Газета Спорт-Экспресс № 228 (3606) от 5 октября 2004 года, интернет-версия - Полоса 11, Материал 1

Петр ВОРОБЬЕВ

ГОРДИЛСЯ, КОГДА ЯРОСЛАВЛЬ С ВУЙТЕКОМ СТАЛ ЧЕМПИОНОМ

"СЭ" продолжает публиковать материалы под авторской рубрикой Юрия Голышака об известных тренерах, работающих в суперлиге

Юрий ГОЛЫШАК

Петр Воробьев собирался в Тольятти. Один из ветеранов вазовского хоккея, о том прослышав, откликнулся моментальным: "Все, халява кончилась..."

Ту фразу я как-то Петру Ильичу передал. Знал, что понравится. Она и понравилась. Хотя читать удовольствие пришлось в глазах, на слова Воробьев привычно скуп: "Правильно сказал. Я люблю "рабочие" команды".

Что такое "рабочая" команда - могут рассказать многие хоккеисты. Неспроста шутка ходит: после поражений, дескать, подопечные Воробьева круги вокруг Дворца спорта наматывают. Не выложились на льду - будьте добры выкладываться здесь.

А может, то и не шутка вовсе.

СМЕРТЬ

- Я потрясен гибелью Толи Устюгова, - начал разговор Воробьев. - Просто ужасно. Совсем недавно вместе работали, прошлый сезон заканчивали в одной команде... Это был удивительно славный парень. Большая редкость в нынешнем хоккее, когда команда с игроком прощается мирно и спокойно, а с Устюговым произошло именно так. Говорю: "Ты ж понимаешь, Толь, что не сложилось у тебя здесь?" - "Да, Петр Ильич, никаких вопросов. Может, еще поработаем вместе".

Никаких претензий друг к другу не было. Потом на предсезонке встречались, со "Спартаком" в Тольятти он приезжал. Мы с ним давным-давно знакомы, еще с Ярославля. Супруга, помню, у него красивая. Очень жалко таких людей. Светлая личность.

- А незадолго до этого еще один ваш воспитанник погиб.

- Рома Ляшенко? Да... Не так давно с мамой его разговаривали. Ни она, ни я не верим, что он покончил с собой. Насильственная смерть.

ПАСТЕРНАК

- Когда вас называют великим тренером, что вы чувствуете? Смущение?

- А меня великим никто не называет. Между прочим.

- Хотите, сейчас назову?

- Не надо. Я у себя в тренерской повесил стихи Пастернака. Сейчас вам прочитаю.

Быть знаменитым некрасиво.

Не это подымает ввысь. Не надо заводить архива, Над рукописями трястись. Цель творчества - самоотдача,

А не шумиха, не успех. Позорно, ничего не знача, Быть притчей на устах у всех.

Но надо жить без самозванства,

Так жить, чтобы в конце концов

Привлечь к себе любовь пространства,

Услышать будущего зов. И надо оставлять пробелы В судьбе, а не среди бумаг, Места и главы жизни целой Отчеркивая на полях. И окунаться в неизвестность,

И прятать в ней свои шаги, Как прячется в тумане местность,

Когда в ней не видать ни зги.

Другие по живому следу Пройдут твой путь за пядью пядь,

Но пораженья от победы Ты сам не должен отличать. И должен ни единой долькой

Не отступаться от лица, Но быть живым, живым, и только,

Живым, и только - до конца.

- Это про вас, Петр Ильич?

- Наверное. Верите ли, нет, но я настолько равнодушен к этим вещам - великий, не великий... Знаю только, что посвятил себя в некоторой степени святому делу. У нас только и слышно "мнение специалистов" - мол, никого из хоккеистов не нужно искусственно вытягивать на большой уровень. Молодых воспитывать не надо, средних подтягивать - тоже. Все к тому сводится, что вообще следует убрать правило, согласно которому в команде должны выступать два молодых хоккеиста. Неправильно это. Кроме того, я никогда не брезговал игроками, которых из других команд попросили, - помогал им встать на ноги. Среди них не было таких мастеров, как Семин или Григоренко. Только средние. Вот когда этим ребятам помогаешь, становится светлее. Смотришь на свою команду со стороны: никого не перекупил, ни у кого игрока не украл. Просто работал - и все.

