Газета Спорт-Экспресс № 237 (2730) от 15 октября 2001 года, интернет-версия - Полоса 16, Материал 1

Николай ЭПШТЕЙН

ДРЯНЬ ЭТОТ КАНАДСКИЙ ХОККЕЙ.
СОВЕТСКИЙ БЫЛ ЛУЧШЕ

"Где мои семнадцать лет? - напевает он. Замолкает на секунду-другую. - Жалко времени, жалко - ничего уж не вернешь. Быстро все прошло - а будто вчера было. Вчера..."

Эпштейн вглядывается в желтизну фотографий. Вспоминает о чем-то своем:

- Есенина люблю. У него вот как сказано...

В этот вечер мы и перекусим бутербродами, и прогуляемся по Мосфильмовской. Говорить будем обо всем. И о жене расскажет Николай Семеныч, в которой души не чаял. Два года как умерла.

- Она аккуратная была - и я теперь сам стараюсь порядочек поддерживать. Кажется, получается. Каждый должен что-то после себя оставить, это и шеф мой еще в Воскресенске, директор химзавода, говорил: "Никола, каждый должон чтой-то оставыть!" Правильно говорил...

24 ГОДА

- Был момент - звал меня Старостин Николай Петрович "Спартак" принять. Хоккейный. Почему не взялся? Потому что "Химику" своему 24 года отдал. Потому что создал его, "Химик", с нуля! А со Старостиным да, разговор был... С чего он, хитрован, начал-то? Как, спрашивает, у тебя с жильем? "Николай Петрович, у меня все в порядке..." Он сразу разговор тот и прикрыл. Ну скажи, как мог я "Химик" бросить?!

- Зато говорили: "ЦСКА и я чемпионом сделал бы, а вы попробуйте "Химик" чемпионом сделать..."

- А я, считаю, и с "Химиком" все время пробовал! Два раза третье место брали - так это третье место выше для меня, чем первое. "Химик", молодой человек, команда особая... "Спартак" - это популярность, а "Химик" - деревня! "Одна улица" - Пучкова Коли слова. Обыграли их в Воскресенске, а тот говорит: "Ну как же так? У вас же здесь одна улица!" "Нет, Коля, - отвечаю. - У нас не одна. У нас две..."

- Трамвай был?

- Не было трамвая. Вот ты пойми - деревня деревней, а третье место занимает! "Химик" - мое дитя... А сейчас все сломали. Погубили. Я давеча с президентом "Химика" говорил. Он начинает: "Да мы сейчас то-то и то-то..." Да вы в высшую лигу войдите! Надо было 24 года команду строить, чтобы потом все развалилось?

- Больно?

- Больно, конечно... Да я уж полгода как в Воскресенске не был.

- По улицам пройдете - народ узнает?

- Да нескромно это... Прихожу на игру. Объявляют - присутствует, мол, Эпштейн Николай Семеныч. А мне неприятно! Зачем говорить? Ну присутствует. И что?

РАГУЛИН НА ПЛЯЖЕ

Эпштейн по-стариковски трогательно на кого-то гневается. Что-то кому-то доказывает.

- Меня спрашивали тут - кого, Николай Семеныч, лучшим хоккейным тренером считаете? А я говорю - Боброва! Он был Тренером! Сева и футболист уникальный, и хоккеист с мячом сильнейший, и по шайбе ему равных нет... И Харламова выше, и Мальцева. Вот сейчас справляли юбилей врача - как его?

- Белаковского.

- Да, Белаковского. Там народу было мно-о-го... Все речи говорят, а я про себя думаю: что ж он не скажет про Севку-то ничего? Они в Сестрорецке, под Ленинградом, вместе детство провели, а потом Севка вытащил его с Дальнего Востока, помог... Потом в "СЭ" про Боброва сказал. Правильно, думаю. Молодец. Спасибо. От Бога он, Севка-то! Пока в ВВС играл, сильнее команды не было... И как тренер - самый талантливый. Только мало он в тренерах пробыл.

- А самая большая загадка нашего хоккея - ваше противостояние с Тарасовым. Столько было до, столько было после - а это осталось самым интересным...

