Газета Спорт-Экспресс № 69 (4349) от 30 марта 2007 года, интернет-версия - Полоса 16, Материал 1

ФУТБОЛ В ГОДЫ ВОЙНЫ. Часть восьмая

ВПЕРВЫЕ ПОД ГИМН АЛЕКСАНДРОВА

Сегодня на повестке дня два важнейших футбольных события, произошедших в стране в годы войны, - розыгрыш Кубка СССР и выезд команды мастеров за рубеж.

СЕНСАЦИИ И ЗАКОНОМЕРНОСТИ

После неудачной попытки возобновить чемпионат председатель Комитета физкультуры Василий Снегов 19 июня 1944 года обратился к маршалу Ворошилову с просьбой организовать всесоюзный кубковый турнир с 24 командами. "Список участвующих команд прошу разрешить установить Всесоюзному комитету", - пишет он Клименту Ефремовичу.

Распоряжением СНК СССР № 14948-р от 20 июля 1944 года ходатайство Снегова удовлетворили, и через 10 дней кубковый караван двинулся в недолгий путь. Вместе с 13 командами мастеров - 11, по выражению Снегова, "из числа выдвинувшихся в последние годы". Каковы критерии отбора, понять невозможно. Отборочная комиссия распространяться на сей счет не сочла нужным.

Пестрый состав участников объясняет несколько разгромных результатов. При взгляде на турнирную сетку трудно ошибиться в составе полуфиналистов. Из верхней части путь в четверку был открыт московскому "Торпедо" и ЦДКА, из нижней - "Спартаку" и одной из динамовских команд, Москвы или Тбилиси. Бакинцы и "Зенит" оракулов посрамили, став соавторами двух из трех отпущенных на эти соревнования сенсаций. Первые неожиданно обыграли очень сильную тбилисскую команду, ленинградцы легко и непринужденно положили на лопатки чемпиона СССР московское "Динамо" - 3:1. Все четыре мяча забили "зенитчики", последний, при счете 3:0, защитник Пшеничный забил своему вратарю Иванову.

Если проигрыш тбилисцев объясняли недооценкой соперника, то во втором случае причиной стал отголосок внутренних неурядиц, связанных со сменой тренера. С Борисом Аркадьевым динамовское руководство распростилось в мае, вскоре после начала чемпионата Москвы. Заполнил вакансию бывший игрок московского "Динамо" Лев Корчебоков.

Аркадьев недолго оставался без работы и вскоре трудоустроился в ЦДКА.

Кубковый турнир с новой командой начал он резво, выиграл три сражения с общим счетом 14:1. На полуфинальную игру с очень трудным, каверзным соперником, "Торпедо", Федотов, пропустивший первые встречи, вынужден был выйти с незалеченной травмой ноги и работу свою исполнил отменно. Проигрывая 0:1, армейцы провели эффектную комбинацию. Последовала передача на младшего лейтенанта Демина. Находясь в убойной позиции, он спинным мозгом почувствовал за собой Федотова, пропустил мяч старшему по званию, и Григорий Иванович эффектным, неотразимым ударом вбил первый гвоздь в крышку торпедовского "гроба". "Прекрасно задуманная и отлично проведенная комбинация!" - восторгался автор отчета в "Комсомолке" Ефим Рубин. При счете 3:1 главный "канонир" вынужден был покинуть поле - вынудили торпедовские оборонцы. С уходом Федотова игра ЦДКА в нападении расстроилась. Пропустив за четверть часа до конца второй гол, армейцы свистали всех назад и не без труда победный счет сохранили.

"ПОЛУГОЛЫ" Сергея САЛЬНИКОВА

Путь второго финалиста, "Зенита", не был устлан розами. Ленинградцы вырывали победы зубами. Со второй динамовской командой возились два дня, забив за 210 минут один гол. Этого оказалось достаточно. Одним ограничились и в матче с бакинцами. А со "Спартаком" вновь работали "в две смены" и провели на поле за два дня 240 минут (2:2 и 1:0).

