Газета Спорт-Экспресс от 18 декабря 1997 года, интернет-версия - Полоса 12, Материал 1

Валерий БУРЕ

С ГАВАЙЕВ МЫ С ЖЕНОЙ УБЕЖАЛИ НА ЧЕТВЕРТЫЙ ДЕНЬ

Игорь РАБИНЕР - собственный корреспондент "СЭ" по Северной Америке.

Похоже, что четвертый сезон в НХЛ младшего брата Павла Буре становится переломным в его хоккейной карьере. 23-летний крайний нападающий "Монреаля", окрещенный острыми на язык американскими журналистами - по аналогии с прозвищем его старшего брата Павла Русская Ракета - Pocket Rocket (Карманная Ракета), и играет ныне легко и здорово, не боясь брать инициативу на себя в самые ответственные моменты матчей, и свою копилку очков регулярно пополняет, в связи с чем был заслуженно включен в состав олимпийской сборной России. Кстати, своего большого желания играть в ней Валерий не скрывал и упрекнул в американской прессе тех своих соотечественников, которые отказались от поездки в Нагано. Такое отношение Буре-младшего к сборной особенно примечательно в связи с тем, что после отъезда братьев в Канаду 6 сентября 1991 года Валька (так его называют друзья и родные - в честь деда, полное имя которого тоже было Валерий, но звали его близкие Валей) в отличие от Павла ни разу в России не был. С вопроса, чем можно объяснить его столь долгое отсутствие на родине, я и начал нашу с ним беседу, проходившую еще до того, как стало известно, что Валерий включен в состав олимпийской команды.

- Дело в том, что у меня есть некоторые проблемы, связанные со службой в армии. - Я не отслужил и, следовательно, являюсь военнообязанным. Нет, я отнюдь не уверен, что если появлюсь в России, то меня тут же возьмут под белы ручки и оденут в военную форму. Но все же пока не рискую - в этой жизни всякое бывает. У меня еще нет американского паспорта, а вот когда стану гражданином США, тогда и поеду в Россию. Правда, из-за того, что я, претендуя на американское гражданство, играю в Канаде, процесс рассмотрения моих документов идет очень медленно.

-А разве то, что вы женаты на американке (супруга Валерия - известная в Америке актриса голливудских телевизионных шоу Кэндис Кэмерон. - И.Р.) , автоматически не обеспечивает вам гражданства?

- Раньше было именно так, но в последние годы из-за огромного количества фиктивных браков, когда вслед за получением одним из супругов гражданства следует развод, закон был пересмотрен, и теперь гражданство дают с гораздо большей осторожностью.

-Когда уезжали из России, могли себе представить, что спустя 6 лет будете фактически американцем, женатым на американке и ведущим американский образ жизни?

- Сейчас я его уже рассматриваю не как американский, а как свой. Да и тот стиль жизни, который был у меня в Союзе, по-прежнему тоже считаю своим. Конечно, мне самому трудно об этом судить. Это тем, кто знал меня в Москве и встретил здесь спустя несколько лет после отъезда, заметно, изменился я или нет.

-Был период, когда вы скучали по России, или вы сразу и безболезненно восприняли Штаты?

- Вначале было очень тяжело. Мой тогдашний агент Рон Салсер договорился со своим другом, хозяином команды "Спокан" из юниорской Западной хоккейной лиги, что меня возьмут в эту команду, хотя меня там в глаза не видели, и я один отправился в Спокан, где меня поселили в американской семье. На первых порах без знания языка было страшно трудно. Иногда оказывался на грани того, чтобы позвонить и сказать: все, больше не могу здесь, еду в Москву. Помню, в какой-то момент, когда я отыграл за "Спокан" уже 10 - 15 игр, все в раздевалке опять начали говорить по-английски - и мне стало так плохо, такой камень на сердце навалился! Господи, думаю, что я здесь делаю, мог бы спокойно жить в Москве, играть за ЦСКА, за основной состав которого я успел в предыдущем сезоне провести четыре игры, разговаривать на своем родном языке...

