Газета Спорт-Экспресс № 78 (2274) от 7 апреля 2000 года, интернет-версия - Полоса 8, Материал 4

За время более чем 35-летней журналистской карьеры мне посчастливилось встречаться со многими спортивными знаменитостями, футбольными в том числе. На родине и за рубежом. На трибуне стадиона и в домашней обстановке, в салоне самолета и в номере отеля. За стаканом чая, а иной раз и чего-нибудь покрепче.

И знаете, давно обратил внимание, что спортсмены в большинстве своем - народ, тонко чувствующий собеседника и легко отличающий нашего пишущего брата, который с наскока, не владея тонкостями предмета, заскочил на полчасика, чтобы засветиться в газете и заодно срубить свой "четвертак", от человека с блокнотом, способного вместе с героем сопереживать радость его побед и горечь поражений. Лишь в этом случае ты вправе рассчитывать на откровенный, доверительный рассказ - не только о себе, но и об учителях, о товарищах по команде, о соперниках, о самых драматических минутах предельно сжатой, словно под прессом, спортивной жизни.

Несколько таких рассказов, записанных в разное время, я и предлагаю сегодня вашему вниманию.

Леонид ТРАХТЕНБЕРГ

Владимир ФЕДОТОВ

- Уже в пять лет мне посчастливилось познакомиться с первым в моей жизни великим тренером - Борисом Андреевичем Аркадьевым. Он работал тогда в ЦДКА, и на сборах в Сухуми, куда меня брал отец, я часто его видел. Позже судьба столкнула меня с многими неординарными футбольными педагогами, но Аркадьев был единственным, кто обращался к игрокам только на "вы" и исключительно по имени-отчеству.

В то время я, естественно, еще не мог понять и по достоинству оценить все величие Аркадьева-тренера, который был Колумбом в своем ремесле - и в области тактики, и в плане психологии подготовки футболистов. Это я осознал позднее. А тогда сделал для себя неожиданное открытие: Аркадьев, оказывается, был еще и художником. На Кавказе мы ходили с Борисом Андреевичем в горы, где он писал закаты. Возле него я невольно учился воспринимать окружающий мир во всем его многообразии, ценить красоту и радоваться ей.

Надо ли говорить, с каким уважением относились футболисты к такому человеку, и он платил им той же монетой. Но когда дело касалось интересов команды, для Аркадьева незыблемых авторитетов не существовало.

Однажды он разочаровался в Григории Ивановиче Федотове и отправил его в запас. Было очень похоже, что навсегда. Удрученный отец все чаще стал уезжать в подмосковный поселок Глухово (где, кстати, я провел почти все детство у дедушки и бабушки) и там самостоятельно тренировался, не желая мириться с происходящим. Он не верил в предвзятость Аркадьева, а свое отлучение от основного состава ЦДКА считал тренерским заблуждением. И не сомневался, что рано или поздно Борис Андреевич это поймет. Так оно и случилось.

На матч с тбилисским "Динамо" папа вышел с такой готовностью доказать тренеру - еще, мол, не вечер, что его невозможно было остановить. В той победной для армейцев игре 1948 года он забил мяч и сделал голевую передачу.

Если Федотов удивил Аркадьева, то сам Аркадьев потряс всех в раздевалке после матча. Он подошел к уставшему центрфорварду, который только начал расшнуровывать бутсы, и громко, чтобы слышал каждый, сказал: "Григорий Иванович, прошу извинить меня великодушно. Мне ведь показалось, что вам пора с футболом заканчивать. Но я ошибся, в чем признаюсь. Снимаю перед вами шляпу". И действительно снял шляпу.

Когда спустя несколько лет папа закончил играть, Аркадьев сделал его в ЦДКА своим помощником.

- Тарасов только-только возглавил футбольный ЦСКА, и на первую же тренировку приехали шведские телевизионщики. Это еще более раззадорило нового тренера: кувыркались на снегу так, что в белой пелене не видели друг друга. А назавтра - выезд в Сирию. Разбудил он нас в четыре утра, хотя самолет был в восемь. Разбудил на зарядку. Полусонные, в темноте бегали трусцой по морозцу.

