Газета Спорт-Экспресс № 68 (4648) от 28 марта 2008 года, интернет-версия - Полоса 13, Материал 4

ПЕРВЫЕ ИГРЫ СОВРЕМЕННОСТИ МОГЛИ ПРОЙТИ В ВЕНГРИИ

В июне 1894 года в Париже состоялся учредительный конгресс, на котором был создан Международный олимпийский комитет и выбрана столица первых современных Игр - Афины, после чего началась подготовка к организации Олимпиады-1896.

Но вот любопытная деталь: спустя четыре месяца после окончания конгресса инициатор возрождения античных Игр Пьер де Кубертен внезапно выехал из Парижа поездом в Марсель, а оттуда на борту парохода "Ортегаль" в Афины.

Чем был вызван этот неожиданный отъезд? Ведь последние новости, полученные от первого президента Международного олимпийского комитета, его друга грека Диметриуса Викеласа, казались обнадеживающими. Викелас писал из греческой столицы: "От Бриндизи до Афин все мои соотечественники говорят с радостью об Олимпийских играх".

Но, оказывается, после этого Викелас встретился с премьер-министром Греции Трикуписом, и тот уговаривал его не спешить с организацией Игр.

И вот эта осторожная позиция премьер-министра вызвала мгновенную реакцию Кубертена. Он почувствовал, что отказ не заставит себя ждать, и решил выехать навстречу событиям. В Афины Кубертен отправился не с пустыми руками: у него был документ, способный, по его мнению, оказать давление на греческое правительство. Речь идет о письме Ференца Кемени - члена МОК для Венгрии, который на осторожное предложение Кубертена на тот случай, если Греция откажется проводить у себя Игры, дал ему понять, что Венгрия охотно проведет их у себя в рамках грандиозных манифестаций, которыми будет отмечено в 1896 году тысячелетие венгерского государства...

Когда Кубертен сошел с борта "Ортегаля", он увидел своего верного друга Викеласа, который сразу взволнованно спросил его:

- Вы получили письмо Драгумиса? Нет? Я так и думал. Я принес вам копию.

Драгумис, депутат, бывший министр, входил в комиссию, которая, по мнению Викеласа, должна была взять в свои руки организацию Игр. В письме, прибывшем в Париж уже после отъезда Кубертена, Драгумис, ссылаясь на более или менее уважительные причины, сообщал, что Греция отказывается от Игр.

Для Кубертена это был удар. По его мнению, было принципиально важно, чтобы первые Игры современности прошли на земле Греции. Но что же делать? По подсчетам Кубертена, на реконструкцию стадиона и оборудование других мест для олимпийских соревнований должно было потребоваться не менее 200 тысяч драхм.

- Надо во что бы то ни стало достать эти двести тысяч, и тогда первые Олимпийские игры нового времени будут проходить здесь, - сказал он Викеласу.

А через час в номер отеля "Англетер", в котором остановился Кубертен, постучали. Барону нанес визит поверенный в делах Франции г-н Моруар. Он был настроен более чем пессимистически.

- Вы спровоцировали серьезный политический кризис, - чуть ли не с порога заявил Моруар. - Глава оппозиции Делианис вступился за Игры. Премьер Трикупис по-прежнему относится к ним неприязненно. И теперь речь, по сути, идет о его портфеле. Ведь и пресса разделилась на два лагеря.

Через некоторое время в отель к Кубертену явился и Карилаос Трикупис. Должно быть, он был слишком заинтересован в окончательном решении проблемы, раз решился нарушить протокол. Кубертен принял его со своей обычной учтивостью. Трикупис был любезен в разговоре, но тверд в отказе.

- Греция не располагает достаточными финансовыми возможностями, - заявил премьер-министр. - Вам достаточно изучить, каковы наши ресурсы, и вы убедитесь, что для нас затея с Играми нереальна.

Надо заметить, что в те дни в Греции не было короля Георга: он уехал в Петербург. Если бы монарх был в Афинах, Кубертен обязательно попросил бы аудиенции и уговорил бы его. Теперь же он добился встречи с наследным принцем Константином, 26-летним герцогом Спарты. Кубертен пустил в ход все свое красноречие - и сделал Константина своим союзником!

После отъезда Кубертена премьер-министр Греции предпринял последние попытки сорвать Игры. По его указке депутат Скулудис, член Оргкомитета, раскритиковал бюджет, составленный Кубертеном, и убедил своих коллег в неразумности предприятия. В итоге греческие парламентарии выступили с предложением отказаться от Игр: по их мнению, достать необходимую сумму денег было абсолютно невозможно.

Тогда принц Константин реорганизовал Оргкомитет, удалив из него оппозицию, назначил генеральным секретарем бывшего мэра Афин Тимолеона Филимона и лично руководил всеми заседаниями комитета вплоть до начала Игр.

Трикупис открыто выразил недовольство принцем и после первого же столкновения с ним попросил короля выбрать между своим сыном и премьером. Король встал на сторону сына, и Трикупис был вынужден подать в отставку. Отныне судьба Игр была полностью в руках Организационного комитета.

Был объявлен сбор пожертвований. В Афины начали поступать деньги со всех концов страны (отметим, что деньги из-за границы комитет принимать отказывался). Вскоре сумма олимпийского фонда дошла до 332 756 драхм. Но и этого было недостаточно: как оказалось, Кубертен действительно ошибся в расчетах. Тут как нельзя кстати оказалось предложение основателя греческой ассоциации коллекционеров почтовых марок Деметриса Сакарафоса выпустить первую в мире олимпийскую серию. Стоимость марок должна была превышать почтовый тариф, а выручку от реализации этого выпуска Сакарафос предложил направить в фонд проведения Игр.

Идею Сакарафоса подхватили газеты. Греческий парламент утвердил закон о выпуске олимпийских марок. Правительство выделило четыреста тысяч драхм под продажу этих марок. Кубертен вспоминал впоследствии: "После выпуска олимпийских марок успех организации Игр был предрешен".

Казалось бы, все, слава богу, уладилось. Но начались новые трудности, уже не в Греции. Во Франции руководители стрелкового спорта отказались подчиняться Международному олимпийскому комитету и не захотели участвовать в Играх. Французское правительство, оказавшее горячую поддержку идее Игр, не выказало большого желания финансировать поездку в Афины легкоатлетов. Гимнасты, демонстрируя свой патриотизм, заявили, что они не поедут на Игры, если там будут немцы. В свою очередь, немцы отказались от участия, ссылаясь на сдержанное к ним отношение Кубертена. Россия, проявив полное равнодушие к идее возрождения Игр, вообще ничего не предпринимала. Английское правительство выразило Играм недоверие. Бельгия отказалась послать своих гимнастов, утверждая, что гимнастика и спорт разные вещи. По большому счету только члены МОК англичанин Чарльз Херберт и американец Уильям Миллиган Слоун оказывали Кубертену полную поддержку.

Тем не менее наступил долгожданный день - 6 апреля 1896 года. Раздался пушечный выстрел, и над реконструированным стадионом в Афинах поплыли звуки Олимпийского гимна, сопровождаемого ангельским пением женского хора. Тогда никто и представить не мог, сколь могучим станет международное олимпийское движение уже через несколько десятилетий.

Валерий ШТЕЙНБАХ