-А по поводу чего-то еще переживали?

- Да. В Москве у меня была девушка. Позже мы встретились с ней на нейтральной территории - в Швейцарии. Но у нас не сложилось.

-К чему было сложнее всего привыкнуть?

- Для того чтобы почувствовать себя здесь в своей тарелке, нужно два-три года. Это касается и жизни, и хоккея. Если кто-то думает, что приехать в чужую страну и освоиться в ней очень легко, то он глубоко заблуждается. Конечно, поначалу интересно: все новое, много красивых мест. Но здесь другие люди. Они иначе общаются, по-другому отмечают праздники, и ты только со временем к этому привыкаешь. Я помню, как я был поражен, когда мы пошли праздновать чей-то день рождения в ресторан, сели, съели кусок торта за 15 - 20 минут, спели песню Happy Birthday to You и разошлись по домам! Ну, думаю, интересно люди праздники отмечают.

-О времени, проведенном в ЦСКА, какие воспоминания остались?

- Те четыре игры у меня прошли, как в тумане. Тихонов, такие звезды - и я вместе с ними, причем играл много, выпускали все время. Очков я в тех матчах не набрал, нервничал ужасно - все-таки мне тогда еще не было и 17.

-Знаменитые цээсковские сборы утомить не успели? И как относился к вам Тихонов?

- Я на них всего чуть-чуть побыл, и мне даже понравилось. Брат говорил, что в первый год тоже получал удовольствие от сборов: все в новинку, великие хоккеисты вокруг. А потом уже начало приедаться. Я же до второго года в ЦСКА просто дожить не успел. Пашка летом не подписал новый контракт с командой, я - тоже, в начале сентября 91-го армейцы поехали в Швейцарию, а мы остались. Тогда-то брата и пригласил "Ванкувер". И мы втроем - с ним и отцом - сели в самолет и улетели. Что же касается Виктора Васильевича, то он ко всем относился одинаково. И прикрикнуть мог, и забыть, как тебя зовут, потому что ты новенький. Все прошли через это - и поколение Макарова и Касатонова, и мой брат.

-Не думаете, что столь ранний отъезд мог в какой-то мере помешать вашему дальнейшему хоккейному развитию?

- Нет, мне так не кажется, поскольку база у меня все-таки неплохая была заложена - ведь проучился в нашей хоккейной школе с 6 до 17 лет. Может, я и не успел достичь каких-то вершин, но тот фундамент, который во мне заложили тренеры, никуда деться не мог. С другой стороны, чем раньше ты приезжаешь за океан, тем быстрее адаптируешься к местной жизни. И мне это во многом помогло, потому что я сейчас если не в совершенстве, то очень хорошо владею английским, понимаю культуру и традиции этих стран.

-Уже на второй год в "Спокане" вы вошли в первую команду всех звезд лиги, забили 68 голов в 66 матчах. Что, так легко адаптировались к североамериканскому юниорскому хоккею?

- Я бы не сказал. Долго не мог найти общий язык с тренером. Это очень суровый человек, который много лет был в НХЛ "полицейским", и потому видение игры у него было... своеобразное. Я все обыграть соперника норовил, а он требовал бросать шайбу в зону и бежать за ней. Когда же я все равно делал по-своему, потому что иначе не умею, он начинал злиться. Но со временем мы пришли к компромиссу: он смирился с некоторыми особенностями моего стиля, я - с какими-то его требованиями. Например, я сделал тренеру уступку в том, что стал "въезжать" в игрока, уже сделавшего пас. Меня же с детства учили не атаковать человека без шайбы. Но пришлось подчиниться, тем более что тренер был доволен и не замечал каких-то моих вольностей.

-Нервный он был человек, кричал на игроков?

