Газета Спорт-Экспресс № 101 (3779) от 7 мая 2005 года, интернет-версия - Полоса 8, Материал 1

В 1958 году первый в истории Кубок европейских чемпионов выиграл рижский СКА под руководством Александра Гомельского. А всего великий тренер побеждал в этом турнире пять раз.

Александр ГОМЕЛЬСКИЙ: "НАДО ЖИТЬ!"

Когда я узнала, что Александр Гомельский тяжело болен, не поверила! Но реальность оказалась жестока: лимфома вырвала Гомельского из активной жизни на три месяца, которые он провел в госпитале Хьюстона. А когда узнала, что Александр Яковлевич вернулся в Москву, позвонила, чтобы договориться об интервью. И услышала: "Закончу пробежку, через час встретимся". - "Вот это да! Бегаете?!" - невольно вырвалось у меня. "Жить-то надо!" - услышала в ответ. В этом весь Гомельский.

И вот мы встретились - в его кабинете президента баскетбольного клуба ЦСКА. Все такой же острый на язык, только похудевший. Но глаза блестят по-прежнему. Как и 30 лет назад, и 20, и 10. Не рискуя сразу расспрашивать о болезни и самочувствии, начала издалека, с приятного.

"РЕАЛ" - ЭТО БЫЛО СЕРЬЕЗНО

-Ваш рижский СКА в конце 50-х трижды становился обладателем Кубка европейских чемпионов - аналога современной Евролиги ULEB. Как выглядел этот турнир в середине прошлого века?

- Пожалуй, посильнее, чем сейчас. Не было разделения команд на ФИБА и ULEB. В Кубке тогда играли все лучшие клубы Европы.

-Сильно изменился баскетбол с тех пор?

- Баскетбол - консервативная игра, он мало меняется. Конечно, модернизировался, техника подросла, сама игра стала быстрее, игроки виртуознее. Но наши ребята - Валдманис, Круминьш, Муйжниекс, Хехт, а позже москвичи Вольнов, Зубков, Семенов, Корнеев, Бочкарев - в то время были лучшими баскетболистами мира. Если сравнивать их с нынешними звездами, не думаю, что по классу они уступили бы.

-У вас в СКА был уникальный игрок, гигант Янис Круминьш ростом 220 см. Зачем вам понадобился этот деревенский парень, который до 20 лет мяча в руках не держал? И где вы его нашли?

- Как-то возвращались с командой из Цесиса. И вдруг из окна увидел человека на голову выше нашего автобуса. Удивился, что за скульптура такая? Остановились, подошли, разговорились. Он рассказал, что деньги зарабатывает сбором смолы. Ему удобно, со своего высоченного роста может много набрать. А спортом ему ни к чему заниматься. Заработки и так хорошие. Но мы его уговорили, он пришел к нам в команду. И много сделал впоследствии для клуба, сборных Латвии и СССР. А нужен он нам был потому, что в Алма-Ате появился Вася Ахтаев ростом под 240. Когда Круминьш играл против Ахтаева, трибуны были полны, зрителям нравилась битва гигантов.

-Что вас больше всего удивило, когда в первые годы боролись за Кубок европейских чемпионов?

- Вообще-то мы считали себя самыми сильными. Думали, что после американского наш баскетбол не имеет конкурентов. А ведь так оно и было: поначалу розыгрыш этого Кубка превращался в наше внутреннее дело - рижского СКА, ЦСКА и тбилисского "Динамо". Мы даже с неким пренебрежением относились к соперникам. Но увидели "Реал", где играли натурализованные американцы, и поняли, что противники у нас достойные. Когда встретились с "Реалом" в полуфинале Кубка 1961 года, а дипломатических отношений с Испанией у нас тогда еще не было, пришлось играть на нейтральных площадках - в Париже и Праге. Первый матч уступили с маленькой разницей, очков 7 (на самом деле 3 - 75:78. - Прим. "СЭ"), во втором выиграли, уж не помню, 17 или 18 (21 - 66:45. - Прим. "СЭ").

-Политика еще не раз играла с вами различные шутки.

- Финал ЦСКА - "Реал" 1969 года также пришлось играть на нейтральном поле. Джонс, генеральный секретарь ФИБА, предложил Барселону. А у меня с Джонсом хорошие отношения еще со времен мельбурнской Олимпиады сложились. Говорю ему: "Как Барселона может быть нейтральным полем?!" "Поверь мне, я знаю, что делаю, это Каталония", - успокоил меня Джонс. Действительно, все 40 минут публика болела за нас против "Реала", и мы выиграли.

