Газета Спорт-Экспресс № 297 (3975) от 26 декабря 2005 года, интернет-версия - Полоса 14, Материал 1

Александр МАЗУР

ПОСЛЕДНИЙ ИЗ ВЕЛИКИХ

В конце прошлой недели в Москве хоронили знаменитого борца, первого советского чемпиона мира среди тяжеловесов Александра Мазура. Ушел из жизни последний из цирковых борцов, выходивших на ковер - вдумайтесь! - еще вместе с Иваном Поддубным. Ему было 92 года.

Я был у него в гостях в маленькой квартире на Соколе лет пять назад. Дверь открыл могучий старик в спортивном костюме. Поздоровался - и моя рука тотчас утонула в его широкой, как поднос, ладони.

Потом он показывал мне свою недавно законченную рукопись (Мазур автор пяти книг, посвященных борьбе). Рассказывал, что, несмотря на больные ноги, старается выбираться на юношеский турнир по греко-римской борьбе, который в ЦСКА каждый год проводят в его честь. И вспоминал, вспоминал, вспоминал...

О, этому богатырю было о чем рассказать! Например, о выступлениях на арене цирка вместе с Поддубным. О победе на чемпионате мира по классической борьбе в 42 года. О войне и саперном батальоне. О съемках в кино. За его по-стариковски отрывистыми фразами скрывалась целая эпоха.

Хороших борцов много. Но таких, как Мазур, больше нет и уже не будет.

* * *

Мазур долго не знал точного дня своего появления на свет. Когда спрашивал об этом мать, та обычно отвечала: "Родился ты, сынок, яровые жали, а крестили, когда буряки возили". В документах он писал, что родился 20 сентября, и лишь через много лет из записи в церковной книге выяснилась правильная дата - 30 августа 1913 года.

Деревушка Поповка слыла беднейшей в Винницкой области. Жили Мазуры трудно. Уже в 11 лет Сашка начал работать в совхозе. Водил лошадей в сеялке, погонял волов, каждый день сбивая в кровь босые ноги. Денег едва хватало на то, чтобы прокормить шестерых детей, из которых Сашка был младше всех. Какие уж тут башмаки.

Но благодаря крестьянской закалке, вырос он крепким и здоровым. Впрочем, в его роду все парни были не промах, что дало повод местным жителям говорить об особой "мазурской" породе. Деревенский священник даже просил отца Мазура заказать для своих отпрысков специальную крестильную купель, ибо общая для них была мала.

Как-то в соседний городок Бар пожаловал борцовский чемпионат. Мазур заглянул на представление, где на кряжистого молодца случайно обратил внимание тренер Григорий Колотин. Попросил его поработать с двухпудовыми гирями, после чего сразу предложил вступить в борцовский коллектив и отправиться с гастролями по стране. И вскоре уже мчался Сашка на поезде в Херсон, куда держали путь борцы, не подозревая о том, что ждет его мировая слава, а в родной Поповке спустя полвека откроют его музей.

В Херсоне руководитель чемпионата Вольдемаров придумал Мазуру другую фамилию. "Пойми, у борца она должна бить из афиши в самое сердце, - объяснил он. - Мазур не годится. Назовем-ка мы тебя лучше Богатыревым". Под этим псевдонимом и выходил он на манеж все семь лет.

Кстати, до революции публика уже знала одного борца Богатырева. У того была такая могучая грудь, что он ставил на нее стакан с водкой и нес, не проливая ни капли! Правда, Мазуру-Богатыреву было до него еще далеко.

У Вольдемарова он проработал около года. Уровень этого чемпионата был невысок. Потом в Орле Мазура приметила комиссия Главного управления госцирками и направила в чемпионат, где собрался практически весь цвет профессиональных борцов.

* * *

Классическая, или, как называли ее в то время, французская борьба была не просто спортом. Она ценилась на уровне искусства. Соревнования, проходившие в цирке, собирали толпы зрителей, среди которых в разные годы были Куприн и Блок, Горький и Алексей Толстой, Утесов и Кассиль.

Популярные борцы часто устраивали на арене бенефисы. Помимо обычных схваток на ковре они должны были показать несколько силовых номеров. Тут все зависело от воображения борца и, разумеется, его мускулатуры. Чего только не выдумывали - гнули железные полосы и прутья, разбивали ударом кулака кирпичи, рвали цепи, ломали телеграфные столбы, носили на плечах сорокаведерные бочки с водой. Иногда по настилу, установленному на груди борца, пускали пожарную машину, на которой в сверкающих касках восседали пожарные...