- Мне б про Тарасова вообще говорить не хотелось, если честно... Тарасов - что? У него-то в ЦСКА, считаю, задача полегче моей была. Берешь игрока, даешь ему звание - и все. И сам прибавил, и конкурента ослабил. Как можно было у ЦСКА тогда "золото" перехватить? Нельзя! А мне каждого парня, что из Воскресенска в Москву увезли, жалко до сих пор. Сашку Рагулина увезли, Эдика Иванова увезли... Из трех братьев Рагулиных Сашка-то, конечно, самый талантливый был. А Иванова я со стадиона Юных пионеров, где сам когда-то в футбол играл, привел. А что такое - пара Иванов с Рагулиным? В мире сильнее не было! Оба неповторимые... Я даже сказать ничего не мог, когда у меня игрока уводили. Как с Рагулиным было? Мы поехали с супругой отдыхать. Дикарями. Военный пляж. Ну болельщики меня распознали сразу, подходят с разговорами... Один спрашивает - что ж вы Рагулина-то отпустили? Я - как отпустили? Он в команде у нас! "Как это в команде? Вон он, на соседнем пляже, с ЦСКА..." Вглядываюсь - действительно, он. Окликаю. Узнал, прибежал... "Как же так, Сашка?" - "Вас, Николай Семеныч, не было, а меня ЦСКА обложил всего!" Вот ведь выражение-то - обложил! Так и других "обкладывали". Были, правда, такие, кто не уходил... Взял я пацаненка из русского хоккея, Каштанова. Маленький-маленький, но до чего ж своеобразный! Три раза его потом к Тарасову возили - а он ни в какую. Уперся - не пойду в ЦСКА! Мне-то после слова не сказал, я случайно через десять лет узнал...

ТАРАСОВ

- С Тарасовым мы с 35-го года знакомы, оба в тренерской школе учились - он окончил, а я не смог. Старостин Николай Петрович решил, что рано мальчишке на тренера учиться - дал мне 500 рублей и попросил бросить это дело. К слову, прозвище было у Тарасова, когда играл: Троцкий. За изворотливость прозвали. Ребята его недолюбливали - что Бабич, что Шувалов, что Бобров... А он потом к Шувалову - с претензиями. А почему? Потому что Витька Шувалов его, Тарасова, место в команде занял. Я с Тарасовым в разных условиях работал - ты и сам все понимаешь... Но при том не знаю, сколько раз я ЦСКА обыграл - но игры все на нервах были. Мысль в "Химике" была! Знаешь, как нас ребята из ЦСКА называли? "Карлики с большими..."

"ПРЕЗИДЕНТ" ФЕДОТОВ

- Я в футбол играл за "Локомотив" московский. Неплохо. Особенно матч с ЦДКА запомнился на стадионе "Сталинец". В Черкизове. Вышел я персонально против Петьки Щербатенко - был такой неплохой игрок... Того замотал - выпускают на замену мальчишку какого-то. Минут двадцать до конца. Смотрю - худенький, ножки кривые, зеленый совсем... Видно - первая игра. Так то ли два, то ли три мяча он из-под меня забил. Бобров это был, Севка. Первый его матч. Сам Федотов Григорий Иваныч говорил: "Этот парень посильнее меня будет..." Вообще три их, которые особняком стоят, - Федотов, Бобров, Стрельцов. Хотя такого, как Пека Дементьев, я отродясь не видел - 1,60 роста, ножка ма-а-хонькая... Под его ритм ни один защитник подстроиться не мог - на мяч вообще не смотрел... Стонала публика. На могиле у него написано - "Гению футбола Петру Дементьеву". И в скобках - "Пека". Поумирали все... Вот хожу иногда на Новодевичье к двум друзьям - Федотову и Селину.

- И с Федотовым дружили?

- А как же? Григорий почему рано умер? Переживал сильно! Закончил играть - и вроде никому не нужен стал... Это трагедия. Плохо с ним обошлись. Гришка по человеческим качествам очень обаятельный. Он в нашей компании "президентом преферанса" считался. Как-то были на даче в Валентиновке. С нами Леонов - игрок слабенький, кривоногий... В преферанс у него лучше получалось, чем в футбол. И как-то денег ему не хватило рассчитаться, и дисквалифицировали мы его. А за президента у нас Григорий проходил. Так тот за Федотовым ходил целыми днями, ныл: "Григорий Иваныч, сними дисквалификацию, я рассчитаюсь..." - "Ты понимаешь, не могу! Народ постановил..."