МОИ ПРОЗВИЩА МНЕ НРАВЯТСЯ

-НБА до сих пор остается эталоном баскетбола. Как выглядит нынешний "Финал четырех" в сравнении с матчами заокеанской лиги?

- Думаю, по качеству игры четверка, что собралась в Москве, достигла высочайшего уровня. Тут много классных игроков, великие тренеры. Конечно, клубы-лидеры НБА превосходят наших финалистов. А вот команды среднего уровня, такие, как "Юта", где играет Кириленко, или "Портленд", где выступает Хряпа, мы можем обыгрывать.

-Сейчас баскетбольный матч - это целое представление. ЦСКА одним из первых ввел моду на группы поддержки, лазерные шоу и прочий антураж. Кто этим занимается у вас?

- Когда я увидел, как здорово все организовал в Перми Сергей Кущенко, подумал: такого парня надо брать к себе. Ему это удалось и в Москве.

-У вас глаз наметан не только на игроков, но и на руководителей?

- Ну а как же! Сейчас не только тренер занимается командой. Кущенко тоже отвечает за формирование состава. Связывается с агентами, выезжает к игрокам. К тому же стал членом Совета Евролиги.

-С нынешним тренером ЦСКА Душаном Ивковичем вы ведь тоже не всегда сражались по одну сторону баррикад...

- Было около десяти встреч на уровне сборных СССР и Югославии, последняя - на Олимпиаде в Сеуле. Кстати, Обрадович, который сейчас тренирует "Панатинаикос", был тогда у Ивковича игроком. А мне удалось их в Сеуле... (Тут последовал жест, который не принято показывать по телевидению. - Прим. Е.Р.)

-Но это было в финале олимпийского турнира. А на предварительном этапе вы Ивковичу проиграли.

- Да, и пресса на меня набросилась. Написали, будто я испугался и не пришел на пресс-конференцию. На самом деле приглашали туда только тренера-победителя. Ребята, зная мою уязвимость, эти газеты, которые вывешивались в Олимпийской деревне, срывали, чтобы я не видел. Нам же это поражение было на руку. Я очень хотел встретиться в полуфинале с американцами. Понимал, что там их легче обыграть. Мы готовились именно к этой игре, она была решающей. Веры в победу у меня было больше, чем у всех баскетболистов, вместе взятых. И мне удалось настроить команду на матч с американцами. После Олимпиады Шарунас Марчюленис сказал в интервью, что только Папа не сомневался в победе.

-Насколько вера тренера в успех влияет на результат?

- Готовить команду можно и по учебнику, и по конспекту. А вот вселить в игроков страсть, заставить их биться и побеждать, отдать больше, чем можешь, - тут нужно специфическое тренерское качество. Оно, считаю, самое главное. Выдающийся тренер должен уметь вдохновлять игроков на подвиг. Иначе ты никогда не выиграешь большие соревнования.

-В том, что у игроков есть прозвища, ничего странного нет. Так легче общаться на площадке. В команде только у злых и нелюбимых их не бывает. А вот чтобы тренеру дали прозвище и не стеснялись к нему так обращаться, я что-то не припомню. Вас же в России зовут Папа, за рубежом - Серебристый Лис. Откуда это пошло?

- А ведь хорошие прозвища, правда? Вот я и не возражал. Ты же знаешь моих пацанов: Вовка и Сашка всегда были со мной при команде, потом подрос Кирилл. Все они, начиная с трехлетнего возраста, кричали: "Папа! Папа!" Игроки слышали: "Папа сказал, папа велел". Так и пошло. А Серебристым Лисом американцы назвали. Каждый ноябрь мы проводили в США по 10 матчей с сильнейшими студенческими командами, набирались ума и опыта. Тогда-то один из тренеров и сказал: "Хороший подарок из России, этот Серебристый Лис". Я же с 30 лет белый был. Так и прилипло. Пусть зовут, мне нравится.

КУЛАКОМ ДАВНО НЕ СТУЧУ

-В советские годы вокруг ЦСКА, клуба с уникальным характером, была какая-то неповторимая аура. Что осталось от тех лет в команде?

- Дух, традиции, которые передаются из поколения в поколение. Болельщики остались. Сам брэнд ЦСКА обязывает биться и побеждать.

-Кто был хранителем подобного духа в команде в советские времена, ясно. Но сейчас у вас тренер-иностранец. У него это получается?

