Газета Спорт-Экспресс № 89 (4068) от 21 апреля 2006 года, интернет-версия - Полоса 1, Материал 1

"ИЗ СБОРНОЙ СССР-72 УВАЖАЮ ВСЕХ, КРОМЕ МИХАЙЛОВА"

Собственный корреспондент "СЭ" в Северной Америке взял интервью у одного из величайших хоккеистов всех времен.

Когда и кем была произнесена самая знаменитая речь в истории России? Прямо так сразу и не ответишь, не правда ли? Мнения наверняка разойдутся, хотя, скорее всего, получится, что дело было на каком-нибудь броневике. Канадцам на этот вопрос ответить куда проще.

Самая знаменитая речь в истории Канады была произнесена в 1972 году в Ванкувере - на льду даже более того - на коньках: оратор, истекая потом и держа в руках клюшку объявил о своей любви к родине и презрении к своим соотечественникам.

"Я хочу сказать народу Канады, - почти прокричал Фил Эспозито в микрофон телерепортера, - что мы стараемся изо всех сил. Мы играем только потому что любим свою страну. И мы все вами разочарованы. Я не могу поверить в то, что нас освистывают. Если русские будут относиться к своим игрокам так же, как вы к нам, я вернусь из Москвы и персонально перед вами извинюсь. Но вряд ли это случится".

Не ахти какое красноречие, но, как известно, на массы лучше всего действуют простые слова. Они и подействовали: канадцы уверены, что именно эта речь переломила ход суперсерии-1972 между сборными Канады и СССР.

...Наша встреча состоялась в Тампе, на домашнем матче "Тампа-Бэй Лайтнинг". Эспозито подрабатывает комментатором на играх основанной им команды, и надо полагать, что местным радиослушателям скучать не приходится. На интервью Фил согласился с удовольствием, пожалев лишь о том, что времени у нас будет всего ничего - два перерыва между периодами.

-В Канаде до сих пор вспоминают ваше интервью после четвертого, проигранного матча серии-1972. Вы тогда разразились речью, в которой заклеймили канадских болельщиков. Это был эмоциональный всплеск или заранее рассчитанный психологический ход?

- Знаете, сам я эту речь впервые посмотрел на пленке только в 1982-м! А до этого в течение десяти лет не мог точно припомнить, что же именно такого сказал, что так взбесило всю страну Это ведь были чистые эмоции, ничего продуманного. Все, что чувствовал тогда, вылетело изо рта, не проходя через мозги. А мне было наплевать. Мне и сейчас наплевать, что думают о сказанном мной. Я ведь и сейчас такой: если что думаю - так и скажу.

-А что вы думали тогда о канадской публике?

- Мне была непонятна ее реакция. Мы готовились к серии с Россией десять дней. Десять, черт побери, дней! И, можете мне поверить, не лезли из кожи вон. Предсезонка же. Дурачились, пьянствовали, ходили по девкам...

Никогда не забуду первую игру в монреальском "Форуме". Жарища, кондиционеров нет, температура воздуха, наверное, около 95 градусов (по Фаренгейту что равно примерно 35 градусам по Цельсию. - Прим. С.М.). Мы подыхали после первого периода. Я, по-моему в тот день потерял 12 фунтов веса (около 5,5 кг). Мы, находясь, по существу, еще в отпуске, попали на совершенно неизвестного нам и прекрасно подготовленного соперника. А канадская публика почему-то решила, что мы не старались, что нам наплевать.

-Говорят, что именно эта речь стала переломным моментом серии. Что после вашего призыва команда смогла наконец правильно настроиться и ощутить важность происходящего.

- Лично я так не считал. Мы все и так понимали, что проигрываем исключительно из-за отсутствия командной игры и нормальной подготовки. Только в промежутке между канадской и советской частями серии мы смогли хоть как-то сыграться. В Швецию тогда поехали - тренироваться на большом льду. Вот в Швеции и стали командой. Настоящей командой, не то что в первых матчах. Я даже удивляюсь, что проиграли первую игру в Москве, но это было потому, что мы удалялись тогда слишком часто. А они, русские, большинство разыгрывали потрясающе.

-Ваши баталии на пятачке с Рагулиным запомнились многим советским болельщикам.

- По сравнению с сегодняшними игроками я не так уж и близко к воротам играл. Все говорят, мол, Эспозито часто пасся у ворот. Ну да, конечно, но только где-то вровень с точками вбрасывания, футах в десяти (около трех метров) от вратаря. А там уж от защитника зависит: если есть силенки, то попробуй меня убрать, а если нет - кто же тебе виноват?.. Кстати, Рагулин цеплять был большой мастер. А Петров еще больший. И Шадрин. Я против него много играл, потому что меня часто выпускали через смену. Только и делал, что его клюшку с себя стряхивал.

-Такое пристальное внимание было именно к вам?

- Скорее особенно ко мне. Если бы я однажды утром проснулся в отеле и увидел, что Петров и Шадрин сидят у моей постели с клюшками наперевес, то ничуть не удивился бы.

-Неужели из игры советской команды вы запомнили только зацепы-захваты? Понравились ли соперники хоть чем-нибудь?

- Конечно же, понравились. Они были в великолепной форме. Их физическая подготовка меня действительно впечатлила. Кроме того, они мне просто пришлись по душе. Хорошие ребята, все до единого. В этой команде, за исключением Михайлова, не было ни одного человека, который мне не нравился лично, которого я не уважал.

-А Михайлов что же?

- В хоккее не пинают, а он это делал постоянно. За это я его никогда не прощу...