- О да! В юниорских лигах вообще отношение тренера к игрокам отличается от НХЛовского. В НХЛ тренер на хоккеиста при всех не кричит, предпочитая дать нагоняй всей команде, а потом вызвать к себе провинившегося и с глазу на глаз предъявить свои претензии. В юниорах тренер орет на кого, где и когда ему вздумается. А у нашего к тому же был такой голосище, что его боялись даже наши соперники! Правда, русских он любил почему-то, пожалуй, даже больше, чем местных ребят. В "Спокане" кроме меня еще Максим Бец и Дима Леонов играли, и вряд ли кто-то из нас может пожаловаться на предвзятое отношение к себе со стороны тренера.

-Когда играли в юниорской лиге, часто созванивались с братом?

- Примерно раз в неделю. Сейчас - гораздо чаще: денег стало больше, и я купил себе мобильный телефон. В юниорах же я себе этого позволить не мог.

-Вам брата сильно не хватало, когда вы разъехались по североамериканским городам и весям?

- В. Союзе мы были не так близки, как здесь. Конечно, он как старший брат защищал меня и в школе, и в ЦСКА в обиду никому не давал. Но в те годы чувствовалась наша разница в возрасте. Когда мне 13, а ему 16, вместе в одну компанию не пойдешь, когда мне 16, а ему 19 - тоже. А вот когда мне 19, а ему 22, интересы уже гораздо больше совпадают. И чем старше мы становимся, тем меньше ощущается разница в возрасте. А отъезд в страну, где у нас сначала совсем не было друзей и все говорили на другом языке, еще более ускорил наше сближение. Тем более что характеры у нас очень схожие.

-Когда он стал суперзвездой НХЛ, вы только гордились братом или слегка и завидовали ему?

- Только гордился. Я знал, что это для него значило и как он всего этого достигал. То, что далеко не все так легко, как кажется со стороны, что он перенес 3 или 4 операции и что в 26 лет, когда идет дождь, у него начинают болеть колени. Хоккей - это тяжелейший труд, и, когда он достиг в нем такого уровня, я был очень горд за него.

-Взлетев столь высоко, Павел не стал менее внимателен к своим родным?

- Наоборот, чем большей звездой он становился, тем дороже становилась для него семья. Именно в эти годы он по-новому оценил родителей, брата, стал еще лучше как человек.

-А вам не тяжело быть младшим братом такой хоккейной величины?

- По-моему, напротив, мне легче от того, что я его брат. На меня играет наша фамилия: все от меня обязательно чего-то ждут, а соперники еще и побаиваются. К тому же я постоянно слышу, что тоже буду хорошим игроком. В общем, такое родство только помогает.

-Павел говорил мне, что если сравнивать вашу и его игру в детском и юношеском возрасте, то вы его опережали. Это действительно так?

- Тут в нем братская любовь говорит, и он не может быть объективным. В принципе мы с ним одинаково играли, у нас были схожие результаты и показатели. Оба везде становились лучшими игроками и бомбардирами.

-Почему же вам никак не удается выйти на его уровень?

- Каждый раскрывается в НХЛ по-разному: кто-то - в 21 год, а кто-то - в 26. На это много факторов влияет - и травмы, и отношение тренера, и команда, в которую ты попал. Здесь говорят, что тренер в НХЛ может тебя или сделать, или поломать. Тут совсем не так, как в России, где если ты хорошо играешь, то и со льда не уходишь. Например, в "Монреале" ко мне было очень непростое отношение со стороны бывшего тренера Марио Трамбле, усугубленное англо-французскими распрями в команде. Но в этом году игра вроде бы начинает прорезаться, так что, надеюсь, удастся раскрыться раньше 26...

-Когда вы блистали в Западной хоккейной лиге, то, наверное, были уверены, что и в НХЛ все пойдет как по маслу?

- Нет, тогда мои мозги были настроены только на юниорскую "волну", и единственной мыслью о НХЛ была та, что в один прекрасный день меня задрафтуют и я буду там играть.

-А когда через два года после драфта "Монреаль" отправлял вас обратно в "Спокан", а на третий услал в фарм-клуб "Фредериктон", не боялись, что это затормозит ваше хоккейное развитие?

