Газета Спорт-Экспресс № 294 (3086) от 27 декабря 2002 года, интернет-версия - Полоса 14, Материал 1

МЕЖДУ НАМИ, РЕПОРТЕРАМИ...

Бывает, что работа над очередным номером уже закончена, но журналисты "СЭ" не спешат расходиться по домам. Знаете, почему? Байки травят. Истории рассказывают. Неудивительно: чего только с репортерами не случается! Вот мы и решили в этом праздничном номере познакомить вас с некоторыми из наших баек. Все, о чем вы прочитаете на этой странице, - чистейшая правда. Или почти чистейшая. Но если что и добавлено, то, сами понимаете, - исключительно для красоты повествования. И все эти истории приключились с нами в уходящем, 2002-м.

О ПРОЩАНИИ С "УЭМБЛИ"

После матча Лиги чемпионов "Ливерпуль" - "Спартак" мы с Игорем Рабинером возвращались в Москву через Лондон. Программа десятичасового пребывания в столице Соединенного Королевства, будь она даже резиновой, явно не смогла бы вместить в себя все, что мы запланировали: посещение Трафальгарской площади и Тауэрского моста, покупку какой-то чудо-мази для подруги Рабинера на Оксфорд-стрит (Игорь уверял, что этот косметический шедевр не продают ни в одной другой точке мира), визит к Шерлоку Холмсу на Бейкер-стрит, 221, скромный, но торжественный ужин с кружкой старого английского эля...

Расставляя приоритеты, мы едва не охрипли от споров. Единственный пункт, который не обсуждался, - прощание со стадионом "Уэмбли". Святыню мирового футбола вот-вот должны были снести, и возможность стать чуть ли не последними представителями человечества, видевшими знаменитые башни легендарной арены, я не променял бы на целый товарный состав с мазями и кремами. Справедливости ради, надо сказать, что Рабинер - тоже.

В схеме лондонского метро значились три станции, имеющие отношение к "Уэмбли": Wembley central, Wembley northern, и Wembley park. Две последние были сразу забракованы: стадион-легенда, на наш взгляд, не имел права не быть в центре всего Уэмбли - городского района или чего-то там еще.

Ехать оказалось прилично - станций двадцать. И волнительно: по мере приближения к городской окраине число попутчиков и выражение их лиц нравились нам все меньше. За пару остановок до цели в вагоне осталось человек восемь - негры, мулаты, креолы, метисы... Большинство, как казалось, смотрели в нашу сторону весьма кровожадно. А единственный представитель белой расы - пухлая молодая англичанка, сидевшая напротив, безмятежно дремала.

- Не нравится мне все это, - заворчал Рабинер. - Похоже на Гарлем или Южный Бронкс в Нью-Йорке. Неужели храм футбола находится в одном из таких районов Лондона? Тогда горе нам, горе: живыми не выпустят!

- И еще не факт, что там есть стадион! - в унисон ответил я. - Он может быть или на следующей остановке - Wembley northern. Или вообще на Wembley park. А туда пилить станций сорок пять, не меньше, потому что этот самый парк расположен на другой ветке!

Замечу, что разговаривали мы довольно громко - ведь вряд ли кто-то из соседей по вагону мог понять, что именно восклицают двое русских.

- Может, спросить у девушки напротив? - продолжил Рабинер. - Но, во-первых, она спит, а во-вторых, сдоба и фаст-фуд, похоже, волнуют ее куда больше, чем мы с тобой - и уж тем более какой-то там стадион!

- "...Тефтелей налупилась - и мордой в подушку", - с выражением процитировал я героиню Александры Захаровой из фильма "Криминальный талант".

В этот момент девушка открыла глаза. И сказала на чистом русском языке:

- "Уэмбли" действительно находится на Wembley park. Но не переживайте, объезжать не надо - туда автобус ходит.

Если бы под ногами был не пол вагона лондонской подземки, а земля, не сомневаюсь, что мы провалились бы сквозь нее в ту же секунду. А так, залепетав что-то невразумительное, опрометью выскочили из поезда. И пока пробирались к "Уэмбли", почти не заметили, что действительно оказались не в самом благополучном районе Лондона, что повсюду полно смуглых граждан с баскетбольными мячами и плеерами, что на углу открыт магазин под названием "Национальная африканская еда", куда было решено не заходить - из страха увидеть на прилавке человечину...

