Газета Спорт-Экспресс от 27 августа 1997 года, интернет-версия - Полоса 5, Материал 1

Дарюс КАСПАРАЙТИС

ОБОЖАЮ ИГРАТЬ, КОГДА ТРИБУНЫ МЕНЯ НЕНАВИДЯТ

Это было удивительное зрелище, которое можно увидеть только в межсезонье, когда турнирные страсти не накалены, пресса не гонит волну и болельщики, на несколько месяцев заскучав по любимой игре, из оголтелых фанатов превращаются в истинных ценителей хоккея. Вот в такой момент это и произошло: десятки болельщиков "Филадельфии" облепили с просьбами об автографе... Дарюса Каспарайтиса!

Если кому-то непонятны эти многоточие и восклицательный знак, выражающие крайнюю степень удивления, объясню: никакие другие фаны в НХЛ не ненавидят Каспарайтиса больше, чем филадельфийские. Дарюс и сам признался мне, что именно здесь его встречают самым оглушительным ревом негодования. Дело в том, что этот 24-летний не очень высокий, но абсолютно бесстрашный литовец является одним из немногих, кто отваживается в каждой игре вступать в жесточайшие схватки с главным исполином "Флайерз" Эриком Линдросом. Эта происходит всегда - и в регулярном чемпионате, и в плей-офф, и на Кубке мира, где Каспарайтис умудрился силовым приемом вышвырнуть Линдроса за бортик. И вот они, эти фанаты, боготворящие Линдроса и люто ненавидящие любого, кто на него посягает, обступили Дарюса с мольбами об автографе. Он имел полное моральное право сказать им: "Ребята, вы что? Во время игр обструкцию мне устраиваете, а теперь - распишись!" Но не сказал и послушно роздал десятки, а то и сотни своих подписей всем, кто желал. Понаблюдав за этой сценой, я спросил его: "Неужели не было желания послать их куда подальше?" Каспарайтис ответил:

- Нет, потому что хоккей - это игра, и относиться ко всему, что вокруг него происходит, надо проще. Сегодня я играю против их лидера, и они меня ненавидят, а завтра меня обменяют в эту команду - и они точно так же начнут меня обожать. Так ведь и в Питтсбурге случилось. Там после моих приемов против Марио Лемье меня тоже не любили. Но видели бы вы, с каким восторгом меня приняли местные болельщики, как встречали меня трибуны весь прошлый сезон! В их отношении нет ничего личного, так что обижаться на ник и тем более говорить какие-то резкости глупо. Может, я завтра в той же "Филадельфии" окажусь...

Дарюс относится к той категории хоккеистов, которых болельщики команды, за которую он в данный момент играет, готовы на руках носить, а фаны остальных клубов НХЛ считают своим злейшим врагом. А все потому, что на площадке для Каспарайтиса нет авторитетов:

- Тренеры меня с детства учили, что среди соперников во время матча друзей не бывает. И это навсегда осталось в моем характере - я просто физически не умею проигрывать. К тому же, если бы я с самого начала своей НХЛовской карьеры попал в комбинационную команду типа "Детройта", то, может, и играл бы в иной манере. Но в "Айлендерс" от меня ждали именно единоборств, и я, чтобы закрепиться в НХЛ, должен был играть, как говорится, в тело.

И он играл - да еще как! В первом сезоне Дарюса в лиге - 92/93, который стал самым успешным для "Айлендерс" за последние годы, команда с Лонг-Айленда в первом круге плей-офф попала на обладателя Кубка Стэнли "Питтсбург" с великим Лемье, находившимся тогда в самом расцвете своего хоккейного гения. И случилось невероятное: скромный клуб из Нью-Йорка одолел фаворита, а юный и не ведавший сомнений Каспарайтис сделал Супер-Марио бледной тенью самого себя, применив против него несколько раз суровейшие силовые приемы. Тогда-то питтсбургская публика и возненавидела его, но только до той поры, пока Дарюс не надел черно-желтую форму "Пингвинов". С тех пор за Каспарайтисом закрепилась репутация грозы звезд.

