Газета Спорт-Экспресс № 165 (2658) от 23 июля 2001 года, интернет-версия - Полоса 8, Материал 1

Продолжение. Начало - в "СЭ" от 9 июля 2001 года

Сегодня вы услышите удивительные до неправдоподобия истории из лагеря советских гроссмейстеров перед восхождением на две высочайшие шахматные вершины

Первая датируется весной 1948 года. СССР к тому времени имел всего двух чемпионов мира: штангиста Григория Новака и конькобежку Марию Исакову.

И вот представилась возможность продемонстрировать миру не силу оружия (что было с блеском сделано в недавно завершившейся войне), икроножных мышц и бицепсов, но и интеллекта. О возникших перед нашими шахматистами проблемах совершенно случайно узнал редактор московской вечерней газеты и тут же взялся за перо.

SOS!

"Секретарю Центрального Комитета ВКП(б)
товарищу А.А.Жданову

Редакция газеты "Вечерняя Москва" после каждого турнира проводит встречи мастеров шахматного искусства, посвященные итогам соревнований и обмену опытом мастеров. Такая традиционная встреча с группой участников только что закончившегося международного турнира славянских стран памяти М.Чигорина состоялась в редакции 8 января. Среди других мастеров на этой встрече были и участники предстоящего 1 марта мирового первенства по шахматам гроссмейстеры тт. М.Ботвинник и В.Смыслов.

Это состязание, которое определит шахматного чемпиона мира, будет одним из крупнейших спортивных соревнований во всей истории шахмат. Несомненно, что иностранные участники турнира - американские гроссмейстеры Решевский и Файн (Файн в последний момент взял самоотвод. - Прим. А.В.) и голландский гроссмейстер экс-чемпион мира Эйве - прилагают все усилия к тому, чтобы завоевать почетное звание чемпиона.

Как выяснилось во время беседы в резиденции, в вопросах организационной подготовки этого матч-турнира на первенство мира не все пока обстоит благополучно. Что и дает нам повод обратиться к Вам с настоящим письмом.

Согласно прошлогодней договоренности в Москве всех участников матч-турнира, к 1 февраля 1948 года должно быть подписано соглашение о принципах дальнейшего розыгрыша первенства мира по шахматам, весьма важное для советских шахматистов. Это соглашение не подписано.

Многочисленные вопросы проведения матч-турнира, первая половина которого состоится в Голландии, а вторая - в Москве, также не урегулированы. В частности, не учтен даже весьма важный вопрос о главном судье.

Выезд советских представителей в Голландию для организационной подготовки матча должен состояться в первой половине января, а отъезд участников - не позднее 15 февраля. (Советская делегация отправилась в Гаагу 17 февраля. - Прим. А.В.) В этих вопросах пока также нет ясности.

Даже такой элементарный вопрос, как поездка советских участников матч-турнира и их тренеров для отдыха и тренировки в подмосковный дом отдыха, тормозится из-за отсутствия путевок.

Создалась обстановка, вызывающая беспокойство за успешный исход этого мероприятия, имеющего известное политическое значение.

Оргкомитет по проведению матч-гурнира на первенство мира по шахматам, созданный при Всесоюзном комитете по делам физической культуры и спорта под председательством тов. Постникова, видимо, нуждается в авторитетной поддержке.

Ответственный редактор газеты "Вечерняя Москва"
(Г.Мещеряков)
8 января 1948 г."
(РГАСПИ. Фонд 17, опись 125, дело 642).

Сигнал бедствия был услышан не сразу. Во всяком случае реакция последовала через месяц.

"В техсекретариат ОБ ЦК ВКП(б)

Справка на номер 01275
(письмо Мещерякова. - Прим. А.В.)

Вопрос об участии советских шахматистов в матче на первенство мира рассматривался на Секретариате ЦК ВКП(б).

В соответствии с решением ЦК ВКП(б) вопроса о порядке проведения соревнования в Голландию выехали тт. Постников, Котов и Зубарев.

Всесоюзный комитет по делам физической культуры и спорта во второй половине января направил участников матча тт. Ботвинника, Кереса и Смыслова в подмосковный санаторий для отдыха и тренировки.

Тов. Мещеряков, что касается решения вопросов, затронутых в его письме в ЦК ВКП(б), уведомлен.