А к святыне мы так и не прикоснулись - опоздали всего на пару дней. "Уэмбли" уже обнесли забором, за которым усердно воплощался в жизнь лозунг "Ломать - не строить". Правда, башни были целы. И, быть может, мы оказались среди последних, кто сфотографировался на их фоне.

О ЗАММЕРЕ И РОССИЙСКОМ ГИМНЕ

Обожаю свой мобильный телефон! Сколько раз он выручал в экстремальных ситуациях, сколько раз с его помощью, не переставая удивляться потрясающим возможностям техники, я в считанные секунды со стадионов и из гостиниц, с автомобильных стоянок и даже лесных полян передавал заметки и фотографии в редакцию!

Работаю я, как известно читателям "СЭ", в Германии, где мобильники (их тут называют "хэнди") есть у всех. В этом и кроется определенное неудобство: когда в толпе или, предположим, на пресс-конференции раздается звонок, все одновременно хватаются за телефоны, не зная точно, кому звонят. Чтобы в таких ситуациях попусту не дергаться, приятель несколько лет тому назад посоветовал мне выбрать мелодию, которой ни у кого из германских журналистов уж точно не будет. В перечне музыкальных произведений, предложенных им, была только одна такая мелодия - гимн бывшего СССР, который тогда еще не был гимном России. "Круто!" - подумал я и согласился. О чем потом никогда не жалел.

Разумеется, я взял свой мобильник и на последнюю тренировку дортмундской "Боруссии" перед вылетом в Москву на матч Лиги чемпионов с "Локомотивом". Заготовил для футболистов много вопросов, но так получилось, что сперва интервью пришлось давать мне. Каждый из дортмундских журналистов, оказавшихся рядом со мной у тренировочного поля "Боруссии", обязательно спрашивал о российских морозах. В конце концов я не выдержал и на вопрос очередного газетчика о погоде в Москве ответил: "Минус пятьдесят!" Тот сперва схватился за голову, но, услышав хохот коллег, тоже заулыбался. После этого меня спрашивали уже в основном о "Локомотиве". Сугубо футбольные вопросы задавали и журналисты съемочной группы телеканала WDR, решившие, как выяснилось, снять сюжет о работе корреспондента "СЭ" на тренировке "Боруссии".

Естественно, я был в центре внимания лишь до тех пор, пока Маттиас Заммер занимался с игроками на зеленом газоне. Как только тренировка завершилась, все дружно обо мне забыли - и со спринтерской скоростью бросились к Заммеру. В моих планах, конечно, тоже было интервью с тренером "Боруссии". Но как к нему подобраться? Журналисты окружили Заммера таким плотным кольцом, что я видел лишь спины моих прытких коллег!

И тут из мобильника полилась знаменитая мелодия Александрова... Звонили из "СЭ" - чтобы выяснить, когда же наконец я передам интервью с кем-нибудь из "Боруссии". Не успел я описать ситуацию, как услышал голос Заммера: "Это же был русский гимн! Кто здесь из Москвы? Первое интервью - гостю!" Все тут же расступились, и я с гордым видом направился к тренеру.

Заммер был вежлив, словоохотлив и остроумен. На мой вопрос: "Что на память о пребывании в России охотнее всего купили бы в Москве?" - хитро прищурив глаза, ответил: "Три очка". А потом, улыбнувшись, переспросил: "А их можно купить?"

В общем, интервью с Заммером я был доволен - и вскоре (разумеется, с помощью мобильного телефона) передал его в "СЭ". А еще через час немецкие знакомые один за другим стали сообщать мне, что только что видели в телесюжете WDR, как я беседую с Заммером.

Разумеется, сообщали мне об этом по "хэнди". Обожаю свой мобильник!

О РОБСОНЕ И НОСТАЛЬГИИ

Когда в сентябре этого года мы в "СЭ" дозвонились до Луиса Перейры да Силвы, или просто Робсона, который нынче живет во французском Лорьяне, бразилец не скрывал своих эмоций. Он был страшно обрадован звонку из ставшей почти родной Москвы и даже вспомнил пару фраз по-русски. Признался, что сильно тоскует по "Спартаку": еженедельно шлет через переводчика телефонные приветы бывшим партнерам и с ностальгией вспоминает русских красавиц.

