Газета Спорт-Экспресс № 150 (3237) от 12 июля 2003 года, интернет-версия - Полоса 8, Материал 3

КУЦ

В середине прошлого века (и еще лет примерно десять после того) возможность вхождения в историю - и не только спортивную - была для атлетов более благоприятной, чем потом. Существовала некая ниша, отведенная лучшим из спортсменов самой судьбой, благодаря чему возникал, как я называю, эффект кроссворда. Штангист? Обязательно Власов. Прыгун? Конечно же, Брумель. Бегун - соответственно, Куц.

При владычестве Куца на стайерских дистанциях вторым за ним неизменно следовал Петр Болотников. Стоило Владимиру Петровичу оставить беговую дорожку, как его тень немедленно превратилась в олимпийского чемпиона, в величину, признанную всеми, кто интересуется спортом. Тем не менее в истории страны первым и непревзойденным по сей день бегуном остался Куц.

Во времена моего детства, отрочества и юности легкая атлетика была несравнимо популярнее, чем сейчас. Ей удалось организационно соединиться с футбольным бумом. Я почти не ходил специально на легкоатлетические соревнования, но всех знаменитостей жанра видел до, в перерывах и после аншлаговых футбольных матчей.

В беге на длинные дистанции у нас и до войны (не застал, но много слышал), и после войны выдвигались весьма примечательные фигуры. Те же братья Знаменские - но они люди вполне мемориальные, а потому ничего к сказанному о них добавлять не буду. Упомяну лучше тех, чьи имена могли в неблагодарной памяти и стереться. Например, соревновавшегося с братьями, а затем прославившегося и в марафоне Феодосия Ванина - я довольно хорошо его знал, мы жили по соседству, и сын марафонца учился в одном со мной классе. Или Никифора Попова, Ивана Семенова, Владимира Казанцева. В 49-м году на стадионе "Динамо" проходил первый послевоенный легкоатлетический матч - приехали спортсмены из Чехословакии во главе со знаменитым Эмилем Затопеком. Затопек за год до того выиграл Олимпиаду в Лондоне - и, возможно, находился не в лучшей форме, но это никого не волновало: главным было то, что забег на 5000 метров он выиграл у Казанцева с огромным трудом...

И все же не думаю, что разгоревшийся общественный интерес к стайерским дисциплинам имел прямое влияние на Владимира Куца, довольно поздно пришедшего в спорт (чемпионом страны он впервые стал в 26 лет). Моряк Куц служил на отдаленной базе в Балтийском море, куда информация о спорте вряд ли доходила со всеми подробностями. Я имею некоторое представление об условиях тогдашней жизни будущего героя Мельбурна, поскольку вместе с ним мы ездили с лекциями, можно сказать, на северную морскую границу. И когда между выступлениями гуляли по сопкам Кувшинской Салмы, он находил много сходного с той обстановкой, в какой прошла его служивая молодость.

Куц рассказывал, что в те годы его, молодого матроса, комплекция никак не совпадала с представлениями о бегуне на длинные дистанции. И когда на первом же соревновании он вырвался вперед (фирменной тактики Владимир Петрович, оказывается, придерживался с первых шагов), диктор объявил по стадиону: мол, лидирует толстяк, чьей фамилии он, диктор, не запомнил...

В пятьдесят третьем Куц обыграл призера первой для нас Олимпиады Александра Ануфриева, незадолго до того установившего мировой рекорд, и это было сенсацией. Но и сезона не прошло, как победы Куца стали восприниматься более чем закономерностью.

На следующий год он становится чемпионом Европы, бьет рекорды, приобретает международное имя, что редкость по тогдашней поре для спортсмена из Советского Союза. Затопека, победившего на Играх в Хельсинки 52-го года не только на двух стайерских дистанциях, но и в марафоне, Куц бьет с огромным преимуществом. Правда, Затопек на пять лет старше - и его теснят атлеты помоложе: венгр Ихарош, англичанин Чатауэй. Они и становятся главными соперниками Куца.

На матче СССР - Англия в Лондоне Чатауэю удалось выиграть у Куца - всю дистанцию он неотлипно провел за спиной у Володи, а на последнем метре дистанции резво выскочил вперед. И установил мировой рекорд, которым целиком был обязан предложившему темп лидеру, прозванному английской прессой Железным моряком (с намеком на бесхитростность советского бегуна). Естественно, что наше спортивное руководство всполошилось: надо немедленно корректировать стиль впереди Олимпийские игры. Но Куц ничего менять в тактике не собирался - и победами в предолимпийский год доказал свою правоту.

В Мельбурне - на Играх - другой англичанин, Пири, состязавшийся с Куцем на десятикилометровой дистанции, очень надеялся повторить трюк своего соотечественника. И сильно просчитался: стайер из СССР измотал его рывками и ускорениями (то есть рваным ритмом бега), оставив на восьмом месте. Пири сделал правильный вывод - и когда стартовали на 5000 метров, с Железным моряком не боролся. Сразу согласился стать вторым - и стал им.

Мельбурн был лишь второй для наших спортсменов Олимпиадой. Легкая атлетика - коронный для американцев жанр: здесь на долю команды США традиционно приходится наибольшее количество высших наград. Две золотые медали Куца на "территории" главного соперника вывели его в герои Игр, и мельбурнская Олимпиада названа была Олимпиадой Куца. Так же как через четыре года римскую признали Олимпиадой Юрия Власова.

И я бы решился утверждать, что в победах над американцами в знаменитых легкоатлетических матчах конца пятидесятых есть прямая заслуга Владимира Петровича, хотя сам он в них непосредственного участия уже не принимал: из-за болезни ног преждевременно сошел с дистанции.

Александр НИЛИН