Зам. зав. отделом Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б)
(Б.Покровский)
11/11 (февраля) - 48 г."
(РГАСПИ. Там же)

Всего за три недели до отъезда в Гаагу на самый ответственный и престижный турнир в истории советских шахмат ведущим гроссмейстерам предоставили путевки для отдыха и подготовки к соревнованиям. Прежде всего благодаря инициативе редактора "Вечерки".

Претендентам предстояло сыграть друг с другом по пять партий. Первые два круга состоялись в Голландии, заключительные три - в СССР. В начале апреля участники турнира переехали в Москву где 11 апреля соревнования продолжились. В этот день подходило к концу

СОВЕЩАНИЕ У СУСЛОВА

Принимали в нем участие члены партии и руководители советского спорта. Стенограмма совещания под грифом "Секретно" хранится в РГАСПИ (фонд 17, опись 125, дело 643). Собрались по другому поводу, но вдруг, спонтанно, возник разговор о шахматах, точнее - о шахматисте.

Воспроизвожу небольшой акт долгоиграющего спектакля (совещание длилось шесть дней - с 7 по 12 апреля).

"Покровский: "Я не проверял, но мне говорили, возвращаясь из Гааги, Ботвинник вез с собой 15 чемоданов".

Ворошилов: "Иностранцы, уезжая из Москвы, увозят по 20 чемоданов. Да и что оттуда можно привозить, когда у нас есть все" (!? - А.В.).

Покровский: "Всесоюзный комитет и учебно-спортивное управление в течение длительного времени..."

Суслов: "Насчет Ботвинника, вероятно, болтают".

Ворошилов: "Он неплохой большевик и семейный человек к тому же".

Покровский: "Мы беседовали с товарищами, которые были в Гааге".

Постников: "Я считаю, что это неправильно. У товарища была премия 1500 гульденов, он кое-что себе купил, а к тому же 10 чемоданов он вез с собой отсюда. Ведь он уезжал с семьей - с женой и дочерью. У него книг было два чемодана".

Несколько слов о действующих лицах.

Покровский, беседовавший с товарищами из Гааги, птица важная: зам. зав. отделом Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б). О роде деятельности упомянутых им товарищей догадаться нетрудно. Но вот незадача: наспех пересчитав чемоданы Михаила Моисеевича, заглянуть внутрь они не успели.

Представлять Клима Ворошилова и Михаила Суслова нет надобности. Но каков Клим Ефремович! Прелесть, наивная простота: "У нас все есть!" Неужто маршал и впрямь полагал, что двухсотмиллионный народ без давки и очередей приобретал дефицит, содержащийся в цэковских распределителях? Впрочем, если под "у нас" подразумевался узкий круг пламенных революционеров, вопрос отпадает немедленно.

Как бы то ни было, нельзя не умилиться нежными чувствами Ворошилова (и лояльностью Суслова) к Ботвиннику.

Возможно, доброжелательность высоких партийных сановников объяснялась тревогой за исход турнира, которому власть придавала исключительно политическое значение.

Постников, зампред Комитета физкультуры, сориентировался мгновенно. Почуяв, куда ветер дует, дабы не отклоняться от линии партии, тоже поддержал гроссмейстера, проявив при этом поразительную осведомленность. Помимо числа вывезенных из Москвы семьей Ботвинника чемоданов (видимо, беседовал со столичными товарищами), он, в отличие от Покровского, имел точные сведения об их содержимом. По крайней мере двух из них. Причем как-то незаметно, ненавязчиво, Постников настучал на маэстро. Несложные подсчеты сомнений не оставляли: возвратившись на родину, Ботвинник обрел по числу чемоданов ("плюс 5") солидное материальное преимущество. В очках оно было скромнее: американца Решевского советский шахматист опережал на полтора очка. Разрыв небольшой, если учесть, что предстояло сыграть по 12 партий. Все могло еще измениться.