- Ивкович хорошо знает, что такое ЦСКА. Еще когда он соглашался работать у нас, то понимал, какая это большая ответственность. И теперь он с каждым годом проникается армейским духом. Я это вижу и чувствую. Кроме того, в Ивковиче живет дух победителя. Большой тренер без этого немыслим.

-Чья была идея пригласить его в ЦСКА?

- Больше Кущенко, чем моя. Я всегда считал, что Ивкович - хороший тренер, но не более. А сейчас вижу, что он - лучший.

-Теперь не так, как раньше: Гомельский стукнул кулаком по столу, и все будет, как он велел?

- Нет, зачем стучать? Время изменилось. Это раньше я был диктатором - в Риге, в первый период в ЦСКА. Но уже на Олимпиаде-88 обсуждал с игроками любую тему, в творческом споре доказывал свою правоту. Такая же ситуация у нас сейчас в ЦСКА. Если считаю нужным что-то сделать, уже не могу приказать. Мне следует четко определить, почему именно так надо, и доказать это и внутри клуба, и нашим спонсорам.

-Кстати, ваш главный спонсор когда-то был вашим учеником. Именно это помогло привлечь его?

- Мы встретились на каком-то приеме в Кремле. Подходит ко мне парень, спрашивает: "Вы меня помните?" Говорю, играл, наверное, у меня. "Играть-то играл... Я Миша Прохоров, сын Дмитрия Ионовича", - напомнил он. Погоревали, что отца уже нет с нами. Умнейший был человек. Начальник Управления международных связей Госкомспорта, мы дружили. Потом спрашиваю Мишу, что он сейчас делает? "Президент банка", - скромно отвечает. Тут я и выдаю: "Ну-ка иди сюда, мальчик. Давай сделаем команду". У нас в то время все рассыпалось. Он согласился, но только при одном условии: Гомельский станет президентом клуба. Вот так договорились, и уже лет восемь Михаил Прохоров помогает команде.

НЕ ЖИЛЕЦ

-Вы три месяца отсутствовали в клубе из-за болезни. Это отразилось на делах?

- Каждый день было три-четыре звонка из Москвы. И деловых, и от друзей - они поддерживали в трудную минуту.

-Кто из родных был с вами в Хьюстоне?

- Сыновья - Володя, Саша, Кирилл. Жена Татьяна два раза прилетала, больше месяца провела со мной из тех трех, что я там пролежал. Виталик, которому семь лет, звонил каждый день: "Папа, я тебя жду здорового! Понял?" Они-то и не дали мне сникнуть.

-Гомельский - вечный двигатель. Вообразить его больным просто невозможно. Что же с вами случилось?

- С этой лимфомой борюсь с 1998 года. Сначала в Москве определили, что она незлокачественная, эта горошина под мышкой. А когда поехали играть в Израиль, я обратился к именитому профессору Бену Басаду. Он сделал биопсию - а горошина-то злокачественная. Прошел химиотерапию, три сеанса облучения и спокойно зажил. Думал, убили ее, проклятую. А в прошлом году на "Финале четырех", тоже в Израиле, стало больно глотать. Я опять к Басаду. Снова химия и четыре сеанса облучения. Велели через месяц приехать. А я почувствовал себя нормально, поехал на Олимпиаду, потом в Испанию, и забыл про все. Вдруг снова боль появилась. Обратился к нашим врачам. Не хочу их называть. Продержали меня под химией пять дней, вызвали Сашку, Татьяну и говорят: "Забирайте, ему осталось жить 4 - 5 дней". Хорошо там у них нашелся толковый человек, посоветовал немедленно лететь в Хьюстон. Дескать, там могут спасти. Позвонил Басаду, он тоже - только туда. Хьюстон - мировой центр лечения раковых заболеваний. Там 16 тысяч врачей и обслуживающего персонала работает.

-И в таком тяжелом состоянии решились лететь?

- Дали лекарства, и Сашка меня каждые три часа в четырнадцатичасовом полете колол. В Нью-Йорке переночевали, в Хьюстон еще четыре часа добирались. Прилетел совсем плохой, меня сразу в реанимацию. А в клинике мест не оказалось.

-Знаю, что на помощь пришли люди из американского баскетбола. Не зря же Гомельский является членом "Зала баскетбольной славы" в Спрингфилде.

- Дэвид Стерн, комиссар НБА, обратился к руководству клиники. В госпиталь приехали руководители "Хьюстон Рокитс", мне тут же нашли палату и стали лечить. Вернувшись в Москву, сделал томографию у нашего известного профессора Сергея Миронова. Тот собрал консилиум и определил, что все в порядке, но через три-четыре месяца надо будет повторить.