- Я обожаю играть в городах, где трибуны меня ненавидят. Это означает, что я играю хорошо и делаю то, что должен делать. Когда меня объявляют в стартовой пятерке и фанаты изо всех сил орут: "Бу-у-у!", это придает мне дополнительные силы.

Да, применяя силовой прием, такие люди не смотрят, простому игроку или суперзвезде они причиняют боль. Но не стоит думать, что Каспарайтис хочет только одного - помучить чужого лидера. Для Дарюса команда и ее интересы - главные ценности на площадке. Это понимают все, кто сталкивается с ним, и поэтому вне льда Каспарайтис пользуется даже у пострадавших от него уважением, которое он вполне заслуживает. Или вы думаете, что Марио Лемье принял бы его в "Питтсбурге" с открытой душой, если бы считал Дарюса лишь бездушным монстром?

Испытывает ли Каспарайтис жалость, когда с площадки уводят человека, которому он нанес травму?

- Да, мне бывает жалко этих ребят. Но я никогда не наношу травму сознательно и вообще считаю себя жестким, но не грубым или жестоким защитником, каким меня нередко называют тренеры других команд, разозленные моей манерой игры. Просто хоккей здесь - настолько контактный вид спорта, что от травмы не застрахован никто. Тем более когда ты постоянно применяешь силовые приемы. Но когда я в игре, мне некогда думать, какими могут быть последствия приема. Моя задача - не дать сопернику забить. Когда тебе противостоят звезды, это тоже своего рода искусство. Если вы думаете, что поймать у борта Лемье, Ягра, Федорова или Буре - простая задача, то вы глубоко заблуждаетесь. Поэтому, когда мне иногда говорят, что я похож на Владимира Константинова, я считаю это за великую честь. Таким сравнением я могу только гордиться.

В какой бы манере ни играл Каспарайтис, не было случая, чтобы его взаимоотношения с соперником на площадке выходили за ее пределы. В хоккейном мире все знают, что Каспарайтис на работе и вне ее - это два совершенно разных человека. На льду - жесткий, колючий, не знающий сантиментов, в жизни - совершенно необидчивый весельчак, легко входящий в любую компанию, будь то русские или американцы. Среди бывших динамовцев он известен как Ганс. Откуда такое прозвище? Когда Дарюс только пришел в "Динамо", он говорил по-русски с довольно заметным акцентом, который его партнерам напоминал немецкий - отсюда и пошло. Но у Каспарайтиса и в мыслях нет обижаться на это: Ганс так Ганс. Когда я видел его в окружении партнеров по "Айлендерс" или "Питтсбургу", всегда вокруг Дарюса было шумно и весело. Одноклубники с Лонг-Айленда восхищались им. Он с ходу завоевал репутацию специалиста по компакт-дискам. Благодаря удивительной коммуникабельности у него не было проблем в нахождении контакта даже с такими своеобразными людьми, как Лемье и Ягр. Кредо Каспарайтиса таково:

- Лед есть лед, жизнь есть жизнь, и величайшая ошибка - смешивать одно с другим. На площадке я делаю свою работу и зарабатываю деньги, но какое это имеет отношение к тому, что происходит за ее пределами? Мне искренне жаль тех, кто думает иначе.

Понимают все в НХЛ и то, что в неменьшей степени, в какой Каспарайтис причиняет боль другим, он испытывает ее и сам. На вопрос, думает ли он о том, что такой стиль в дальнейшем может серьезно сказаться на его здоровье, Дарюс отвечает:

- У меня нет ни времени, ни возможности об этом думать. Просто таков хоккей в НХЛ, и у меня нет выбора.

В одном только прошлом сезоне Дарюс получил два сотрясения мозга. И тот сезон, представьте себе, он считает в смысле травм чрезвычайно благополучным для себя! И считает не без оснований.

20 февраля 1995 года карьера Каспарайтиса, проведшего два с половиной успешных года в "Айлендерс", оказалась под угрозой. В этот день в Монреале он получил одну из самых страшных в спорте травм - разрыв крестообразной связки колена. 3 марта ему была сделана, операция, после которой его ждали долгие месяцы неизвестности: заживет ли колено, даст ли возможность не просто играть, а играть в его фирменном сверхконтактном стиле?