СТАРОСТИНЫ

- Со Старостиными многое у меня связано - все-таки я спартаковский воспитанник... Был как-то в Тарасовке с сыном, веду его к Николаю Петровичу знакомиться. Разговорились, и Старостин рассказывать начал, как в 17 лет за старшего в семье остался. Три брата и две сестры - все на нем. И вот это уважение, как к старшему, у них до конца жизни осталось! И в "Спартаке" он особняком держался, хоть и говорил про него Андрей, брат: "Да Николай в футболе не понимает ничего..."

- Серьезно?

- Только это не оскорбительно говорилось... Жилки футбольной у Николая и впрямь не было. Тонкости. Тренерского таланта. Зато вожак! Капитаном и в сборной Союза был, и в сборной Москвы, и в "Спартаке". После него капитаном Александр стал, потом Андрей, а вот Петр не стал - хоть и должен был... Петр-то одаренный как игрок был, но с коленом беда у него приключилась. А с Александром мы потом потешно общались. Я уже в "Химике" был, Александр Петрович работал в "Спорткультторге". Понадобились мне как-то палатки для пионерлагеря, прихожу к нему: "Помогите, Александр Петрович..." Помог. Как же, думаю, отблагодарить-то его? Прихожу, приношу бутылку коньяка. "Коль, взятку даешь?" - "Да какую взятку?! Я вас так уважаю, вы по таланту выше всех..." - "Ладно, поставь вон туда..." Он так защитником играл, как сейчас не умеют. Никакой грубости, позицию уникально выбирал! А вот Андрей - красавец, сердцеед женский, с писателями дружил, артистами... Клава, сестра их, мне говорила: "Вот, мол, среди собак рождается один щенок - красивее других. Так и у нас..." Про Николая что сказать? Такого начальника команды ни до него не было, ни после. Божий дар организатора. Вот как-то на "Сталинце" футбол смотрим, и идет Николай Петрович. А Андрей с компанией сидит на трибуне. Чуть-чуть выпивают. Николая увидели: "Убери, убери, Николай идет..." Старший подходит, они ему: "О, Николай Петрович, садитесь с нами, вот коньяк..." Николай посмотрел-посмотрел: "Вы по этому вопросу вот к нему обращайтесь!" На Андрея головой кивнул. Но, я тебе скажу, такого капитана, как Андрей Старостин, все равно не было - красавец, гордый...

ВОЙНА

- В 39-м меня в армию призвали. Поначалу отправился было в Политех имени Моссовета, возле Бутырской тюрьмы, образование получать, а после подумал - ну какой из меня тренер? И ушел в ЦСКА. И так прослужил с 39-го по 45-й. В 41-м только на демобилизацию собрался - война начинается. Воевал под Москвой - первый полк связи... В полку нашем Валька Николаев служил, сейчас встречаемся, вспоминаем. Сначала под Москвой стояли - прожектора, помню, светят по самолетам, рев кругом... Потом немцев от Москвы отогнали, и перешел я в железнодорожные войска, а сразу после войны набор в футбольную команду "Локомотив" был - я туда и угодил.

БОГИНОВ

- Большой мой друг был Димка Богинов. Хоть люди совершенно разные... Димка - красавец! Мы с ним пять лет вторую сборную СССР тренировали. Он по женской части, конечно, потрясающий был... Виноват я перед ним. До сих пор груз на совести. Он болел-болел, мне позвонил - а я приехать не смог. Так перед смертью и не увиделись. Надо было приехать, надо... Богинов, ты не знаешь, среди блатных был крупной фигурой, по кличке Жид. У него мама француженка была, он и сам по-французски говорил сильно... А как тренер - не "игровой". Тонкости не было. Сам-то он ни во что как следует не играл, зато человеческие качества удивительные. Рубаха-парень...