- А оно и затормозило. Но что поделать, если это команда такая - в нее юниоров никогда не брали сразу. Тут еще перед тренинг-кемпом решают, кого возьмут в состав, а кого нет. И если тебя не включили в список, можешь в тренировочном лагере сколько угодно голов забивать - все будет напрасно. Скажут: молодец, хорошо отыграл, но тебе нужно еще чуток окрепнуть. А другой ничего не забьет, будет еле кататься - однако его заранее не вычеркнули, и в команду он попадет. Но это сейчас я все знаю, а тогда убивался, не мог понять - почему не берут? Мне говорили: ты - наша надежда, если хорошо проявишь себя в лагере, будешь в команде. Я себя хорошо проявлял, а мне: иди отсюда. Очень расстраивался.

-Обмена не просили?

- Я его просил почти все время, что нахожусь в "Монреале", - с того самого года, когда меня поставили на драфт. В последний раз - этим летом. Но сейчас ситуация изменилась. Новый тренер Алан Виньо дает мне играть, и я доволен.

-Вы вообще нетерпеливый человек?

- Когда я вижу, что кто-то играет сильнее меня и больше заслуживает места в составе, - нет проблем. Буду работать над собой, чтобы стать лучше его. Но когда превосходишь людей, которые играют на твоей позиции, а тебя все равно не ставят - вот тогда я возмущаюсь. Потому что не люблю несправедливости.

-В те два с половиной года, что вас не подпускали к НХЛ, вы чувствовали, что готовы к ней?

- Откуда бы ты в НХЛ ни попал - из Союза ли или из юниоров - нужна адаптация. А она возможна только если тебя будут выпускать на лед. Тут все зависит от тренера. В прошлом и позапрошлом сезонах я выходил, забивал - и меня переводили из четвертого звена в третье. Опять забиваю - переводят во второе. Забиваю и во втором, однако после какой-нибудь игры без очков возвращают обратно в четвертое: знай, мол, свой шесток. Сейчас, к примеру, новичкам Сергею Самсонову в "Бостоне" или Алексею Морозову в "Питтсбурге" дают играть. Может, в этом году у них и не все еще будет получаться, зато в следующем они наверняка заиграют гораздо сильнее, потому что наберутся опыта. Мне же его набраться не давали.

-Когда в "Монреале" вам жизни не давали, вы не пытались прибегнуть к помощи и авторитету брата?

- Нет, я никогда не просил его помочь в этом смысле. Я потихоньку сам делаю себе имя.

-Когда вы только пришли в "Монреаль", старшие опекали вас или была дедовщина?

- "Душили" меня прилично. Некоторые на тренировках старались так врезаться, что чуть колени не "вылетали". Это они проверяли, есть ли у меня характер. Дашь сдачи - сразу успокаивались, а если позволить продолжать себя бить - пропадешь. В общем-то в ЦСКА было то же самое, но если Пашка прошел это по полной программе, то я - нет: если что-то начиналось, в дело сразу вступал брат. Вообще, когда в команде играют братья, это, с одной стороны, здорово, а, с другой... Скажем, даже сейчас, когда я сейчас смотрю по телевизору матч "Ванкувера" и вижу, как кто-то подло бьет Пашку, то готов вылететь на лед и снести обидчику брата голову. Представляете, что бы было, если бы мы играли вместе!..

-А в НХЛ не возникало такого варианта?

- В начале сезона проскакивали слухи: то якобы Пашку в "Монреаль" отправляют, то меня - в "Ванкувер". Но все это оказалось только слухами.

-Но хотелось бы с ним поиграть?

- Конечно!

-Давайте вернемся к тем временам, когда вы только осваивались в "Канадиенс". Как относились к вам такие звезды, как, скажем, Патрик Руа?

