Газета Спорт-Экспресс № 284 (3662) от 10 декабря 2004 года, интернет-версия - Полоса 8, Материал 1

Сегодня знаменитому советскому хоккейному тренеру Анатолию Тарасову исполнилось бы 86 лет.

ИСТОРИЯ ЛЮБВИ

Этот "генеральский" дом - будто музей. Этот дом на Ленинградском проспекте знает вся Москва. В глазах рябит от мемориальных досок. Про этот дом написаны книги - не про него, так про жильцов.

На пятом этаже жил Тарасов. Сейчас Нина Григорьевна, жена, осталась одна. Она да дочери - знаменитая Татьяна Анатольевна и Галя.

ЗНАКОМСТВО

Я озадачился с порога: - на сколько жена Тарасова младше его, Анатолия Владимировича? На двадцать лет? Тридцать?

- На десять месяцев старше. 86 лет. А Тарасову 86 исполнилось бы 10 декабря.

Корреспондент ваш так и сел, пораженный. Прямо в любимое кресло Анатолия Владимировича - с твердой спинкой. Осмотрелся.

Тарасов смотрел с портретов и фотографий. Улыбался.

- Да-да, 86, - усмехнулась Нина Григорьевна. - Никто таких лет не дает. А был бы Анатолий Владимирович, он бы сказал: "Ей не 86, а 96..." Все поддевал - хорошо, мол, выглядишь. Пятьдесят не дашь, все шестьдесят. Чтоб не обольщалась.

- Как вы познакомились?

- Я училась в институте физкультуры, а он - в Высшей школе тренеров. На втором курсе. У них была целая группа интересных ребят - собирались, пели... Как-то за Серпуховом готовились к параду, жили в палатках. А неподалеку разместили этих футболистов. Пение на всю округу.

- И Тарасов пел?

- Я-то думала, что поет, а он делал вид. Ни голоса, ни слуха. Потом, когда поженились, просила: "Толя, только петь не надо..."

- Но гимн он как-то спел для команды.

- Еще где-то с Сенчиной пел. Тогда под Серпуховом мы и познакомились. Потом в институт вернулись, стали встречаться. Он-то был москвич, а я из общежития. Время прошло, закончил Тарасов курсы - и пригласили его играть в одесское "Динамо". Чемоданы собраны, надо что-то решать с отношениями, у меня еще год учебы... Решили пожениться. Тем же днем пошли в Красногвардейский райком. Там расписывали. Отличного игрока, Васю Боголюбова, в свидетели взяли. Подписи поставили - и отправились в институт. Заказали в столовой бефстроганов, скромненько посидели и разошлись. Толя в этот день должен был уезжать в Одессу. А я с цветами и вазой отправилась в общежитие.

- Как встретили?

- Девчонки загалдели: "Ты что, замуж вышла?!" Да, отвечаю, вышла. Даже кольца не было, настолько скромные были. Кольцо мне Тарасов позже подарил, и то - девчонки его заставили, дочери. "Отец, как не стыдно? 50 лет свадьбы отмечать, а у мамы даже кольца нет. Неприлично!" Он в ответ - неприлично, мол, кольцами меняться, а через год разводиться. Но мне купил, а сам без кольца остался. Время такое было, что не до колец и платьев.

- Из Одессы письмами забросал?

- Посылками. Хорошо его приняли. Там сапожники хорошие, - так завалил меня босоножками. Иногда сам между играми вырывался. Вообще, Тарасов был хорошим мужем. Особенно поначалу. Внимательный, заботливый - таких поискать. А детей и мыл сам, и на каток с собой таскал. Мечтал он о мальчике, а родилась Галя. Маленькая, недоношенная, килограмма два весила. Тарасов в ужасе был. С вечера отправились к сестре, поздно возвращались - и увидели уходящий трамвай. Тарасов бросился за ним бежать, я следом - на восьмом-то месяце... И в голову не пришло, что нельзя бегать-то. Трамвай догнали, а дома спину прихватило.

