечатление в 83-м. Ему было за 70, но он с необыкновенной легкостью вязал узлы из толстых гвоздей. А эту фигурку из них сделал уже мой современник. Тоже борец, причем выступавший в весе 65 килограммов.

- Вы так можете?

- Нет. У меня очень мягкие кисти. Впрочем, не в них дело. Это отмазка. Надо признать: я так не умею. Для меня эта статуэтка с одной стороны - память о Сенаторове. А с другой - очередное доказательство, что нет ничего невозможного. Надо только захотеть.

- Депутатский значок не носите потому, что вас и так все знают?

- И поэтому тоже. Я и значок "заслуженного" никогда не носил. У меня нет такого комплекса.

- Какого?

- "Дембельского". Значки вообще не ношу. Я не пытаюсь как-то нарушать режим, который принят в Государственной думе. Просто… Не ношу. Не люблю.

* * *

- Что вы не понимали раньше - но поняли сейчас, через десять лет после ухода из спорта?

- Да я бы не назвал нынешнюю жизнь совсем другой. Все самое важное сохранилось. Раньше я недооценивал один момент. Оказывается, мир вокруг менять гораздо сложнее, чем самого себя. Вот с этим столкнулся в полной мере.

- Сложно менять страну?

- На страну уж не буду замахиваться, - сложно менять команду. Город. Меньше результата - больше разговоров, каких-то согласований. А в спорте все категорично, сжато. Контрастно.

- Мы почему-то думали, вы скажете: "Мне сегодня жить интереснее, чем в спортивные времена".

- Я не говорю, что мне неинтересно. Вопрос в том, что я до сих пор нацелен на результат. Не смог окончательно мутировать. Хотя галстук, к примеру, теперь вынужден носить регулярно.

- Вас это не радует?

- Как только есть возможность - обязательно надеваю джинсы и майку. А насчет жизни моей - не беспокойтесь, ребята. Она интересная. Необычная в своих открытиях.

- Последнее открытие, которое задело?

- Да меня все задевает. Я не стал толстокожим - несмотря на внешний вид. Недавно взбудоражил случай. Звоню: "Так и так, есть обращение от сограждан, моих избирателей". Клерк на том конце провода не расслышал, кто это - мою дикцию трудно разобрать. Отвечает: "Да, из вашей приемной уже приходили бумаги. Ваш депутат за простых людей, что ли?" Я взорвался: "А за кого я должен быть?!"

Или вот побывал в Аскизе, это районный центр Хакасии. Там в День защиты детей открыли два спортивных комплекса. Смотрю - у людей апатия и неверие из-за долгого ожидания. Думают по классику: "Жаль только жить в эту пору прекрасную уж не придется ни мне, ни тебе…" А потом открываются такие комплексы - и они понимают: да у нас все, как в столице. И мне приятно. Поэтому предпочитаю живую работу с людьми. Там - эмоции, все по-настоящему. Я на время школьных последних звонков прилетел домой, в Новосибирск. И просто поехал в одну из школ. Мой сокурсник работает там учителем физкультуры, пригласил. Выступить с обложки журнала, даже глянцевого - это одно. А прийти, посидеть рядом с ребятами - немножко другое. Вот я сидел и смотрел, как учителя выходят и плачут.

- У ваших сыновей последний звонок уже был?

- У старшего. Второй на подступах, а дочка еще маленькая. Но я не отношусь к последнему звонку как к чему-то эпохальному.

- Слезы в вашей жизни - дело нечастое?

- Горькие?

- Любые.

- Сразу вспоминаю Сидней. Вот тогда плакал. Еще когда маму похоронил. Но не думаю, что об этом правильно говорить.

- Считаете, проявление слабости?

- Нет. Но не стоит делать это на виду. Окуджава Булат Шалвович об этом здорово написал: можно переживать - только не для того, чтоб кто-то увидел и оценил.

- Окуджава пел о ночной Сретенке. Будь вы Булатом Шалвовичем - песню о какой улице написали бы?

- Я бы писал про Сибирь. Если бы умел нормально рифмовать.

- Нам говорили, с рифмами у вас все хорошо.

