Газета Спорт-Экспресс № 143 (3821) от 28 июня 2005 года, интернет-версия - Полоса 12, Материал 1

О том, что случилось пять лет назад на борцовских матах Сиднея, мы помним очень хорошо. И - усердно стараемся забыть, Поражение недосягаемого Александра Карелина ошеломило абсолютно всех, включая и победителя - Рулона Гарднера.

ТОТ САМЫЙ РУЛОН

За масштабом события, шокирующего и трагичного для России, персона самого творца сенсации вспоминается как-то мимоходом. По существу, российский болельщик до сих пор ничего не знает об этом простоватом американце отнюдь не борцовского телосложения. Но нравится нам это или нет, 27 сентября 2000 года - это не только день поражения Карелина, но и день невероятного, уму непостижимого успеха Гарднера. И кому же задавать вопросы "Как?" и "Почему?", если не ему самому?

Ударение в его имени нужно ставить на "у". Это я узнаю в первую же секунду знакомства. Протянутая мне рука, естественно, размером с хорошую лопату, но рукопожатие на удивление мягкое. Да и сам Рулон отнюдь не источает какой-либо агрессии. Простой деревенский увалень, добродушный до наивности, улыбается охотно и искренне, весь какой-то одновременно массивный и несуразный, как арбуз, который водрузили на несколько ящиков.

Место встречи особенное - Солт-Лейк-Сити, да еще и непосредственно стадион "Райс-Экклз" - тот самый, на котором проходили церемонии открытия и закрытия зимних Игр-2002. Сидим мы в павильончике, служащем музеем Олимпиады. Место выбрано без какого-либо умысла: все дело в том, что после меня в очереди "за Рулоном" стоит известный спортивный телеканал ESPN и телевизионщикам пришелся по душе олимпийский антураж.

Впрочем, наш разговор вместо оговоренного часа занимает более двух, и телевидению приходится подождать. Интервью российской прессе, да еще пять лет спустя, пробудило в олимпийце Гарднере особенный интерес. По ходу разговора Рулон то и дело вспоминает о своих приездах в Россию и, когда цитирует кого-нибудь из наших, воспроизводит русский акцент, что делает его похожим на Ивана Драго, познавшего радости вкусной и калорийной кухни.

Но начнем с начала. С самого.

КОРОВА В ПАРТЕРЕ

- Я был младшим в семье из девяти детей и вырос на отцовской ферме в деревне Эфтон, в штате Вайоминг, - так обстоятельно и слегка заученно начинает свой рассказ Рулон. - Отец держал шестьдесят коров, то есть был ковбоем. Кстати, насчет моего необычного имени: отца звали Рид, и всем пятерым сыновьям он дал имена, начинающиеся на "р". Моих братьев зовут Роллин, Роналд, Рассел и Рейнолд. Точнее, звали: Роналда уже нет в живых. А Рейнолд был старше меня всего на 16 месяцев, так что мы росли лучшими друзьями. Он был моим первым соперником и первым тренером, при этом всегда побеждал. Каждый божий день кидал меня на тренировках.

Лет эдак до шестнадцати я и подумать не мог о борцовских наградах, поскольку был вторым даже в собственной семье. Из-за Рейнолда я и в школьную команду смог попасть только в последнем классе. Правда, сумел стать чемпионом Вайоминга, но это - все, что я завоевал в юниорские годы.

-То есть до 16 лет вы серьезно борьбой не занимались?

- А какие серьезные занятия вообще могут быть в Вайоминге? В летнее время мы работали на ферме с шести утра до полуночи: коровы, урожай, уборка сена, прополка, удобрения. Борьба сводилась к одной неделе в году: это была длина борцовского сезона в Вайоминге. С понедельника по четверг - тренировки и чемпионат школы, в пятницу - чемпионат штата. Все. Какая там техника, какая зрелищность?! Не знаю, как можно было со стороны смотреть на эту возню, но нам ужасно нравилось. Так что моей борцовской школой были спарринги с братом, именно таким образом я приобрел базовые навыки.

-Ковбойская жизнь наверняка имела и свои плюсы. Во всяком случае, для развития физической силы.

- Можно так сказать, работенка нелегкая. Например, стог сена весит где-то 100 фунтов (около 45 кг. - Прим. С.М.), а мы их за год несколько тысяч перетаскивали.