-Эта болезнь ведь надолго приковывает людей к кровати.

- Ты что. Меня можно приковать?! Да мне меньше тридцати раз в день не звонят. Бываю в клубе, у меня бизнес, телевидение обо мне фильм снимает, книгу пишу, покоя совсем нет. Хотя все говорят - не надо напрягаться. Но я привык так жить, иначе не умею. Проблема в другом - аппетита нет.

-А не пробовали по старому русскому обычаю рюмку перед едой?

- Позвонил в Хьюстон, они разрешили перед обедом 30 граммов виски принимать. Поинтересовался, а сто можно? Разрешили и сто. Действительно, помогает, но все равно вес маленький, потерял 15 килограммов.

-Поди гардероб пришлось менять?

- Нет, думаю, что прибавлю.

МЕНТАЛИТЕТ МЕНЯТЬ НАДО

-Все привыкли, что Гомельский - здоровый и богатый. Я подумала, что вы уехали лечиться в Хьюстон не потому, что богатый, а потому, что не хотели, чтобы видели вас слабым и больным.

- Какая глупая мысль.

-Ну уж, извините, так подумала.

- Знаешь, за что я сейчас ратую? Почему об этом рассказываю? Ментальность нашу, российскую, менять надо, вот, что я понял. У нас если кому сказали, что у него рак, это как клеймо. Человек замыкается, не появляется на людях, сдается. А вот Слоун, тренер Кириленко, 10 лет с лимфомой живет и работает. Великий Лэнс Армстронг, пересилив рак, стал многократным победителем "Тур де Франс", чемпионом мира. Ее, болезнь, можно преодолеть, надо лишь измениться, и врачам нашим - в первую очередь. Они мне четверо суток оставили, а я уже полгода живу и радуюсь. Солнышку, зеленым листочкам, маленькому сыну, детям, друзьям.

Сдаваться нельзя. Когда мне было совсем плохо, мысль мелькнула: ну чего еще надо? 77 лет прожил, все выиграл, весь мир объездил, вернусь-ка домой, пусть хоронят в Москве. А Татьяна меня в это время за руку держала, и я, как подумал о смерти, расслабил руку. Она сразу почувствовала: "Ты что, у тебя Виталик, кому он будет нужен? Держись, борись!"

-У вас ведь немало высокопоставленных друзей. Как они отреагировали?

- Женя Примаков позвонил мне в первые дни: "Сашка, все от тебя зависит. Если будешь биться, победишь". Юрий Михайлович Лужков поддерживал, Пал Палыч Бородин с женой Валей часто звонили. Я его как-то спрашиваю: "Что лучше, сидеть в Америке в тюрьме или лежать там в госпитале?" Он говорит: "Лучше в тюрьме, но здоровым".

-С таким чувством юмора действительно грешно о смерти думать. Наверное, поэтому уже в госпитале вы стали делать пробежки?

- Когда врач увидел, что я бегу, назвал меня сумасшедшим. Запретил, сердце, мол, можно надорвать. В Москву вернулся, снова начал бегать.

СМЕРТИ НЕ БОЮСЬ

-После всего взгляд на мир изменился?

- Стал больше понимать само значение слова "жизнь". Сейчас каждый месяц, неделя, день, минута приносят радость. Надо наслаждаться жизнью и работать.

-Вторая ваша жена Лиля рано ушла из жизни. Причина та же - рак. Вы ее там, в Хьюстоне, вспоминали?

- Я всех своих жен вспоминаю и молюсь за них каждый день. Прошу прощения у родителей, у тещ, игроков, которые ушли, у друзей моих, которых уже нет, у тех, кто учил меня жизни, не дал пропасть среди питерской шпаны. Благодарю их каждый день. На Пасху был в церкви, на Даниловском кладбище, где похоронена Лиля, положил ей кулич, яички, выпил 50 граммов.

-О чем мечтаете?

- В клинике было хреново, очень хреново. Я мечтал вернуться домой. Думал, как прилечу к маленькому, обниму его. Много отдал сил, чтобы прилететь. Захожу домой, он стоит. Такое счастье! Сейчас вот мечтаю выиграть "Финал четырех", дописать книгу, помочь сыну окончить школу. Все мы под Богом ходим. Кто знает, сколько он тебе даст? Смерти не боюсь. Уже был там. Достойно прожил, чего мне бояться?

-О чем-то жалеете?

- Я такую жизнь интересную прожил, столько видел, столько выиграл, четверых сыновей вырастил. О чем жалеть? Мой род продолжается.

Елена РЕРИХ