Газета Спорт-Экспресс № 2 (1901) от 5 января 1999 года, интернет-версия - Полоса 8, Материал 1

Анфиса РЕЗЦОВА

НАС УЧИЛИ: СОБЕРИ ВОЛЮ - И БЕГИ ЧТО ЕСТЬ СИЛ

Серые глаза весело блеснули из-под лыжной шапочки. "Интервью? - переспросила знаменитая лыжница-биатлонистка Анфиса Резцова и быстро защелкнула крепления лыж. Тогда вам лучше приехать к нам на базу в Отрадное". Там я и встретилась с трехкратной олимпийской чемпионкой.

- Вас все время спрашивают, почему вы вернулись из биатлона в лыжные гонки, но не менее интересно, почему девять лет назад вы оставили лыжный спорт ради биатлона?

- Несмотря на победу в эстафете на Олимпиаде в Калгари, в целом сезон-88 для меня прошел отвратительно: я выступила намного слабее своих возможностей. Для этого были вполне объективные причины. Перед соревнованиями я подхватила ангину, а еще раньше мне впервые в жизни пришлось сделать аборт: медики запретили рожать, хотя это была первая после трех лет замужества беременность. Так что от Олимпийских игр у меня остались впечатления, скажем так, скомканные.

- Но вы же стали олимпийской чемпионкой в эстафете.

- И проиграла свою любимую двадцатку, которую не отдавала никому весь сезон: победила и накануне в Калгари, и через месяц после Игр, а в нужный момент по-дурацки уступила. Обидно было, хоть волком вой. В таком настроении и уехала домой.

- Одновременно решив уйти из лыжного спорта?

- В те дни мне это и в голову не приходило. Но после Игр я решила сделать небольшой перерыв и наконец родить ребенка. С главным тренером женской сборной Александром Грушиным мы договорились о том, что, оправившись после родов, я вернусь в команду на свое место. Как только Даша появилась на свет, тренер начал звонить чуть ли не каждый день и уговаривать меня не связываться с пеленками и срочно ехать на сборы. "Нет, - отвечала я, - грудного младенца оставлять - это не дело". Но Грушин и слышать ничего не хотел, советовал найти няню и приступать к тренировкам.

- И вы вернулись?

- Да, приехала на сборы, меня встретили как принцессу и даже поселили в отдельный номер, хотя все девочки жили по двое или по трое. Конфликт, как водится, разгорелся из-за пустяка. Почти одновременно со мной приехала Любовь Егорова. Она человек замкнутый, любит побыть одна, а я всегда за то, чтобы все вокруг стояло вверх дном, так что общаться нам непросто. Поэтому, когда решили поселить ее ко мне в комнату, я наотрез отказалась. Любу перебрасывали из номера в номер, пока Грушин не предложил провести собрание и решить, где ей жить. Наверное, у всех девочек нервы в тот момент были напряжены до предела. В мое отсутствие в команде появились новые лидеры, которые не знали, как воспринимать мое возвращение. И все чуть ли не хором заявили: "Резцова больше не прима сборной, так что пусть еще заработает право голоса. Чем она отличается от других? Олимпийская чемпионка? Ну и что? У нас полкоманды чемпионок". Самым обидным было то, что вслед за лыжницами на меня наорал Грушин - чуть ли не насильно тащивший меня в лыжи и суливший золотые горы.

- Может, и ему было не по себе из-за сложившейся ситуации, ведь он отвечал не только за вас?

- Может, и так. Но в тот момент мне хотелось разреветься. И хотя к утру немного успокоилась, когда Грушин пришел извиняться, я попрощалась и с ним, и с лыжами.

- После этого вы ушли в биатлон?

- В те дни я считала его второсортным видом спорта.

- Почему?

- В 1987 году лыжный этап Кубка мира проходил в финском Лахти одновременно с чемпионатом мира по биатлону. Как-то раз мы вышли на тренировку, когда биатлонистки бежали контрольную гонку, и я от них убежала, как от стоячих.

- Когда же изменили свое мнение?

- Мне понравилось стрелять. Правда, когда муж (бывший биатлонист) посоветовал попробовать себя в этом виде спорта, возмутилась: "Я с этими черепахами наперегонки бегать не буду! Ты меня на весь мир опозорить хочешь?" Но уже летом взяла в руки винтовку и поехала с биатлонной командой на первый сбор. А потом не выдержала и попросила разрешения готовиться с мужской сборной: очень уж медленно бегали в те дни наши биатлонистки.

- Вам не пыталось помешать начальство лыжной сборной, как позже мешали Сергею Чепикову, не отпуская из биатлона?

- У Сережи, насколько мне известно, конфликт был с одним человеком - президентом федерации Александром Тихоновым, который не мог понять, зачем Чепикову понадобилось бросать биатлон. Я тоже не совсем его понимаю, так как со спортивной точки зрения уход Чепикова в лыжи был авантюрой. Никогда бывший биатлонист не будет бегать быстрее лыжника.

- Но выступал же за лыжную сборную Норвегии знаменитый Оле-Эйнар Бьорндален.

- И какое место занял? Попал в третью десятку и был этим страшно горд. Нет, меня не удерживали, как Чепикова, только Грушин еще несколько раз приезжал, уговаривал вернуться.

- Кто учил вас стрелять?