- Не настолько. Хорошо - это когда тебя признают. Я что-то пишу для себя. Но это не значит, что умею.

- Чтоб признавали - надо набраться смелости и показать.

- Ну уж нет. Это большое свинство - злоупотреблять свободным временем дорогих тебе людей. Эксплуатировать их эмоции. Нельзя проводить на человеке опыты, как на лабораторной мыши, читая ему свои стихи. Зачем?

- Полагаете, у вас плохие стихи?

- Я, если честно, считаю, что у меня вообще их нет. Стихи - нечто выстроенное, гармоничное. А когда в твоем воспаленном мозгу что-то сложилось - это еще не поэзия.

- Андрей Вознесенский уходил в лес - и возвращался с полной тетрадью стихов. Как к вам приходит вдохновение?

- От лености точно ничего не родится, должно что-то произойти. Допустим, спор. Непримиримая позиция человека, мнением которого дорожишь. Вдруг - как-то раз, хоп! Написалось! Будто кирпич на голову!

- Что такое сибирский характер?

- Не могу вспомнить, чья фраза - "быть, а не казаться". Просто быть, вот это и есть сибирский характер. Мне сейчас часто присылают приглашения - приходите на передачу, мы вас хотим с необычной стороны показать. Хм…

- Что-то не так?

- Сибирский характер не предполагает открытий с необычной стороны. Сибиряки не стесняются служить, как бы это ни банально звучало. Сибирский характер - он как наш край. Разухабистый, огромный и закрытый, как Сибирь зимой. Просторы можно покорить - но как жить при минус 45? Вы, наверное, меня не понимаете.

- Очень стараемся. Узнаете земляков на московских улицах?

- Конечно. По прикусу, как я говорю. За границей легко определить человека из бывшего Союза - он почти не улыбается. А у сибиряков особое отношение к себе. Самовосприятие.

- И какое же?

- Не тревожное - но болезненное. Я могу сказать, откуда такой "прикус" берется: добежать и попросить кого-то о помощи тяжело. Бежать замучаешься - просторы вокруг. Люди живут своим укладом, своим миром. Дружба в Сибири не возвышенно-комплиментарная. Новосибирск большой город, это чувствуется - цивилизация ложится метастазами. Связи разорваны, люди уже сдержаны в проявлениях. А не надо щериться синтетической американской улыбкой - достаточно сказать: "Здравствуй". Даже здесь, в парламенте, я захожу в лифт, здороваюсь - люди иногда очень странно смотрят…

- "Чего это он"?

- Ну да. А это не потому, что у меня куча сотрясений мозга. Просто так должно быть. В Москве чувствуется напряжение, оно статичное. И вот внезапно среди суровых лиц и грубоватости - какой-то светлый, теплый человек.

- Вы ведь не любите Москву?

- Люблю. Но по-настоящему не научился здесь жить. Хоть иногда гуляю по старым улицам.

- От работы недалеко.

- Чуть от Тверской отклонишься - везде исторические места. Заходишь в любой двор, и чувствуешь нерв. Вокруг мировая столица, а там свой уклад. Не слишком модные зонтики над песочницей. Жизнь! Незатейливая, не разрисованная, не декорированная. Как же я могу не любить Москву и москвичей?

- Но жить в столице не будете никогда?

- Что, из Новосиба всем уехать? В Москве станет еще теснее - а там-то кто останется?

- Вы даже часы не переводите на московское время?

- Всегда живу по новосибирскому. Московское время у меня только в телефоне.

- Кстати, часов мы у вас на руке не видим.

- Часы у меня есть, поверьте. Но редко ношу.

- Почему?

- Я здоровый парень, ремешки обычно жмут.

* * *

- Сказали, что у вас было много сотрясений мозга. Сколько?

- Прилично. Но все, как в карточках пишут, "без потери сознания".

- Один хоккеист нам рассказывал - так испугался второго сотрясения, что решил закончить карьеру. Вам страшно не было?

- Да мы же борцы - у нас такими категориями не мыслят. Что значит - испугаться сотрясения мозга? Другого надо бояться.

- Чего?

