Газета Спорт-Экспресс № 101 (2594) от 7 мая 2001 года, интернет-версия - Полоса 9, Материал 1

СЕРЕБРО - ЭТО НОЛЬ

"Вчера на ежегодном заседании совета Союза гандболистов России были названы лучшие российские гандболисты столетия. Наставником столетия назван главный тренер сборной России и московского ЦСКА-"Спортакадемклуба" Владимир Максимов".

"СПОРТ-ЭКСПРЕСС", 1 апреля 2000 года.

У всех еще свежа в памяти блестящая победа, которую мужская сборная России по гандболу одержала на Олимпиаде в Сиднее. Но разговор с ее главным тренером мне захотелось начать с другого его олимпийского золота. Того, что он как второй тренер добыл вместе со Спартаком Мироновичем в 1992-м в Барселоне. С командой, у которой не было ни страны, ни гимна, ни флага. Что же объединило этих ребят?

- Та команда собиралась по крохам, - вспоминает Максимов. - На последний сбор приехало только 11 игроков - те, кто находился в России.

- Что помешало остальным?

- Вячеслав Атавин, олимпийский чемпион Сеула, по личным причинам не захотел сотрудничать с Мироновичем. Отказ двух других чемпионов Олимпиады-88 - Андрея Тюменцева и Юрия Нестерова - я считаю предательством. Я думаю, кто-то "умный" им посоветовал не ездить: все равно, мол, сборная выше третьего-четвертого места не поднимется, так зачем рисковать репутацией - играйте себе спокойно в зарубежных клубах. И в результате ради сиюминутных благ люди предали сам вид спорта, который их возвысил.

- А главная нагрузка легла на тех одиннадцать героев?

- Да, решающий предолимпийский турнир у нас состоялся в мае 1992-го, в Париже. Обыграли Румынию с Чехословакией, и нас ждали шведы. Зал "Берси" был полон, игра получилась великолепная. Мы, полуразрушенная команда, два раза оставались вчетвером. Разочек даже пришлось уводить команду с поля, чтобы заставить арбитров хотя бы в концовке нормально к нам относиться. Минут пять протестовали. И все-таки выиграли. Шведы, надо отдать им должное, построились, пожали руки ребятам, цепочкой прошли мимо нашей скамейки и приветствовали нас, тренеров. Они прекрасно понимали, что на их стороне было все. Вот эта победа и была днем рождения будущей олимпийской сборной. Мне запомнились слова, сказанные тогда Валерием Гониным: "Не важно, как будет называться команда. Если меня туда пригласят, я даже на одной ноге приеду и буду играть". Эти ребята хотели быть победителями. Вот это их и объединяло.

- Вы понимали, что это последняя советская команда?

- Об этом никто не думал: главное - мы были коллективом. Но вот что примечательно: прошло 8 лет, мы давно выступаем под флагом России, но как тогда, так и сейчас никому не нужны. Мне, правда, понравилось, что на встрече с олимпийцами после Сиднея президент сказал: если бы вы даже проиграли, я все равно бы вас пригласил. Мы говорим о том, что демилитаризируемся, смещаем приоритеты в сторону экономики, культуры, спорта, так почему же государственной политики спорта у нас как не было, так и нет? Вот недавно наши стали чемпионами мира по хоккею с мячом. И ни одного их матча наше телевидение не транслировало! Мы радовались и гордились победами в Сиднее, но при этом понимаем, что с детьми работа ведется слабо, что в ближайшем будущем такого притока в большой спорт, как раньше, не будет.

- А что вы предлагаете?

- Если в олимпийской команде 2-2,5 тысячи человек, нужно сказать честно, может ли наша страна создать для этих людей приемлемые условия. Мы можем столкнуться с такой ситуацией, что в острой конкурентной борьбе соперники скажут: "Петя, вот тебе еще денег, сиди здесь". И выступающий за рубежом Петя, забыв о национальной гордости, начихает на страну. Для того чтобы этого не случилось, капиталовложения в олимпийцев должны быть адресными и контрактными. Контракты надо составлять так, чтобы спортсмен обязан был дать результат. Я понимаю, что и при таких условиях уезжать будут все равно. Но, думаю, меньше. Что касается гандбола, то хорошо было бы выставить на Олимпиаде в Афинах команду, где россияне составляли бы 70%, а легионеры - 30%.

- Вернемся к Барселоне. После Игр-92 прекратила существование сборная СНГ, и год спустя на чемпионате мира играла уже сборная России. Это была другая команда?