- Азам - как правильно держать винтовку, как целиться - научил муж. Но я постоянно лезла со своими замечаниями, могла огрызнуться, и он перепоручил меня тренеру сборной Геннадию Раменскому. Раменский был старше меня и по возрасту, и по чину, поэтому я уже не могла открыто показывать свой характер и долгое время ходила у него по струнке. Он и научил меня стрелять более или менее прилично.

- И все же вы "убивали" соперниц вовсе не меткой стрельбой.

- Разумеется, быстрым бегом. Думаю, что и первое олимпийское золото в истории женского биатлона досталось в Альбервилле именно мне, потому что я стала недостающим звеном в этом виде спорта - быстроходной лыжницей. Несколько лет на лыжне за мной никто не мог угнаться.

- Ходят легенды, будто бы вы могли выиграть гонку, промазав на всех огневых рубежах.

- Это сказки. Мой личный рекорд - победа с семью промахами из двадцати. То есть семь штрафных минут я отыграла у соперниц ногами. В той же гонке бежала одна шведка, не промахнувшаяся в стрельбе ни разу. Так она пришла к финишу 13-й.

- На вас в биатлоне не смотрели косо: пришла, дескать, и отняла чужой хлеб?

- Считаю, что ни у кого ничего не отнимала. Мои биатлонные минусы были на виду. Как ни странно, российские биатлонистки восприняли мое появление спокойно, а вот иностранцев еще долго лихорадило при упоминании Резцовой. Они же первыми взяли на заметку мой быстрый бег и стали изо всех сил подтягивать лыжную подготовку. Когда я ушла из биатлона, многие потом признавались, что вздохнули с облегчением.

В Альбервилле я могла сколько угодно задирать нос, но очень скоро пришлось признать, что биатлон технически намного сложнее лыжного спорта. Как правило, гонки выигрывают не ходом и даже не точной стрельбой, а прежде всего головой: надо вовремя притормозить перед стрельбой, восстановить дыхание, спокойно прицелиться. А чему учили нас в лыжах? Собери волю - и беги что есть сил, пока не упадешь за финишем. Моей главной ошибкой в биатлоне было то, что я неслась вперед как сумасшедшая, а о стрельбе вспоминала только на огневом рубеже.

- Однако в Лиллехаммере пригодились именно эти ваши качества.

- За золото в эстафете мы должны благодарить немок. Они чудесно прошли два этапа: стреляли, как автоматы, быстро бежали, и вдруг одна из них "сломалась" на третьем этапе и провалила стрельбу. Три промаха в той ситуации отыграть было нереально, и мы смогли уйти в отрыв.

- Говорят, что Игры в Лиллехаммере закончились для вас скверно.

- После победы мы купили бутылку "Абсолюта" и отправились на церемонию награждения, а оттуда при полном параде - с медалями и с чемпионскими лентами - поехали на полуфинальный хоккейный матч болеть за наших ребят. Стоять в толпе было неудобно, и мы перебрались на трибуну VIP, где в совершенно пустой ложе сидел крупный спортивный чин с телохранителями. Мы даже флаг развернуть не успели, как этот господин уже велел нам убираться вон. Я попыталась ему возразить, он рявкнул: "Вы пьяны!" - и у меня земля ушла из-под ног. "Как вы смеете, - говорю. - Мы же сегодня выиграли, вот наши медали. Неужели нам нельзя поболеть за своих?" После этого чиновник позвал полицейских, и меня чуть ли не в наручниках вывели с катка. А в олимпийскую деревню полетела резолюция: "Лишить Резцову премиальных!" Через месяц вызвали в Олимпийский комитет "на ковер" к тому самому чиновнику. "Знаете, - говорю ему, - я жалею только о том, что на мгновение поверила, будто я вам ровня!" После этого разговора призовые, конечно, вернули, но на дальнейшие этапы Кубка мира дорога мне была заказана. Трагедии я из этого делать не стала и ушла рожать вторую дочку.

- В этом году вы вернулись в лыжную сборную, состав которой почти не изменился за последние восемь лет - Лазутина, Данилова, Егорова... Пришлось ворошить старые обиды?

- В россказни про дружную сборную и благородных соперниц я никогда особо не верила. И дело вовсе не в том, что пять-шесть одинаково хорошо подготовленных спортсменок, как правило, не терпят друг друга. После биатлона я с удивлением столкнулась с хамским поведением на лыжне и иностранок, с которыми, казалось бы, мне делить еще нечего. Например, недавно на этапе Кубка мира бежала в эстафете с норвежкой Элин Нильсен, которая догнала меня и пару километров ехала позади, причем изо всех сил била меня по палкам и лыжам. Я пыталась пропустить ее вперед, но ей проще было пакостничать у меня за спиной. Разозлила она меня крепко. Я думала уже не о гонке, а о том, как бы мне развернуться и двинуть ей хорошенько. Но вокруг телекамеры - неудобно драться перед объективами.

- Не жалеете о том, что вернулись в лыжи?

- Когда я не попала на Олимпиаду в Нагано, то бегала на каких-то российских соревнованиях за телевизор или стиральную машину. А сегодня я буду бороться за право бежать в эстафете на чемпионате мира. Чувствуете разницу? А жалеть себя я давно разучилась!

Мария САВЧЕНКО