Газета Спорт-Экспресс № 240 (2733) от 18 октября 2001 года, интернет-версия - Полоса 14, Материал 2

14 октября 2001 года на знаменитой Сузуке 201-ю, и последнюю в карьере, гонку провел 37-летний француз Жан Алези, один из самых популярных и самых недооцененных пилотов "Больших призов"

Когда двумя днями раньше в пресс-центре он произнес: "Я ухожу", - многие журналисты не пытались скрыть слез.

- В воскресенье я выйду на старт своей последней гонки в "Формуле-1", - говорил Алези затаившему дыхание залу. - Сейчас мне хочется сказать так много... Я люблю в гонках все, люблю людей, с которыми работал и работаю. Когда любишь что-то так сильно, не задумываешься о том, что рано или поздно придется остановиться. Но нужно быть реалистом: у всего есть начало, но есть и конец. Я набрался достаточно опыта и мужества, чтобы признать: "Формула-1" изменилась, с переменами нужно смириться и согласиться с мыслью о том, что пришла пора уйти.

Однажды великий старик, четырехкратный вице-чемпион мира Стирлинг Мосс сказал о Жане Алези: он родился, чтобы быть гонщиком, в его жилах вместо крови течет бензин, и он знает только один путь в жизни - педаль газа в пол! Услышать такое от Мосса дорогого стоит...

Для того чтобы стать суперзвездой, у Жана Алези было все. Мощный природный талант. Потрясающий вкус к жизни. Искренность чувств и обаяние. Абсолютное бесстрашие. Увы - он опоздал родиться. В той "Формуле-1", в которой пришлось жить и выживать Алези, ценность всех вышеперечисленных качеств уже сходила на нет. К тому же бал в "Больших призах" конца 80-х - начала 90-х правили два ненасытных хищника, Ален Прост и Айртон Сенна, чей взаимный боевой азарт уничтожил не одно поколение потенциальных чемпионов. Эту пару было не обойти и не перепрыгнуть.

В жизни Алези был шанс обойти судьбу на вираже. Но он этим шансом не воспользовался.

...Автогоночное детство второго сына в семье сицилийского эмигранта Франко Алези и его француженки жены Марсель, получившего при рождении имя Джанни (Жаном он стал гораздо позже, в 81-м, когда начал карьеру картингиста), складывалось отнюдь не безоблачно. Отец, всю жизнь выступавший в ралли на неплохом для любителя уровне, дал ему денег для покупки карта и разрешил выступать в гонках. Но при одном условии - все остальное сын должен был делать сам. В том числе, зарабатывая на жизнь рабочим в гаражах отца, оплачивать дальнейшие расходы на гонки.

Пять лет - в картинге. Кубке Renault 5 turbo, затем в "Формуле Рено турбо" - Алези все делал сам. В том числе настраивал свои машины. Известный французский пилот Фабьен Жируа, соревновавшийся с Алези еще в юношеские времена, вспоминал: "Мощный природный талант, потрясающая скорость и абсолютное бесстрашие сразу же бросались в глаза. Подводило одно - недостаток опыта и отсутствие рядом кого-то постарше, способного поправить ошибки и подсказать направление, в котором нужно работать. Но уже тогда он был таким же, как сегодня, - очень темпераментным. Сражения с ним, несмотря на то, что мы были приятелями, всегда оказывались предельно жаркими и очень трудными, потому что он признавал только одну тактику - атаку от начала и до конца. Были ли его действия по отношению к соперникам опасными? Ни-ког-да. Жан всегда был предельно жестким, но абсолютно корректным гонщиком".

Агрессивный и упрямый, Алези тем не менее уже тогда был одним из самых надежных пилотов: темперамент темпераментом, но до финиша он доезжал гораздо чаще казавшихся более хладнокровными коллег. "Не сосчитать, сколько раз за гонку я выхожу из себя, но это не значит, что теряю контроль над собой и машиной, - улыбаясь, говорит Жан. - Я просто рычу вслух что-нибудь злое, не всегда приличное и сжимаю рулевое колесо так, словно это пулемет. Но это не заставит меня затормозить позже положенного или, рванув руль, врезаться в обидчика. Хотя, если честно, иногда очень хочется".

В 86-м Алези дебютировал во французской "Формуле-3". Впервые в жизни попав в настоящую команду, он тут же приехал в чемпионате вторым, пропустив вперед лишь более опытного Янника Дальмаса. Годом позже, выиграв 7 гонок из 15, стал уже первым. В 88-м шагнул выше, в международную "Формулу-3000", которую в следующем году выиграл. Яркий француз не мог не обратить на себя внимание менеджеров "Формулы-1". Поэтому в 89-м он, кроме "Ф-3000" (где гонялся за команду Эдди Джордана), провел восемь гонок за "Тиррелл". Надо сказать, что сосватал его туда лично Эдди Джордан.