Зрители и журналисты восхищались 18-летним нападающим "Зенита" Сергеем Сальниковым, воспитанником спартаковского клуба. Играл свежо, задорно, вдохновенно, не по годам зрело, умно. Все делал вовремя, по ситуации. Когда надо - пасовал, финтил, обводил, бил и забивал. В первой игре создал шедевр. Прострел на средней высоте в спартаковскую штрафную застал юное дарование стоящим спиной к воротам. Сальников сориентировался в долю секунды и в немыслимом прыжке через себя отправил мяч в недосягаемую для вратаря Леонтьева точку. Его коварные угловые, вычерчивая замысловатые зигзаги, таили огромную опасность. Кто-то из журналистов, кажется, Лев Кассиль, назвал их "полуголом".

Один из них, в повторной игре со "Спартаком", стал полным. Произошло это на 7-й минуте дополнительного времени. Нарушение в 11-метровой зоне москвичей. Эстонский судья Эльмар Саар свистит. Пенальти? К удивлению многотысячной аудитории и действующих на поле лиц, арбитр выносит мяч за линию и ограничивается штрафным (этим приемом широко пользовались советские судьи в 70 - 80-е годы). Короткая схватка у ворот "Спартака", мяч отбит на угловой, куда по обыкновению семенит Сальников. К лихо закрученному мячу бросились вратарь Леонтьев и Василий Соколов, но тот, неожиданно сделав финт, оставил москвичей не у дел, и Чучелов головой вколотил его в незащищенные ворота.

Не было счастья, да несчастье помогло. Покажи судья на 11-метровую отметку, неизвестно, чем бы все кончилось: накануне, в первой встрече, Саар назначил два, и оба соперники по разу смазали.

23 августа кубок после многолетнего пребывания покинул спартаковскую резиденцию. "Спартак" впервые получил его 14 сентября 1938 года и с тех пор вплоть до августа 44-го владел им на протяжении 5 лет 11 месяцев и 8 дней. Абсолютный рекорд СССР. Останется он в Москве или отправится на берега Невы, должно было решиться через четыре дня.

ПАРТАППАРАТ В ОЧЕРЕДИ К СНЕГОВУ

Финал состоялся 27 августа на стадионе "Динамо" в Москве. Во всех сферах многослойного советского общества ажиотаж неописуемый. Проблема лишнего билетика не обошла и высокие цэковские кабинеты. В ГАРФе покоятся поименные списки хозяев страны, коим физкультурный начальник позволил обозреть финальную игру.

Аппарату ЦК ВКП(б) Василий Снегов выделил 33 билета, правительству (СНК) - всего 13. Перебьются. Всем народным комиссариатам, вместе взятым, - 24. Особняком стоял комиссариат госбезопасности. На нем Снегов экономить не решился - отпустил по-царски, на уровне ЦК. Наглухо засекреченные гэбисты высвечиваться не пожелали: на некотором расстоянии от леденящей кровь аббревиатуры НКГБ проставлено число "30" без единой фамилии. ЦК ВЛКСМ досталось 10 билетов. Среди попавших в десятку - Николай Романов. Через несколько месяцев он сменит Снегова на посту председателя Комитета физкультуры.

О собственном ведомстве Василий Васильевич позаботился по-отечески, одарил щедрее, нежели ЦК партии, - 39 билетами. Дерзость беспримерная.

Вся осчастливленная Снеговым компания совместно с десятками тысяч трудящихся и совслужащих, завоевавших право на финал в многокилометровых боях у стадионных касс (они тоже проходили по кубковой системе - проигравший выбывает), увидели заключительную встречу. На трибунах много военных. Среди них раненые - на костылях, в гипсе, перебинтованные... Пробились на игру и лечившиеся в московских госпиталях ленинградцы, способные самостоятельно передвигаться, а также рабочие и служащие ленинградских предприятий, кто по пути из восточных районов домой оказался в 20-х числах августа в столице.