В аэропорту - для таможенников - Тарасов тоже приготовил сюрприз. Когда четыре здоровенных солдата поставили на весы гигантский хоккейный баул, стрелку зашкалило. Вызвали таможенного начальника и в его присутствии открыли баул. Он был набит железом: "блинами", свинцовыми поясами, гирями, которые не распилил бы, по-моему, даже Шура Балаганов. Железо через границу пропустили, и в этот же день, только уже в Сирии, мы имели удовольствие с ним поработать.

Многие футболисты не понимали, что делает Тарасов. Но вслух об этом осмеливались говорить единицы. "Зачем таскать тяжести в конце сезона?" - однажды возмущенно спросил Дударенко. И Тарасов, не терпевший возражений, ему этого не простил. Вскоре Дударенко в команде не стало.

Вообще, в разговорах о тарасовских требованиях и жесткости на тренировках, иногда граничившей с жестокостью, не было преувеличения. Помню, когда мы в очередной раз тягали это треклятое железо, молодой игрок, совсем еще мальчишка, сидел на плечах почти двухметрового вратаря Шмуца и держал на вытянутых руках 15-килограммовый "блин". Вдруг ему в голову попал теннисный мяч, прилетевший с корта, что был рядом. Удар был настолько резкий, что парень потерял равновесие и рухнул вниз. Но "блин" из онемевших от напряжения рук не выпустил. Бедняга сломал ключицу, но дотерпел тренировку до конца, поскольку Тарасов, разумеется, все это видевший, врача к нему не подпустил.

- Этот парень будет играть в основном составе. Молодец, сынок, - сказал, когда все снова построились, Анатолий Владимирович и опустился перед новобранцем на колено. Сцена была сыграна настолько артистично и убедительно, что даже Станиславский, наверное, не посмел бы произнести свое хрестоматийное: "Не верю!"

Как фамилия того игрока? Не знаю. Его заковали в гипс, и больше в команде он не появился.

Для большинства приход Тарасова в футбол до сих пор остается загадкой. Однако бесследно его правление в нашей команде пройти не могло. И уж во всяком случае, для меня. Став при Анатолии Владимировиче играющим тренером, я с его помощью постигал азы ремесла. Он заставлял меня по десять раз переписывать конспекты и анализировать их. Только такой неистовый трудоголик, как Тарасов, мог однажды сказать: "Даже в постели с женщиной тренер должен думать о тренировках".

Хорхе ВАЛЬДАНО

- Вот уже много лет все кому не лень копаются в личной жизни Марадоны и чаще всего оценивают его поступки негативно. Я не разделяю точку зрения тех, кто относит Марадону к отрицательным персонажам. Не разделяю потому, что, как правило, точка зрения большинства поверхностна. В действительности жизнь Марадоны - это его личная драма. Все человечество ему завидовало, а он завидовал всему человечеству. Все хотели жить, как Марадона, а он хотел жить, как все. Он хотел вставать в восемь утра и вести своих детей в школу. На обратном пути зайти в магазин за продуктами, а вечером прогуляться вместе с женой и детьми по улице или поужинать в ресторане.

Увы, Марадона с давних пор лишен возможности спокойно пребывать на людях. Вместо этого он вынужден жить в своем мире, далеком от реального и потому вовсе не похожем на тот, в котором живем мы. Мир этот ограничен жесткими рамками. И неудивительно, что психологический груз, свалившийся на плечи Марадоны, был неимоверно тяжелым. Он старался выдерживать его, и поначалу это у него получалось. Но так долго продолжаться не могло. На самом деле того, что Марадона стал именно таким, каким он стал, мы добились общими усилиями.

Никого не обвиняю конкретно, но по отношению к Марадоне люди допустили серьезную ошибку. Он был их идолом в футболе. А человечество хотело, требовало, чтобы Марадона был его идолом во всем. Марадоне же за пределами прямоугольника зеленого поля эта роль была не под силу.

Но кто об этом задумывался? Похоже, никто. И потому все продолжали требовать от Марадоны гораздо больше, чем он мог дать. В конце концов это обернулось человеческой трагедией, а точнее, трагедией одного человека.