- Что из-за молодости или безбашенности недолечишься. Или не оценишь серьезность лечения - и вот от этого могут быть жуткие последствия. Впрочем, жизнь вообще страшная штука - от нее умирают. А сотрясения - ерунда. Было штук восемь, наверное.

- Вы боролись с поломанными ребрами, оторвавшейся мышцей. Случай чужого мужества, который вас поразил?

- В нашем виде спорта примеров подобных не счесть. Мы все на них воспитаны. Виктор Михайлович Игуменов побеждал с переломанными ребрами и разбитой головой. Николай Федорович Балбошин - тоже человек феноменального мужества. А Михаил Геразиевич Мамиашвили? Однажды в Хабаровске на моих глазах ему смяли ребра. Я зашел к врачу, который в это время как раз оказывал Мише помощь. Но что-то нарушил в организме. Лишь по лицу Мамиашвили я понял, какую он испытывает боль. Тем не менее даже в таком состоянии он вышел и боролся. И Олимпиаду потом выиграл после тяжелейшей травмы колена.

- А из нынешнего поколения?

- Бувайсар Сайтиев стал чемпионом мира со сломанной в трех местах челюстью. Вартерес Самургашев год назад на чемпионате России тоже сломал челюсть. С искореженным лицом он продолжил схватку. Проиграл, но доборолся! Для борцов это в порядке вещей.

- Если б к вам пришел молодой борец и попросил совета - какой дали бы?

- Не стесняйся себя. Если решил - действуй. Далее - не наступай на ногу. То есть не нарушай правила. И помни, что лучший помощник - дисциплина. Все можно разрушить праздностью, которая помешает достичь по-настоящему больших результатов.

- Два года назад вы рубанули в сердцах: "Греко-римскую борьбу кастрировали! Без содрогания смотреть ее нельзя!"

- Моя точка зрения не изменилась. Борьбу выхолостили. Смотреть действительно неинтересно. Не только болельщикам - даже специалистам! Нет эмоций, которыми славилась борьба еще с античных времен. От жесткой, бескомпромиссной и гармоничной битвы гигантов ничего не осталось. Сейчас слишком велика роль судей. И сплошной математический расчет - кто первым упадет или оступится. Выиграть схватку по последнему бездействию… Это уже ни в какие ворота. Словно у нас лото, где можно случаем вытащить фишку.

- Говорят, каждый проходит через звездную болезнь. Вы не исключение?

- Да, было время розовых слюней, молодецких. Я победил на Олимпиаде - и решил, что всего достиг.

- После Сеула?

- После Барселоны. Но тренер Виктор Михайлович Кузнецов осадил одной фразой, когда я в самолете начал умничать. Посмотрел: "Подумай, что должен был ощущать Медведь Александр Васильевич, который три Олимпиады выиграл…" Это немного отрезвило. Тем более, в Сибири климат контрастный, днем жарко, ночью - холодно. Там мгновенно приходишь в себя. Прилетел утром - вечером на тренировку. Все просто. Не надо заниматься самокопанием. Депрессиями, о которых столько толкуют. Все это от праздности. От нерешительности, если угодно.

- Вы не знаете, что такое депрессия?

- Не знаю. Хоть читал описание. Мне может быть грустно - это да. Но тогда спешу в зал.

- Как выходили из состояния "грустно" после Сиднея?

- Тоже ходил на тренировки. Но я уже был депутатом Госдумы. Переход из одного состояния в другое произошел быстро и незаметно.

- Вы ушли с ковра вовремя? Или надо было раньше?

- Ушел, когда ушел. Готовился к четвертой Олимпиаде, знал, что она будет последней. Дальше бороться не стоило, уже начиналась взрослая жизнь. Травмы накопились. Правда, сумку разобрал года через полтора после Сиднея. Мне и сейчас горько об этом говорить. Рассказывать детально - значит манерничать.

- Форма в той сумке была выстиранная?

- Не вся.

- Полтора года нестиранная форма прела в сумке?

- Должен вас разочаровать - она была сухой. Я ехал на Игры с новым комплектом, который не успел скопить пыль и характерные запахи. При вскрытии сумки "злого духа" не было. Это не эксгумация. Что там - пять схваток провел, и вся Олимпиада. Форму я раздарил. Себе оставил лишь борцовки - которые потом потихоньку стоптал на тренировках.