ЯРОСЛАВЛЬ

- Вы предпочитаете работать с молодежью, потому что легче?

- Интереснее. Романцева как-то спросили: хотите, мол, Олег Иванович, стать 10-кратным чемпионом России? А он отвечает: мне не интересно взять хорошую команду и стать с ней чемпионом. Мне интересен сам процесс: создать такую команду, от которой будут ждать золотых медалей. Вот и у меня тот же случай и ответ. Только добавлю: интересно построить команду, которая станет жить... Я, например, горжусь одним моментом.

- Каким?

- Когда Ярославль выигрывал чемпионат с Вуйтеком, кое-кто сказал откровенную глупость - дескать, посмотрите на эту команду. В ней почти не осталось игроков Воробьева! Я посмотрел - играют те самые ребята, которые со мной 17-18-летними завоевывали золото. А в 20 лет становились бронзовыми призерами. Сейчас кому-то 27, как Васильеву или Горохову. Некоторые, как Доника, Хлебников или Лапин, в других клубах. Но та команда живет, понимаете? Сейчас вернулся в Ярославль мальчик, который 17-летним выходил у меня в первом звене, и не где-то, а в Евролиге.

- Швидкий?

- Да. Играли у меня Счастливый, Крюков, Непряев - все прошли плей-офф. Можно перечислять и перечислять.

- Больно, Петр Ильич, когда эти самые ребята не помнят, кто их воспитал и поднял?

- Так из-за этого я из Ярославля и уехал, между прочим. Кто-то здоровался, а кто-то перестал. .. Дело не в том, больно мне или не больно, - в большей степени думаешь о том, что где-то недоработал. Игроки не имеют права так себя вести. В человеческом плане воспитывал, но не воспитал, наверное. Не сумел.

- Вы ведь в свое время в рижском "Динамо" и с Ирбе возились. Который вас после ни в одном интервью не вспомнил.

- Да. Считает, сам всего добился. Ну и бог с ним.

Беседовали мы как-то с Воробьевым на интересную тему. Учитель и ученики. Благодарность и ее отсутствие.

Петр Ильич хмурился. Выдерживал паузы - тоже фирменные, воробьевские.

Рассказал про страшно популярную когда-то, много лет назад, рижскую команду КВН. С которой как-то оказался в одном самолете.

Разговорился с преподавательницей, от которой и услышал то, что вспоминает всю жизнь. "От учеников, как от детей своих, благодарности ждать не надо..."

Потому - не ждет.

ДЕШЕВАЯ БРОНЗА

- Все говорят про "секрет Воробьева". Есть секрет?

- Да нет никакого секрета. Корпим потихонечку. Ребята вот помогают. Тренерский коллектив у нас хороший.

- И получается чудо. Вроде бронзы "Лады" в прошлом сезоне.

- Да в чем чудо-то? Если мы заняли то же третье место два года назад, то почему теперь оно должно удивлять? Хотя, конечно, с игроками была беда. Потеряли Григоренко, Семина, Бульина, Октябрева, в середине сезона вернулся Кондратьев. С вратарем, если помните, конфуз приключился. Сбежал парень (Лаббе. - Ю.Г.) . Конечно, нелегко приходилось - помогло то, что костяк сохранился.

- Когда вы только пришли в "Ладу", сказали: "Потолок для этой команды - пятое место". Потом с ней же завоевали медали.

- Вообще-то не стоит ребятам говорить такие вещи. Обижаются. Но состав тогда и впрямь был ужасным. Через год от него осталось три человека.

- Кто, помните?

- Конечно. Нестеров, Белкин и Бойков.

- Когда вы с той командой выиграли бронзу, кто-то сказал: "Самые дешевые медали в истории чемпионатов России".