- Конечно, он великий вратарь, но как человек мне не нравится - слишком высокомерный. Мало того, что он не опускался до разговоров со мной, так я потом еще вот что узнал. Некоторые ребята - например, Лайл Оделейн - заступались за меня во время первого моего тренинг-кемпа, когда кто-то из ветеранов пытался нанести мне травму (я, кстати, об этом не знал). Так вот Руа сказал Лайлу: "Чего ты за него беспокоишься? Он молодой - пусть потерпит".

-Сейчас в команде вас уже признали - как-никак четвертый сезон вы там - или все равно считают молодым?

- Скорее, я перешел уже в разряд опытных игроков, тем более что пробыл в "Канадиенс" больше многих других. Так что ребята относятся с уважением.

-Прошлый год, когда от вас после довольно неплохого позапрошлого сезона многого ждали, оказался неудачным. Говорят, травмы вас замучили?

- Сначала в шестой игре сезона - против "Оттавы" - отбил почки. Я выхолил на ворота, меня сбили, и я ударился о штангу. Пропустил полтора месяца. Потом было два сотрясения мозга после грязных ударов соперников в матчах с "Тампа-Бэй" и "Айлендерс" (в последнем случае это сделал известный игрок Смолински), когда я был без шайбы и судьи смотрели в другую сторону. Такой вот получился сезон. Но травмы - это, к сожалению, одна из неотъемлемых черт хоккейной жизни. Я знаю игроков, которых на протяжении всей карьеры преследуют травмы, однако они продолжают играть и забивать.

-После этих повреждений, каждое из которых выводило вас из строя на приличный срок, не впали в отчаяние? Ведь шел последний год вашего контракта.

- Не без этого. Но я надеялся, что какое-то имя все же успел себе создать и мои проблемы не помешают подписать новое соглашение.

-Не обидно, что больше, чем на обязательные 10 процентов, клуб вам зарплату не поднял?

- Ничего страшного. Мне лишь 23 года, и все еще будет.

-В межсезонье вы, как и брат, отказались от услуг агента Рона Салсера.

- Да, и новым пока не обзавелся.

-Не тяжело одному справляться?

- Так ведь Салсер занимался только моим контрактом, а больше Ничем не помогал. И я, и Паша были недовольны его работой. Скажем, нужно было решить какой-то важный вопрос, причем в течение 10 - 15 минут, а его нигде нет - только секретарь его к телефону подходит. Мы платили Салсеру большие деньги, за которые, считаю, должны были иметь возможность быстро найти его в любое время суток. В принципе он работал на нас лишь 2 - 3 месяца в году. А я знаю, что есть агенты, которые обслуживают своих клиентов все 1.2 месяцев.

-Прекрасное начало нынешнего сезона связано только с доверием к вам нового тренера?

- Оно, конечно, очень важно, но главное - в том, что я очень хорошо подготовился к сезону и прекрасно чувствую себя на льду. В общем-то подготовка была такая же, как обычно. Сначала больше месяца самостоятельно работал по программе, продиктованной мне по телефону отцом, который в это время занимался с Пашкой в Ванкувере: кроссы, штанга, развитие скоростной выносливости. Потом отец с братом приехали на три недели ко мне в Лос-Анджелес, где продолжилась та же подготовка, только с их участием. И в прошлом, и в позапрошлом году я готовился к сезону точно так же, однако на сей раз и Пашины, и мои результаты оказались намного выше. Пришло, видно, время выходить мне на следующий уровень.

-Поставили себе какую-то конкретную задачу по голам и очкам?

- Я никогда этим не занимаюсь, поскольку так можно только себе повредить. Загадаешь 30-40 голов, а что-то не пойдет, и начнешь себя грызть: как? почему? Поэтому играю, как играется. Хотелось бы только обойтись без травм. И сохранить то отношение к хоккею, какое у меня есть сейчас: очень серьезно подходить к каждой игре, соблюдать режим, не позволять себе расслабляться. Если все эти условия будут выполнены, то у меня наверняка получится хороший сезон.