- Когда-то вы говорили, что человек, не способный унять мандраж, на ковре не победит.

- Он нигде не победит.

- А Рулон Гарднер в интервью рассказывал, что выходил на схватку с вами с чудовищным страхом. И с мандражом.

- Есть мандраж, который заводит. Есть, который тебя раздавит. Разница колоссальная. Бывает мандраж, который все обостряет. Состояние не лихорадочное, но не очень прогнозируемое. При этом ты - остер. Иногда все чувства переходят в знак "минус". Ты вялый и размазанный. Если оседлал волнение - ты всадник против пехотинца. Если волнение оседлало тебя - ты пехотинец, который тащит на плечах коня. Ты спутан, словно в вате. Нога не так стоит, тебе кажется, что шнурки развязались…

- В Пекине вы встретились с Гарднером. Он говорил, искренне рады были его видеть.

- Мы столкнулись случайно - в ложе прессы. Я комментировал схватки, Гарднер сидел за мной. Сделать вид, что его не заметил? Или представить так, будто на него страшно обижен за то поражение? Это не по-борцовски. Я подошел, пожал руку. Поговорили. На ковре мы, борцы, - соперники, в жизни - друзья.

- ???

- С ним, конечно, сложнее - не только из-за языкового барьера… Все равно со своим характером ничего не могу поделать. Но это не основание отворачиваться при встрече.

- Гарднер потом даже записал с вами интервью?

- Да.

- Какой-нибудь вопрос вас удивил?

- Он ведь тоже борец, а не кукурузу охранял. Поэтому все было корректно. Хотя перед интервью Гарднеру, допускаю, ставили другие задачи.

- А вы американца о чем-то спрашивали?

- У меня вопросов к нему не было.

- О Давиде Кипиани сочинили, что Шекспира читает в подлиннике. Писали такое и про вас...

- Фальшь. Я не очень хорошо знаю английский. Перед тем как что-то сказать, формулирую по-русски.

* * *

- Великий хоккеист Мальцев не так давно сказал: "Все самое лучшее в своей жизни я уже сделал и самые яркие минуты пережил". Это и ваша история?

- Ну Мальцев… Я ведь о нем вырезки собирал. Это Михаил Мамиашвили так выражается - "вырезки собирал". Конечно, сборную и пьедестал трудно чем-то подменить. А знаете, какой кайф - когда между твоими титулами, как говорит Шамиль Хисамутдинов, есть тире?

- Между датами?

- Да. Когда ты годами был лучшим. Так что с Мальцевым я согласен.

- Когда вам перестали сниться борцовские сны?

- Мне вообще редко сны снятся. Наверное, потому, что до сих пор выхожу на ковер. Пар выпускаю. Когда сам выступал - раз в год, может, случался цветной сон. А теперь - раз в четыре месяца блеклый, черно-белый. Видимо, к ночи не так много переживаний остается.

- Ловите себя на мысли, что могли бы бороться до сих пор?

- Я эту мысль гоню от себя. Да, и сейчас могу прийти на тренировку, побороться с ребятами, которые входят в сборную. У них нет тех кондиций, которые сохранились у меня. Но я далек от мысли, что нахожусь в "звонком" соревновательном состоянии. Тренируюсь для того, чтоб комфортно себя чувствовать. Для аппетита, для пляжа. Видите, десять лет, как закончил выступать, - а не разнесло. Мне однажды сказали замечательную фразу: "Каким себя придумал - таким и живи. Если остановишься - быстро остынешь". Мне нравится ходить в зал, изучать новые методики. Прежде постоянно общался со штангистами, боксерами, баскетболистами. Подглядывал, как они тренируются, - и брал нетипичные для борцов упражнения. Вот почему молодые не могут повторить некоторые вещи, которые я делаю и сегодня.

- Что именно?

- Если совсем упростить - к примеру, присесть с большим весом. Это вопрос отношения к самому себе. И особенностей методики.