ТРЕНИРОВАЛИСЬ... ЛЕЖА НА КОЙКАХ

Исход финала мало у кого вызывал сомнения. Армейцы на пути к нему провели четыре встречи (360 минут), "Зенит" - шесть и отработал в общей сложности 630 минут. ЦДКА перед последним боем имел недельный отдых, ленинградцы после изнурительного двухраундового поединка со "Спартаком" - всего четыре дня. Да какое это имело значение, ЦДКА был просто сильнее.

Проживали обе команды в армейской гостинице на площади Коммуны (гостей в составе 20 человек поместили в одной большой комнате), готовились по-разному. Москвичи ежедневно тренировались на поле, ленинградцы, по словам их капитана Ивана Куренкова, "...лежа на гостиничных койках - аккумулировали энергию". Не случайность - система. Спустя два месяца тренер "Зенита" Константин Лемешев рассказывал корреспонденту "Труда": "Тренировки мы обычно прекращали за два дня до игры, чтобы игроки успели отдохнуть и набраться сил. Во всех матчах мы имели превосходство в физической подготовке и забивали мячи во втором тайме, когда соперники начинали уставать".

Сущая правда. На это обратили внимание и обозреватели, а цифры слова тренера подтвердили: 8 из 10 мячей "Зенит" забил во втором тайме или в дополнительное время. Финал не стал исключением.

До перерыва - подавляющее преимущество хозяев. Но все их атаки разбивались о вратаря Леонида Иванова. Смелыми бросками в ноги он предотвращал смертельные угрозы, точно, без единой ошибки играл на перехватах, проявив немыслимую реакцию, перевел кончиками пальцев на угловой мяч, направленный мастерским ударом в верхний угол... И только "бомбу" Гринина обезвредить не сумел.

В перерыве Лемешев произвел перестановки в атакующей линии и предложил играть низом. Декорации изменились. ЦДКА подсел физически, совсем худо стало вышедшему на матч больным Федотову. Не успел сменить его Аркадьев: в самом начале второго тайма вынужденно произвел единственную разрешенную замену после серьезной травмы у Виноградова. Играли фактически вдесятером.

Счет сравнял Чучелов. Метров 20 тащил на себе защитника Кочеткова, не обращая внимания на захваты, толчки, удары по ногам. Проявил терпение и Саар. Многоопытный арбитр (отсудил не один десяток международных матчей) не реагировал, дожидался окончания эпизода. Свистнул, когда увидел мяч в армейской сетке, и показал на центр - 1:1.

"АВТОГОЛ" ЦДКА

Штурм продолжался. Через десять минут Сальников отправился в угол поля подавать свой "полугол". Подав, поспел к месту жарких схваток и сам же превратил угловой в полноценный гол. Зная закулисные обстоятельства, назвал бы его автоголом ЦДКА.

Обстоятельства таковы. В раздевалке, за несколько минут до начала, Сальников обнаружил пропажу бутс. Вспомнил, что оставил их в гостинице. Совершить путь в оба конца значило пропустить как минимум первый тайм. Что оставалось тренеру? Играть в меньшинстве против ЦДКА - самоубийство. Заменить незаменимого? И тут дружескую руку помощи протянули уверенные в себе армейцы. На принадлежащем им скоростном американском "виллисе" Сальников совершил путь в оба конца. "Эта езда осталась у меня в памяти на всю жизнь, - вспоминал он спустя годы. - Команду догнал, когда она выходила на поле. Разминку пропустил, да она была и не нужна: весь был мокрый".

Одной из этих забытых и вновь обретенных бутс забил юный форвард "Зенита" решивший исход финала гол. Имеет право на жизнь иная формулировка: проявив благородство, армейцы, как сейчас принято говорить, привезли себе гол сами - в прямом и переносном смысле.

"Зенит" не ушел в защиту, продолжал наседать, но едва не пропустил в концовке, когда снаряд того же Гринина едва не раздробил штангу. Победа! В этот день состоялась третья, самая громкая кубковая сенсация.

Отличный подарок сделал землякам "Зенит" в год прорыва 900-дневной блокады.

Зрители, болевшие за своих, искренне радовались успеху гостей: "Тысячимосквичей стоя приветствовали спортсменов Ленинграда, и пока не ушел с поля последний игрок, москвичи аплодировали победителям. Это была овация Москвы в честь героического Ленинграда", - писал Лев Кассиль.