Признания Робсона поневоле заставили вспомнить о событиях годичной давности. В предпоследнем матче чемпионата России-2001 Робсон играл против "Торпедо" так, словно мыслями был на солнечном бразильском пляже. К тому времени красно-белые уже стали чемпионами, и легионер всем видом давал понять, что сезон для него закончен. В начале первого тайма Робсон демонстративно сбил соперника вблизи чужой штрафной, а затем, используя все свои познания в русском, накопленные за четыре года проживания в Москве, вступил в словесную перепалку с главным арбитром Юрием Баскаковым. Тот уже было полез в карман за "горчичником", но к нему подскочил Егор Титов.

- Не показывайте Робсону карточку, - попросил Титов на правах капитана. - Разве вы не видите, что он только этого и добивается: как можно быстрее схлопотать два "горчичника" и досрочно улететь в свою Бразилию! Если хотите наказать его по-настоящему, не доставайте карточку. Тогда Робсон останется в Москве, и ему придется сыграть в последнем туре с "Локомотивом".

После этих слов спартаковского капитана Баскаков на секунду призадумался - и решил наказать Робсона... не показав ему желтую карточку.

Вот так. Большие хитрецы живут по ту сторону Атлантического океана. Но и наши ребята не лыком шиты.

О БАЛКАНСКИХ ОБЫЧАЯХ

У некоторых балканских народов привычки, как известно, прямо противоположные нашим: когда качаешь головой из стороны в сторону, это означает "да", а если сверху вниз - "нет". На этом я не раз обжигался будучи в командировках в Болгарии. Бывало, идешь в гости к коллегам, они за столом тебе что-то предлагают из местных деликатесов, ты неосторожно киваешь головой - и уходишь голодным. Говорят, что на ошибках учатся, но недавно я в очередной раз забыл об этих балканских тонкостях.

Дело было в Тиране. После отборочного матча чемпионата Европы-2004 между сборными Албании и Швейцарии отправился брать интервью у футболистов. Под трибунами стадиона встретил Николая Худиева: он приехал из Москвы изучать ближайших соперников. Помощник Валерия Газзаева выглядел огорченным. Оказалось - не может добиться от принимающей стороны видеокассеты с записью только что состоявшегося матча, хотя, согласно договору между национальными федерациями, препятствий быть не должно.

Я попытался успокоить Худиева: на Балканах подобные проволочки, по моим наблюдениям, - явление обычное. Вспомнил, что год назад приехавший в Словению с аналогичной миссией Сергей Мосягин при мне так же безуспешно пытался добиться полагавшейся ему по закону пленки. В результате - ее все же получил, но только недели через две по почте.

Тем не менее, обладая определенными связями в местных футбольных кругах, я не стал сидеть сложа руки. Ответственные лица в ответ на мою просьбу помочь представителю российской сборной дружно кивали и еще что-то поясняли на своем языке. Я обрадовался, решив, что это хороший знак. Даже обнадежил Худиева. И лишь потом, когда наше терпение лопнуло, при помощи переводчика выяснил, что на самом-то деле албанцы с самого начала говорили "нет": дескать, сейчас не можем, а привезем кассету в Россию сами, когда приедем на матч.

На следующий день нужно было отправляться в аэропорт. Мы потратили около часа, чтобы объяснить сопровождающему, когда нам нужно выезжать. В ответ он кивал - и мы наступили на те же грабли. В итоге обещанного автомобиля так и не дождались...

О ПОБИТОЙ УРНЕ

Дело было в Дюссельдорфе - на командном чемпионате мира Ассоциации теннисистов-профессионалов.

22, а точнее - уже 23 мая. Почти два часа ночи. Только-только завершился ключевой матч в "Голубой" группе, в котором Евгений Кафельников и Марат Сафин в упорнейшей борьбе переиграли в решающей парной встрече испанцев Альберто Косту и Алекса Корретху.

Волею случая корреспондент "СЭ" возвращался со стадиона в пятизвездный Hilton Dusseldorf в одной машине вместе с Корретхой и его тренером. Испанцы о чем-то оживленно разговаривали. Вошли в отель, повернули за угол к лифтам. Тут тренер Корретхи зачем-то остановился около стойки консьержа. А признанный джентльмен корта (наверное, он думал, что никто не видит) решил с досады выместить свою злость на подвернувшейся под ногу урне. И та-а-ак по ней саданул!

Проигравшего Корретху мне было жаль. Урну, признаться, тоже - она-то при чем? Нужно в любой ситуации оставаться в рамках приличия и не портить имущество - так ведь?