- Значит, в спаррингах участвуете регулярно?

- В Хакасии заехал к борцам. Пообщались почти два часа. Причем я приехал с формой - она у меня всегда с собой. Хотел выйти на ковер, но отговорили: все-таки депутат Госдумы, весь день мотался при галстуке. Но я понял, что никогда больше так не сделаю. Если привез форму - надевай и выходи. Так честнее. Да и показывать лучше. Разве в пиджаке объяснишь, как проводить "обратный пояс"?

- Есть ситуация, которой вы очень стыдитесь, - но не постесняетесь рассказать?

- О личной жизни говорить не хочется. Скажу вот о чем. Бывает, при тебе начинают кого-то обсуждать. Например, здесь, в Думе. И отзываются о человеке так, чтобы показать его с не лучшей стороны. А ты знаешь, что это, мягко говоря, наветы. Промолчать в такой момент нельзя. Если можешь быть услышанным - обязан сказать правду. Черчилль писал: "Небывалая роскошь - всегда оставаться собой". Да, это роскошь. Зато она делает человека внутренне свободным. Не надо бояться высказать собственное мнение. Даже если оно не совпадает с мнением других.

Или видишь на улице молодых ребят с сигаретами. Можно пройти мимо. А можно сказать этим соплякам, что курить нельзя. Что это не красиво. Знаете, у меня была история. Савелий Ефимович Шестаков, первый в Новосибирске мастер спорта по греко-римской борьбе, попросил зайти в школу. Пообщаться со старшеклассниками. И вот в присутствии директора одна девчонка спрашивает - дескать, как относитесь к тому, что молодежь употребляет наркотики? Некоторые ребята захихикали - видно, из числа тех, кто уже успел попробовать. И считают себя взрослыми, состоявшимися, если не умудренными, то искушенными точно. Я понял, что бессмысленно сбиваться на пафос. Хотя можно было откашляться, поправить галстук и прочитать нотацию о вреде наркомании.

- Что же сказали вы?

- "Когда псу нечего делать, он лижет яйца. А когда человеку нечего делать, он нюхает клей и курит анашу".

- Образ, однако.

- Смотрю - картина меняется. Теперь уже девчата прыснули, а мальчишки, которые пытались показать, что умнее всех, - раскраснелись. Директор тоже смутилась, пятнами пошла. А я поспешил откланяться. Время спустя она пришла в мою приемную. Думал, с претензиями, что поступил непедагогично, - но нет, благодарила.

- За что?

- Сказала, что на школьном крыльце после этого курящих ребят стало меньше. Одноклассники их задразнили, напоминая мои слова о собаке. И это для меня гораздо важнее упреков в том, что в разговоре с подрастающим поколением использовал ненормативную лексику.

- Были и упреки?

- Было. Но это уже другая история, не слишком интересная.

- Поступок, который потребовал от вас за последнее время большого упорства?

- Мне попало в руки обращение кемеровского губернатора Тулеева. Он просит предоставить российское гражданство нашей гимнастке, двукратной олимпийской чемпионке из Ленинска-Кузнецкого Марии Филатовой. Там сложная ситуация - когда Союз разваливался, она через Белоруссию уезжала в Америку. Нынче там живет. Осталась без российского гражданства. И вот я начал писать письма на имя теперь уже покойного Олега Кутафина, председателя Комиссии по вопросам гражданства при президенте России. Затем в администрацию.

- Хлопотное дело?

- Оказывается, есть положение - народный артист или доктор наук имеют право на упрощенную процедуру. А вот заслуженный мастер спорта - нет. Но я думаю, удастся все разрешить. Это будет проявление здравого смысла.

* * *

- Последняя ваша победа над собой?

- Да каждое утро стоишь перед выбором: пойти в зал потренироваться или поваляться еще в кровати?

- Идете на поводу у собственной слабости?

- Бывает. Грешен.

- Кажется, вы боитесь высоты? Или каким-то словом замените слово "боитесь"?