Мазур до поры до времени специализировался лишь на жонглировании двухпудовыми гирями. На гастролях в Запорожье с ним произошел забавный случай. Выступали борцы не в цирке, а в рабочем клубе. Мазур, не рассчитав, уронил гири на сцену, из-под которой внезапно раздался страшный крик. Оказалось, аккурат под сценой находился кружок художественной самодеятельности. От удара гирь потолок треснул, и на головы артистам посыпалась штукатурка. По счастью, отделались они легким испугом и перепачканной одеждой. Завклубом попытался прекратить выступление, однако недовольные зрители сделать это не позволили.

Когда пришел черед Мазура организовать свой бенефис, он подготовил несколько трюков. Вязал "галстуки" и "браслеты", закручивая в несколько витков стальной прут и обматывая вокруг запястья длинную железную полосу. Гвоздем его программы было сгибание на плечах двухтавровой строительной балки, которая, на секундочку, была 11 метров в длину и 16 сантиметров в сечении! Держали ее двадцать добровольцев из зала.

* * *

Множество цирковых борцов повидал на своем веку Мазур. Каждый был личностью незаурядной. И все-таки один исполин на этом фоне стоит особняком. Речь, разумеется, об Иване Поддубном, перед которым преклонялась публика и в России, и в Европе, и в Америке.

С Поддубным он впервые столкнулся нос к носу в Сталинградском цирке в 1937 году. Тогда прославленному силачу и усачу было уже порядком за 60. Он продолжал выступать на ковре, хотя назвать эти поединки серьезными язык не повернется. Поддубного берегли, как реликвию. Когда однажды кто-то из борцов неосторожно обошелся с ним и уложил на лопатки, обиженный Иван Максимович пришел за кулисы и буркнул: "Як вы будете меня так кидать, то ну вас к бисовой матери, боритесь сами. Пойду до дому". Уговорить его остаться стоило немалых усилий.

- Сблизились мы с Поддубным к концу войны, - вспоминал Мазур. - Я уже жил в Москве, он в Ейске, и мы частенько переписывались. У меня сохранилось много его писем. Приезжая в столицу, Иван Максимович всегда заходил в гости. В 1945 году, вернувшись из Таллина с чемпионата Союза, я застал у себя Поддубного. Жена угощала его чаем. Утром он вдруг предложил сходить на тренировку, чтобы показать мне парочку своих фирменных приемов. Мы пришли в зал ЦДКА. Только после того, как по просьбе Ивана Максимовича я закрыл дверь на ключ, он продемонстрировал несколько "секретов". На самом деле они давно не были тайной для наших борцов, а в связи с изменением правил и вовсе уже устарели. Я их никогда не применял...

* * *

- О Поддубном написано сотни книг и статей, - рассказывал Мазур. - Довольно часто авторы грешат тем, что приукрашивают его образ. Зачем? Конечно, это был выдающийся борец, но все же не стоит его переоценивать. На счет Поддубного есть несколько неверных суждений.

Он никогда не был официально чемпионом мира. Потому что среди борцов-профессионалов официального первенства мира не проводилось. Откуда же взялись его многочисленные титулы? А когда устраивали различные борцовские турниры, организаторы, дабы завлечь публику, трубили о том, что "разыгрывается мировой чемпионат" и "победитель будет удостоен звания сильнейшего борца планеты". Подобные "чемпионаты мира" проходили сразу в нескольких городах, и "чемпионами мира" ежегодно становилось с десяток борцов.

Не соответствует действительности и тот факт, что Поддубный не проиграл ни одной схватки. Непобедимых людей в мире не существует. Поддубный - не исключение. Он очень редко уходил с ковра побежденным, но и такое бывало. В 1903 году в Париже уступил французу Раулю ле Буше. Позже его побеждали Клеменс Буль, Иван Чуфистов, Федор Кожемяка, Василий Боровских и другие. И в этом нет ничего странного.

Кроме того, Поддубного постоянно наделяют мифическими добродетелями. А на ковре он был далеко не ангел. Иван Максимович травмировал немало соперников. Старые борцы отзывались о нем уважительно, но с опаской: "Страшен! Не бросит - так поломает". Если противник особенно упорствовал, Поддубный незаметно от судьи мог в партере и на ногу наступить, и горло локтем сдавить. В общем, готов был на все, чтобы вырвать побуду.

