Газета Спорт-Экспресс № 218 (4197) от 22 сентября 2006 года, интернет-версия - Полоса 15, Материал 1

КАК БЕРИЯ БОРОЛСЯ С БЕЗБИЛЕТНИКАМИ

Деньги и футбол. Именно в такой последовательности. Деньги в современном футболе отодвинули на второй план сам футбол. Россия - не исключение. Сегодня мы знаем рыночную стоимость игроков, бюджеты клубов, причитающиеся им лигочемпионские деньги на всех турнирных ступеньках...

В годы советской власти эта деликатная, сокрытая от многомиллионного населения тема живо обсуждалась разве что в закулисье, о чем свидетельствуют спрятанные в государственных тайниках документы под грифом "секретно". Счастливый случай помог обнаружить кое-что в Госархиве Российской Федерации, в одном из укромных его уголков, к спорту вообще и футболу в частности касательства не имеющего.

От читателей "СЭ" секретов у меня нет. Вы узнаете о годовой прибыли спортобщества столичного "Динамо", бюджете его футбольного клуба, поматчевую арендную плату за пользование центральной ареной, выделенные на строительство двух крупнейших в стране стадионов суммы...

ШЕСТОЙ ПУНКТ СЕДЬМОГО РАЗДЕЛА

Печка, от которой мы начинаем сегодняшний танец, - один из параграфов Положения о чемпионате 1941 года, состоявший из 12 многопунктных разделов.

Пункт 6 седьмого раздела гласил: "Поступления от продажи билетов на игры по первенству СССР по футболу распределяются: 40% обшей суммы сбора поступает в распоряжение стадиона, оплату за аренду и другие расходы - уборка стадиона и трибун, продажа билетов, афиширование, содержание контролеров и другие. Остальные 60% обшей суммы делятся поровну между организациями, команды которых участвуют в игре".

Чтобы иметь примерное представление о валовом сборе и распределении его между тремя заинтересованными сторонами, надо знать вместимость трибун и стоимость билетов.

Самый большой в стране динамовский стадион в Москве имел 55 тысяч посадочных мест. Накануне аншлаговых матчей печатный станок по производству входных билетов работал в усиленном режиме. Их обладателям предоставлялось любое свободное пространство в многочисленных проходах и на самом верху по окружности трибун. В такие дни число зрителей возрастало до 70 - 80, а если верить газетам, и до 90 тысяч. "Сталинец" вмещал примерно 30 тысяч, тбилисский стадион "Динамо" способен был принять от 25 до 40 тысяч человек, киевский - 30 - 40 тысяч, ленинградский - 25 - 30, столько же одесский. Остальные поменьше.

Цены на билеты в довоенные годы оставались на одном уровне: матчи первенства и Кубка стоили от 2 до 5 рублей. Устанавливал их Комитет физкультуры, не уставая ежегодно напоминать дирекции, чтобы не забывали выделять не менее пяти процентов льготных билетов для красноармейцев и учащихся по цене, не превышающей 50 копеек.

Имея исходные данные, наиболее нетерпеливые читатели, дружащие с арифметикой, быстро определят примерную разовую прибыль стадионов и заглянут в клубные карманы. Остальным по ходу повествования обнародую более точные суммы.

БУНТ ПРОФСОЮЗОВ

Комитет физкультуры частенько сгибался под напором администрации стадионов и их влиятельных покровителей. В 1936 году стадионам отводилось всего 20 процентов валового сбора, спортобществам - по 40. Вскоре соотношение изменилось: соответственно 30 и по 35. Как только карательные органы возглавил Берия, у ДСО отняли еще по пять процентов: 40 - 30 - 30. Но и этого показалось ему мало. В 1939 году для динамовских стадионов Тбилиси, Киева и Москвы он затребовал половину выручки с продажи билетов. И тогда, неслыханное дело, взбунтовались профсоюзы. В Москве в 39-м - 40-м защищали они интересы "Торпедо", "Локомотива", "Металлурга", "Крыльев Советов", в Союзе еще и сталинградского "Трактора", "Стахановца" из Сталино, ленинградского "Зенита" и тбилисского "Локомотива", то есть более половины команд группы "А".