- Если о составе говорить - в точку. Завоевали медали с молодежью, которой много не платим. Тот же Семенов в прошлом году получал две тысячи. А, к примеру, в Казани платят в десять раз больше... Но лично мне везде легко работалось. Я человек не капризный, под руководство могу подстроиться. Если надо.

МОСКВА

- Где бы ни трудились, москвич Воробьев остается москвичом. Так?

- Родина есть родина. Но я 20 лет прожил в Риге и часто сталкивался с тем, насколько некрасиво москвичи ведут себя в других городах. И так мне было неловко как москвичу - и за себя, и за город... Потом, правда, выяснялось, что они москвичи не коренные. А я самый настоящий, родился на углу Каланчевки. Неподалеку от трех вокзалов.

Ктознает, что город Ярославль до сих пор держит Воробьева за своего? Даже любит. Уж точно, казенным языком говоря, "следит за успехами".

Кто знает, что, заезжая в Москву, тренер Воробьев первым делом отправляется в театр - благо от столичной квартиры до "Ермоловой" и "Сатиры" пятнадцать минут пешком?

Цитирует после игрокам Табакова и Гафта. Корреспондентам, кстати, тоже.

Вы не знаете Воробьева.

ТРАГЕДИЯ

- Самый тяжелый момент в тренерской карьере?

- Был один, в самом деле страшно тяжелый. Единственный провал за карьеру. Чемпионат мира в Москве, молодежка... Но на тот результат сильно повлияло то, что меня за две недели до турнира отстранили от работы в Ярославле. Могли бы потерпеть, наверное.

Потом "Локомотиву" пришлось ко мне вернуться, - но в тот момент на мой авторитет отставка повлияла. Ребята подобрались ушленькие, и команда сразу посыпалась. Хотя в игровом смысле была приличная, мы на турнирах неплохо смотрелись. Да и на самом чемпионате со шведами достойно сыграли.

- Тяжело переживали?

- Тяжело и долго. В Москве выступать - и не попасть в четверку! Для меня это была трагедия. Но я все проанализировал, понял причины - и успокоился. Это помогло в самом себе как тренере не усомниться. С составом тогда нагрешил - некоторые хоккеисты просто не созрели. Не доросли. Дрались со Швейцарией, вместо того чтобы ее побеждать.

ЖЕСТКОСТЬ

- Вас называют жестким тренером. Вы - жесткий?

- Когда вижу недисциплинированность, беспорядок - умею быть жестким. Но клюшкой никого не бью, а подобное случалось у некоторых тренеров.

- Виктор Козлов как-то рассказывал, что Воробьев к нему в "Динамо" как отец родной относился, создал щадящий режим. Значит, никакой вы не жесткий?

- Не-е-т, "щадящего режима" у Козлова не было, ошибается... Кстати, сейчас на приехавшего Виктора нарадоваться не могу. Каким парень был, таким и остался. Ни деньги, ни американская жизнь его не испортили. Я счастлив, что он сегодня у нас, в "Ладе". Это отличный пример для молодежи. Даже для меня хороший пример. Знаю многих уехавших ребят - мало кто остается самим собой. Деньги портят. Что касается нашей работы в "Динамо"... Поблажек я Козлову не давал, зато давал другое.

- Что?

- Возможность играть так, как он хочет. Виктор и был, и остается потрясающе одаренным парнем. Я талантливых ребят, вроде Семина или Григоренко, никогда не зажимал. Жестко надо работать со средними хоккеистами - там важна дисциплина, на ней все построено. Уступаешь в мастерстве - выигрывай в дисциплине. А если одаренный - зачем зажимать?

- Гончар сказал в давнем интервью - Воробьев с Билялетдиновым заставляли его по молодости только бороться да толкаться. Едва игровое начало не убив.

- Помню то интервью. Веселый он, Гончар. Ну, биться - так хоккей не балет. Вот драться его никто не заставлял - парень миниатюрный. В том "Динамо" было кому драться. Назарова с Бульиным хватало.