БОГАТСТВО

- Видишь - команду я создал, а сам и не нажил ничего большого. Наше поколение деньги вообще в голове не держало, мы о другом думали! Я 160 рублей получал - как все. А мог бы и прибавить себе - я ж и за главного тренера был в "Химике", и за второго, и за менеджера! И шефов сам искал, все один! Это ж тоже талант надо было иметь, а? Вышли в класс "А", о чем Воскресенск и не мечтал, и вдруг постановление выходит - надо команде высшей лиги Дворец иметь. За одно лето его выстроили! А как выстроили? Вышел я на Бушуева, зав. отделом ЦК по химической части. За химию вообще Устинов отвечал, член Политбюро, а Бушуев непосредственно курировал... Представляешь, какие усилия нужны были, чтоб к нему на прием попасть? Со второй попытки меня принял - а потом почти подружились. Я из всех начальников болельщиков делал, все у меня на трибуне сидели, переживали... Только о себе не думал. Единственное - на "Волге" ездил, экспортный вариант. А вот эту квартиру на Мосфильмовской получил, когда уже имя было, а до того комната была в Одинцове. Козлов дал, председатель исполкома. Обаятельный дядька. Сам вызвал: "Как живешь? Какие условия?" Так и так, отвечаю. "Квартиру я тебе сделать не могу, а комнату получишь..." Мне и не надо было больше - супруга со мной ездила везде. Вот кадры-то подбирались, а? Не то что жулье нынешнее... Как мы вопросы решали? Спрашивает Козлов: "Вам пяти минут хватит все вопросы решить? Приходите завтра без пяти восемь утра..." Прихожу. И все решаем - и по квартирам для ребят, и по машинам, и по учебе.

ДЕРЕВНЯ ВОСКРЕСЕНСК

- Приехал я в этот Воскресенск - а там грязища, а в ней два барака стоят. С Костиковым мы приехали - был такой вратарь в "Спартаке". Тот посмотрел-посмотрел - да к вечеру и уехал. Испугался! Город страшенный! Конечно, не туда я должен был ехать после такой карьеры - и в "Спартаке" поиграл, и в "Пищевике", и в "Локомотиве"... Пятый пункт роль сыграл. И в Челябинске поиграть успел, и в Электростали. В Электростали номерной завод был, закрытый - вот из-за пятого пункта там и не остался.

- Вы там в хоккей играли или в футбол?

- И в то, и в то. И везде в основном составе... Остался я, словом, без работы. И супруга красавица, и сын нарожден - а денег нет. Вот в деревню и поехал. Супруга, кстати, красавица-то красавица, а не требовала ничего... Посмотрел я на те места, думаю - какой здесь футбол? Какой хоккей? Но директор Докторов Николай Иваныч принял как следует - я и остался... А в футбол тогда на первенство области команды сильные играли. Стал я футболистов себе в команду набирать - и по домам сам ходил, и по дворам высматривал, из первенства областного повыдергивал, из Москвы троих пацанов привез. Стали играть. Маленькие трибуны - битком! Зима наступает, футбол заканчивается - что делать? Сами стали лед заливать. Так хоккей в Воскресенске и начался... Ни трибун, ничего - простой каток. Спрашивает меня Докторов - дальше, мол, что? А я, нахал, отвечаю: "Через пару лет будем в высшей лиге!"

- На полном серьезе?

- Да! А как же? Я ж сам за вожака был, сам играл, - всей командой начали сначала коробку строить, потом лед заливать, сами его и чистили потом... Отыграли первый сезон. Весна - что со льдом делать? А я знал, что на "Динамо" лед берегут - брезентом покрывают. Иду к директору, рассказываю - так и так, Николай Иваныч. Приказывает он громадный брезент пошить. Только брезент тот недолго пролежал - растащили весь. Растерзали. Да-а, думаю, вот она, Расея-мать, город Воскресенск... Директор нам возле катка домик поставил. На две комнаты - одну для гостей, другую для своих. Трибуну соорудили. Удачную - народ и хоккей посмотреть мог, и к бутылочке приложиться. Потом Дворец выстроили. Ты говоришь - почему не уходил? Куда уходить?! Это ж мое все!

- Квартиру в Воскресенске получили?

- А на кой она мне? В гостинице "люкс" у меня был. Ночами с директрисой в "петуха" играли, в карты - до сих пор, наверное, вспоминают. И все дежурные с нами играли - по копейке ставка... Везло мне на людей.