Обеспокоенные туманностью турнирной ситуации вожди пригласили лидера на собеседование. Случилось это в тот самый день, когда совещавшиеся у Суслова занимались подсчетом его чемоданов. Слово Михаилу Ботвиннику:

"После переезда (из Гааги в Москву. - Прим.А.В.) - несколько дней отдыха. Гуляю утром по 1-й Мещанской (ныне - Проспект Мира) с дочкой. Прихожу домой, звонок из Комитета: "Немедленно поезжайте в ЦК партии. Вас там ждут..." В коридоре встречает пожилой подтянутый мужчина: "Почему опаздываете?" - отрывисто, по-военному спрашивает он. Догадываюсь, что это новый председатель Комитета физкультуры генерал-полковник Аполлонов. Сидим в приемной. Минут через 15 мимо нас в кабинет проходит Ворошилов (он тогда ведал по Совету Министров физкультурой - перед отъездом нашей делегации в Гаагу принимал шахматистов в Кремле). Вскоре позвали и нас. Попали мы в кабинет Жданова. Жданов ходит, остальные сидят. Чувствуется - обстановка напряженная.

"Хотели мы поговорить с вами о матч-турнире, - начал Жданов, - не думаете ли вы, что американец Решевский станет чемпионом мира?"

"Решевский может стать чемпионом, - здесь я сделал паузу, все застыли, Жданов перестал ходить, - но это будет означать, что сейчас на земном шаре нет сильных шахматистов". Атмосфера стала спокойней. "Почему же?" Объясняю, что Решевский, как говорили в старину, натуршпилер. Это самобытный шахматист, но ограничен в понимании шахмат. Недостаточно универсален; а главное, обладает органическим спортивным пороком, не умеет распределять время в течение партии, цейтноты вошли в систему...

Мои объяснения оказались убедительными.

"Хорошо, - сказал в заключение Жданов, - мы ВАМ (на этом слове он сделал ударение) желаем победы..."

(М. Ботвинник. "К достижению цели". М., "Молодая гвардия". 1978).

Кремль поставил на Ботвинника, хотя и для Смыслова с Кересом (они отставали от лидера на два очка) не все еще было потеряно.

Ботвинник оправдал высокое доверие, став первым советским шахматным чемпионом.

"ШМОН" В ШЕРЕМЕТЬЕВЕ

Не известно, чем бы все обернулось, достанься победа американцу. Сомнения возникают в связи еще с одним "чемоданным делом", состряпанным примерно четверть века спустя. Чтобы поведать эту омерзительную историю, разыгравшуюся в аэропорту Шереметьево, временно сверну с избранного курса.

Марку Тайманову не повезло. Жребий свел его в 1/4 финала отборочного цикла с находившимся в блестящей форме Робертом Фишером. Советский шахматист был раздавлен американской чудо-машиной - 0:6. Хуже не бывает. Начальство в шоке. Метавший громы и молнии Спорткомитет нашел способ отомстить шахматисту. И сделал это в худших традициях того времени.

21 июня 1971 года председатель Спорткомитета СССР Сергей Павлов отправил в ЦК записку. В ней сообщалось, что при возвращении из Канады советских шахматистов сотрудники таможенной службы изъяли у гроссмейстера Марка Тайманова книгу Александра Солженицына "В круге первом", изданную на русском языке за границей, а также конверт, в котором оказалось 1100 гульденов (279,07 инвалютного рубля) и письмо президента ФИДЕ Макса Эйве, адресованное Сало Флору. Далее по тексту: "Учитывая серьезный характер проступков, совершенных т.Таймановым М.Е., Комитет по физической культуре и спорту при Совете Министров СССР за неправильное поведение и грубое нарушение таможенных правил лишил его звания "Заслуженный мастер спорта" и исключил из сборной команды СССР. Постановлением Спорткомитета СССР отмечено, что т.Котов А.А. не обеспечил должного руководства возглавляемой им делегации.

Направляется в порядке информации".

Пришлось объясняться гроссмейстеру Котову:

"При таможенном досмотре старший по смене т.Дмитриев выдал мне квитанцию и сказал, что будет досматривать нашу ручную кладь. Я спросил у него: "Разве наше удостоверение не действительно?" Он ответил: "Действительно, но я все равно должен произвести досмотр".

Первым он осмотрел мой портфель, я остался стоять невдалеке, дожидаясь, когда осмотрят других моих товарищей. Васюков и Балашов прошли безо всяких замечаний".