- Это большое заблуждение, что хоккей Воробьева - оборонительный?

- Штамп. Вы помните "Ладу" позапрошлого года? Те же самые ребята плюс Григоренко с Семиным. Не так много талантов. И мы молодежью выигрываем два матча у "Авангарда" со счетом 4:1, с его-то составом. Это достаточно серьезный счет, по-моему. У нас не оборонительный хоккей, а организованный. Который еще надо уметь поставить. Нравится вам писать, что у Воробьева хоккей оборонительный - пишите на здоровье. Меня не раздражает.

Как-то один популярный тренер рассказывал Воробьеву о собственных четырех месяцах безработицы. О том, как на стенку готов был лезть. Сочувствия в глазах не увидел. Переспросил сам - а у вас, уважаемый Петр Ильич, случался период безработицы? Была тоска и бесконечные дни на кухне?

Петр Ильич вспоминал-вспоминал - так и не вспомнил. Больше недели не отдыхал.

Вашему корреспонденту, затеявшему было разговор на грустную тему, отрезал: "На такую шею хомут найдется. Мне эта проблема не близка".

МЕДАЛИ

- Какая из всех ваших медалей самая дорогая?

- Много их, и все по-разному добыты... Наверное, медаль 93-го года. Когда мы с Михайловым выиграли золото на чемпионате мира. Последнее российское первое место. Впрочем, надо у жены спросить, какая медаль нам дороже.

- А какая всех тяжелее далась?

- Последние с "Ладой" тяжело даются. Команду пришлось создавать заново, ребята толком еще не поднялись... Три наших защитника выступают за молодежную сборную. Стали выпускать Лешу Емелина 86-го года рождения. Жаль, Ежов уехал, обиделся на что-то - и пропал игрок... А когда-то здорово начинал. Моложе хоккеистов в суперлиге не было. Но чемпионат с каждым годом становится все сложнее и сложнее. В таких условиях, не имея больших ресурсов, очень тяжело.

- Врач, который работал с вами в "Локомотиве", в одном интервью поражался: никогда, дескать, Воробьев не торопил с возвращением травмированного игрока. Сколько надо, столько хоккеист и лечился.

- Это тоже принцип. Я не обращаю внимания, есть травмированные или нет. Никогда об этом не говорю. Вот вам пример: в нынешнем сезоне никак не можем сыграть в полном составе. Тот же Новосельцев получил сотрясение в Магнитогорске. Заключили контракт с Зубрусом, а тот вернулся с Кубка мира - подозрение на перелом. Слава богу, обошлось.

- Вы говорили, что готовы подстраиваться под начальство. Стало быть, легко ему работать с тренером Воробьевым?

- Не думаю. Но Тольятти в этом плане уникальный город: я прожил в нем три года, пошел четвертый - и никто мне работать не мешает. Вообще. И я каждый день осознаю, насколько это здорово. А то ведь "специалистов" хоккея везде хватает.

- Впервые с таким столкнулись за карьеру?

- Скорее всего, да.

- А часто сталкиваетесь с тем, что игроки боятся работать с тренером Воробьевым?

- Я как-то не спрашивал, да меня это и не волнует - боится он или не боится. Всегда говорю хоккеистам - если кто-то не хочет работать, пусть уходит. Дверь открыта. Не желавшие работать с Воробьевым уже ушли, наверное.

- Ни о ком не жалеете?

- Нет. Что сделаешь, если Баланин хочет денег получать больше в два, если не в три раза? Иди. Получай.

- Помню говорили, мол, когда Коваленко ехал из Америки в "Ладу", но услышал, что вас тренером назначили, - повернул в другую сторону. В ярославскую.

- Коваленко? Не знаю. Впервые слышу. У меня, кстати, с Андреем отнюдь не скверные отношения. Всегда дружелюбно общались. Помню, как в Нагано славно работали. Юрзинов Владимир Владимирович разделил команду на две части. Я и Билялетдинов получили в полное распоряжение по две пятерки, готовили их, проводили разборы. У меня звено, помню, было: Федоров - Яшин - Коваленко. Отлично работали.

