Газета Спорт-Экспресс № 124 (3802) от 4 июня 2005 года, интернет-версия - Полоса 8, Материал 2

АРКАДЬЕВЫ

Сегодня я хочу вспомнить о двух великих - и, главное, равновеликих - тренерах. Братьях-близнецах Борисе и Виталии Аркадьевых. Первый стал легендой мира футбола, второй - фехтования.

Беда, однако, в том, что фехтованию с футболом никогда в популярности не сравняться, и, чувствуя неловкость перед фехтовальщиками, я все же вынужден признать, что, рассказывая о братьях Аркадьевых, не сумею избегнуть перекоса в сторону футбольного брата. Утешает лишь то, что одна из любимых учениц фехтовального Аркадьева - экс-чемпионка мира, писательница Татьяна Любецкая - в прекрасной книге о великих близнецах-тренерах при всем ее авторском желании отдать футболу футболовое больше повествует о своем наставнике.

Так что сосредоточусь я, как давно привык, на футболе, но вовсе не намерен разделять братьев, пусть и оставляю за кадром тренера по фехтованию. Аркадьевы слишком уж выделялись и в своих цехах, и в общетренерском цехе, чтобы не искать в своем часто ощутимом одиночестве опоры друг в друге. Вариант сдвоенного центра - одна из знаменитых находок Бориса Андреевича в футболе - распространялся в случае с Аркадьевыми и на их тренерское дело.

Я не встречал в футболе людей, кто усомнился бы в авторитете Бориса Андреевича. Единственный, высказывавший на сей счет сомнения, - Якушин. Но даже Михаил Иосифович сомнения эти позволил себе выразить в разговоре очень частном, тогда как в публичных выступлениях он неизменно превозносил соперника, под чьим руководством долго работал в качестве игрока.

Аркадьевы - из артистической семьи. И меня мучает догадка, что свою - всегда всех покорявшую - рафинированность Борис Андреевич еще и плюсовал манерой держаться: для тренера создание образа никак не менее важно, чем для игрока. Он был, конечно, интеллигентом от футбола, но в нужный момент вдруг оказывался на равной ноге с вверенными ему футболистами, отрешившись от художественных выставок и недоступных многим книг. А потому мне кажется, что именно в чередовании доступности и недоступности заключался главный аркадьевский эффект.

Тренер-классик, Борис Андреевич испытал и все положенные по статусу тренерской работы обиды и унижения. Рафинированность ему прощалась, когда он побеждал. А побеждал он часто. Но при малейшей неудаче (а великий тренер знал и неудачи исторические) его топтали с особенной охотой, мстительно припоминая всю его неординарность в грубом гладиаторском быту.

Борис Аркадьев узнал славу в двух самых знаменитых суперклубах сороковых годов - динамовском и армейском. Он принял "Динамо", когда команда зашла в тупик. При этом в ней играли знаменитейшие и популярнейшие футболисты, а вот тренер, пришедший исправлять положение, громким именем не обладал. Да и тренерская профессия тогда еще со скрипом признавалась руководящей.

Аркадьев подчинил прославленных и призванных уже им самим в команду игроков не столько даже себе, сколько предложенной им идее, что, пожалуй, еще посложнее. Да и часто ли встречаем мы тренеров с идеями, в корне меняющими представление о современном им футболе? В систему "дубль-ве" он вдохнул импровизацию, выглядевшую беспорядком. Но только беспорядок этот был задуманным, глубоко осмысленным. Игроки в режиме комбинаций менялись амплуа, двигались путями, неведомыми для противника, и в итоге форварды забивали мячи с тех позиций, где обороняющиеся ждали увидеть их партнеров по атаке.

Между прочим, одним из форвардов, преуспевших от реформы игры динамовского нападения, был Якушин, который возглавил команду, когда за поражение в Кубке от "Зенита" от услуг Аркадьева отказались. Правда, Борису Андреевичу тут же предложили тренировать армейцев. По признанию самого Аркадьева, в этом популярном клубе к выдающимся мастерам он мог чистосердечно причислить одного Григория Федотова. Но стоило тренеру раскрыть талант в новичке по имени Всеволод Бобров, как свой потенциал в полной мере проявили и Гринин, и Демин, и Николаев, и другие.

Борис Андреевич не просто собрал компанию, он увлек ее образом футбола, отличного от динамовского. Турниры тех лет сводились к борьбе двух равных клубов. Но в очных поединках, с нетерпением ожидаемых все футбольное лето, армейцам везло чаще.

Нет ничего удивительного в том, что именно Аркадьев был назначен тренером команды, которая готовилась к Олимпийским играм 1952 года, первым для советских спортсменов. После неудачи в Хельсинки Борис Андреевич уже не возродился. Увлечь посредственностей, как увлекал он талантов, ему было не дано. Но годы с посредственностями давно забыты. Зато сезоны его побед никогда не перестанут быть классикой нашей футбольной истории.

Александр НИЛИН