Вернулся на лед Дарюс только 22 ноября - и вернулся триумфально: получил первую "звезду" в матче против "Лос-Анджелеса" и к тому же забил первый за почти два года гол. Причем как забил! В присущей только ему манере он, прежде чем подхватить шайбу, жестко встретил и заставил потерять эту самую шайбу самого Уэйна Гретцки! Казалось, тот матч и тот эпизод ознаменовали возвращение Каспарайтиса, и за черной полосой, по известному правилу зебры, последует белая. Кто тогда знал, что ждет его еще более черная?

9 декабря 1995-го, во время драки пять на пять в матче с "Нью-Джерси", он упал на лед, и кто-то из соперников перерезал ему коньком руку, выведя из строя еще на полтора месяца. А под самое Рождество произошло самое страшное: у жены Дарюса Ирины случился выкидыш, стоивший жизни трем первенцам, которых они так ждали...

- Нет, я в тот момент не думал ни с хоккеем завязывать, ни с собой покончить - ничего такого не было. Значит, так Бог решил. Мне было очень плохо, но я верил, что это - не навсегда. И оказался прав: сейчас у нас с Ирой пятимесячная дочка Элизабет-Мария, на которую мы не нарадуемся.

Мужество Каспарайтиса, сумевшего оправиться от тяжелейших травм - и физической, и моральной, было по достоинству оценено и прессой. Местное объединение пишущих об НХЛ журналистов после окончания сезона-95/96 вручило Дарюсу Masterton Trophy - приз за возвращение в хоккей и преданность ему.

А спустя полгода его впервые в жизни обменяли. Не потому, что он чем-то не подходил "Айлендерс", а совсем даже наоборот - потому что был очень нужен валившемуся "Питтсбургу". А инициатором обмена, как говорят, был... Марио Лемье. Да-да - не единожды Дарюсом битый великий Марио.

- Когда я приехал в "Пингвинз", то у меня было представление о Лемье как об очень замкнутом человеке. Но это оказалось не так. По крайней мере со мной он всегда был общителен и приветлив. Я счастлив и горд, что играл почти сезон в одном звене с этим человеком, и буду помнить об этом всю жизнь, тем более что сезон тот оказался последним в карьере великого игрока. Как его провожали - аж мурашки по телу бежали! И у нас, и в Монреале, когда он играл там последний матч. По его настрою мне показалось, что на этот раз он уходит навсегда.

На самом деле тот декабрьский трейд Каспарайтиса был для него весьма болезненным. И потому, что атмосфера в прежней команде была гораздо дружнее, чем в "Питтсбурге", и потому, что он любит Нью-Йорк и Лонг-Айленд, где у него дом и где он в любой момент может отправиться на своем катере в Атлантику порыбачить, и потому, что болельщики там его обожали: в свой первый приезд в Нью-Йорк вместе с "Питтсбургом" Дарюс был встречен громовой овацией, очень его тронувшей.

Была среди проблем, которые породил обмен, и бытовая: у жены шел шестой месяц беременности, и надо было срочно подыскивать для нее хороших специалистов. Им пришлось провести порознь целый месяц, пока Дарюс не снял в Питтсбурге квартиру. Ирина все это время оставалась на Лонг-Айленде.

"Пингвинов" тем временем бросало то в жар, то в холод. Сезон команда начала безобразно, занимала последнее место в лиге, в защите был проходной двор. ...Чтобы положить этому конец, и потребовались услуги Каспарайтиса. И как только он пришел, клуб словно подменили, "Пингвины" начали выигрывать все подряд, а тут еще и голкипер-новичок Патрик Лалим стал творить нечто невообразимое : в 18 его первых матчах в НХЛ команда не потерпела ни одного поражения! Но всяким рекордам, как и чудесам, приходит конец, тем более что, как говорит Каспарайтис, Патрику еще надо очень много работать. А тут еще серия травм выбила нескольких игроков, включая Ягра, - и вновь начался откат, приведший к отставке самого пожилого тренера в НХЛ Боба Джонстона.

- Он очень хороший человек, ребята его любили. Поэтому все, включая Лемье, который этого не скрывал, были очень расстроены, узнав о его отставке. В ней была, конечно, и наша вина. Играли плохо - поэтому и не сумели его отстоять.