-Я где-то слышал, что вы боролись с коровами. Это что, какой-то ковбойский ритуал?

- Не то чтобы ритуал. Иногда корову надо прижать к земле, чтобы дать ей лекарство, а иногда мы это делали просто из озорства.

-Не могли бы поделиться секретом: как положить корову на лопатки?

- У коровы четыре ноги - значит, надо схватить ее за две и толкнуть. Подходишь, пытаешься поймать ее за ноги, но она обычно отпихивает тебя, даже не оглянувшись. Совсем как Карелин (смеется). Тут изловчиться надо. Повалишь ее на землю, а она смотрит на тебя, будто хочет сказать: вот же чокнутый, чего тебе надо-то от меня?

-Вы всегда были здоровым парнем?

- О, да. В десять лет я уже весил 120 фунтов и был такой же в ширину, как и в длину.

-Такие в школах обычно становятся драчунами и хулиганами.

- Куда там. Надо мной все смеялись. Жирный, быстро бегать не умею, читаю хуже всех. Каждый день в классе, когда мы читали тексты из учебника, я заканчивал эту процедуру последним. С чтением у меня всегда проблемы были. Но я упрямый: решил получить образование - и получил. Для меня это всегда было главным. В институте мне говорили: мол, забудь про учебу, твое будущее в борьбе, но я и слушать не хотел. Теперь, с дипломом, могу быть тренером или учителем физкультуры, а это для меня много значит. Образование - в первую очередь, всегда.

-Это вам привили родители?

- Косвенно. Мои родители - фермеры, для них главным была работа. Скорее мое стремление получить образование связано с тем, что перед глазами всегда был пример того, чего я не хочу делать в жизни. И у моих братьев и сестер все так же сложилось - все закончили университеты. Двое из них теперь врачи. Кстати, вся моя близкая родня, 16 человек, поехала в Сидней за меня болеть, так их посадили на трибуну, где были одни русские. Мои сидят в своих ковбойских шляпах, вокруг них все кричат: "Карелин! Карелин!" - а они робко так: "Гарднер... эхм... Гарднер!"

ДОБРЫЕ "ГРЕКИ" И ЗЛЫЕ "ВОЛЬНИКИ"

-Итак, по-настоящему борьбой вы стали заниматься уже в университете?

- Да, но на чемпионатах студентов никогда выше четвертого места не поднимался. Кстати, я только в последний год учебы по-настоящему сфокусировал внимание на борьбе и стал тренироваться круглый год. Это когда понял, что какие-то там задатки у меня есть и их развивать надо.

При этом к концу второго года в Небраске я уже не проходил под возрастной лимит для студенческих чемпионатов, а до диплома было еще учиться и учиться. Пришлось провести еще два с половиной года за учебой, пока не получил степень на факультете физкультуры. И только в 1995-м, когда мне было уже 24 года, я начал пробовать себя в греко-римском стиле, который в Америке не так развит и не попадает под юрисдикцию студенческого спорта.

-Не поздновато ли было менять виды борьбы? К тому же уходить из стиля, имеющего громадную популярность на родине, во "второсортный".

- Да, вольная борьба - наш вид спорта. Она происходит от народной, ярмарочной борьбы, и люди ее очень любят. "Греков" в лучшем случае не понимают, нам приходится долго объяснять, что же мы в этом стиле нашли. У "греков" другая философия, другое мировоззрение, особенно в Америке, где "вольники" ходят надутыми примадоннами и задирают нос. В общем, нелегко мне пришлось, технику-то почти не знал.

-Что же подтолкнуло вас к уходу в греко-римскую борьбу?

- А вот именно человеческие отношения. "Греки" - отличные ребята, не то что "вольники". Можно запросто подойти к Карелину и пожать руку. Мне с моим характером там было уютнее. Очень нравилось иметь друзей по всему миру.

-У вас очень сильно развиты плечи и грудь, даже до диспропорции. Может, вам подсказали, что ваше телосложение больше подходит для "греков"?

- Нет, никто ничего не подсказывал. А в вольной у меня, кстати, тоже неплохо получалось. Да, плечи - одна из моих сильных сторон, но я и в ноги мог нырнуть без проблем. Просто после университета мне больше понравилась греко-римская борьба - и сам стиль, и люди. Кстати, мое главное физиологическое преимущество - размеры легких. Меня невозможно вымотать, я могу бороться часами и не уставать.