23 марта 1940 года завотделом физкультуры и спорта профсоюзов (ВЦСПС) Школьников бьет челом главе физкультурного ведомства Снегову. Рассказывая о непомерных поборах хозяев динамовского стадиона, он пытается разжалобить адресата: "В результате такого положения мы не имеем возможности обеспечить самоокупаемость наших команд, и команды спортивных добровольных обществ профсоюзов вынуждены в своих сметах предусматривать значительные дотации из бюджета спортобщества".

Утерев слезы, Школьников неожиданно пригрозил прямым неповиновением : "В случае, если Всесоюзный комитет не примет необходимых мер, мы вынуждены будем перенести все игры команд спортобществ профсоюзов на стадион "Сталинец"...

О Вашем решении просим нас уведомить, т.к. мы запретили всем нашим командам заключать договора с "Динамо" до получения Ваших указаний".

В тот же день секретарь ВЦСПС Москатов посылает записку аналогичного содержания самому зампредседателя советского правительства Вышинскому. Не надеясь на помощь Снегова, он завершает послание такими словами : "Так как Всесоюзный комитет по делам физкультуры и спорта при СНК СССР этот вопрос урегулировать не в состоянии, просим Вашего вмешательства".

Как покажут дальнейшие события, этот вопрос не в состоянии будет урегулировать и второе лицо в правительстве СССР. Для меня лично в записке Москатова познавательную ценность имела одна строка. В надежде, что заинтересует она и вас, уважаемые читатели, процитирую ее полностью: "Только одна команда мастеров футбола спортобщества "Торпедо" завода им. Сталина за пользование стадионом "Динамо" в течение девяти игр (за 18 часов) уплатила 197 668 рублей".

При несложных арифметических подсчетах мы легко определим арендную плату на "Динамо". Равнялась она без малого 22 тысячам рублей. Столько приходилось выкладывать за каждую игру всем московским командам, принимая иногородцев на главной арене страны и поочередно во встречах друг с другом.

РЕВИЗИЯ

Демарш профсоюзов, угроза перенести свои домашние матчи на "Сталинец" сильно били по карману динамовского стадиона и клуба: помимо арендных денег лишались они солидной доли с продажи билетов. Конкретную сумму назову позже. Неудивительно, что вскоре в адрес Вышинского (он, помимо всего прочего, курировал спорт) посыпались письма.

На защиту интересов родного общества встали люди серьезные, обладавшие большой властью и возможностями. Начал заместитель наркома внутренних дел СССР Иван Иванович Масленников, он же председатель ЦС "Динамо". Человек, обязанный Лаврентию Берия назначением на высокий государственный пост, до конца жизни шефа сохранял ему верность и преданность. Вскоре после ареста и расстрела Берии Иван Иванович покончил жизнь самоубийством.

Генерал внутренних органов, как и положено ему по должности, разоблачил профсоюзных деятелей, обвинив в уклонении от истины. По его сведениям, динамовский стадион существенно пополнял казну профсоюзных команд. Чистая прибыль "Локомотива" от матчей на центральном стадионе составила 300 тысяч рублей, "Металлурга" - 402, "Торпедо" - 417.

"Доверяй, но проверяй", - учил вождь мирового пролетариата. Следуя его совету, Вышинский осмелился проверить выкладки генерала НКВД. Поручение выполняли финансисты из Комитета физкультуры и СНК. Проверяли не зря. Как оказалось, не все было в порядке с отчетностью в самом таинственном и засекреченном ведомстве. "Отсутствуют соответствующие отчетные и сметные данные, - докладывали ревизоры. - Выведенные в отчетных материалах ЦС "Динамо" результаты деятельности его спортсооружений не отражают их действительных результатов..."

Выяснилось, что годовая прибыль стадиона "Динамо" даже при 30-процентном отчислении в его кубышку составляла 4 миллиона 268 тысяч рублей. Расходы - 4 миллиона 046 тысяч. Еще одна интересная информация. В одном из разделов расходной части указывалось: общество на содержание футбольной команды московского "Динамо" выкладывало 577 тысяч рублей. Таким образом, чистый навар равнялся 222 тысячам. Вывод: " Московскийстадион"Динамо" не представляет исключения от других стадионов страны, и размер отчислений в его пользу от поступлений по платным массовым спортивным мероприятиям должен быть установлен такой же, как и для других стадионов". То есть 30 процентов стадиону (заметьте, не 50, как требовал Берия, и даже не 40) и по 35 - играющим командам.