Проделано все это было в глубокой тайне от самого Алези - ведь его дебют должен был состояться во Франции! "Одного этого было бы достаточно, чтобы свести Жана с ума", - качает головой его старший брат и менеджер Жозеф. "Уже не помню, как нам удалось посадить Жана в самолет до Лондона, так и не сказав ему, зачем мы туда летим, - вспоминает Джордан. Кажется, он начал соображать, чем тут пахнет, только в тот момент, когда мы вошли в кабинет мистера Тиррелла, и Кен, внимательно посмотрев на моего протеже, сказал: "Значит, так, сынок. Запомни - это будет очень тяжело, и ты не должен расстраиваться, если не сумеешь пройти квалификацию".

Надо ли напоминать, что в "Гран-при Франции" 1989 года Жан Алези финишировал четвертым после того, как долгое время ехал вторым?

А потом в его жизни была фантастическая гонка-карусель в Финиксе, где он сражался на равных с самим Айртоном Сенной. Даже если бы в карьере француза больше не было ни одного яркого момента, он все равно остался бы в сердцах фанатов - благодаря той отчаянно красивой и рискованной схватке с бразильским волшебником.

Это было уже в 90-м, в который Алези вступал полноправным пилотом "Формулы-1". И в середине которого - во многом благодаря той самой безумной гонке в Финиксе и последовавшей за ней дуэли с Сенной в Монако - получил предложение подписать контракт на несколько лет с "Уильямсом". Предложение, которое отверг.

- Я с детства до безумия был влюблен в "Феррари". Помню, как однажды меня, сопливого пацана, дядя взял с собой на ралли, в которых участвовал мой отец, - как-то вспоминал Алези. - В его машине что-то сломалось, и до финиша он не добрался. Когда мы вернулись домой, я, помнится, закатил истерику: "Как ты мог проиграть, ведь у тебя была КРАСНАЯ машина!"

Призрак "красной машины" и пустил под откос карьеру, которая вполне могла стать карьерой великого чемпиона. С Фрэнком Уильямсом у Алези был уже подписан так называемый предконтракт, когда глаз на француза положил спортивный директор "Феррари" Чезаре Фьорио. Пилот изо всех сил пытался быть деловым человеком и не сразу дал согласие итальянцу. Его приятель, трехкратный чемпион мира бразилец Нельсон Пике, прагматично советовал, спрятав гордость в карман, принимать любое предложение от Уильямса. Но нужно было ждать: судьба Алези в английской команде полностью зависела от того, какой ответ на обхаживания Уильямса и Хеда даст Айртон Сенна.

Алези ждать не захотел. Он пришел и потребовал: "Скажите мне честно - вы хотите видеть меня в команде как Жана Алези или как запасной вариант на случай отказа Сенны?" Уильямс пытался образумить гордого франко-сицилийца, но тот остался глух. Тем более что другой его советчик, Ален Прост, на вопрос - куда идти? - ответил примерно следующее: "Решать тебе. Можно послушаться разума, а можно сердца".

Алези послушался сердца: "Я лучше кого бы то ни было отдаю себе отчет в том, что, наберись я тогда терпения, выиграл бы с "Уильямсом" не один чемпионат. Но я выбрал "Феррари". И не жалею".

Увы - его карьера в Скудерии, переживавшей затяжной кризис, не удалась. 91-й, 92-й, 93-й, 94-й, 95-й - сплошная черная, до кровавых мозолей работа. И вечное ожидание: завтра, в крайнем случае послезавтра, но мы научим эту машину побеждать! Победить довелось только однажды - в Монреале в 95-м. По иронии судьбы именно в тот момент новый спортивный директор "Феррари" Жан Тодт справедливо рассудил, что для такой взрывоопасной команды, как итальянская, в роли пилота нужен кто-то другой, не Алези с его вулканическим темпераментом.

Для Алези это была трагедия. Ощущение предательства со стороны любимой команды до предела накалило обстановку и даже заставило болезненно конфликтовать с напарником по "Феррари" Герхардом Бергером.

Переход в "Бенеттон" казался спасением. Но спасением не стал. Попав в команду, созданную в свое время лишь, как оболочка, для Шумахера, Алези промучился два года и готов был навсегда оставить "Формулу-1". Но тут вмешалась судьба в лице все того же Бергера. Долговязый австриец, возвращение которого из "Макларена" в "Феррари" в 93-м Алези поначалу воспринял в штыки, быстро приручил своего вспыльчивого напарника.