"ВОТ УЙДЕТ КАРЕЛИН..."

-Однако вы пришли в вид спорта, в котором ни у кого не было шансов на золото - по крайней мере в ближайшем будущем.

- Э, какое там золото? Моей целью было поехать на Олимпиаду, и ничего больше. В 2000-м, когда я попал в олимпийскую сборную, плясал от радости уже только оттого, что надел трико с надписью "USA". Ну а раз попал, что теперь? Вперед, бороться. А если еще и медаль возьму, проиграв Карелину в полуфинале или финале, - так это вообще будет невероятным счастьем.

Поначалу я думал побороться за Олимпиаду-96, но тут случилась какая-то инфекция в ноге, и в отборочных соревнованиях я не участвовал. В Атланту поехал Мэтт Гаффари и взял серебро. Вот тогда я и придумал себе восьмилетний план.

-С прицелом на Афины?

- Да, на 2004 год. Как раз в 1996-м я закончил университет и распределил себе задачи следующим образом. Гаффари уйдет из спорта после Атланты, и я попытаюсь попасть в Сидней, где, конечно же, проиграю Карелину, но приобрету хороший опыт. А еще через четыре года Карелин уже, наверное, уйдет, и у меня, 32-летнего, будет наконец шанс взять олимпийскую медаль. В общем, поставил перед собой такую цель.

В 1996-м я был третьим в США в своей категории, а год спустя уже первым. Помню, на чемпионате мира боролся с кубинцем, так он схватил меня за руку, дернул - и сломал ее в двух местах. Я у этого кубинца все равно выиграл, но попал на Карелина в полуфинале. Счет был 5:0. Александр три раза поднимал меня "обратным поясом" и вколачивал головой в мат. Я вот потом сбегаю за ноутбуком, покажу вам фотографию, где я так красиво, строго вертикально подвис в воздухе и смотрю в пол. А через мгновение встречусь с ним лбом.

-Однако в 1998-м на чемпионате мира вновь боролся Гаффари. Ваш план был нарушен?

- Я так и не успел до конца залечить перелом руки, так что Мэтт опять отправился проигрывать Карелину. Более того, пока я лечил локоть, в Америке появилась новая звезда, Дремил Байерс, который в 1999-м выиграл и у меня, и у Гаффари. Так я из-за одной травмы опять опустился на третье место в США. Думал, все уже, Олимпиады мне не видать. Но тренер сборной сказал, чтобы не отчаивался, продолжал тренироваться и побольше боролся за рубежом. Так и сделал: ездил на Кубу, в Венгрию, приобрел много опыта и на отборочном турнире к Олимпиаде выиграл у Гаффари.

- Итак, мы подходим к ключевому моменту.

- Погодите, это еще не все. Самое интересное произошло в России - на мемориале Поддубного. Карелин там не участвовал, Россию представлял Юрий Патрикеев. Отличный борец, мы с ним встречались в 1998-м, так он сломал мне ребро и выиграл с диким для тяжеловесов счетом 13:10. Мы только и делали, что бросали друг друга.

И вот представьте. Я выбегаю на мат, весь такой жаждущий мщения, рвусь в бой... Но Юрий - умнейший парень, техника броска у него вообще идеальная, и так раскрываться против него нельзя. Уже через 18 секунд он поймал меня и положил на обе лопатки. Итак, за месяц до Олимпиады второй русский "съел" меня за 18 секунд. Что же со мной Карелин тогда сделает?

-Статус сиднейского фаворита вам не грозил бы и в случае победы над Патрикеевым, так что психологического давления все равно не было бы.

- Какое там давление? После того как проиграл Гаффари, наша главная надежда, в Америке на "греков" махнули рукой - и особенно на нашу категорию. Интерес поддерживался лишь силой личности Гаффари, который оставался суперзвездой. Когда я выиграл у Мэтта на отборочных, все до единого журналисты пошли брать интервью у него.

МУЖИК ПРОТИВ РЕБЕНКА

-Итак, Сидней, день финала...