-От хоккея перейдем, если позволите, К личной жизни. Все-таки нечасто хоккеисты, а тем более русские, женятся на голливудских звездах. Расскажете, как познакомились с Кэндис?

- Три года назад летом в Лос-Анджелесе состоялся благотворительный матч, в котором участвовали команды, вперемешку составленные из голливудских актеров, музыкантов и хоккеистов НХЛ. Нас с братом тоже пригласили сыграть, благо мы с ним были в это время в Лос-Анджелесе. И вот один из игроков-актеров, который снимается в том же телевизионном шоу, что и Кэндис, спросил, не хотим ли мы с ней познакомиться. Мы, разумеется, не возражали, тем более что постоянно смотрели это шоу. Познакомились, поговорили, обменялись телефонами. Через день я уехал в Монреаль на тренинг-кемп. Оттуда позвонил раз, другой - и мы стали постоянно созваниваться, чуть ли не ежедневно. Я не видел ее месяца четыре, а потом Кэндис приехала навестить меня во Фредериктон, где я играл в фарм-клубе. Это был поступок, потому что туда из Лос-Анджелеса - 7 часов лета. А прошлым летом мы поженились.

-У вас с ней есть разница в возрасте?

- Она на два года младше меня.

-Вас не раздражало, когда ваша пара стала объектом внимания репортеров светской хроники?

- Людям это интересно, да и мне, честно говоря, нравится, я постоянно покупаю такие журналы, хоть и знаю, что половина написанного в них - неправда. Кэндис тоже их читает. Иногда узнаем о себе такое! Например, что Кэндис должна была выйти замуж за моего брата, а я собирался жениться на другой актрисе из ее шоу.

-Как ее родители отнеслись к свадьбе с русским хоккеистом?

- Настороженно, конечно, на первых порах, тем более что она - младшая из четырех детей: у нее еще есть брат и две сестры. Но сейчас они узнали меня получше, так что все нормально.

-Павел рассказывал, что ваша свадьба была настолько пышной, что потребовалась даже... репетиция.

- Ну это здесь обычное дело - не мы одни репетировали, где, например, кому в церкви стоять. А вот проходила свадьба действительно в очень красивом месте - Шервуд кантри-клубе: кругом розы, потрясающий вид на поле для гольфа... Когда моя мама это увидела, то даже руками всплеснула от изумления и восторга.

-Хоккеисты на свадьбе были?

- Кроме брата - нет. Я пригласил весь "Монреаль", но поскольку проходила свадьба в Лос-Анджелесе, приехать никто не смог. Были только наши семьи - очень большая ее и небольшая моя.

-Где провели медовый месяц?

- Месяца не было - была неделя, даже еще меньше. Мы поехали в Мауи, на Гавайи. Планировали пробыть там неделю, после чего мне надо было начинать тренироваться. Но через 3-4 дня мне там надоело. Это очень хорошее место, но там абсолютно нечего делать. Лежишь целый день у бассейна, а тебе туда и полотенце охлажденное принесут, и водички попить. А я с детства не могу на одном месте и минуты просидеть, мне все время надо что-то делать. Через три дня я спросил Кэндис: "Что, если мы отсюда уедем?". Выяснилось, что ей тоже начало все это поднадоедать, и на следующее утро мы поменяли билеты, а вечером улетели домой.

- Она много времени проводит с вами в Монреале? Ведь у нее съемки.

- Получается, что в течение сезона из 9 месяцев она 3-4 со мной, а в остальные работает. Так что ей приходится мотаться туда-сюда по 5 с половиной часов самолетом в один конец.

-Когда Кэндис приезжает, она ходит на игры "Канадиенс"?

- Конечно! Она такая рьяная болельщица, что люди, сидящие рядом на трибуне, принимают ее за слегка ненормальную. А мне очень приятно видеть ее такой.

-А до знакомства с вами ее интересовал хоккей?

- Да она вообще ничего о нем не знала. Сейчас же, думаю, разбирается в нем не хуже меня - если не лучше.