РАУНД ПЕРВЫЙ

Тогда вступила в бой тяжелая артиллерия. Лаврентий Берия открыл огонь по той же цели. В письме Вышинскому с пометкой "лично" (обычно послания на имя высоких сановников проходили через руки их секретарей), в частности, говорилось: "Все спортивные сооружения "Динамо" построены за счет собственных накоплений (профсоюзные деятели утверждали, что строились на государственные деньги. - Прим. А.В.) .Общество осуществляет свою оборонно-спортивную работу исключительно на средства, получаемые от эксплуатации своих спортивных сооружений и подсобных торгово-производственных предприятий, не получая никакой дотации от государства".

Уменьшение отчислений и снижение арендной платы за пользование стадионом вынудит просить кровные народные деньги у государства, объяснял Лаврентий Павлович Андрею Януарьевичу и просил удовлетворить его возросшие запросы.

Вышинский в смятении. Он поручает главному казначею страны Звереву показать истинную, объективную картину финансовых дел в спортобществе "Динамо". Результаты тщательной проверки совпали с выводами предыдущих ревизоров. Что делать? Оставить "Динамо" 30 процентов, как и всем, или дать 50, как того добивался Берия? 16 июля 1940 года Вышинский принял компромиссное решение: "Установить на всей территории СССР арендную плату за эксплуатацию стадионов при футбольных игpax: 40 процентов в пользу стадионов и 60 процентов в пользу добровольных спортивных обществ играющих команд".

Берия в ярости: на московском стадионе "Динамо" не должно быть как у всех. Это раз. 40 процентов мало, он требует 50. Это два. Об этом и пишет другому заму правительства СССР Николаю Александровичу Булганину. "Добровольное спортивное ордена Ленина общество "Динамо", являясь организацией НКВД, осуществляет всю оборонно-спортивную работу среди сотрудников и войск НКВД", - ввел в курс дела Бултанина автор записки. Подробно объяснив ситуацию и рассказав об исключительном положении стадиона "Динамо" в Москве, он требовал оплаты по самой высокой, 50-процентной ставке, ибо "уменьшение доходных поступлений московского стадиона "Динамо" на 500 - 600 тысяч рублей в год (при 40-процентном отчислении. - Прим. А.В.) создаст угрозу выполнению плана оборонно-спортивной работы".

Удар рассчитанный, сильный, точный, под дых. Внешне невинная фраза таила в себе смертельную угрозу. Между строк читалось: отказ от выполнения условий (читай - ультиматума) означает подрыв оборонной мощи страны. Напуганный не на шутку Булганин поднимает обе руки вверх: "Согласен" - ставит он резолюцию на бериевской записке, но ответственность возлагает на Андрея Януарьевича: "Просить т. Вышинского", - выводит он рядом синим карандашом. Выбора у того нет. Подрывать оборонную мощь страны человеку с меньшевистским прошлым равносильно самоубийству. "Согласен по Москве", - выбросил 21 августа белый флаг долго упиравшийся Вышинский, а через пять дней отрекся от подписанного им же месячной давности постановления, о чем немедля объявил конфликтующим сторонам.

РАУНД ВТОРОЙ

Первый раунд тяжеловес Л.П. Берия выиграл у профсоюзно-физкультурных деятелей не без труда. Второй раунд прошел с явным его преимуществом. Бой был остановлен досрочно.

Во все времена на всех стадионах предоставлялись бесплатные билеты и служебные пропуска. Их число в довоенные годы постоянно сокращалось. 31 мая 1940 года приказ Снегова урезал его до тысячи.

Берия не намерен пропускать на свой динамовский стадион и такое число "халявщиков". В первых же строках очередной записки на имя Вышинского он применил уже проверенное убойное оружие. В связи с тем, что весь доход стадиона "Динамо" используется "в целях повышения боевой подготовки динамовцев-чекистов, - напоминает Лаврентий Павлович, - мы заинтересованы в увеличении доходности стадиона". По его словам, льготники в 1938 - 1939 годы нанесли материальный ущерб стадиону на сумму два миллиона рублей. Произведенное приказом Снегова сокращение безбилетников до тысячи человек также наносило значительный урон - 350 тысяч рублей в год. Исполнять распоряжение главного физрука страны глава НКВД не намерен, о чем ставит в известность Вышинского, и не просит, как прежде, а "считает необходимым" последовать его примеру и снизить число бесплатных посетителей ведомственного стадиона с одной тысячи до... 55 человек.