Всю ночь Тарасов грелки ставил, а наутро пошел в консультацию. "Так и так, восьмой месяц, спина..." - "Молодой человек, срочно в роддом ее!" Анатолий оскорбился - разве, дескать, не знаю, что рожают на девятом? Морочите? "Да беги же!" Быстро меня собрали, и вскоре родилась Галя. Плохая примета, когда ребенок недоношен, здоровья не ждать - но мы с Тарасовым так ее выхаживали...

- Тарасов тоже?

- Он меня все попрекал, что Галю недокармливаю. Сам пипетку с молоком схватит - а дочка повернется набок и глотать не хочет. Но Тарасов проявлял активность, так сказать.

- Из роддома вас встречал?

- Конечно. Но без машины, тоже не принято было. Пришел с моей сестрой, с таким страхом взял этот сверточек... Пешком до 2-й улицы Бебеля, возле стадиона "Динамо" жили. Второй этаж, никаких удобств. Ребенка в вату заворачивали.

ПОРТРЕТ

- Вот, смотрите, портрет Анатолия Владимировича. Подарил художник в Канаде, Тарасов туда на семинар ездил. Все их тренеры собрались. Галя с ним летала, одному тяжело было. А Таня уже там встречала. Когда Тарасов появился, весь зал, 400 человек, встал. Девчонки разревелись...

- Тарасов удивлен был популярностью?

- Он знал. Как-то канадцы приезжали на 25-летие Суперсерии, сюда заглядывали, а мне тоже интересно поговорить. Вспомнить. Эта комната была кабинетом Анатолия Владимировича. Здесь стол стоял, а здесь - лежанка. Тяжело решались на перестановки, но стол отдали Тане - чтобы продолжала дело отца. Мы здесь каждый год встречаемся, в день рождения. Как только минута свободная - Тарасов за стол, писать. Я с каждым годом его все больше уважаю, вижу, сколько сделал. Когда рядом живешь, не замечаешь. Книги на семь языков переведены. А альбомов сколько, статей! Ему даже для детей хотелось писать. Сейчас думаешь: господи, еще чем-то была недовольна...

- Чем?

- Вставал рано.

- В четыре утра?

- Да. А я все думала - не дает спать. Светает, а он уже написал что-то, завтрак приготовил и всех будит. А мы недовольны. "Тревожит..." А сегодня его труды никому не нужны. Только финн, который ярославский "Локомотив" тренирует, говорит, что работает по системе Тарасова. Да и сам Толя финнов любил.

- Много неопубликованного?

- Вышла книга в Америке, сейчас хотят переиздать. Тарасов ложился и вставал с этим, - а кто еще? Знаю, Юра Моисеев, его ученик, такой же. Борис Михайлов. Пашков.

- Но многие ученики не по-доброму о Тарасове отзываются. Тот же Пучков.

- Я звонила Пучкову: Коля, как же ты можешь? Анатолий Владимирович столько для тебя сделал! Да, характер был тяжелый - но этот же характер он на дело употреблял. Неприятно читать, но что делать?

В ГОРУ

- Молодой Тарасов выделялся в толпе сверстников?

- Для меня - выделялся. Мне он нравился. Он способный был - в тренерской школе учился хорошо, конспекты один к одному. И учитель, Товаровский, его выделял. Анатолий быстро пошел в гору, - так Товаровский боялся, как бы не закружило. "Тебя в Канаду приглашают? Не надо ездить. Можешь что-то у них взять - а надо бы самому выдумывать". Я письма потом покажу. Там все сказано.

- Не закружило?

- Считаю, что нет. Но с журналистами случалось напряжение: если к нему приходил человек неподготовленный - говорить не хотел.

- К дочке-тренеру как относился?