- Нет, действительно боюсь. Но детям не признаюсь. Например, если тащат на американские горки. Или недавно из-за младшего сына погружался с аквалангом. При том что я и глубины боюсь ужасно. Но не мог же парня отпустить одного. Пришлось нырять. Ну а там больше за него волновался, чем за себя. В такие минуты включаются другие механизмы. А вот чтоб самому сигануть с тарзанки или с парашютом - нет, это не для меня. Стараюсь иначе со страхом бороться.

- Как?

- Не трястись, когда выхожу на балкон. А еще лучше - вовсе к нему не приближаться. Чтоб не искушать себя.

- Вас хоть раз спасало чудо?

- Масса случаев. Начиная с аварии - и закачивая шутками с природой. Лезешь в ледяную воду и только потом понимаешь: что чудом не утонул.

- Ноги могло свести?

- Да что угодно.

- Под лед уходили?

- Уходил под снег. Если на санках катались, меня поймете. Маленьким был у бабушки, родители ушли на работу. А я с санями отправился на большую горку, куда снег свозился со всего города. Вот там начало закатывать в сугроб. Еще чуть-чуть - и укатало бы полностью, с головой. Если б еще трактор пару раз подгреб...

- ...Не нашли бы?

- Весной нашли бы. Я сейчас вспоминаю фильм "Живет такой парень". Помните, как там Куравлев высказался?

- Как?

- Выгнал бензовоз с нефтебазы, лежит на перевязке. Пришла к нему знаменитая поэтесса в образе журналистки. С высокой грудью. Говорит: "Павел, вы же герой!" - "Д-да к-какой я герой? Д-дурак. Взорваться же он мог, бензовоз…"

- Вы ведь водите аккуратно и неторопливо.

- Сегодня - да.

- Так как же могла произойти авария?

- Не выспался. Потерял бдительность и врезался. Слава богу, не во встречную машину, никого не покалечил. Но медленно водить начал не после этого. Просто старше стал. Своим богатырям внушаю: когда ты в машине - не одним собой рискуешь. Все истории про разворот на ручнике - гусарство, бред…

- "Богатыри" - это дети?

- Конечно.

- Кому-то удалось вас разозлить за рулем настолько, чтоб кинулись догонять?

- Я в таком не участвую. Мне это неинтересно. Представляете, чтоб с моей физиономией - еще кого-то догонял?! Да матерился?

- Вы умеете быть жестким к самому себе?

- Надеюсь. Тогда и к другим проще относиться. Самое большое несоответствие между моим самовосприятием и нынешним положением - чрезмерная многословность. Не выношу длинных, расплывчатых формулировок. Лучше называть вещи своими именами. Объяснять коротко, чтоб сразу было понятно: "да" или "нет". А не оригинальничать, не пытаться показать знание вопроса, не производить впечатление своей памятливостью, кругозором или претензией на энциклопедическую образованность.

- Многие говорят: "Карелин - очень добрый". Когда доброта стала для вас проблемой?

- Вам число назвать? Мне кажется, надо быть максимально категоричным к себе и окружающим. Особенно к друзьям. И всегда говорить правду. Возможно, завтра она сохранит кому-то жизнь. Протягивают, допустим, тебе стакан с водкой, а ты не бойся сказать: "Нет!" И утром кардиограмма будет в норме. В этом смысле я порой недоволен собой. Начинаешь человека щадить, не хочешь ссориться, - и промолчишь. Хотя, думаю, лучше мне потерять друга, чем остальным - человека. Как бы грубо это ни звучало.

- Вы теряли друзей?

- Из-за того, что говорил правду? Да, терял. Уверен, со временем жизнь все расставит по своим местам. Вот на Западе иной подход. Когда там кто-то гоняет за рулем автомобиля или мотоцикла, окружающие реагируют спокойно. Мол, это его жизнь, пусть поступает, как хочет. Я же в таких случаях говорю: "Если что - хоронить-то нам…"

- Вы сентиментальны настолько, чтоб хранить в телефоне чьи-то сообщения?

- Я вообще не люблю говорить по телефону, писать эсэмэски, таскать в бумажнике фотографии родных. Это все не про меня, ребята.

- Да и трудно представить вас, набивающего SMS.

- С моими пальцами это и впрямь нелегко. Но изредка приходится - пишу номер рейса, в какое время прилетаю.