По одному билету предоставлял он руководителям Всесоюзного (Снегову) и Московского комитетам физкультуры (как хлебосольный хозяин Берия позволил им занять места в правительственной ложе), 50 - двум играющим командам с запасными, тренерами, массажистами и т.д. и трем обслуживающим матч судьям: главному и его помощникам. Еще 565 билетов разрешил приобретать с 20-процентной скидкой: то есть пятирублевый билет за четыре рубля. Таким правом могли воспользоваться 200 футболистов команд мастеров - участников чемпионата СССР, 100 заслуженных мастеров спорта, 30 работников Всесоюзной и Московской футбольных секций, столько же - союзного и столичного комитетов физкультуры, 25 полагалось судьям всесоюзной и республиканской категорий по футболу. Даже журналистам бесплатный вход на стадион "Динамо" был возбранен. Корреспондентам центральных и московских газет выделили по слегка облегченным ценам всего 10 билетов. Записки аналогичного содержания Берия послал главе советского правительства Вячеславу Молотову и хозяину всея страны Иосифу Сталину.

РОДИЛСЯ В РУБАШКЕ

"Враг народа" Снегов не отказался от коварных планов по подрыву оборонной мощи социалистического государства. В очередном послании он уведомил Вышинского, что не считает возможным создавать привилегированные условия стадиону "Динамо", обличает главного чекиста страны во лжи, доказывая, что льготники обходятся столичному стадиону не в 350, а всего в 150 тысяч рублей.

В заключительной части послания Снегов резонно замечает, что "отмена приказа Всесоюзного комитета сделает фактически невозможным осуществление контроля и руководства проведением спортивных мероприятий со стороны Всесоюзного комитета и его местных органов, так как покупка билетов для входа на стадион "Динамо" работниками, обязанными присутствовать на спортивных мероприятиях по роду своей служебной или общественной работы, не должна производиться за свой счет".

Василий Снегов напоминал боксера-профессионала, который, побывав несколько раз в нокдауне, едва держась на ватных ногах, рвется в бой, рискуя получить смертельный удар мощного, уверенного в своей непобедимости жестокого соперника. Вышинский остановил бой и отчеканил приказ СНК, в котором удовлетворил все требования Лаврентия Павловича. Кто бы сомневался.

А теперь еще раз взгляните на содержание изложенного в самом начале шестого пункта седьмого раздела Положения о чемпионате 1941 года. Битый-перебитый Снегов, проиграв вчистую оба раунда, вышел на третий и перед новым сезоном. Пренебрегая постановлением правительства, вновь снизил причитающуюся динамовскому стадиону сумму на 10 процентов. Неужто жизнь была ему не мила? "Террористическую деятельность" председателя физкульткомитета при желании легко было подвести под одну из многочисленных статей, лишавших жизни, в лучшем случае - свободы. Судьба Василия Васильевича хранила. Из-под него даже кресло председательское не вышибли. Просидел он в нем вплоть до 1945 года. В рубашке родился. Иного объяснения найти не могу.

ДЛЯ УДОБСТВА ЗРИТЕЛЕЙ

Продолжая стадионную тему, несколько слов посвящу подготовке к сезону имевшихся в наличии спортивных арен и чуть подробнее расскажу о грандиозных сооружениях, строительство которых по причинам весьма прозаическим затянулось на годы.

Во многих городах, чьи команды участвовали в чемпионате, администрация ограничивалась косметическими работами с обязательной покраской скамеек для зрителей. Это святое. Красили перед самым открытием. Пока краска просохнет, пока пронумеруют места (с этим особо не торопились), пройдет несколько игр, на которые производство ненумерованных билетов значительно превышало вместимость трибун. У перепачканных, изрядно помятых в давке зрителей претензий не было - зато футбол посмотрели. О дирекции стадионов и говорить нечего - денежки от продажи "несанкционированных" билетов оседали в их карманах немалые.

Исключение - стадион "Динамо" в Москве. Вот где думали об удобстве зрителя. Каждый год задолго до открытия продавались сезонные абонементы. К началу февраля 41-го реализовали их на кругленькую сумму - 100 тысяч рублей. Не в состоянии сразу оплатить стоимость абонемента? Не беда. За несколько дней до игры можешь "отовариться" в одной из 25 касс на территории стадиона. Чтобы не создавать давки, люди получили возможность приобретать билеты в метро, спортивных магазинах "Динамо" или по месту работы на крупных предприятиях и в учреждениях.