Руководитель делегации подтвердил наличие в багаже Тайманова запрещенной в СССР книги и подробно, в деталях, рассказал о происхождении имевшихся у него гульденов. Это Эйве выплатил деньги советским шахматистам, честно ими заработанные: Сало Флору полагался гонорар за публикации в зарубежных шахматных изданиях, а Льву Абрамову - за прочитанные лекции.

Дошла очередь и до Тайманова. Мало того, что интеллигентного человека, всемирно известного шахматиста и пианиста подвергли унизительному досмотру (от этой процедуры советские гроссмейстеры были избавлены, что подтверждает и диалог Котова с таможенником), его еще и объясняться вынудили по поводу не учтенной в декларации небольшой денежной суммы и книги, написанной соотечественником.

За матч с Фишером Тайманов, согласно заранее оговоренным финансовым условиям, из двухтысячного призового фонда получил 750 долларов. Кроме того, организаторы выплачивали ему на питание по 20 долларов в день. "Эта сумма полностью на питание не уходила, - растолковывал церберам гроссмейстер, - никаких расходов на покупки не было, поэтому сверх призовых осталось еще 300 с лишним долларов. Я предъявил их все на таможне и после точного подсчета в декларацию было внесено уточнение. Этот вопрос не вызвал возражения сотрудников таможни".

Главное обвинение - ввоз в страну запрещенной литературы - пианист отвел виртуозно, с присущей ему легкостью и непринужденностью. Предоставляю вам возможность насладиться изящным пассажем на тему. За роялем Марк Тайманов:

"Находясь за рубежом, советским спортсменам и деятелям культуры нередко приходится по рекомендации посольств СССР давать интервью или проводить пресс-конференции по широкому кругу вопросов культурной жизни в СССР. За 20 лет моих командировок в такой роли не раз приходилось выступать и мне. Я к этому всегда тщательно готовился и за правильное ведение таких выступлений несколько раз получал благодарность посольств СССР.

Последнее время участились вопросы о книгах Солженицына. Я их раньше никогда не читал, и для аргументированного ведения спора думал, что целесообразно ознакомиться хотя бы с одной из них..."

Воспроизведено (как и предыдущие две "ленты") по "магнитной записи", хранящейся в "Главмузфонде" - еще одном партархиве, ныне РГАНИ (фонд 5, опись 63, дело 102).

Две услышанные вами истории разделили почти четверть века. Без дат и действующих лиц их невозможно расставить в хронологической последовательности, отнести к разным эпохам. Выходит, ничего в стране за это время по большому счету не изменилось.

Я связывал дифференцированную реакцию власти на события, во многом схожие, исключительно с итоговым спортивным результатом: Ботвинник стал чемпионом мира, и потому сообщение товарищей из Гааги проигнорировали. На информацию товарищей из Ванкувера о содержимом ручной клади проигравшего американцу Тайманова отреагировали соответственно.

Вероятность такого предположения, хотя и не подтвержденная в данном случае документально, представляется мне немалой. Подкрепляют меня в этой мысли многочисленные гонения в истории советского спорта, которым подвергались за неудачи в ответственных международных соревнованиях отдельные спортсмены, тренеры, функционеры и даже команды. Кое о чем в обозримом будущем я вам поведаю.

НА ЧЕМПИОНАТ БЕЗ ЧЕМПИОНА

После войны возобновились командные чемпионаты мира по шахматам. Их называли шахматными олимпиадами. Первая послевоенная состоялась в 1950 году в Югославии. Наши ее пропустили: в последние годы правления Иосифа Виссарионовича путь советским гражданам в эту страну был заказан. Только два года спустя появилась возможность к титулу чемпиона мира в индивидуальном зачете добавить и командный.

В партархивах покоятся прелюбопытнейшие документы о подготовке советских шахматистов к этому турниру. Но прежде вновь передам слово Михаилу Ботвиннику.

"Собрали команду для подготовки в подмосковном доме отдыха "Вороново". Обычно я готовился на даче, но тут подумал: турнир командный, пожалуй, товарищи обидятся, если не приеду. Назначены были тренировочные партии. Первые две я проиграл, потом отыгрался. Играю с Бронштейном очередную партию. Вдруг кто-то трогает меня за плечо. "Партию надо прервать и срочно ехать в Москву", - говорит заместитель начальника сбора Л.Абрамов.