- У вас хорошая память?

- Учитывая, что я сын боксера-любителя - хорошая. К тому же память тренирую.

- Как?

- Запоминаю имена и отчества. Многие поражаются, откуда знаю по отчеству такое количество людей. А для меня это незатейливая, повседневная возможность тренировать память.

- Евгений Евтушенко говорил, что очень жалеет - недогулял в молодости, недохулиганил. Надо было больше себе позволять. У вас такого нет?

- Абсолютно. Может, когда-нибудь сяду за мемуары - и начну о чем-то сожалеть. Правда, глупо огорчаться, что ты когда-то не попал на вечеринку или не порадовал себя сомнительными суррогатами. Зато я был в лучшей команде мира. И всегда оставался верен родному Новосибирску, хотя было положено куда-то переезжать.

- Если спросить о пороках - ответите, как Федор Бондарчук, что у вас их нет?

- У меня - есть. К примеру, внутренняя неорганизованность.

- Неужели это про вас?

- Да. Мне хочется всего и сразу. Оттого что-то упускаю. К сожалению или к счастью, я не отношусь к категории людей, которые заняты одним делом. Наверное, все-таки к сожалению. Мешает разбросанность, незавершенная категоричность. Многовато компромиссов. И не от всех пока нахожу силы отказываться.

- Попадали в компании, где никто не знал, кто вы такой?

- Случается.

- За границей?

- Не только. Все мы живем в системе координат, которые сами для себя утверждаем. И есть места, где люди заняты лишь хлебом насущным. Они не смотрят телевизор. Им не до этого. Потому понятия не имеют, кто ты такой. Просто большой дядька диковатого вида, как говорит мой старший товарищ. Иной раз это даже забавно.

А за границей в 2004 году приключился смешной эпизод. Я тогда совершил оплошность и отправился в Португалию на чемпионат Европы по футболу. Местные парламентарии предложили сыграть. Я тоже был в составе. Хотя где я - и где футбол? Форму выдали размера XL. Я честно пытался ее натянуть - представляю, насколько комично это выглядело со стороны. В итоге вышел в своих кроссовках и трусах, которые предусмотрительно захватил.

После паса Кости Еременко мяч от меня даже отлетел в ворота. Закончилась игра, нас окружили португальские журналисты - разумеется, те, что специализируются на работе в парламенте. И кто-то меня спросил: "Вы спортом занимались?" Наши от хохота полегли. А я сказал: "Кажется, завтра проснусь знаменитым…"

- Любовь к охоте с годами не растеряли?

- Нет. Но для меня на охоте главное - не добыча.

- А что?

- Процесс. Чаще всего это коллективное мероприятие. Конечно, важно быть метким стрелком, но еще важнее, как определяешь себя в лагере, насколько можешь быть полезен.

- Самая удивительная охота, на которой побывали?

- Удивительно, когда болтаешься неделю по тайге - и возвращаешься домой без добычи. Даже не сделав ни единого выстрела. Так тоже бывает.

- Сергей Маковецкий уверяет, что отлично доит коров. Каким необычным умением можете похвастаться вы?

- А я недавно научился готовить варенье. Между прочим, это занятие хорошо помогает разобраться в голове со своими "тараканами".

- И какое варенье сделали?

- Последний раз - черничное.

- Получилось?

- Не знаю, как бы Карлссон оценил. А родным понравилось.

* * *

Карелин вдруг отыскал взглядом циферблат на стене:

- О! Ровно час проговорили!

Мы опечалились было, но Герой России жестом успокоил - сидите-сидите.

- Не дергайтесь, ребята. Это я внутренние часы проверяю. У нас с вами время пока есть.

Было у нас еще минут двадцать, как выяснилось.

На прощание Сан Саныч вручил нам крошечный сборник цитат Столыпина "Мысли о России". Процитировав несколько с ходу, не ища в книжке.

Жаль, мы не особенно старались запомнить - в карманном сборнике этих слов о судьбах русского крестьянства не обнаружили. Видимо, они присутствуют в расширенной версии.

Юрий ГОЛЫШАК, Александр КРУЖКОВ