- Просто сурово. Как-то пришел на каток посмотреть, как она работает. Тайком. Вернулся возмущенный: "Как это так - она на льду была в шубке?!" Объяснила, как могла - дескать, у Тани прокаты были. Все ей говорил: "Боже упаси тебя давать интервью, ты еще никто". А ее пары уже чемпионами мира становились. Она спорила: "Я ж, отец, не про хоккей говорю..." Подозревал Тарасов, что из-за него Таню тянут. И сам же боялся этих мыслей. Вот со старшей, Галей, общий язык находил - она учитель русского языка и литературы, отцу книги подсовывала по психологии: "Читай!" Галя детей по всей стране возила. Денег мало, - так Тарасов звонил в местную воинскую часть, ребятам казарму выделяли. Переночевать.

- Тарасов говорил, почему вас выбрал?

- Никогда. Как-то на дне рождения дочки похвалили: "Пап, какой ты молодец, что выбрал маму!" А он отшучивался: "Облапошила она меня!" Мы в 20 лет поженились, рано. Но Таня с Галей уверены, что без меня у отца таких успехов не было бы. Помогала с упражнениями, все-таки институт физкультуры окончила. Потом он и меня, и Галю как литератор за пояс заткнул. Откуда, думаем, такой слог?

КИТЕЛЬ

- Военную форму Тарасов любил?

- Очень. И часто носил - военное платье ему шло. Аккуратист такой, каждую пуговичку начищал. Полковничий китель висит где-то на даче. Генералом хотели его сделать, да обстоятельства помешали. С чехами встречались в Саппоро - и начальство приказало Тарасову проиграть. У Анатолия Владимировича и Чернышева глаза округлились - в голове не укладывалось. Отказались. Поэтому хоккеистам дали ордена Ленина, а Тарасова с Чернышевым обошли. Правда, у Чернышева орден уже был. Потом история получила продолжение. Знаете, в ЦСКА есть "Аллея славы"?

- Конечно.

- Так Тарасова на ней нет. Зато есть ученики, тот же Третьяк. Говорят: "У вашего мужа ордена Ленина не было..." Идиотизм. Тарасов мог тысячу раз его получить, но кланяться не пошел. А маршал Гречко, министр обороны, его любил. "Заслуженного" сняли, когда он команду со льда увел на глазах Брежнева, - так Гречко в утешение ружье подарил. Я боялась, что он со своим характером наделает бед, и не только себе - вся семья в Сибири окажется.

- Вы с трибуны смотрели, как Тарасов команду уводил?

- Нет, в этой комнате. На коленях стояла перед телевизором: "Господи, что же ты делаешь?! Там же Брежнев..." А трансляцию не прерывали. После были три дня паузы перед наказанием. Тарасов эти дни провел с командой. Никто не знал, что сделают. Ясно было, что накажут, но как?

- Сильно переживал?

- Таня видела, он плакал. Сердце схватило, положили в госпиталь. Вы даже не представляете, сколько писем шло со всей страны. "Молодец, правильно сделал!" Все прочитать не мог, я ему самые интересные отбирала. Приносила в палату. Потом он где-то выступил: "Не знаю, за что сняли с меня "заслуженного", и не знаю, за что вернули..."

- Анатолий Владимирович к званиям серьезно относился?

- Очень.

ОЛИМПИАДА

- Я была на всех Олимпийских играх. Не Анатолий Владимирович возил, а потому что работала в Спорткомитете, в отделе пропаганды. Возили группу журналистов и несколько человек из комитета прихватывали - работать в комнатах делегации. Но Тарасов не одобрял. Говорил: если, не дай бог, проиграем, мне все припомнят. "Толя, я к тебе даже подходить не стану, не выдумывай!"

- Говорят, Тарасов в гневе страшен был. На себе испытали?

- На семью это не распространялось. Слишком хорошо знали, что ему не нравится. Но свое мнение я высказывала. Если ребят снимал с зарплаты, выговаривала: "Хоть понимаешь, что семья страдает?" Я всех ребят знала, всех любила.