Репортаж о финальном матче вел Вадим Синявский. Известный радиокомментатор работал в войну в горячих точках спецкором Всесоюзного радио. Синявский и его коллега Николай Стор оказались единственными советскими корреспондентами, кто присутствовал в Сталинграде при пленении фельдмаршала Паулюса. Они же раньше остальных рассказали стране об этом событии.

В 44-м Синявского отозвали с фронта. Он провел много репортажей из разных городов о спортивных соревнованиях, а 27 августа был приглашен на стадион "Динамо" и занял привычное место в тесной комментаторской кабине.

В ПИТЕРЕ ПИЛИ ЗА ЗДРАВИЕ, В МОСКВЕ - ЗА УПОКОЙ

Впервые кубок изменил Москве. Привезли его в Ленинград на "Красной стреле". Несмотря на ненастье, собралось на перроне Московского вокзала народу видимо-невидимо, и стар и млад. Здесь же, перед строем заваленных цветами триумфаторов, прозвучали соответствующие случаю речи и прошли парадным шагом спортсмены добровольных обществ.

Это была разминка, после которой кортеж автомобилей, растянувшийся по Невскому (так встречали в 30-е годы челюскинцев, Валерия Чкалова со товарищи...), доставил героев во Дворец труда, где после речей партийного, комсомольского и профсоюзного руководства города состоялась основная часть.

Куда направились после матча армейцы? Может, в свою гостиницу, где на первом этаже, в ресторане, с утра накрывались банкетные столы для празднования победы? Почему бы и нет. Повод выпить все равно был.

Голы: Гринин, 35 - 1:0. Чучелов, 58 - 1:1. Сальников, 68 - 1:2.

ЦДКА: Никаноров, Прохоров, Кочетков, Лясковский, Виноградов (Шлычков, 53), Щербаков, Гринин, Николаев, Федотов, Щербатенко, Демин.

"Зенит": Иванов, Копус, Куренков, Пшеничный, Бодров, Яблочкин, Левин-Коган, Смирнов, Чучелов, Ларионов, Сальников.

Судья: Саар (Таллин).

27 августа. Стадион "Динамо". 70 000 зрителей.

МИССИЯ В ИРАН

Снегов, постоянно апеллируя к властям предержащим, не уставал твердить, что розыгрыш первенства и Кубка необходим прежде всего для подготовки советских футболистов к международным встречам, если такая возможность представится. Возможность представилась: осенью команду из Баку пригласил Иран. Футбол этой страны был для нас закрытой книгой. Мы тогда не знали, что в Иране всего три десятка клубов и набрать из них 11 более или менее приличных футболистов непросто. Технический и физический уровень лучших игроков - ниже среднего. Представления о тактике - весьма смутные, острый дефицит квалифицированных тренеров, методической литературы и т.д. и т.п. Все это выяснилось в ходе поездки. А пока отсутствие информации порождало в физкультверхах тревожные чувства. Беспокойством за исход предстоящих матчей и желанием застраховаться от возможных неприятностей дышит каждая строка докладной Снегова в Наркомат иностранных дел на имя начальника Средне-Восточного отдела Садчикова.

Сначала он доступно объяснил чиновнику, почему вместо бакинской команды следует делегировать в Иран тбилисскую. После чего попытался при содействии Садчикова серьезно откорректировать план хозяев, то есть вторгнуться в чужой монастырь со своим уставом:

а) играть с интервалом в четыре дня, а не в два-три, как предлагали иранцы;

б) встречаться с соперниками "убывающей силы": сначала со сборной Тегерана, затем с университетской и провинциальной командами;

в) отправить в Иран не 15 - 17 человек, а 25. "Команда должна выступать в полную силу, а не зависеть от случайного повреждения или нездоровья тех или иных игроков", - резюмирует Снегов.