Между тем Марадона прекрасно уживался с партнерами. Я был с ним на двух чемпионатах мира - в Испании в 1982 году и в Мексике в 1986-м. И ни разу между нами - Марадоной и остальными игроками - не возникло ни одной конфликтной ситуации. И только по одной причине: мы воспринимали Марадону именно таким, каким он был. Благодаря этому в Мексике аргентинская сборная, состоявшая из двадцати нормальных и одного ненормального, то бишь не похожего на всех нас человека, выиграла золотые медали.

Да, Марадону на протяжении едва ли не всей его карьеры нужно было воспринимать таким, каким он был, либо изгонять из команды. Но ни один тренер не мог себе позволить такую роскошь: отказаться от услуг Марадоны в те годы, когда он был в порядке и мог творить чудеса.

Правда, не только на футбольном поле, но и за его пределами. Действительно, шесть дней в неделю - от понедельника до субботы - от такой неординарной и непредсказуемой личности, как Марадона, голова шла кругом у всего штаба команды - руководителей, тренеров, врачей, массажистов, менеджеров, пресс-атташе, обслуживающего персонала, готовящего форму к игре. Зато воскресенье превращалось для всех них, без исключения, в первую очередь для старшего тренера, в настоящий день отдыха. Марадона без лишних советов и подсказок делал погоду на поле.

Вы хотите пример? Пожалуйста. Надо ли говорить, насколько важным был для аргентинской сборной матч с англичанами в Мексике - четвертьфинал мирового чемпионата. Марадона забил в нем два мяча: первый - на 51 -и минуте с помощью руки Божьей, второй - с помощью Божьей ноги. На 55-й минуте он подхватил мяч в центре поля, двинулся в сторону ворот соперника, обыграл по пути как минимум полкоманды и аккуратно уложил мяч в сетку.

Это был потрясающий гол, к которому, как ни странно, я имел самое непосредственное отношение, потому что вытащил мяч из сетки английских ворот. Если бы этого не сделал, игра, по-моему, еще долго не возобновилась бы: британцы пребывали в шоке.

Впрочем, был еще один игрок, который, как и я, до сих пор считает себя причастным к тому голу. Это Энрике, который в середине поля отбросил мяч Марадоне на полтора-два метра. Тем не менее Энрике, когда мы мылись в душе после матча, без ложной скромности так и заявил: "Диего, я отдал тебе такой пас, после которого невозможно было не забить". Все ребята едва не умерли от смеха. Ведь на самом деле ни один из десяти аргентинских игроков, находившихся в это время на поле, не говоря уже о тренере Карлосе Билардо, не имел к голу абсолютно никакого отношения. Это был даже не гол Марадоны, а произведение искусства, созданное им. Я даже посчитал для себя невозможным подбежать к Марадоне и заключить его в свои объятия.

Диего, естественно, не заметил, кто поздравил его с голом, а кто нет. Но оказалось, что он постоянно держал меня в поле зрения, когда шел с мячом к воротам англичан. "Я все время искал шанс, чтобы переправить тебе, Хорхе, мяч на дальнюю штангу, - признался Марадона в автобусе по дороге со стадиона в отель. - Но ты был плотно прикрыт защитниками, и я не рискнул сделать передачу".

Йохан КРОЙФ

- Как приверженец атаки, я внимательно слежу за тем, как развивают ее команды. Хочу выделить один очень эффективный тактический прием, который бросился мне в глаза, когда я с трибуны следил за матчами мирового чемпионата 1982 года в Испании.

Вот команда завязывает атаку на правом краю с участием нескольких человек. И в то же самое время по противоположному флангу параллельным курсом движется вперед, поддерживая наступление, другая группа игроков. Она готова к приему мяча. Важно только перевести мяч ей точно и неожиданно для соперника. Все вроде бы достаточно просто, но в футболе даже простой тактический ход сложен по исполнению, он требует от игрока одновременно и совершенной техники, и умения ориентироваться на поле. Вообще я больше всего ценю в игроке способность мыслить. А мыслить неординарно, нешаблонно, оригинально, мыслить абсолютно не так, как основная масса, подвластно только личностям.