- И полуфинала. У меня в тот день было две схватки, а у Карелина три. В полуфинале попался очень сильный израильтянин (Юрий Евсейчик. - Прим. С.М.), тоже откуда-то из ваших краев. Он за две с половиной минуты до конца вел 2:0, но я не отступил, сравнял счет и в итоге выиграл 3:2 из-за предупреждения в овертайме. Ухожу с мата, головой качаю: "Надо же, пронесло, а!" Ага, пронесло: в финале сами знаете кто ждет. Но задача-максимум была выполнена и перевыполнена. На финал я выходил в прекрасном настроении: что терять-то? Я в финале против Карелина! Ура!

-Мэтт Гаффари, который проиграл Карелину раз 20, боготворил его. Повесил портрет Александра в раздевалке спортзала и буквально жил мечтой когда-нибудь его победить. А как вы относились к непобедимому россиянину?

- Я, когда начинал, практически ничего не знал о нем. Увидел однажды плакат с портретом страшного борца, полностью состоящего из мускулов, и с подписью: "Тренируйся, как одержимый!" - и подумал, что с таким телосложением можно быть только средневесом. А мне говорят: ты что, Рулон, это же русский чемпион, он в твоей категории. Ничего себе, думаю, это каких же он тогда размеров? Но как-то особенно я о Карелине не задумывался в первое время. Был тогда больше озабочен собой. Это уже потом, когда узнал чуть больше и увидел в деле "обратный пояс"...

Понимаете, его физическую силу вообще трудно себе вообразить. Нас ведь учили защите против "обратного", в теории все выглядит стройно. Но он-то просто поднимает тебя с пола и швыряет на пол, несмотря ни на что. Да, он бросил меня три раза в 97-м, но знаете что? Я ничуть не расстроился. Для меня главное было бороться в полную силу, оставаться верным себе, и, пока мне это удавалось, я был доволен.

-Для того, кто только что трижды упал на голову, это, мне кажется, уж слишком радужный взгляд на жизнь.

- Ну да, а что еще делать? Он - лучший в мире, я - нет. А проиграть лучшему - что ж в этом такого?

-Но вернемся к "Ура!". Итак, вы в финале и считаете, что все свои задачи уже выполнили.

- Выхожу на мат и думаю: "Итак, Рулон, самое худшее, что с тобой может произойти, - серебряная медаль. Отлично, просто здорово! Знаешь что, Рулон? Иди-ка отпразднуй такое дело борьбой!" А потом глянул на Карелина... Ну, вы знаете, одного взгляда на него было достаточно, чтобы умереть от страха. Но я сказал себе: "Рулон, он просто борец. Как все борцы, как ты, как твой брат, который клал тебя на лопатки каждый день".

-Так вы были абсолютно удовлетворены или все-таки пытались убедить себя в том, что победа возможна?

- Я вам сейчас расскажу кое-что. Перед финалом ко мне подходит Дэн Гэйбл, тренер "вольников", великий американский чемпион. Дэн хмурит брови и говорит: "Эй, Рулон, что ты тут болтал сегодня ребятам?" "А что?" - отвечаю. Асам перетрухнул. Дэн ведь легенда, к нему все как к отцу относятся, а я часто над "вольниками" подшучиваю, называю их "ногогрызами".

В общем, думал, что Гэйбл сейчас орать начнет. А он: "Ты зачем ходишь и говоришь, что Карелин лучше всех?" Я отвечаю: "Дэн, я правду говорю. И я хочу, чтобы он знал, как я его уважаю". Дэн разозлился и кричит: "Ты что, не понимаешь, что такими разговорами ты себе вообще шансов не оставишь?" Ничего, говорю, мои шансы и мои надежды - внутри меня. Карелин - действительно лучший, и я не буду бить себя в грудь, это не мой стиль. Но я буду бороться так, как умею, это могу обещать. С таким настроем и вышел.

-А как вас готовили тренеры?

- Мы смотрели записи его боев, даже выработали план, но впервые луч надежды появился только перед финалом, когда я следил за разминкой Карелина. Обычно он разминался где-то полчаса, и все окружающие только и делали, что пялились на него. Он ведь как машина - это было захватывающее зрелище. И других борцов это просто деморализовало. Но на этот раз что-то было не так, что-то было неправильно. Разминался он минут пятнадцать, и привычного эффекта не было. Мои тренеры тут же встрепенулись и давай нашептывать: "Смотри, Рулон, он не в форме. Ты можешь победить!" "Ага, - отвечаю, - уже! Сейчас пойду и положу его!" (смеется).