* * *

В 1939 году Всесоюзный комитет по делам физкультуры и спорта принял решение провести абсолютное первенство страны по борьбе в тяжелом весе с участием цирковых борцов. Прежде-то их к любительским турнирам не подпускали. Сначала по персональному списку "зеленый свет" получили всего шесть профессионалов, включая Мазура.

Однако взорвавшаяся в руках бутылка боржоми за пару часов до старта отправила его вместо арены в больницу. Дебюту в следующем чемпионате помешал грипп.

А через год война. Уже 15 июля Мазур оказался в саперном батальоне, который строил укрепления под Москвой. Судьба хранила Мазура. Домой он вернулся без единой царапины. Сам Александр Григорьевич по этому поводу высказывался прямо:

- Повезло, чего уж там. Да и если бы не отозвали с фронта в декабре 1942-го, наверняка бы погиб. Из нашего батальона всего человек двенадцать уцелело... Отозвали же меня потому, что на сцене Колонного зала Дома союзов решили провести спортивный праздник. И по частям действующей армии начали собирать спортсменов, в том числе борцов.

Затем его направили на учебу на военный факультет института физкультуры. В 1944-м Мазур завоевал первую из своих четырех золотых медалей чемпионата СССР. Причем одолел он тогда на стадионе "Динамо" на глазах Лаврентия Берия его земляка и любимца Константина Коберидзе, чемпиона страны 1940 года.

История неожиданно получила продолжение десять лет спустя, когда ни Сталина, ни Берия уже не было в живых. Встретил Мазур приятеля, неоднократного рекордсмена Союза по плаванию Семена Бойченко. Тот, увидев его, ахнул: "Сашка, а я уж думал нет тебя давно! Сам слышал, что посадить тебя должны были после того, как ты с Коберидзе разделался"...

В 1955-м Мазур установил достижение, которое едва ли кому-то удастся перекрыть. В 42 года он выиграл чемпионат мира! С наибольшими трудностями пришлось столкнуться в полуфинале, где турецкий борец в кровь исцарапал ему все лицо и чуть не лишил глаза. Судьи же ничего не замечали. Первенство мира проходило в Западной Германии, а к советским спортсменам там относились, мягко говоря, без любви.

Финальная схватка со шведом Бартилом Антонссоном в любом случае была бы для него последней - Мазур понимал, что пришло время уходить с ковра. Сделать это хотелось красиво. И он победил! Так Советский Союз обрел первого чемпиона мира по классической борьбе в тяжелом весе. А Александр Григорьевич со спокойным сердцем перебрался на тренерскую работу в ЦСКА.

* * *

Покинув цирк в 28 лет, Мазур продолжал скучать по нему и мечтал вновь когда-нибудь там очутиться. Удалось ему это только в кино.

К съемкам фильма "Борец и клоун", посвященного Поддубному и Дурову, режиссер Константин Юдин привлек его в качестве консультанта по борьбе. В итоге Мазуру досталась небольшая роль "Черной маски", которую вызвал на поединок Поддубный - его сыграл актер Станислав Чекан.

В 1968 году Мазур еще раз появился на экране. Теперь в роли старого борца Циклопа в фильме "Жди меня, Анна", снятого по сценарию Юрия Нагибина. Съемки проходили в Костромском цирке.

- И ничего, что это все не в жизни, а в кино, - говорил он. - Я все равно был счастлив снова шагнуть на арену, вспомнить золотое время, когда под куполом цирка раздавалось: "Маэстро, марш! Парад-алле!" - и на манеж выходили борцы... Знаете, может, я идеалист, но не теряю надежды, что когда-нибудь в цирке возродят борьбу. Почему бы не пойти по примеру фигуристов? Завершив любительскую карьеру, они переходят в профессионалы и еще долго радуют зрителей своим мастерством. Ну а борцы чем хуже? Из-за колоссальной конкуренции почти все в 30 лет, а то и раньше, со спортом заканчивают. После этого вполне могли бы поработать в цирковом чемпионате. Силачей-то, под стать тем, что боролись во времена Поддубного, у нас и сейчас немало.

...Похоронили Александра Мазура на Троекуровском кладбище, неподалеку от того места, где нашел вечный приют другой великий русский богатырь - Иван Ярыгин.

Александр КРУЖКОВ