Приехали в Москву на Скатертный (резиденция Комитета физкультуры. - А.В.), сидим в приемной. Сначала к зампреду Иванову (Романов был в Хельсинки) вызывают одного Кереса. Затем Керес выходит, вызывают меня, со мной входят руководители сбора, шахматные работники комитета.

При мне докладывают зампреду, что все идет хорошо. Вот только участники команды считают, что Ботвинник плохо играет...

"Вы даете гарантию, что возьмете на первой доске первое место?" - спрашивает меня зампред. "Пригласите, пожалуйста, сюда Кереса", - попросил я; мне стало ясно: только что Керес дал подобную гарантию на тот случай, если он заменит меня... После некоторого замешательства решено пригласить Кереса. Он явился бледный и смущенный. Тогда же я понял, что после этой "очной ставки" Керес в Хельсинки играть не сможет - неустойчив он психологически. Играть - не гарантии давать!

"Прошу обсудить этот вопрос на собрании команды", - заявляю я. На этом пока и закончили.

Ночью я не мог заснуть. Утром пошел в ванную и вижу Смыслова - чистит зубы. "Василий Васильевич, говорят, вы считаете, я не умею играть в шахматы?". Смыслов очень долго чистил зубы, затем тихо ответил: "Я не знал, что это станет известным". С такой искренностью мог ответить только Смыслов!

Вскоре приехал Иванов и была собрана команда. Керес сказал, что Ботвинник в плохой форме, и что форму быстро улучшить невозможно. (Он забыл добавить, что потерять спортивную форму можно очень быстро!) Бронштейн сказал, что если Ботвинник потеряет пешку, то проиграет партию. А если Керес потеряет пешку, то ничью как-нибудь сделает (мудрая мысль!). Смыслов и Котов просто потребовали, чтобы меня вывели из команды. Один И.Болеславский вступился за чемпиона мира... Вместо меня включили в команду Е.Геллера.

В Хельсинки было объявлено, что Ботвинник болен. Керес играть не мог. После трех поражений его пришлось отстранить от игры. Котов на финише также не играл. Команда еле-еле взяла первое место".

(М.Ботвинник. Там же.)

Книга, изданная в эпоху развитого застоя, поражает откровенностью, смелостью изложения, независимостью суждений.

Портрет советских команд-чемпионов (независимо от вида спорта) создавался по кем-то раз и навсегда утвержденному стандарту-трафарету: побеждали сильные, дружные, сплоченные, спаянные мушкетерские коллективы, где один за всех и все за одного. И вдруг такой раздрай. Куда цензура смотрела?

Дышащих иным воздухом, возможно, удивляет мое удивление. Радостно осознавать, что сама попытка объяснить поколению, избравшему "пепси", природу моих эмоций, свидетельство несомненного прогресса нашего общества в постижении неведомых прежде понятий свободы и демократии.

Мемуары по природе своей субъективны. Это естественно. Ботвинник, по крайней мере в этой части своего повествования, довольно точно воссоздал царившую в команде атмосферу. Документы, с которыми вы скоро ознакомитесь, это подтвердят. Правда, он допустил неточность: Керес проиграл не три, а две партии, и после второй проигранной его не отстранили: он продолжал играть и был заменен только в последнем туре. Выступил Керес и в самом деле слабо, показав худший в команде результат - всего "плюс один". На первой доске первого места не обеспечил, оставшись за аргентинцем Найдорфом и другими зарубежными мастерами.

Через три месяца в первенстве Союза чемпион мира в личном зачете устроил экзамен команде чемпионов. Ботвинник занял первое место и по ходу разгромил участников Олимпиады в Хельсинки: +3=2-0 (Котов в чемпионате не участвовал). А главным своим оппонентам - Кересу, Смыслову, Бронштейну - уступил лишь пол-очка.