- Такая пятерка - мечта для тренера?

- Правильно говорите, большое счастье.

УЖАС

- Третьяк как-то заметил, что ученики должны бояться тренера. Он не прав?

- Да я вообще к словам "обязаны", "должны" осторожно отношусь - в нынешнем хоккее никто никому ничем не обязан. Сейчас другие понятия. У каждого контракт, и каждый отвечать должен перед собой. Ведь что такое свобода, вы знаете?

- Что?

- Свобода - это мера ответственности. Кто как ее чувствует. Если ты безответственный - какая же тут работа?

- Это правда, что работавший когда-то со сборной тренер потом будет всю жизнь по такому уровню скучать?

- Сейчас я уже не скучаю. Все отболело, отгорело... Когда ты молодой - тогда тянешься. А сейчас понимаю, какое нужно здоровье и силы. Словами не расскажешь, какая в сборной ответственность. Я на себе испытал, что значит работать и в клубе, и в сборной. Понял, какой это ужас.

- Ужас?

- Год за два можно считать. И помочь тренеру в подобной ситуации может только одно - неуемное желание работать в сборной. Сейчас понимаю, что тренер должен быть освобожденным. И первой сборной, и молодежной, и даже, возможно, юношеской.

- У вас сейчас, как всегда, почти новая команда. Нынешняя "Лада" сильнее прошлогодней?

- С вернувшимся Семиным, Зубрусом и Козловым - конечно. Но сейчас все команды сильнее. Я часто думаю, что нам недостает того Григоренко, который был два года назад. Вот он бы помог здорово. Когда твоя команда остается без такого парня, как Григоренко или Кондратьев, теряешь частицу сердца, себя самого...

ТИХИЙ И СКРОМНЫЙ

Воробьеву исполнялось 55. Юбилей.

Только торжества отшумели, справился я у Петра Ильича: что нужно человеку в такие годы, чтобы чувствовать себя счастливым?

- Вот и сын меня о том спрашивает: "Пап, ты доволен своей жизнью?" - улыбнулся Воробьев.

И тихо перечислил все свои хоккейные награды. Тот перечень должен был, верно, убедить в неуместности вопроса. Не убедил, лишь вызвал еще один. Не слишком ли много хоккея в жизни Петра Ильича?

Воробьев оживился. Больная точка.

- Много. Слишком. Но такой азарт сохранился, что остановиться не можешь.

Тем не менее попытался не так давно тренер "Лады" ненадолго остановиться. Попробовал сходить в отпуск - как обычные люди.

Взял снегоход, поехал на охоту. Да и там азарт свое взял - не потерпел Петр Ильич, что кто-то его обогнал. Забыл на секунду, что в гонках не ас. По правде говоря, ездил до той поры на снегоходе лишь раз.

Поддал газу - и перевернулся. Смеется, вспоминая...

- Про начальство мы поговорили. А жене с вами легко?

- Нет. Тяжело.

- Почему?

- Потому что, если я проигрываю, ни семьи, ничего не существует. Это моя беда.

- Жесткие на работе мужчины дома часто бывают совершенно другими. Тихими и скромными.

- Вот и я такой же. Дома - не из громких, не из крикливых. Хозяйством и воспитанием детей занимается жена, так что мне командовать? Не успеваю. Семья обижается, недостаточно внимания - но что делать.

- Заслуга жены в ваших успехах есть?

- Есть. Огромная. А познакомились мы когда-то на катке. Как вчера помню: стадион "Авангард" на шоссе Энтузиастов, между 1-й и 2-й Владимирскими. .. Я тогда прикинулся не умеющим кататься, а она раскусила. Долго потом встречались. Прошли мы многое, никогда не расставались, где бы ни работали, - двадцать лет в Риге, натри с половиной года возвращались в Москву, еще три - в Германии, пять - в Ярославле. Сейчас вот в Тольятти четвертый год.