Как и в 1940 году перед поездкой в Болгарию, он вновь поставил на тбилисцев и на сей раз своего добился. Комитет тут же послал в Тбилиси государственного тренера Михаила Товаровского для оказания помощи команде. От него динамовцы и узнали о предстоящей поездке.

С точки зрения спортивной матчи тбилисского "Динамо" в Иране интереса не представляют: какой резон смаковать подробности избиения лилипутов Гулливером. Грузия перенасыщена футбольными талантами, справиться в тот год с иранцами было под силу и рядовым физкультурным коллективам. Все же визиту тбилисцев в Иран в ряду событий 1944 года мы уделяем значительное место по двум причинам: во-первых, это был единственный в ходе Великой Отечественной контакт советских футболистов (из сильнейшей группы) с иностранцами; во-вторых, раскопал в архивных недрах (ГАРФ. Фонд 7576, опись 2, дело 161) интересные детали, колоритные подробности, описанные в докладе руководителя советской делегации, директора Центрального института физкультуры, полковника медицинской службы Николая Бункина.

"СШЕЙТЕ КОСТЮМЫ! ПРИШЛИТЕ МЯЧИ!"

Около месяца шла серьезная подготовка. Руководил ею назначенный местным комитетом тренер Ассир Гальперин. По настоянию футболистов в помощь ему отрядили Алексея Соколова, с которым в конце 30-х годов динамовцы плодотворно сотрудничали. Между тренерами постоянно возникали "творческие дискуссии", и только вмешательство Товаровского позволило благополучно завершить подготовительный сбор, а результат контрольного матча с горьковским "Торпедо" (14:0) вполне удовлетворил ответственных за благоприятный исход выступлений в Иране.

Что же касается спортивной формы (в смысле одежды) и инвентаря, возникли проблемы.

Основное условие реализации в стране победившего социализма предметов первой необходимости сомнительного качества - отсутствие конкуренции, то есть выбора. С началом Отечественной, когда, по словам историков, "вся промышленность была переведена на военные рельсы", стало худо и с количеством. Настолько, что не смогли одеть около трех десятков парней перед ответственной загранкомандировкой. Директор тбилисской швейной фабрики наотрез отказался выполнять заказ председателя физкульткомитета Грузии Схиртладзе на пошив костюмов: за каждый метр ткани он отвечал головой.

Между Тбилиси и Москвой завязалась интенсивная переписка, в ходе которой выяснилось, что даже облеченные немалой властью люди не могли решить элементарную бытовую проблему. Схиртладзе в срочной телеграмме на имя Снегова просит выбить в столице 270 метров шерстяной ткани и 27 спортивных курток. Снегов просьбу грузинского коллеги выполнить не смог и 28 сентября (за две недели до предполагаемой поездки) телеграфирует председателю Совнаркома Грузии Бакрадзе: "ПРОШУ ДАТЬ УКАЗАНИЕ СРОЧНОЙ ПОШИВКЕ КОСТЮМОВ ФУТБОЛЬНОЙ КОМАНДЕ ЗПТ ИНАЧЕ БУДЕТ СРЫВ ВЫЕЗДА". Бакрадзе бессилен. Ему не остается ничего, кроме как обратиться к наркому торговли Микояну. В тот же день Товаровский звонит Снегову: "Команда страдает из за недостатка мячей", - докладывал гостренер.

Наконец перед вылетом Снегов получает из Тбилиси радостную весть: "Команда экипирована отлично". Подсобил, стало быть, Анастас Иванович.

Получив благословение секретаря ЦК КП(б) Грузии Чарквиани, динамовцы отправились в Баку, откуда 13 октября должны были лететь в Тегеран. В бакинском аэропорту между начальником ГВФ Азербайджана Березкиным и руководством грузинской делегации разыгралась сценка, характерная для советских времен при ловле такси. "У меня нет возможности, поднять сразу 28 человек", - заявил Березкин. После непродолжительных переговоров смягчился: "Я могу вас посадить при оплате за билеты наличными деньгами". Вновь потребовалось вмешательство Москвы. Едва уладили этот вопрос, как возник другой.