Обратимся к документам. Привожу их в кратком изложении. 20 мая и.о. председателя Комитета физкультуры Романов пишет письмо в Президиум Совета Министров СССР. Сообщив о сроках проведения Олимпиады, он подробно остановился на регламенте, после чего последовала нескончаемая череда просьб-вопросов. Романов пытался разузнать: а) команды каких стран примут участие в первенстве мира; б) составы этих команд; в) интересовался мнением зарубежной прессы и специалистов о спортивной форме наших соперников; г) жильем и питанием участников; д) помещением для игры и его вместимостью; е) защищенностью играющих от зрителей; ж) слезно молил срочно раздобыть партии последних крупных международных турниров, книги по теории и периодическую шахматную литературу, издаваемую в Югославии, США, ФРГ, Аргентине, Швеции и Финляндии.

Тьма беспросветная. За неполные три месяца (турнир начался 10 августа 1952 года) до начала чемпионата сильнейшие гроссмейстеры мира не имели зарубежных шахматных изданий!

Представьте, что футболисты перед чемпионатом мира не ведают, с кем, где и на каких полях им предстоит играть. А тренировки проводят без... мячей. В такой примерно ситуации оказались наши шахматисты. Невероятно!

9 июня, за два месяца до старта, Романов сообщает президиуму Совмина состав сборной. В порядке досок: Ботвинник, Керес, Смыслов, Бронштейн, Болеславский, Геллер, Петросян - всего семеро. Сборная же должна была состоять из шести человек - четырех основных и двух запасных. К концу заключительного сбора кого-то из команды предстояло списать на берег. Его имя было объявлено в следующем письме (10 июля) уже в адрес Суслова.

Ссылаясь на мнение специалистов, Романов называет окончательный состав, включенный в заявку: 1. Керес. 2. Смыслов. 3. Бронштейн. 4. Геллер. Запасные: 5. Болеславский. 6. Котов.

Вот так дела - седьмым, лишним оказался чемпион мира! Да вдруг возникший Котов оставил дома Петросяна.

Состав утверждал Комитет, то есть Николай Романов. Он объяснил отсутствие Ботвинника его устойчиво плохой спортивной формой на протяжении последних лет. "По мнению президиума Всесоюзной шахматной сессии, тренеров и членов команды Кереса, Смыслова, Бронштейна и Котова, - докладывал Романов, - нельзя чемпиона мира включать в состав команды, гак как он не обеспечит победы на первой доске... Комитет считает, что данный состав обеспечит первое место и победу в командном первенстве мира.

Прошу Ваших указаний".

На следующий день Суслов поручает Степанову и Романову (однофамилец главы физкультурного ведомства) разобраться и доложить.

Товарищам из отдела пропаганды, чтобы разобраться, хватило шести дней. 16 июля о результатах было доложено шефу. Тот узнал, что Ботвиннику пришлось бы играть с лучшими шахматистами мира - американцем Решевским, аргентинцем Найдорфом, шведом Штальбергом, югославом Глигоричем и другими. При нынешней спортивной форме ("Почти в каждой партии допускает просчеты и иногда избирает неверные планы") он "не сможет занять первое место на первой доске". Так в тексте. Даже шанса чемпиону мира не оставили, предпочтя деликатному "маловероятно" или "шансы невелики" категоричное "не сможет". Все видели наперед цэковские ясновидцы. Далее следовало: "14 июля шахматная секция, обсуждая в присутствии Ботвинника вопрос о составе команды, заявила, что его рискованно отправлять на турнир...

15 июля уже в присутствии всех членов сборной вновь обсуждался вопрос о составе. Керес, Смыслов, Котов и Бронштейн выразили серьезные сомнения в том, что Ботвинник может обеспечить победу на своей доске. Чемпион мира отказался комментировать мнение членов команды".

В самом конце - прелестнейшая фраза: "Учитывая, что персональные составы спортивных команд, направляемых на различные соревнования, не утверждаются правительством, считали бы целесообразным вопрос о составе команды шахматистов решить самому Всесоюзному комитету".

Какое счастье, что длиннющие всеохватывающие руки не касались комплектования спортивных команд. И на том спасибо.

Знакомил вас с документами в урезанном, усеченном виде: экономил место для последнего. Его-то представлю в полный рост, во всей красе... Да что я такое говорю? Сбился на банальный штамп. Если называть вещи своими именами - в бесстыдной наготе.

БЕЗ ВАННЫ И КНИГ

Примерно за три недели до открытия олимпиады те же Степанов с Романовым беспристрастно докладывают партии о тщетных попытках физкульткомитета выпросить у правительства средства для создания шахматистам элементарных бытовых условий и приобретения специальной литературы.