В Гренобле наши почему-то не могли сразу переодеться, в душ зайти. Ехали прямо в коньках и амуниции в Олимпийскую деревню. На матчи с ними женщине ездить было нельзя, а обратно взяли. Вижу, кто-то хромает к автобусу. Пригляделась - Мишаков! Подошла: "Жень, это ты?" - "Я." - "Что ж ты идешь еле-еле? На льду как сумасшедший!" - "Нина Григорьевна, там-то на уколах, а сейчас отошло..." Зою Миронову, хирурга, всегда приглашали на чемпионский вечер. Она и рассказала: "Господи, когда Женьке разрезали колено, там не то что хрящей нет, - все в мелкую крошку! Как он играет?"

БРАТ

- Как Анатолий Владимирович гибель Юрия, брата, пережил?

- Ужасно. ЦСКА с Анатолием Владимировичем раньше улетел в Челябинск, а Юра с ВВС должен был прилететь на следующий день. И вся команда разбилась недалеко от Свердловска. Толе прямо в Челябинске сообщили. Кто-то спасся, как Бобров. Витя Шувалов тоже не полетел - он родом оттуда, боялся, что свои же болельщики подловят. Как "изменника". Мне потом Пучков рассказывал: Тарасов увидел, что от брата осталось, полголовы снесено - и приводили его в чувство часа полтора.

- Ладили братья?

- Анатолий всегда учил его уму-разуму. Тот же младше, без отца росли. Юра был доброжелательный, мягкий - но в игре всегда задирался к Толе. Клюшкой лупил, причем с таким рвением! А по характеру - прелесть, изумительный.

БОБРОВ

- Зато с Бобровым Тарасов не ладил.

- Говорят... Может, что-то и было. Мне Толя рассказывал, как Бобров где-то в Новосибирске выступил перед ребятами: "Да что ваши жены? Вот моя жена - да!"

- А кто была его жена?

- Знаменитая Санина. Актриса Театра оперетты. Изумительно красивая женщина, вся Москва ее знала. Но у них не сложилось. Кто-то за ней ухаживал, и Бобров с тем поклонником подрался где-то в Серебряном Бору. Домой пришел - супруги нет. Где? Кто-то угодить хотел, сказал - туда, мол, поехала. Сева за ней. Драка. Сестра его двоюродная рассказывала, что Боброву вазой лицо разбили. И он, конечно, что-то разбил. Севка-то орел был, в долгу не оставался.

- А с Тарасовым что у них случилось?

- Да что могло случиться? Тот тренер, этот - игрок. Хоть и великолепный. Надо во столько-то прийти, он опаздывает. А Тарасов считал, что режим для всех. Распри. Но в душе к Севе тепло относился, даже в книге так написал.

- Вы же в одном доме с Бобровым жили?

- Да. И Гомельский тоже здесь. Приятель Анатолия Владимировича, вместе за грибами ездили. Рассказывал, помню, мне, как из окна видел: едет по нашему узенькому дворику Тарасов, а навстречу машина Боброва. Стоят друг против друга, никто дорогу уступать не хочет. Но я ответила: "Ты, Саш, сочиняешь, для красного словца!" Я ж знаю Анатолия, 55 лет прожили - никогда он такого не сделает. А Гомельский: "Ты не знаешь, на что способны мужчины без женщин!"

- Зато в баню Тарасов учеников водил.

- Да. И заставлял рядом с собой сидеть, пока человек не посинеет. Его как-то принимал в Новосибирске командующий округом генерал-полковник Бакланов. Там же гостил Кекконен, президент Финляндии. Пошли в баню, так генерал после говорил - в жизни таких парильщиков не видел...

- Был у Тарасова любимый ученик?

- Фирсов - это нечто. Обожал. Крутова любил, хоть с ним особо не работал. Фетисова выделял. Тот рассказывал: "Все ждали, когда придет Тарасов, что он скажет". Да многих любил, но особенно тепло относился к Мишакову.