- Можно себя похвалить? Так хочется выглядеть хорошим... Предвидел я эту ситуацию. И когда в апреле 1992-го у сборной СНГ был отпуск, собрал россиян, которые в эту команду не попали, и отработал с ними 20 дней по три тренировки в день. Когда уехал на Олимпиаду, еще три месяца с ними занимался Леонид Коростышевич. А после Игр мы эту работу продолжили. И вот в конце 1992-го Россия выехала на турнир в Германию и, играя без легионеров, заняла первое место. Это было очень полезно. Ребята, оказавшиеся вне команды, поняли: Россия может побеждать и без них. А для любого нормального спортсмена главный стимул, уверен, не деньги, а победы. И в команде вновь захотел играть Вячеслав Атавин. И те двое, кого я назвал и сегодня называю предателями. Но им я сказал - нет!

- В то время немало сильных игроков с советскими паспортами было в Украине и Белоруссии. Почему вы не пригласили их в Россию?

- Посчитал это неэтичным по отношению к тем людям, с которыми мы работали в советском гандболе рука об руку. Эти игроки были бы потеряны для своих национальных команд. Правда, к сожалению, их сборные тогда нигде не играли. Только Украина в последнее время стала попадать на чемпионаты мира и Европы.

- Переход от советского к российскому гандболу прошел, насколько я помню, более спокойно, чем в иных видах спорта. За счет чего?

- Мы поступили мудро в том плане, что смогли объединить Союз гандболистов России с остатками союзной федерации. У нас не было войны, в отличие от других федераций, где люди захватывали власть, не всегда умея правильно ею распорядиться. Глупо отправлять профессионалов на свалку лишь потому, что они работали в конкурирующей организации.

- Начиная с 1993 года вы одновременно и тренер сборной и генеральный директор Союза гандболистов России. Какая должность милее сердцу?

- Как тренер я сделал для гандбола больше, чем как чиновник. Конечно, с людьми работать труднее, но интереснее.

- Как вы могли бы сформулировать ваше тренерское кредо?

- Когда сам играл, бытовал принцип: во всем виноваты спортсмены, а тренеры всегда правы. Я этого не приемлю. Могу простить игроку многое, если он готов биться за команду. Могу объяснить, что курение или пирушка с друзьями - это, конечно, класс! Но для друзей пирушка - событие: как же, посидели в обществе олимпийского чемпиона. А для него - занятие, которое мешает целенаправленно готовиться к следующим победам. А если это превращается в череду...

- Любимые приемы настроя команды у вас есть?

- Конечно, как у любого тренера. Не скажу какие: прочитают игроки и подумают - так это, значит, не случайно было, а заранее спланировано...

- Перед Олимпиадой в Сиднее все предсказывали победу вашей команде. Вам это не затруднило работу?

- Да, ребята знают, что они сильные, и на все смотрят с высоты своего положения. В полуфинале, мол, точно будем, а дальше - увидим. Но я-то прекрасно понимал, что серебро - это ноль. Планка поднята высоко, и это делает мой тренерский труд очень тяжелым. Я не раз говорил: вот мы выиграли золото, нас все чествуют и совсем забыли о волейболистах. Как, должно быть, им обидно. Серебряные медали для тысяч волейболистов земного шара - заветная и неисполнимая мечта. А для нас - как будто все на свете проиграли. Это свойственно нашей стране. А вообще я бы сравнил работу тренера с действиями дирижера. Если удается, чтобы команда играла, как оркестр, без фальши, то любая наша симфония - мировая, олимпийская - будет звучать великолепно.

- Мне кажется, что четырех месяцев, которые прошли от Олимпиады до чемпионата мира, было мало для того, чтобы ребята отдохнули от психологического напряжения.

- А мне кажется совсем другое. Дело не в усталости. Дело в том, что после победы на Олимпиаде они ожидали к себе другого отношения. В нашей великой России и я, и Союз гандболистов искали людей, которые могли бы на первенстве мира спонсировать команду - олимпийского чемпиона. И ни одна газовая, нефтяная, пивоваренная компания не захотела этого сделать! Мы попали в те же нищенские условия, в каких были до того. И люди видят, что ничего не изменялось. Нет, изначально они играют не за деньги. Весь этот адский труд - ради победы. Но когда тяжелый труд закончен и победа пришла, хорошо бы, ну как в цирке, образно, дать игроку ложечку меда. И он поймет - да, обо мне помнят, меня любят, мне сладко, вкусно. К сожалению, в нашей стране мы эту ложечку меда не получили. То есть завершили еще один этап большой работы, а кардинальных перемен нет. Если их не будет и дальше, то мы потеряем и ту команду ЦСКА, которую я сейчас тренирую, - все разъедутся. А это не только чемпион России, но и базовая команда сборной.