"Секретарю ЦК ВКП(б)
Секретно
тов. Суслову М.А.

В связи с внесенными в Совет Министров предложениями о командировании в Финляндию в августе с.г. советских шахматистов, Министерство финансов СССР (т.Злобин) сделало следующие замечания по вопросам материального обеспечения участников сборной команды шахматистов Советского Союза.

1. Министерство финансов считает материальное обеспечение наших шахматистов достаточным и не поддерживает предложение о выдаче восьми шахматистам, направляемым в Хельсинки, единовременного денежного пособия в размере 5000 рублей (500 пореформенных хрущевских рублей. - А.В.) каждому.

Это возражение Министерства финансов нельзя считать обоснованным. Средняя заработная плата участников равна 2500 рублей. С января с.г. члены команды заняты исключительно подготовкой к первенству мира по шахматам и лишены возможности заниматься литературной и лекционной работой, которая обычно дает им дополнительный заработок. Необходимо заметить, что в 1948 году при подготовке Ботвинника, Кереса и Смыслова к розыгрышу личного первенства мира по шахматам также выдавалось единовременное денежное пособие, но в большем размере (по 15 000 рублей каждому).

2. Министерство финансов возражает против выплаты участникам первенства мира по шахматам суточных и квартирных по повышенной норме, мотивируя эго тем, что вы плата командировочных по повышенным нормам установлена только для лиц, едущих в составе делегаций, направляемых за границу по решению правительства СССР.

Эго возражение также нельзя считать достаточно обоснованным. Наши шахматисты во время соревнований должны иметь хорошее питание, а также условия для отдыха и работы, так как нагрузка у них составит 12-14 часов в день. Предлагаемая Министерством сумма квартирных в 16 рублей (напомню, 1 рубль 60 копеек после реформы 61-го года. - Прим. А.В.) недостаточна для оплаты даже номера без ванны, стоимость которого в гостинице "Карелия" в Хельсинки равна 1300 финских марок (22 руб. 72 коп.). Предложение Комитета об оплате за гостиницу 1500 марок (26 руб. 20 коп.) имеет в виду обеспечить советским шахматистам номера с ванными комнатами. Просьба Комитета о выплате нашим шахматистам квартирных (26 руб.) и суточных (44 руб.) по повышенной норме имеет в виду, чтобы сборная команда СССР была поставлена в условия не хуже, чем шахматисты других стран, с которыми ей предстоит соревноваться.

По подсчетам Комитета по делам физкультуры и спорта сумма суточных и квартирных для советской делегации шахматистов составит 23 520 рублей в инвалюте, по предлагаемым нормам Министерства финансов эта сумма должна составить 16 128 инвалютных рублей. Таким образом, разница между суммой, которую просит Комитет, и предлагаемой Министерством финансов составит всего лишь 7392 рубля.

3. Министерство финансов возражает против выделения средств на приобретение иностранной шахматной литературы, мотивируя это тем, что МИД СССР обязан обеспечить Комитет необходимой шахматной литературой.

Считали бы необходимым оставить в проекте пункт, предусматривающий ассигнования для приобретения иностранной шахматной литературы, нужной для подготовки наших шахматистов к соревнованиям. Министерство иностранных дел СССР действительно может обеспечить наших шахматистов иностранной литературой, но, как оно указывает не имеет для этого необходимых средств в иностранной валюте.

16 июля 1952 года
(В.Степанов)
(П.Романов)"
(РГАСПИ. Фонд 17, опись 132, дело 572).

Не знаю, удалось в конце концов вытрясти из минфиновских Плюшкиных ничтожную сумму или так и ходили лучшие в мире гроссмейстеры в турнирный зал немытыми. А то, что оставили их из-за склочных препирательств двух ведущих министерств без специальной литературы, сомнений не вызывает.

Советская команда еще перед подъемом на шахматную Джомолунгму испытывала кислородное голодание. Только наши люди, лишенные элементарных условий и удобств, способны решать грандиозные, сверхсложные задачи, непреодолимые для сытых, одетых, обутых, ухоженных, всем обеспеченных иностранцев.