...Спустившись на следующее утро к завтраку, я решил проверить, какой же ущерб нанес испанец отелю. Но покалеченной урны на месте не оказалось - ее успели заменить на новую. А Корретха, встретившись со мной, заговорщицки подмигнул: мол, не выдавай...

О ВОДКЕ "НЕ ДЛЯ ПРЕССЫ"

Вначале года в московской гостинице "Метрополь" проходил финал чемпионата мира ФИДЕ по шахматам. Закончилась последняя партия, 18-летний Руслан Пономарев из Краматорска победил львовского гроссмейстера Василия Иванчука и стал официальным чемпионом мира по шахматам. Обычная история: надо взять интервью у новоиспеченного чемпиона.

Общались в буфете. Это был классический буфет полуночной гостиницы. Было шумно, народ пил и закусывал. Нового чемпиона мира никто не узнал. Мы выбрали "Русский стандарт". Когда юному чемпиону налили рюмку водки и я понял, что он ее выпьет, то почему-то сказал:

- Это не для прессы.

И тут впервые убедился, что шахтерские ребята с юмором в ладах:

- И для прессы - тоже, - сказал чемпион мира. И мне налили.

Домой я вернулся поздно. Но утром интервью с чемпионом было в редакционном компьютере.

В нашей газете я не написал о "Русском стандарте", а в немецком журнале "Шах" спустя пару месяцев проболтался. В Линаресе, где Руслан играл в супертурнире, этот журнал ему подарил немецкий журналист. И вот однажды вечером - после тура - мы с Пономаревым встретились на улице.

- Куда путь держите? - осведомился я.

- Да в магазин надо сходить, - хмуро обронил Руслан. - Водки купить. Вся кончилась. Как вы думаете, у испанцев можно купить?

И все это деловито, серьезно, слегка насупленно.

Я понял, что Руслану перевели про "Русский стандарт"...

- Но это не для прессы, - сказал Руслан. И улыбнулся.

О ДВУХ ЗАДАНИЯХ

Спустя неделю пребывания в весьма захолустном Симидзу, где во время ЧМ-2002 по футболу базировалась сборная России, решили мы с фотокорреспондентом Александром Федоровым наконец выбраться в Йокогаму - в главный пресс-центр чемпионата. Не столько за новыми впечатлениями, сколько для дела. Была суббота, срочных заданий выполнять не требовалось. Федорову хотелось сделать картинки большого города, главное же, нам обоим были нужны проездные на скоростные поезда - запомнившиеся всем, кто работал в Японии, "синкансены". Проезд на них стоит очень дорого, но организаторы турнира снабжали ими журналистов по чрезвычайно льготным ценам.

Мы еще не добрались до главного пресс-центра, когда на мой мобильный позвонил пресс-атташе сборной Виктор Гусев: "Олег Романцев готов вас принять. Но только сегодня".

До аудиенции оставалось часа три, а у нас только путь в одну сторону с пересадками должен был занять полтора-два. Как же быть с проездными? Чемпионат как раз начался, ездить предстояло много. Когда потом выберешься в Йокогаму? В то же время интервью главного тренера требовалось кровь из носа (потом, кстати, многие японские газеты на него ссылались). Была не была: неужели за час проездные не приобретем? Там все-таки по-английски разговаривают. И мы двинулись в сторону пресс-центра.

Как и везде в Японии, нас встретили с улыбками и радушием. Куда-то унесли паспорта. Прошло минут 10 - 15, я начал откровенно нервничать и больше уже не мог смотреть на милых японских девушек столь же приветливо, как это делали они. На нас данные в разведке, что ли, проверяют?

Девушки с нами ворковали, я же процедил не в их тему: "У вас железнодорожное расписание есть?" Это сразу сбило всю процедуру оформления и оплаты. Недаром наставляла украинка, работающая на японском телевидении: "Перед японцем, как компьютером, не стоит ставить две задачи сразу". Но вот достали увесистый том, испещренный мельчайшими иероглифами - поезда на все случаи жизни. "Мы вам сейчас и места в поезде забронируем. Это обязательно!"

Недели через две выяснилось, что в "синкансенах" есть вагоны, в которых можно и без брони обойтись. Но тогда мы чуть не сошли с ума, потому что час истек, и мы не успевали уже ни на первый, ни на второй из подходящих поездов. Пришлось вместо метро, до которого было минут 15 - 20 пешком, нестись до вокзала на такси. К счастью йокогамский таксист попался под стать иным лихим россиянам. Пару раз даже на красный проехал, за что получил горсть сувениров.