МАШИНЫ

- От машин Тарасов был без ума. Страсть. В нашем доме очередь была на "Волгу", руководил один полковник. Давайте, говорит, я вас в нее впишу. Хотя люди там годами стояли. А водить и меня, и мужа учил один парень, Боря. "Ты, Нина, водишь отлично, я спокоен. Но Анатолий - ужас! Нахрапистый, поворачивает, где хочет". И начала я с перепугу агитировать Толю против машины. Не надо, дескать, нам ничего. Как-то возвращались от мамы, Тарасов меня за руль посадил. Поехали. Сбоку канава, а на краю дороги мальчишка с двумя козлятами. Я мотор заглушила. Тарасов нахмурился: "Что случилось?" - "Не знаю, куда животные побегут..." - "Козлов испугалась!" Вылезла, села с другой стороны, - доехали до шоссе, опять: "За руль!" - "Нет! То вылезай, то садись. Я что, девчонка?" Тогда подумала, что никогда водить не буду. И советовать не стану.

- Удерживались?

- Нет, конечно. Как-то Тарасову сказала: что по краю канавы едем? Анатолий тут же в нее с машиной и свалился. "Если бы под руку не говорила, мы бы не влетели! Вылезай, толкай..."

- Толкали?

- А куда деваться? Я в институте физкультуры училась - сила была неимоверная. Вылезла и вытолкала. Представляете, сколько "Волга" весит? И так было несколько раз. От другого ЧП Таня до сих пор страдает.

Ехали по проселочной дороге после дождичка, и машину закрутило. Таня лежала на заднем сиденье, так ей ручкой от двери пробило голову. 6 лет было. Я впервые увидела испуганного Тарасова. Сразу что-то из пожитков разорвали, забинтовали, а в первой же деревне по пути нас ночевать устроили. Хорошо люди отнеслись. Таня была очень живая - она уже через день скакала. С забинтованной головой. А мы сами молодые, нет бы подержать, - не сообразили. .. До сих пор у нее голова болит. Внутричерепное давление.

- Ездил Тарасов до последних дней?

- Да-да, хотя ходил с палочкой. Машина всегда в порядке была, пускал в нее только в чистой обуви. Вообще аккуратист. Потом "Волгу" ту отдали сыну домработницы Тани. Толе тяжело было расставаться, но девчонки настояли. Таня все говорила: "Пап, куплю тебе большую машину, в этой неудобно..." Я в последние годы боялась, когда он за руль садился. И возил полный багажник яблок с огорода, угощать. Сам солил яблоки в кадушке. Возил помидоры из Горького, там его научили правильно засаливать. Любимое занятие после хоккея.

ФУТБОЛ

- Говорят, прозвище у Анатолия Владимировича было - Троцкий.

- Только в последние годы об этом узнала. Что Теоретиком его звали, помню. Потому что первый начал записывать.

- Николай Старостин говорил: "Мы молились, чтоб у Тольки в футболе не получилось. А то нас всех сгноят за то, что шли не той дорогой".

- Да - и был прав. Толя очень любил другого Старостина, Андрея. Он тоже жил неподалеку. Могли из Москвы до Ленинграда ехать и всю ночь разговаривать. Но я была категорически против, когда Анатолию стали навязывать футбольный ЦСКА. Это Гомельский его подбивал - бери, мол, ты осилишь, у тебя мысли, опыт... Я Саше потом выговор сделала.

- В себе Тарасов после футбольного провала не усомнился?

- В хоккее еще такого не было, чтоб кто-то игру продал, а в футболе уже начиналось. Когда Анатолий Владимирович с этим столкнулся, он просто растерялся. Но тренировки проводил настолько интересно, что многие футболисты мне даже после смерти его звонили, по-доброму вспоминали.

ВАСИЛИЙ ИОСИФОВИЧ

- У Тарасова конфликт был с сыном Сталина, тот его из тренеров ВВС убрал.

- Убрал. Кстати, с Капитолиной, будущей женой Василия Иосифовича, мы в одном доме жили, в одном коридоре. Красноармейская улица, дом 12, громадное здание от Академии Жуковского. И маму ее знала, хорошая женщина. Потом, когда она с Васей познакомилась, переехала.

