Газета Спорт-Экспресс № 91 (4371) от 25 апреля 2007 года, интернет-версия - Полоса 8, Материал 3

ИСКРЕННИЙ ПРЕЗИДЕНТ

Он был большим мальчишкой. Для меня это стало очевидным на Кубке Дэвиса в Париже в 2002-м. Когда Михаил Южный выиграл в пятом сете решающее очко у Поля-Анри Матье, Борис Ельцин вдруг с яростным восторгом сорвался со своего места на почетной трибуне "Берси" и, отбиваясь от собственной охраны, полез через спинки кресел, через ограждение площадки - поздравить своих.

Кадр обошел весь мир и вызвал скорее иронию: мол, совсем выжил из ума бывший президент. На самом деле трудно было представить себе более искреннее проявление восторга, любви и гордости. В том числе - за свою страну.

Первого президента России было трудно любить. Слишком тяжелым было время его правления для обычных людей. Когда страну сотрясают экономические спады, дефолты, когда у народа нет денег, работы, когда невозможно представить, что будет с тобой завтра, всегда хочется найти крайнего - того, кто на самом верху, а значит, отвечает за все. К тому же Ельцин был слишком непредсказуем - как со знаком "плюс", так и со знаком "минус". Таким же было и отношение к нему - от восхищения до ненависти.

Политик не может быть искренним по сути своей. Однако у Ельцина всегда существовала ниша, где он чувствовал себя совершенно комфортно и никогда не играл на публику. Этой нишей был спорт.

В 1998-м он принимал олимпийцев Нагано в Кремле. На мероприятие, как водится, пригласили прессу. Я представляла "СЭ". Но так получилось, что по инициативе кого-то из спортивных руководителей меня представили Ельцину как олимпийскую чемпионку и я совершенно упустила момент, когда журналистов попросили покинуть зал. Появилось шампанское, фрукты, обстановка мгновенно стала домашней, и я с удивлением обнаружила, как преобразился и сам президент. С исчезновением телевизионных камер тут же ушла какая бы то ни было официальность. Осталось лишь невероятное обаяние. И искреннее желание помочь решить дорогим для себя людям любые проблемы.

Распространенная сейчас система поощрительных президентских грантов - финансовой помощи спортсменам - по сути, была заложена именно в те времена, хотя и называлась по-другому. Именно Ельцин первым поддержал предложение вручать хотя бы небольшие денежные премии совсем молодым перспективным теннисистам.

До Ельцина руководители страны тоже жаловали спортсменов. Принять, наградить, постоять рядом в лучах чужой славы - все это имело место. И после очередных Олимпийских игр имена особо отличившихся регулярно отправлялись на утверждение в Кремль. Их ждала любая высшая правительственная награда, кроме одной: звание Героя Труда спортсмену или тренеру присвоено быть не могло. Ни за какие заслуги. Звезду Героя первой получила шестикратная олимпийская чемпионка Любовь Егорова. При Ельцине. Позже лауреатами высшей государственной награды становились Лариса Лазутина, Александр Карелин.

А вот Андрей Чесноков получил Орден Мужества за одно-единственное выступление - феноменальную победу в полуфинале Кубка Дэвиса-1995 над Михаэлем Штихом. Но то было совершенно в духе Ельцина. Непредсказуемо, решительно - и очень при этом искренне.

То, что для предшественников было протоколом, для него стало жизнью. Он и сам был спортсменом: хорошо играл в волейбол, неплохо - в теннис. Никогда не добивался высоких титулов, но точно знал, каких жертв, какой самоотдачи требуют спортивные победы.

В том же 2002-м не очень здоровый Ельцин провел на теннисном корте в Лужниках почти восемь часов, наблюдая за перипетиями полуфинального матча Кубка Дэвиса, в котором сборная России насмерть билась с Аргентиной. Последние два гейма поединка Кафельникова против Гастона Гаудио экс-президент провел на ногах. И дело чуть было не закончилось инфарктом.

По большому счету теннис был вообще Ельцину противопоказан. Особенно после того, как появились первые проблемы с сердцем. Врачи рекомендовали высокопоставленному пациенту легкую нагрузку, которую можно было бы контролировать, он же, наплевав на рекомендации, продолжал азартно бегать по корту за мячом, размахивая теннисной ракеткой, как шашкой.

Так и жизнь прошла - наотмашь.

Никогда не забуду, как в один из осенних дней 1991 года, когда "Спорт-Экспресс" только-только начал выходить и ютился на первом этаже двухэтажной избушки-развалюхи, скрытой во внутреннем дворе старого московского центра, в подворотню вдруг одна за другой влетели три черные "Волги" с мигалками. Распахнулись двери машин, и люди весьма характерной наружности устремились к единственному подъезду. Нашему.

В головах у присутствующих пронеслась в тот момент, что называется, вся жизнь.

Прошла, казалось, вечность, прежде чем дверь открылась и в проеме появились люди из черных "Волг".

"Газеты есть? - жестким тоном произнес один из них, похоже, главный. - Все номера за последнюю неделю. Срочно. Ельцин требует".

В полной тишине газеты были собраны.

"Ну слава богу, - с облегчением вдруг выдохнул главный и рассмеялся. - Шеф наш Борис Николаевич приболел, дома лежит. Никакой информации о спорте нигде найти не может. Вот и отправил за газетами прямо к вам. Не привезете, говорит, - всех уволю к чертовой матери!"

Елена ВАЙЦЕХОВСКАЯ

Соболезнования семье Бориса Николаевича Ельцина выразили почетный президент МОК Хуан Антонио Самаранч, глава Росспорта Вячеслав Фетисов, президент Олимпийского комитета России Леонид Тягачев, а также руководители всех спортивных федераций страны.