- Мы сходились в одной точке, но с диаметрально разных сторон, - вспоминает Алези. - Герхард - близкий друг Сенны, я - Проста. Представляете, какую конфетку мы представляли для прессы? Нас начали исподволь готовить к конфликту еще осенью 92-го, когда стало ясно, что Бергер переходит из "Макларена" в "Феррари". К тому же в Италии его возвращение обставляли, как приход мессии, спасителя Скудерии. Мне это понравиться не могло. Но мы с ним инстинктивно приняли правильное решение. В Аделаиде, после заключительной гонки сезона, встретились в баре и обо всем честно поговорили. И дали друг другу слово быть заодно.

- Когда я сказал, что возвращаюсь в "Феррари", знали бы вы, сколько разных ужасов мне наговорили про Жана! - вспоминает, смеясь, Бергер. - Я же решил ничего не принимать на веру. Сказал себе: встретимся, поработаем - как-нибудь разберемся. Жизнь показала, как я был прав. Конечно, наши отношения так и не стали безоблачными. Мы часто ссорились, поскольку, несмотря ни на что, оставались непримиримыми соперниками. Но в конфликтах каждый из нас чувствовал виноватым прежде всего себя - и первым шел на мировую. Жан - потрясающий парень, превосходный гонщик и очень дорогой мне человек. Увы, в "Формуле-1" больше никогда не будет такого. Но я рад, что он уходит (между строк так и слышится уходит живым... - Прим. О.Л.).

Я знаю, почему Бергер говорит именно так. Весной страшного 94-го на тестах в Мюджелло Алези попал в аварию, едва не стоившую ему жизни. "Машина угодила на бордюр, и заднюю часть подкинуло в воздух, - вспоминает он. - Помню, успел подумать - до отбойника далеко, сумею вернуться на асфальт. Очнулся я уже в госпитале".

Удар на скорости под двести пришелся чуть ли не в лоб. Алези без сознания, закованного в гипсовый воротник, увезли в больницу, потом переправили во Францию. Нейрохирург профессор Сайант из парижской клиники "Ле Пти Сальпетриер" сделал, казалось, невозможное: спас жизнь и снял опасность паралича. "У Жана не работала левая рука, да и часть тела с этой стороны потеряла чувствительность", - Бергер не любит этих воспоминаний.

Вот почему австриец, в конце 97-го решивший уйти из гонок, так близко к сердцу принимал и принимает все, что происходит с Алези. И если его собственное решение было, как он считал, верным, то уход из "Формулы-1" Алези казался тогда Бергеру преждевременным. Он вмешался - и оказался посредником при заключении контракта Алези с "Заубером". Это место Бергер вообще-то готовил для себя, поэтому обустроено и продумано там было все до мельчайших подробностей. Кроме одного. Нужно было убедить Петера Заубера и его ближайшего советника Фрица Кайзера, что Алези - тот, на кого стоит поставить.

- У меня вызывало бешенство то, чем занимался последние несколько месяцев в "Бенеттоне" Бриаторе, - вспоминал Бергер в одном из интервью. - Сначала он предпринял колоссальные усилия, чтобы выпихнуть из команды меня, воспользовавшись моей болезнью. Потом, когда Жан заявил, что в "Бенеттоне" не останется, Бриаторе начал перекрывать ему кислород. Рассказывал всем, что Алези конченый гонщик, да к тому же с головой у него не все в порядке. Помню, когда я впервые заговорил с Кайзером о кандидатуре Жана, он так осторожно спрашивает: а он вообще-то в своем уме? Годом позже, когда Алези стал вторым на квалификации в Шпильберге-98, а потом третьим в Спа, я напомнил Фрицу о том разговоре. Мы долго смеялись...

"Заубер" не стал для Алези панацеей, как надеялся Бергер. Благодушная и сытая швейцарская команда, явно довольная положением крепкого середняка, не могла удовлетворить амбиции француза. И в 2000-м он согласился пилотировать синий болид команды, которую возглавлял его друг Ален Прост. Алези честно пытался делать то, чего от него ждали и к чему он привык. То есть ценой невероятных усилий, в буквальном смысле слова на себе вытаскивать на приличное место мало на что способную машину. Но в конце концов устал все время прыгать выше головы, соблазнился на уговоры Эдди Джордана и после 12-летнего перерыва вернулся в его команду. Бывший ирландский банкир с воодушевлением рассказывал всем и каждому, что только он знает, как взять от Алези все лучшее, и что только он, Джордан, может наконец предоставить французу машину, соответствующую его амбициям.

Но лично мне уже тогда, в августе, стало ясно: ничем хорошим вояж Алези не кончится. Из "Джордана" у него только один путь...

...Говорят, время - высший судия, чьи приговоры всегда справедливы и обжалованию не подлежат. Значит, для Алези и в самом деле пришло время уйти. Не потому, что изменило мастерство или стал подводить характер. А потому, что для нынешней "Формулы-1", прагматичной, сухой и оттого еще более жестокой, чем раньше, он, романтик, опоздавший родиться, все больше становился чужим.

Ольга ЛИНДЕ