Посол СССР в Иране Максимов, связавшись с Бункиным по телефону, сообщил пренеприятнейшую весть: "Иран может принять не более 18 человек". Услышав в ответ пламенную речь Бункина ("говорить перед вылетом о сокращении десяти человек, на которых в течение месяца тратили деньги, немыслимо! Если дело только в деньгах, мы готовы сами содержать десять лишних на свои деньги"), посол отступил.

ГОСТЕПРИИМСТВО ПО-ИРАНСКИ

Визит динамовцев в Иран совпал с серьезным осложнением внутриполитического положения в стране в связи с отказом правительства Саеда предоставить СССР нефтяные концессии. Об этом нашу делегацию проинформировали в аэропорту представители посольства. Прямо на месте передозированным бесчисленными инструкциями футболистам сделали еще одну инъекцию: "Разговоров о политике избегать. Если что, говорите: мы - советские спортсмены, приехали для установления спортивных, культурных связей с союзной страной, к политике не имеем никакого отношения".

Встретили тбилисцев радушно. Из аэропорта повезли в Дербент, красивую, живописную местность в 17 километрах от Тегерана, где находились дачи шаха Мохаммеда Реза Пехлеви, иранской знати и дипломатического корпуса. Среди рая земного, в шикарных номерах лучшего в стране отеля с одноименным названием "Дербент", и разместили советскую делегацию. Вернее, большую ее часть - 19 человек. Остальные оказались в какой-то грязной дешевенькой тегеранской гостинице.

Кормили на убой. Меню и время приема пищи определяли сами футболисты. Ни в чем их не ограничивали. "Наоборот, - писал в докладной Бункин, - об ограничениях пришлось думать нам, так как в связи с обильным столом и частыми приемами (11 в течение 19 дней. - Прим. А.В.) назрелаопасность перегрузки в питании". Перегрузка, правда, грозила лишь живущим в "Дербенте", девять отшельников заботили проблемы противоположного свойства. Ситуация сложилась неординарная: разделенная на две части многокилометровым пространством команда была лишена нормальных условий для подготовки к предстоящим матчам.

ДИПЛОМАТИЯ ЗА КУЛИСАМИ...

Бункин просит Максимова нажать на хозяев. Опытный дипломат не торопится: "Надо выдержать характер, - поучает он руководителя делегации, - пока сами иранцы не почувствуют неловкость положения". Чутье Максимова не обмануло. Большую роль в улаживании конфликта сыграла история с назначением судьи на игру со сборной Тегерана.

Динамовцы вместо запланированных трех матчей провели два - 20 и 27 октября. Во всех советских справочниках первый наш соперник назван сборной Ирана. На самом деле тбилисцы имели дело (согласно протоколу) со сборной областных городов, фактически - вторым составом иранской сборной. В ней нашлось место всего для трех провинциалов, которых уже после перерыва сменили игроки сильнейшей столичной команды. Хозяева делали ставку на второй матч. Основательно готовились к нему лучшие футболисты страны, сосредоточенные в столице, - сборная Тегерана, она же сборная Ирана.

Советской стороне небезразлично, кто отсудит вторую встречу, относительно исхода которой имелись некоторые опасения. Наши предлагали Николая Латышева, хозяева - своего Сагадьяни. Это был иранский Ломоносов - умел и знал все: методист, главный теоретик, тренер сборной, судья... Поговаривали, что едва ли не единственный в Иране человек, внимательно прочитавший правила футбола. Обсуждение затянулось за полночь. Консенсуса достичь не удалось, и Бункин попросил тайм-аут до следующего утра, чтобы проконсультироваться с работниками посольства. После долгих ночных бдений решили уступить. Мотивы:

а) право выбора судьи принадлежит хозяевам;

б) Сагадьяни не решится засудить динамовцев на глазах у шаха и иностранных дипломатов;

в) тбилисцы сильнее и при любом судействе должны выиграть;

г) уступив иранцам, мы окажем им любезность и выиграем в дружбе, что было главной целью визита советской делегации.

Расчет оказался верным. Хозяева, умиленные джентльменским жестом гостей, не мешкая переселили отшельников из убогих номеров захудалой тегеранской гостиницы в фешенебельный "Дербент".