Каспарайтис не может дать однозначный ответ на вопрос, почему команда, обладавшая двумя ярчайшими звездами НХЛ, так бесславно провалила в итоге сезон. Называет среди причин травмы, соглашается с утверждением, что лучшего оставляла желать дисциплина, да и тренировки в "Питтсбурге" были чрезвычайно легкими (рассказывают, что Каспарайтис, привыкший к жесткости Юрзинова и Милбери, жаловался кому-то из наших, что такие занятия не могут не растренировать). Но он принципиально не хочет никого критиковать - ни нетребовательного тренера, ни звезд, по всеобщему мнению, больше думавших в сезоне о своих очках, чем о командных показателях, ни большинство других хоккеистов, игравших только тогда, когда в настроении были лидеры. И я постепенно понимаю: Дарюс вообще не любит валить ответственность на кого-то другого, кроме себя. Вспоминаю, как после первого матча в прошлом сезоне, когда лонгайлендцы сыграли вничью в Сан-Хосе - 2:2, а Каспарайтис был включен в тройку звезд матча, в ответ на мои поздравления он заметил: "Меня это удивило, поскольку я считаю себя виновным в ответном голе, который мы пропустили за 14 секунд до конца". Немногие, согласитесь, занимаются такой самокритикой в подобной ситуации. Можно вспомнить еще Кубок мира, где не все бились так, как Каспарайтис, но Дарюс наотрез отказался давать какие-то оценки игре партнеров. Вот такая у человека позиция: он в ответе за себя и не вправе учить других. Как игрок Каспарайтис не собирается останавливаться на достигнутом и, возможно, в ближайшее время несколько видоизменит свой стиль. Достаточно было посмотреть на то, как часто и охотно он подключался к атакам и забивал во время тренировочного сбора под Филадельфией. Конечно, при отсутствии силовой борьбы больше ему вроде бы ничего и не оставалось делать, но...

- Да, я сделал себе имя на игре в защите и жесткости. Однако недавно, когда был в Турку у Юрзинова, он сказал, что с моим катанием я должен больше атаковать. Что мне нельзя искусственно обеднять свою игру и я обязан выжимать из себя все, что умею, а не делать крен только в одну сторону. Правильно говорил Владимир Владимирович: нужно постоянно совершенствоваться. Было бы ошибкой полагать, что если я обладаю набором каких-то доведенных до автоматизма приемов, то смогу с их помощью играть в НХЛ много лет. Конечно, при Лемье и Ягре я не мог себе особо позволить подключаться к атакам - они в нападении и без меня могли все сделать. Но после ухода Лемье возможностей участвовать в атаках станет больше. Однако сначала я должен доказать новому тренеру, что имею на это право. Ведь в НХЛ все знают меня с одной стороны.

Что будет представлять собой новый "Питтсбург", пока не известно никому. Ясно только, что это будет совсем другой "Пингвинз" - "Пингвинз" без Марио Лемье. Развалится ли команда без своей суперзвезды или, наоборот, сплотится, как сделал это год назад "Баффало" без Пэта Лафонтэна? Многое будет зависеть от людей, которые шли во втором эшелоне вслед за Супер-Марио и Ягром, в том числе и от Каспарайтиса. Он это хорошо понимает:

- Нас ждет серьезное испытание. Теперь никто уже не сможет рассчитывать на то, что, мол, Лемье все равно выручит. Относиться к делу всем придется абсолютно иначе, чем в прошлом сезоне. Судя по тому, что я слышал о новом тренере Кевине Константине, прошлогоднего отдыха на тренировках у нас не будет.

Нет сомнений, что Каспарайтис может стать одним из стержней нового "Питтсбурга" с его юрзиновской закалкой и отношением к делу, неумением проигрывать, с его максимализмом.

- Я мечтаю о Кубке Стэнли и чувствую, что рано или поздно я его все равно выиграю. Это будет, - говорит Каспарайтис. И когда ты слышишь, с какой убежденностью и жесткостью произносит человек эти слова, то не можешь ему не поверить.

Игорь РАБИНЕР
- собственный корреспондент "СЭ" по Северной Америке