КУБОК СТЭНЛИ

- Вот, смотри карточки - это жена моя с Шульженко... А это я уже - Кубок Стэнли в Воскресенск привезли. Это я пью из него, а Игорь Ларионов поддерживает. Чтоб не упал. Вообще, дрянь этот канадский хоккей, советский лучше был. А это вот последний мой выезд за границу - выиграли второе место на Олимпиаде среди ветеранов. Судья нас в финале намертво против чехов прихватил, хозяева как-никак... Боря Веригин на судью попер: "Сейчас убью!" Да ладно, говорю, Борь, не надо...

- Не было бы вашего "Химика" - не было бы и хоккеистов Иванова, Рагулина, Каменского, Ларионова...

- Сашка-то Рагулин и в футболе бы состоялся, точно говорю! Здорово играл! Худенький был, стройный - не то, что сейчас... Почему наш хоккей лучшим был? Потому что футболисты играли! Помню, футбольный "Спартак" выходил в русский хоккей играть - байковые штаны темно-синие, красные рубахи... Народ перешептывается: "Бояре, бояре вышли..."

- А вот у Бескова хоккей с мячом не пошел.

- Ну-у, Костя... Память у него какая! Недавно вспоминали, как я его держал. Играли на малом поле "Динамо" - он за своих, а я за "Локомотив". Мне тогда момент запомнился: он убегал-убегал, и я его достал. Как сейчас помню, удивленно оглядывается: как это, мол? Он же быстрый был, Костя-то! И с головой. А я сам в футбол лучше играл, чем в хоккей... Меня, например, в первую команду ставили, а такой известный футболист был, Сеглин, - так только за третью выходил. Мендес его прозвали - жулик такой был в каком-то иностранном фильме...

- А вас как?

- Меня - Леута. Вратарь такой был - поляк, за сборную Союза играл... Недавно в троллейбусе еду, один меня окликает: "Коль, привет! Не узнаешь?" - "Не узнаю..." - "Как же? Леута у тебя кличка была!" Да, думаю, полвека прошло, а помнит! А вот здесь, в соседнем доме, еще один великий жил - Матвей Гольдин. В последние годы заведовал главной ареной в Лужниках, а в 20-е годы трудкоммуну организовал в Болшеве. Жулье с беспризорниками перевоспитывал. Футбол прививал. Оттуда много толковых игроков вышло, но главный - Вася Трофимов. Он жил рядышком. Потом Гольдин женщин тренировал, смешно было - он и матом на них: "Ууу, б... , будете играть?!" Я его все доставал - кого, Матвей, легче тренировать, женщин или мужиков?

ДУБСКИЙ, СУДОРОГА И ЛЕОПОЛЬД

Очень мне хотелось передать аромат эпохи. Совсем другой - я-то его почувствовал за те полдня, что провели мы с Эпштейном.

Не знаю, хватило ли пера - чтобы передать. Не уверен.

Надо, наверное, закрыть глаза - и вспомнить все. А диктофон - он пусть себе говорит. Те слова, что говорил Николай Семеныч. Легенда. Забытая.

Пусть возмутится кто-то из хоккейной федерации - как забытый? Доплачивают же Эпштейну к пенсии 1000 рублей в месяц.

Пусть. Только просидели мы те самые полдня - и позвонил Николаю Семенычу один сын.

- Бросают нас, спортсменов, нынче. Как хочешь, так и живи. У меня Никитин 17 лет в команде отбыл, Юрка Морозов 13 лет капитаном - они же должны что-то в "Химике" получать? Тем, кто в тренеры вышел, полегче. Много таких, кстати... Морозов был тренером одно время, Никитин, Ватутин. Васильев больше всех добился - вот уж от кого не ожидал! Кличка-то Дубский была у него. Не я дал - ребята. Никитина Дедом прозвали - рассказал он как-то историю, как дед знакомый в колодец провалился и как вытаскивали его. Морозову дали прозвище - как этот кот-то? Давайте, говорит, ребята, жить дружно?

- Леопольд.