Мы, жены, часто встречались на Восточной трибуне "Динамо". Капитолина приходила - черная шуба из каракуля, высокая, выше Василия. Я ее встретила несколько лет назад на Новопесчаной, отсюда недалеко. Очень скромно одета. А какую роль Сталин сыграл в судьбе Тарасова? Он вызывал Анатолия к себе - и мы всегда боялись. Тот-то имел привычку состав надиктовывать, а Тарасов таких вещей не принимал.

- Ждали конфликта?

- Что он будет - я не сомневалась. Только когда? На чем? Поначалу-то Сталин к Толе относился просто замечательно, гибель Юры тоже близко к сердцу принял. А потом действительно стал предложения по составу вносить, и Анатолий попросился в ЦСКА. Сам. А Василий, спасибо ему, подобру-поздорову отпустил.

- Без злости?

- Да. Никакого негодования. Мы даже встречались с Василием Иосифовичем у Юры на квартире. Тому Сталин дал трехкомнатную у Покровских ворот. Бочарников был, капитан ВВС, кто-то из хоккеистов - и ждали, когда приедет Василий Иосифович.

- Приехал?

- Чуть ли не в час ночи. Новоселье, а он без подарка. Опомнился, позвонил Кате Тимошенко, тогдашней жене, дочке маршала: "Собирайся, сейчас пришлю машину!" Та ответила, что никуда ночью не поедет. Но он все-таки адъютанта послал, и тот привез подарок. Та-а-кую скульптуру, - но не мраморную, нет... Торжественно вручил Юрке.

Сели за стол, а я толком не понимала, с кем имею дело. Между делом: "Что ж вы, Василий Иосифович, разоряете команды, лучших игроков берете?" Только сказала, меня кто-то под столом ногой пнул. Чтоб думала. А Сталин спокойно объяснил, что строит хорошую команду, плохая не нужна. Но он крепко выпивши, разговаривать с ним сложно было. А к спортсменам как отец относился, на игроков ВВС как из рога изобилия - и звания, и квартиры...

ЧЕРНЫШЕВ

- Тарасова часто предавали по жизни?

- Не могу такого сказать. Он человека насквозь видел.

- А к тому же Чернышеву несерьезно относился, "художником" звал.

- Аркадий Иванович постарше, Тарасов его уважал. Но все-таки ничего особенного Чернышев не создал. В сборную из "Динамо" иногда по три человека приезжало. Давыдов, Васильев и Мальцев. Вообще мы с Аркадием Ивановичем дружили. И с женой его тоже. Даже похоронены Толя и Чернышев на Ваганькове в десяти шагах друг от друга.

МАМА

- Единственный человек, который мог на него подействовать, - мама. Очень с ним строго держалась, могла приструнить. Никто так не влиял. И характер у нее был дай боже - властная женщина. Анатолий тяжело ее кончину в 75-м пережил.

- А вас в роли невестки она как восприняла?

- Не очень хорошо. Ничего себе - жениться в 20 лет! Но потом относилась сказочно. Всегда Екатерине Харитоновне могла на Толю пожаловаться. Талантливая женщина, в молодости даже Вере Холодной шила, дочек наших обожала. Те за бабушкой как за каменной стеной были. Все им дозволяла. На 2-й улице Бебеля мы поначалу втроем жили, без всяких удобств, ужас, как печку зимой растапливали. Ни есть, ни пить нечего, но мама Анатолия Владимировича во всем талантливая была. Что-то готовила.

Старшую дочь помогла на ноги поставить, та в 41-м родилась... Толя в армии служил, в Москве, а нас отправил в Тульскую область. Как немцы к столице подходить стали, его на три дня отпустили. Вместе с его мамой и Галей на открытой платформе добирались до Москвы. Было очень страшно. На знаю, как уцелели наверху этой платформы, до сих пор тот ветер помню.

ПОДАРКИ

- Что Тарасову болельщики дарили?

- Смотрите, какую на 60-летие медаль вручили. Поначалу думали, что она вообще бриллиантами усыпана. А вот другие его медали...

- Какая самая дорогая?

- Перстень из НХЛ. Это когда его в Зал славы включили. А самого Анатолия на вручение в Америку не пустили, отписали канадцам, будто Тарасов болен. Перстень передали через несколько лет.