- Перед чемпионатом мира во Франции некоторые игроки говорили, что это их последнее выступление в сборной. Кто уходит?

- Никто не сказал "нет", все хотят играть. Но сейчас мы не имеем ни сборов, ни соревнований. Ближайший турнир - Суперкубок в октябре. А сборники играют в Испании, Германии, теперь и в Японии. Всех собрать вместе будет сложно. Союз гандболистов сам оплачивает приезд легионеров на сборы. Откуда организации, которая не может вести коммерческую деятельность при наших налогах, взять такие деньги? Придется опять побираться - я называю вещи своими именами.

- Сейчас, отойдя от событий во Франции, в чем вы видите причину неудачного выступления команды?

- Я прекрасно представлял, что мы должны были быть в финале. Но разброд и шатания в подготовительный период не позволили выйти на пик формы.

- Что за разброд?

- Получение премий, прилеты, встречи. Люди мотались туда-сюда, полно отвлекающих факторов. Это одно. А другое - несмотря на все награды и звания, эти мужчины на деле остались детьми. И если им говоришь, что надо надевать шапочку, приехав из "минус 13" в "плюс 5", то они считают, что у тренера просто бзик. В результате вся команда заболела. Да, можно сказать, что Горпишин, Торгованов и другие проявили героизм, играя с температурой. Но лучше бы они относились к себе более профессионально и победили бы без всякого героизма. А так мы получили то, что и должны были получить при таком их отношении.

- Теперь все с начала?

- Старый мир разрушен до основанья, а затем... Не хотелось бы этот мир разрушать. Мы должны решить, нужен ли нам гандбол. Если нет - не нужны ни наши медали, ни мы, - спокойно поедем за рубеж и будем заниматься своим делом там.

- Кстати, вам таких предложений не поступало?

- Да вот, недавно из Египта звонили.

- И сколько предлагают?

- Для начала разговор шел о 15 тысячах долларов. В месяц.

- Что ответили?

- Сказал, давайте подождем до мая. Мне действительно надо определиться, потому что я, мягко говоря, не юноша.

- Если придется все же продолжать работать со сборной, хватит сил?

- Я из нее как игрок уходил, когда мог еще играть на Олимпиаде в Москве. Мне объясняли, что из сборной Союза сам никто не уходит. Значит, говорю, буду первый. Собрал вещички и ушел. Как профессионал, я понял, что у меня нет того горения в душе, которое поможет не только мне, но и моим партнерам, а если надо, и заставит их сделать чуть больше, чем они на сегодня готовы. Так и сейчас: если я как тренер почувствую, что не могу заставить игроков творить чудеса на площадке, надо уходить.

- Чего вы как тренер еще не сделали?

- До сих пор не могу в Москве открыть ШВСМ по гандболу, хотя сражаюсь за это четыре года. Я не знаю, какие еще надо одержать победы, чтобы меня услышали. Сейчас в Москве две команды в суперлиге, одна - в высшей. Команда старших юношей - чемпион России. Создана пирамида, которая обречена долгое время давать хороший результат. Не хватает одного звена - ШВСМ. Если мы пирамиду развалим, это будет самое большое мое разочарование в жизни. Даже большее, чем 6-е место на чемпионате мира.

- А мечта есть?

- Создать в Москве команду-звезду. Чтобы она блистала и заставляла спортсменов радоваться своей работе. Чтобы люди, приходя на трибуны, не уходили оттуда с огорчением. Мне очень понравилось интервью в вашей газете с Валентиной Матвиенко, где она рассказывала, как болела за Ирину Привалову в Сиднее. И когда Ира победила, Матвиенко почувствовала, будто победила она сама. Вот что заставляет людей приходить на стадионы. Они, видя игру, сражаясь вместе с кумирами, хотят победы подчас больше, чем те, кто на площадке.

- Что вам требуется для исполнения заветной мечты?

- Главное, чтобы наши желания совпадали с нашими возможностями. Наша гандбольная команда ЦСКА - чемпион России, а влачит жалкое существование. А вот футболисты ЦСКА проблем не испытывают. Может, нам поменяться местами - имею в виду финансовую сторону, - и тогда футболисты начнут выигрывать? А уж мы их деньгами распорядиться сумеем.

- Как вы относитесь к такому утверждению: выигрывает команда, проигрывает тренер?

- Оно справедливо.

Елена РЕРИХ