На вокзал мы примчались минуты за три до отхода поезда на Сидзуоку. Потом бегом по платформе на электричку до Симидзу - и сразу в такси. На базу явились минута в минуту. Но японскую дотошность запомню навсегда.

О НЕОБЫЧНОЙ СДЕЛКЕ

Известно, как трудно побеседовать со спортсменом сразу же после его поражения. Тем более - со спортсменкой. Тем более - если это поражение обидное и объясняется не высоким классом соперника, а собственными оплошностями и ошибками. В такой ситуации корреспонденту приходится пускать в ход все уловки, идти на любые ухищрения, чтобы разговорить грустного героя.

На чемпионате мира по фехтованию в Лиссабоне Елена Нечаева в личном соревновании саблисток была фаворитом. Но в полуфинале неожиданно уступила китаянке Тань Сюе, в итоге выигравшей титул. Это поражение так расстроило Лену, что тренер нашей сборной попросил не беспокоить девушку, а дать ей возможность остыть, отойти от грустных мыслей и сосредоточиться на предстоящих командных соревнованиях. Но тут в дело вмешалась сама Нечаева.

- Я поговорю с корреспондентом "СЭ", - вдруг согласилась Лена, - но при одном условии.

- Готов выполнить любое, - согласился ваш корреспондент.

- Видите ли, я из Санкт-Петербурга и очень люблю телепередачу "Что? Где? Когда?", а вы ведь там тоже играете. Живу недалеко от Александра Друзя, каждый день вижу его, когда он идет на работу. Предлагаю сделку: интервью - в обмен на знакомство с Друзем.

Я честно пообещал Лене познакомить ее с магистром игры "Что? Где? Когда?" - и включил диктофон.

Классное интервью получилось!

ОБ ИНТЕРВЬЮ С ОГУНСАНЬЕЙ

Летом футбольный "Спартак" пополнился очередными легионерами - Скарлеттом с Ямайки, Андрезинью из Бразилии и Огунсаньей из Нигерии. В интересах читателей, болеющих за "Спартак", было решено представить в "СЭ" безвестных заморских пришельцев. И вот Тарасовка на проводе.

Вначале мой коллега Владимир Константинов по-португальски пообщался с Андрезинью, после чего передал мне трубку со словами: "Сейчас подзовут нигерийца".

Я задал африканцу по-английски несколько весьма стандартных вопросов. Получил столь же банальные ответы. А когда поинтересовался, в каких нигерийских клубах он играл, вдруг услышал:

- Я не играл в нигерийских клубах. Я играл в таком-то клубе на Ямайке.

"Как же повезло, черт возьми!" - восхитился я в первый момент. Вот это судьба! Нигериец, игравший на Ямайке! Надо бы узнать, как его туда занесло...

Но через пару секунд наступило протрезвление. Я понял, что вместо Огунсаньи мне подсунули... ямайца Скарлетта!

Я с ужасом представил, какой вышел бы конфуз, если бы наутро в газете появилось интервью с нигерийцем, игравшим на Ямайке. И, попросив собеседника подождать у трубки, сообщил коллегам: "Выяснилось, что уже пять минут разговариваю со Скарлеттом. Что делать?!"

Отдел футбола зашелся в гомерическом хохоте. Один из замов сквозь приступы смеха выдавил: "Проси его, чтобы подозвал нигерийца". Что я и сделал. В вежливой реакции Скарлетта ощущались нотки недоумения...

Вскоре к трубке подошел Огунсанья. Разговор продолжался минуты три и неожиданно закончился фразой: "Тут кто-то ждет звонка и гонит меня от телефона. Если хотите, перезвоните завтра".

Но я не хотел. Главное - название прежней команды Огунсаньи и количество забитых им голов - мне уже было известно. И к Ямайке, слава Богу, отношения не имело...

О КЛИНИКЕ В СПОРТЗАЛЕ

Вначале мая в Болонье состоялся баскетбольный "Финал четырех". Наш ЦСКА туда, к сожалению, не попал, но тогдашний главный тренер армейцев Валерий Тихоненко все же приехал в Италию, чтобы вживую понаблюдать за сильнейшими европейскими командами.