Нагрузка на поле центральной арены выпадала огромная. Летом и осенью на зеленом газоне играли в футбол, зимой, уже на ледяном, - в хоккей с мячом. Освобожденное весной от ледяных оков истерзанное поле долго приводили в чувство и только в июне, через месяц-полтора после открытия сезона, прихорошившись, наведя марафет, динамовский стадион принимал гостей. Вынужденный простой наносил серьезный финансовый урон клубу. Поэтому в зиму 1940/41-го, в отличие от прошлых лет, поле под каток не залили, что позволило открыть гостеприимные ворота стадиона на 5 - 6 недель раньше обычного.

Изголодавшиеся по футболу болельщики заполняли динамовскую чашу до краев. Даже не самый кассовый матч ЦДКА с ленинградским "Динамо" посетило 55 тысяч человек. На шести майских играх побывало в среднем более 60 тысяч зрителей. Зная уже, что почем, легко посчитать, что в клубную кассу поступило с этих матчей примерно 100 тысяч рублей, без учета арендной платы с игр без участия московского "Динамо".

ДОЛГОСТРОЙ

Продолжалось в 41-м строительство двух гигантских стадионов в Москве и Ленинграде. О московском, в Измайлове, мы время от времени рассказывали, обещая держать руку на пульсе. Пульс с каждым годом ослабевал, а в описываемое время едва прощупывался. Напомню коротко о первоначальных замыслах создателей, добавлю подробностей, после чего завершу эпопею, увы, печальную.

Идея создания, как бы сейчас сказали, "суперстадиона" возникла в начале 30-х во время острого приступа гигантомании, поразившей верхний ярус партийно-правительственного аппарата. Стройки у нас были самые гигантские, реки - самые длинные и широкие, горы высокие, каналы - глубокие. Даже чемпионат соорудили в 38-м самый многолюдный - на 26 "персон".

Решением советского правительства (СНК) от 23 сентября 1931 года высшему физкультурному органу (ВСФК) поручили строительство большого и вместительного стадиона, каких мир не видел - на 120 тысяч мест (через несколько лет говорили уже о 105 тысячах). Он должен был стать частью огромного спортивно-оздоровительного комплекса. Выделили под строительство 300 га в живописном райском уголке - царской усадьбе первых Романовых в Измайлове.

На новом стадионе собирались провести "Всемирную спартакиаду народов", намеченную на 1933 год по случаю успешного завершения первой пятилетки строящегося социализма. Главным архитектором назначили выигравшего конкурс академика Николая Яковлевича Колли. На разных этапах затянувшегося на годы строительства сотрудничал он с архитекторами Вольфензоном, Андреевским, Харитоновым, Селивановым...

Сумму выделили по тем временам колоссальную - 300 миллионов рублей. Да вот только деньги в нашей стране издревле обладали способностью испаряться задолго до исполнения возложенных на них задач. Посему строительство затянулось и никак не поспевало за периодически отодвигавшимися новыми сроками.

ВОРУЮТ...

На одном из этапов долгостроя, на исходе 1935 года, проконтролировать ход работ поручили Нафталию Ароновичу Френкелю, профессиональному строителю, прошедшему путь от помощника прораба до руководителя крупнейших союзных строек. Где-то в середине пути, в 1924 году был он органами госбезопасности арестован и осужден (10 лет лагерей) за "мошенничество в отношении государства и общественного учреждения". Освобожден досрочно в 27-м, и в том же году перешел на работу в... арестовавшие его внутренние органы ОГПУ (затем - НКВД). Приняли зэка как родного, и он быстро пошел в гору. В начале 30-х назначен начальником строительства печально известного, созданного на костях заключенных Беломорско-Балтийского канала, затем - Байкало-Амурской железной дороги... Вершина карьеры - замначальника ГУЛАГа.

Нет надобности говорить о том, что порученную работу выполнил Френкель добросовестно, со знанием дела, после чего направил подробный отчет самому Вячеславу Михайловичу Молотову.