- Да, Леопольд. Николаев, который нынче Уфу тренирует, у меня играл. Я его из Челябинска привез, он был нападающий. Потом защитничком сделал. Отчислил я его, правда, - начал что-то юлить, воду мутить... Отозвал в сторонку после тренировки: "Сереж, на вот тебе бумагу, пиши заявление..." Он туда, сюда: "Что такое, Николай Семеныч?" - "Ладно, - отвечаю. - Ты сам знаешь, чего". У него кличка знаешь какая была? Судорога. Потом он Ярославль тренировал, позвал меня консультантом. Руководство ярославское ко мне втихаря: "Давайте, Николай Семеныч, вы у нас главным тренером станете". "Вы что, - отвечаю, - ополоумели? Человек меня сюда пригласил, а вы - "тренером"!

- А кто любимый ученик?

- Всех любил! Самое тяжелое было - отчислять. Так с годами и не научился.

УХОД

- Последний свой матч в роли тренера "Химика", хоть убей, не помню. Незаметно я уходил... Зато всегда знал, что лучший вариант - играющий тренер, а не смотрящий от бортика. Как Бобер в ВВС. Он тогда Тарасову сказал: "Пока я играю в ВВС, вам первого места как ушей своих не видать..." Севка - он в общении простой был, но хамства не терпел. Как-то Тарасов его обозвал, так Севка встал и к выходу пошел. "Боброва верните, Боброва!" Бобров повернулся: "Вы сначала научитесь с народом разговаривать!" И - ушел. Они друг друга терпеть не могли... Ты спрашивал, как я из Воскресенска уходил? 24 года в одной команде - это ж с ума сойти! Потом уже Бушуев, тот самый бывший зав. отделом ЦК, спрашивает: "А что ты в команде-то не остался?" - "Да вы б меня вызвали, Виктор Михалыч, поговорили по душам - глядишь, и остался бы..."

ЕСТЕСТВЕННЫЙ ОТБОР

- Я как ребят в команду набирал? Привожу парня. Основные ребята на него смотрят, говорят, а потом ко мне подходят: "Николай Семеныч, это не наш человек". Они ж чувствуют! Я, конечно, не сразу избавлялся, но приходилось. Кстати, когда Серегу Николаева выгнал - ни один не подошел, не заступился... А с пьянками как поступал? Как-то иду в Воскресенске, вижу - Витька Каштанов к дереву прислонился, шатается. Не в себе. Меня товарищ толкает в бок: "Смотри, Каштан-то - того..." "А, - отвечаю, - разыгрывает!" Потом ребята рассказали - на самом деле в дугу он был. Да никак я не боролся - все ж люди живые! Иногда и выпивал с ними - что, святой я, что ли? От хорошего человека избавлялся, только когда возраст подходил. Но все мне спасибо говорят. И игроки, и жены их. Я им и квартиры делал, и все что угодно. Жены ребят меня спасли один раз - сцепился я с кем-то, - так набежали кучей, отбили меня...

- Что ж до сих пор Дворец в Воскресенске вашим именем не назвали?

- А вот этого я не знаю! Женька Рубин, любимый мой корреспондент, все говорил: там, где памятник Ленину стоит, должен стоять памятник Эпштейну..

ГОЛ ПУЧКОВУ

- Вот ты меня просил игры какие-то вспомнить - да много их было, игр хороших! А перед глазами сейчас один момент - товарищеский матч играли, в футбол, я по воротам ка-а-к дал - а в них Коля Пучков стоял! - и тот из самой "девятки" мяч выудил. Я прям-таки оторопел... Вот это запомнилось. Еще то, что за всю жизнь я ни одной "накачки" от директора химзавода не получил. Наоборот, зайдет, бывало, в раздевалку, но только на минуту: "Все, пойдем, не будем мешать..." Знал, что при нем команде слова не скажу. Еще помню, как парня из "Динамо" в команду взял - а тот стукачом оказался. И тогда, оказывается, со званием был, а нынче до полковника дослужился. Видел его недавно - улыбается...

Представить не могу - с чего это я взял, будто бы так и не получил Эпштейн "заслуженного тренера". Конфуз. Затмение. Но - спросил. И Эпштейн, удивительное дело, тоже не знал, дали ему "заслуженного" или нет. Рылись вместе в альбомах с фотографиями - нашли запыленную корочку.

Стал, получается, "заслуженным" великий Николай Семеныч Эпштейн.

Что, впрочем, не так важно...

Юрий ГОЛЫШАК