Правда, существует мнение, что роль личности в современном футболе стала менее значима, чем прежде. Это абсурд, невежество. Личности в футболе во все времена были и остаются на первом плане. Они нужны любой команде. Люди ходят на стадионы смотреть игру людей. Лучшим игрокам подражают дети и вся молодежь. И чрезвычайно важно, чтобы звезды показывали хороший пример не только игрой, но и поведением на поле. Дети захотят быть такими же, придут в спорт, и мы отвлечем их от отрицательных влияний жизни.

Однако, как правило, звезда - человек с характером, имеющий свою точку зрения на отведенную ему роль на поле и в команде. И не всегда эта точка зрения совпадает с тренерской. Это извечный вопрос. Но ограничивать звезду невозможно. И обойтись без нее - тоже. Попробую объяснить, почему.

Отношения между тренером и командой имеют очень существенное значение для игры, для результата. Понимаете, тренер, даже самый знающий, вынужден оставаться во время игры на скамейке. Он видит игру снаружи. А игроки - изнутри. Тренер в отличие от игроков не может до конца прочувствовать, что именно происходит на поле в данный момент. И мыслящий, авторитетный игрок в случае необходимости вправе без подсказки тренера внести какие-то изменения в тактику. К примеру, тренер итальянцев Энцо Беарзот в матче испанского мирового чемпионата поручил опекать Марадону Джентиле. Итальянец получил желтую карточку, а мог заработать и красную. Если бы я был на поле в составе итальянской команды, то после предупреждения Джентиле посоветовал бы другому защитнику держать Марадону. Минут двадцать. А потом перепоручил бы его третьему. Конечно, трудно так перестраиваться в игре, но этот ход, по-моему, был бы разумным.

Уверен, в команде должны быть один-два игрока, имеющие особо доверительные отношения с тренером. Это как раз те игроки, которые вместе с тренером (естественно, последнее слово остается за ним) выбирают тактику на тот или иной матч, которые готовы на поле помочь команде выполнить поставленные задачи. Те, кто в любой момент в состоянии по просьбе тренера сменить темп, рисунок... Кому это по силам? Только звездам!

Но они, звезды, обязаны работать на поле больше других, быстрее других. Звезды и физически, и душевно тоже устают больше других. Мой любимый тренер Ринус Михелс, у которого я играл одиннадцать лет, не забывал об этом никогда.

Во время чемпионата мира в ФРГ в 1974 году журналисты спросили меня: "Устаете ли вы в игре?" "Не то слово, - ответил я. - После матча минут десять сижу на стуле и не могу разогнуться. Товарищи по команде говорят, что в эти моменты бываю похож на пожилого человека". А уж после финального матча с хозяевами первенства я наверняка напоминал древнего старца.

А как счастливо начинался для нас тот решающий матч за золотые медали, которые по игре мы, безусловно, заслуживали больше немцев! Уже на первой минуте Неескенс реализовал пенальти, однако нашей прекрасной команде не суждено было стать чемпионом мира. Что же нам тогда помешало?

Когда впоследствии сотни, тысячи раз приходилось отвечать на этот болезненный вопрос, я почти неизменно отвечал одной фразой: "Потому что мы голландцы, а нам противостояли немцы". Если же расшифровать чуть подробнее, то, во-первых, мы играли на поле соперников. Во-вторых, забитый в самом начале игры гол сделал нас настолько счастливыми и безрассудными - надо знать психологию наших игроков, - что мы напрочь потеряли бдительность. Забыли, что нам противостоит сборная ФРГ, которую - опять-таки в силу психологии ее игроков - не выбьет из колеи не только один пропущенный гол, но и два, а то и три. Игроки этой сборной всегда работают изо всех сил все 90 минут независимо от счета. Даже если он будет - что трудно себе представить - 0:5 не в их пользу.

И тем не менее я не вправе обижаться на судьбу. Я играл в футбол так, как мог, и верю, что не мог бы дать футболу больше. А если бы мог дать больше, то дал бы.