Картину обрисовал ужасающую. Из 20,5 миллиона рублей, выделенных на Измайловский спорткомплекс с 32-го по 35-й год, по прямому назначению использовали меньше половины - около 10 миллионов. Если учесть, что в течение четырех лет строили без технических проектов и смет (!), хапнули по нынешним меркам по-божески. За это время на поверхности ничего не выросло, в недрах исполнили всего 35 процентов из запланированных работ. Качество - хуже некуда: стены тоннеля потрескались, бетон недоброкачественный, из-за чего в перекрытиях подвалов, которые должны выдерживать огромную нагрузку, образовались проемы... Трудовая дисциплина развалена, из 813 человек, принятых на работу только в 1935 году, уволено 779, из которых 353 (45 процентов) - за прогул. Драконовские законы к нарушителям трудовой дисциплины еще не созрели.

Время от времени менялись строительные конторы, куда тут же вливали новые денежные потоки с тем же эффектом. В связи с "нецелевым" (применяю современную терминологию) их использованием строительство продвигалось медленно, урывками, а к началу войны и вовсе заглохло.

"Сталина на вас не хватает!" - сокрушаются сегодня ностальгирующие по давно ушедшим временам. Выходит, и тогда Сталина на всех не хватало. Занятый сокращением народонаселения, не успевал он обращать внимание на подобные мелочи.

ДОНОС ИНЖЕНЕРА

Коротко изложу еще одну удивительную до неправдоподобия историю. Бдительное око инженера Мачевского обнаружило крупный заговор среди участников измайловской стройки. В начале февраля 1939 года он пишет записку товарищу Сталину с предупреждением о готовящемся покушении на него лично и членов правительства, назвав имена заговорщиков и их пособников: "Месторасположение центрально-распределительного пункта электроснабжения стадиона... было продиктовано злейшими, врагами народа во главе с Антиповым (руководил в прошлом делом строительства стадиона) с таким расчетом, что правительственная ложа, в нужный момент могла быть подвержена взрыву", - информирует вождя Мачевский. В заговоре подозревает архитектора Колли и его окружение. Не исключает подкупа специально привлеченных экспертов, чтобы получить нужное врагам народа заключение.

Отправленная 9 февраля записка через пять дней достигла кабинета Поскребышева - секретаря Сталина. Даже не показав записку вождю, он отправил ее на рассмотрение Молотову. А Вячеслав Михайлович по обыкновению спустил своим помощникам, и она затерялась в недрах вверенного ему ведомства. Обнаружили донос случайно в одном из укромных уголков сложного чиновничьего лабиринта 2 марта 1940 года. Больше года пролежала записка с предупреждением о готовящемся покушении на драгоценную жизнь товарища Сталина и верных его соратников. Уму непостижимо! А что, если бы стадион сдали вовремя и преступникам удалось осуществить свои коварные планы? Подумать страшно.

В конце 41-го в подземных коммуникациях недостроенного стадиона располагалась, по версии ученых, ставка Верховного главнокомандующего - Иосифа Сталина. С нетронутого поля, в случае захвата немцами Москвы, готовы были взлететь самолеты с ценнейшим грузом - правителями страны.

Сейчас на территории несостоявшегося спорткомплекса находится музей, построен концертный зал, открыт ресторан. Называется он... "В гостях у Сталина". Такая вот история.

ПЕРВЫЙ СТОТЫСЯЧНИК

Строительство ленинградского стадиона имени Кирова, рассчитанного на 100 тысяч мест, осуществлялось с 1933-го по 1937 год тоже без утвержденного проекта и смет. Только в 37-м Центробанк по распоряжению СНК определил его стоимость - 56 миллионов рублей. Работа пошла веселее, и первую очередь собирались сдать в эксплуатацию во второй половине 1941 года. Но опять кончились деньги. Для полного счастья недоставало всего-то 10 миллионов. Где их взять? Государство накануне войны экономило каждую копейку, Комитет физкультуры обнищал. И тогда распоряжением первого коммуниста Ленинграда Андрея Жданова финансовое бремя возложили на ленинградских чекистов, к большому их неудовольствию. Продолжавшаяся несколько месяцев тяжба стройку заморозила. Грянувшая война препирательства прекратила.

Судьба ленинградского стадиона сложилась удачнее. После Великой Отечественной его доносили и благополучно родили летом 50-го. 30 июля впервые в СССР за футбольным матчем (играли ленинградцы - "Динамо" и "Зенит") наблюдало 100 тысяч человек.

Намеревались к началу первенства достроить и открыть новый, республиканский стадион в Киеве. Уже и билеты на первую игру распродали, но она так и не состоялась. О причине догадаться нетрудно. Подробности - в одной из последующих глав. А в следующей, помимо всего прочего, заглянем и в карманы футболистов.