- Тарасов с канадцами играть не боялся?

- Он ходил к Хрущеву, умолял разрешить играть! Был вечер на Воробьевых горах после Олимпиады, там и Брежнев присутствовал. Гагарин Тарасову сказал: "Пойдем, попросим..." Тарасову это больше всех надо было. Гагарин подошел к Хрущеву, изложил. Тот в ответ - нет, мол, давай сначала выпьем. "Нет, Никита Сергеевич, сначала решим вопрос. Вот товарищ Тарасов говорит, что победим канадцев, он берется!"

- Правда, что на вашей даче в Загорянке до сих пор цветет посаженное Тарасовым?

- Да, но многого нет. Тарасов сажал с любовью. Уже плохо ходил, соорудил наколенники - каждое утро ползал по грядкам, сажал тюльпаны... Из-за границы не разрешали луковицы привозить, а Толя как-то ухитрялся. И у нас весь участок в тюльпанах, и на всех приятелей хватало. Не дай бог наступишь, сразу же: "Какая же ты женщина? Наступила на цветок!" Розы сажал, а девчонок заставлял ямы рыть. Даже люди, которые в гости приезжали, обязаны были что-то посадить, тот же Гомельский. Привезли из Сибири морозостойкую смородину - сажать! Как это так - просто приехать и ничего не сделать?

- Соседи Анатолия Владимировича помнят?

- Еще как. Сосед у нас генерал, постоянно вспоминает. Мы стараемся порядок держать. Хотя бы в память, а то кто-то посмотрит: "Дача Тарасова была приличная, а сейчас..."

ВАГАНЬКОВО

- Почему Тарасова не на Новодевичьем похоронили?

- Тане предлагали, она с Леной Бобровой похоронами занималась. Ваганьково к дому ближе, да и помпы не хотелось.

- Последние дни какими были?

- Толю пригласили на чемпионат мира. Таня говорит - ты все-таки с отцом съезди в 67-ю больницу, покажи его. Может, врачи подскажут лекарство, а отец с Галей купят. Собрались, поехали. И профессор, делая анализы, занес Тарасову гнойную палочку - и пошло заражение крови. На следующий день температура, а через два дня - инсульт. Забрали в госпиталь, он уже не говорил, отнялась рука... Сделали операцию, но все впустую. Со всего мира присылали кровь, делали переливание. Я в суд хотела на того доктора подать, да родственники отговорили. Толи уже нет, только нервы тратить.

- Разговаривали с ним?

- На следующий день его вызвала. Нахал нахалом. Когда мы из той больницы уходили, Анатолий сказал: "Я больше сюда не вернусь. Больно делают". Так и получилось. Не вернулись. А на том чемпионате, куда Тарасов хотел съездить, наши проиграли. Приходим с девочками к отцу в реанимацию: "Пап, проиграли..." Он встрепенулся, датчики начали работать. Я в слезы... Там он и умер.

- Понимали, что не спасти?

- Конечно. Не надеялись, что поднимется. Хоть он и сильный человек, но когда тебя заражают - это безнадежно. Мы знали.

- Последние слова?

- Не помню. Моя комната рядом, а Толя был в этой. Утром подхожу: "Как себя чувствуешь?" Молчит. Я говорю: "Сейчас придет сестра делать укол". Опять молчит. Приходит сестра, уколола - молчание. Старшая дочка в этом же подъезде живет, поднялась. Позвонили Тане, та в Англии на гастролях была. Каждый день девочки на аэродром ездили, получали кровь.

- Потом он не говорил?

- Не мог. Весь был подключен к датчикам. Я увидела, думаю - господи, это не он! Тарасов никогда не смог бы лежать под этими приборами. И он тем же вечером все трубки вырвал. А утром позвонили - умер. Страшно возвращаться к тем дням. Сейчас приходишь на Ваганьково, а у Толи на могиле свежие розы. Кто-то помнит...

Юрий ГОЛЫШАК