Валерий оказался милейшим собеседником, который сразу же расположил к себе. Мы быстро перешли на ты, и я с большим энтузиазмом вызвался показать гостю город, выступив в роли гида-переводчика. К моему удивлению, Валерий отклонил первое предложение, зато без колебаний согласился со вторым, сказав: "Поможешь мне с переводом в клинике".

Чтобы скрыть свою неосведомленность в баскетбольных (а возможно, и в личных тихоненковских) делах, я не стал вдаваться в подробности и согласно кивнул головой. Подумал, что в поликлинике или больнице как-нибудь уж разберемся!

Но вместо этого мы оказались в каком-то набитом народом спортзале на окраине Болоньи. Чуть опоздали: какой-то невысокий мужичок уже что-то увлеченно рассказывал собравшимся. Мы пробежали мимо него и спрятались под кольцом. Тихоненко сказал: "Переводи". И вот тут до меня наконец дошло, что мы попали на баскетбольный семинар, а докладчиком является знаменитый в Италии Дан Петерсон.

Если честно, то в баскетбольной теории я полный "чайник", поэтому начал переводить через пень-колоду. Тихоненко быстро понял, с кем он в моем лице имеет дело, и сказал: "Ты, главное, не волнуйся". Докладчик тем временем расставил на площадке сбежавших из школы высокорослых мальчишек, и Валерий принялся что-то рисовать в блокноте. Так оно и продолжалось до конца семинара.

"Ничего не понял", - признался я своему товарищу по клинике. "Ничего страшного, зато мне все было понятно", - ответил Валерий. Мы пошли на выход и тут столкнулись с Петерсоном. Тот изумленно закинул голову и, узнав Тихоненко, судорожно затряс ему руку. Мне стало страшно: а вдруг они заговорят о баскетболе? И я - под каким-то предлогом - почти силком утянул Валерия из зала. "Пообещай мне, что хоть видеокассеты с итальянскими уроками достанешь", - укоризненно сказал Тихоненко, поддавшись на мои уговоры посмотреть город. "Обязательно достану", - пообещал я.

И соврал. Так пока их и не достал. Надеюсь все же исправиться, а пока от всего сердца поздравляю Валерия с наступающим Новым годом. Знаю, что он сейчас стажируется в Америке. А потому желаю ему, чтобы его партнеры по заокеанской клинике оказались толковее и сообразительнее, чем тот, с которым он столкнулся в Болонье.

О ЗНАКОМСТВЕ С КОЛОСКОВЫМ

Эта анекдотичная история приключилась 9 ноября в Самаре, куда мы вместе с коллегой Константином Клещевым приехали освещать матч "Крылья Советов" - "Динамо", и получила неожиданное продолжение несколько дней спустя в Казани. По дороге из аэропорта в гостиницу мы случайно заметили внушительных размеров бразильский флаг на балконе одного из домов на Садовой улице и попросили шофера остановить машину. Каково же было наше удивление, когда через пару секунд над полотнищем нарисовался... бразилец Самарони, который, как выяснилось чуть позже, приехал в Самару навестить своего соотечественника Гаущу, играющего за "Крылья".

К тому моменту первенство России в первом дивизионе (а Самарони провел вторую половину сезона в казанском "Рубине". - Прим. В.К.) уже неделю как завершилось, поэтому прямо с порога мы спросили у бразильца: почему он не уехал в отпуск на родину? "Не пущают, - недоуменно ответил легионер. - Говорят, со дня на день в Казань должен приехать какой-то там Колосков, чтобы вручить нам малые золотые медали за победу в турнире. Так что ждем-с!"

Нам показалось любопытным включить эти слова в отчет о матче, но мы и не предполагали, что они возымеют такое действие! Об этом несколько дней спустя рассказал мне сам Самарони, позвонивший в редакцию из аэропорта Шереметьево перед отлетом в Бразилию.

Оказывается, Вячеслав Колосков, прочитав заметку в газете, был немало удивлен, что Самарони до сих пор не знает, кто руководит российским футболом. Поэтому церемонию вручения медалей в Казани, поправив узел галстука, он начал словами: "Я слышал, в вашей команде играет какой-то там Самарони. Мне бы хотелось ему первому вручить награду, а заодно и познакомиться с ним лично".

Бразилец, по его собственному признанию, был тронут таким отношением к себе и на банкете после торжественной части не преминул воспользоваться возможностью познакомиться с футбольным боссом поближе.