...И НА ПОЛЕ

Первый матч состоялся 20 октября. Судил Латышев. Наши уже на месте сориентировались в обстановке, знали, с кем придется иметь дело. В победе не сомневались, да и свисток в надежных руках. Потому установку на игру получали футболисты от ответственного работника Наркомата иностранных дел Кавтарадзе и посла Максимова: "Матч надовыиграть с небольшим счетом. В первом тайме играйте в футбол, во втором - в дипломатию", - наставляли они команду.

Тбилисцы творчески решили поставленную перед ними задачу. Первый гол Автандил Гогоберидзе забил уже на 27-й секунде (так в отчете). Вскоре он же сотворил и второй. К 15-й минуте Гайоз Джеджелава сделал счет 3:0. К середине тайма двумя мячами отметился Борис Пайчадзе. Сохранение заданного ритма грозило подорвать добрые отношения между дружественными странами. После пятого гола динамовцы немедля приступили к реализации плана, намеченного на вторую половину матча. Футбол кончился, началась дипломатия. В конце тайма забили хозяева: шальная пуля, выпущенная кем-то с перепугу с дальнего расстояния, угодила в цель - 5:1.

Второй тайм проходил, по словам полковника, "в нудной и довольно откровенной дипломатии наших и беспомощных попытках играть иранцев... Было даже опасение, что иранцы обидятся на нашу дипломатию во втором хавтайме, но, как потом выяснилось, она оказалась довольно тонкой. Они искренне верили, что после перерыва тбилисцы подсели физически".

Особых иллюзий относительно исхода следующей игры хозяева не питали, но предполагали, что проиграют с небольшим счетом. Шах в беседе с Максимовым предсказал победу динамовцам - 4:2. Голы тбилисцев он угадал, свои - преувеличил. Гости, играя вполноги, выиграли у лучшей иранской команды - 4:0 (по два мяча забили Борис Пайчадзе и Виктор Панюков).

Сагадьяни своим все же подыгрывал, но повлиять на исход поединка соперников разного класса был не в состоянии. Дипкорпус оказался прав - при любом судействе тбилисцы обязаны побеждать.

"НИКАКИХ НАРЕКАНИЙ"

В день игры состоялась массовая антиправительственная демонстрация. Волнения на улицах Тегерана вынудили отменить намеченный заранее церемониал: шах не мог при создавшейся ситуации принять после игры у себя в ложе и на глазах у многих тысяч зрителей приветствовать и одарить футболистов СССР. Об этом руководителя советской делегации известили в перерыве между таймами от имени министра двора.

На этом официальная часть визита закончилась. В течение следующей недели тбилисцы провели показательные матчи двумя составами, чуть разбавленными иранцами, в Тегеране и Тавризе (5:2 и 7:1) и игру со сборной командой войск советского гарнизона (5:0), после чего вернулись на родину.

Поведением грузинских футболистов за рубежом руководитель остался доволен. "Никакихнареканий, - писал Бункин в докладной. - Культурные молодые люди хорошо держались в обществе, не терялись в сложной и непривычной обстановке официальных приемов и парадных "а-ля фуршетов". Несмотря на обилие соблазнов, за три недели пребывания в Иране мы имели всего один срыв по части чрезмерного питья (случай с Бережным в Тавризе перед самым отъездом, прошедший совершенно не замеченным для иранцев)... Все это чрезвычайно выгодно выделяет коллектив тбилисского "Динамо" среди наших футболистов-мастеров".

В завершение расскажу о факте знаменательном, оставшемся в те и последующие годы вне поля зрения СМИ.

Более четверти века Страна Советов не имела собственного гимна и пользовалась импортным - "Интернационалом". В декабре 43-го благодаря композитору Александрову, поэтам Михалкову и Эль-Регистану обзавелась наконец собственным. Впервые новый гимн исполнили в СССР 15 марта 1944 года. Дебют его в международных матчах советских футболистов состоялся 20 октября того же года в Тегеране.

КУБОК СССР 1944 ГОДА