ПРОФЕССИОНАЛЫ

Покойный пан Глинка, уезжая из России, сказал: "Я понял, в России без сборов пока нельзя!"

Косвенно подтвердив тем самым воробьевские идеи и методы. Петр Ильич, о той фразе прослышав, кивнул удовлетворенно.

Пусть Владимир Юрзинов, которого Воробьев вслух и прилюдно именует "Учителем", при редких встречах переспрашивает: "Неужели на сборах живешь с командой?!"

Воробьев живет. И ехидных корреспондентов, уточняющих, что же будет с командой без сбора, ставит на место: "Ничего не будет. Результата не будет".

Иногда вспоминает случай, как отпустил свое рижское "Динамо" со сбора. Прошелся той же ночью с личной инспекцией по ночным барам. Где и встретил большую часть своей команды.

- Боумэн как-то сказал: "Настоящий профессионал не нуждается в том, чтобы его кто-то тренировал". Согласны?

- Возможно - если настоящий. Но у меня в последнее время получается, что ребята, которые только-только становятся на ноги, крепчают, тут же разъезжаются. Ярославль в этом смысле хороший пример: Антипов уезжал, Власенков уехал, Вишневский... В тот самый момент, когда должны были плоды приносить. И в "Динамо" так было, и в Тольятти сейчас продолжается. Так что с настоящими профессионалами мало доводилось работать. Сейчас, правда, они возвращаются. Но все равно встречались ребята, в которых этот профессионализм природой заложен.

- И кто?

- В Ярославле - Леша Амелин, Красоткин. Возможно, я их немного "пережимал", заставлял работать наравне с молодыми. Но, может, только благодаря такому подходу Амелин до 38 лет играл. А кто скажет, как сложилась бы судьба Димы Красоткина? До сих пор играет, и я за него только радуюсь. Для своего возраста в полном порядке. Вообще не верю, чтобы этот парень остыл к хоккею. В "Динамо" у меня целая россыпь таких ребят была: Каспарайтис, Ковалев, Яшин, Николишин, Козлов, Гончар, Андрей Назаров... Их не я воспитал, Юрзинов. Но я имел счастье какое-то время с ними работать.

- Самый крупный нераскрывшийся талант на вашей памяти?

- Из тех, с кем сталкивался лично, - Хатулев Виктор. В Риге.

- Почему не сложилось?

- У него сложилось - но могло сложиться в десять раз лучше. Думаю, он рано стал изменять хоккею, с режимом не все в порядке. Тоже смерть до срока - нашли на улице, сердце отказало. Я как раз работал в Германии, ребята-немцы мне заметку принесли: "Вы знали такого?" Как же, говорю, не знать. Играли вместе... Хороший парень был, просто отличный. Безотказность и сгубила.

- Из тренеров, которые сегодня работают, можете кого-то назвать великим?

- Все последние победы на международном уровне связаны с Михайловым.

* * *

На Воробьева надо смотреть чуть со стороны. Чтобы понять.

Город Тольятти тому способствует изо всех сил - ложа прессы в "Волгаре" точнехонько за спинами хоккеистов. В метре. И видно, и слышно.

Матч тогда, минувшей весной, организовался что надо - "Лада" встречалась с "Авангардом". На Петра Ильича смотреть было страшно. С такой силой впился в борт, что пальцы побелели. Срывался то на игрока, то на второго тренера, запоздавшего со сменой. Уж когда Кондратьев сцепился с мускулистым Власаком у борта, Воробьев едва не бросился на подмогу. Впрочем, волжский юниор неожиданно справился и без Петра Ильича...

Отрывистую воробьевскую интонацию слышал весь дворец. Ни с чьей не спутаешь.

Два игровых часа за спиной Воробьева - не поймете Петра Ильича, так почувствуете. В весе он теряет никак не меньше игроков. Ручаюсь.