Газета Спорт-Экспресс от 20 декабря 1996 года, интернет-версия - Полоса 5, Материал 3

Он просит называть себя "Генна" ("С двумя "н", так потверже"). Подписывается "Генна Сосонко" в различных шахматных журналах мира, где публикует свои блестящие очерки. Одинаково хорошо изъясняется на голландском и русском. При необходимости легко переходит на английский, немецкий или испанский. Он живет в красивом уютном доме в прилегающем к центру Амстердама тихом, зеленом районе. Сад, какой-то совсем русский сарай со сломанным велосипедом в углу... В доме же главная обстановка - книги на русском. Нет, не шахматная литература, это совсем другие книги - поэзия, проза... "Не так давно прочел Тургенева... Странно, когда жил в России - не читал... Впрочем, это относится и к "Войне и миру", и к "Анне Карениной" Толстого..."

Геннадий СОСОНКО

Я ВЫИГРАЛ У СОВЕТОВ ПАРТИЮ ЖИЗНИ

-Геннадий, если я не ошибаюсь, вы - первый советский шахматист, который легально эмигрировал на Запад?

- Когда я уезжал из Союза, то был довольно слабым игроком и меня нельзя было оценивать как шахматиста. Не сильный мастер, если честно.

-Но все же вы уже тогда тренировали сильных гроссмейстеров. И, говорят, один известный впоследствии шахматист произнес по поводу вашего отъезда такие слова: "Подвел меня Гена! Как он мог, ведь он мой тренер..."

- Кто этот известный шахматист", понять несложно. Не он один меня тогда "осуждал". Мне довелось пройти через общее собрание Ленинградского дворца пионеров: шел 71-й год, и, чтобы уехать, надо было собрать характеристики... И когда из зала раздался крик: "И каким только молоком вскормила его мать?!" - я спросил: "Мне отвечать на этот вопрос?" Оказавшись на Западе в 29 лет, выиграв у советской власти партию жизни, я стал гораздо мягче и добрее, я простил и упомянутого вами "Шахматиста", и многих других...

-Помните, с чего начинали на Западе? Трудно было?

- Трудно, чего скрывать. Даже очень трудно. Но было хорошо. Вот вам история. Один мой голландский приятель сказал мне: "Слушай, ты не хотел бы преподавать русский язык на курсах?" Смешной вопрос: конечно, хотел бы, почему же мне не хотеть! Это были какие-то военные курсы, для окончивших университет и нежелавших служить в армии. Им предлагалось взамен изучать язык потенциального противника. Русский там преподавал не то граф, не то князь, он уходил на пенсию, и освобождалась должность... Я заполнил какие-то анкеты, послал их по данному мне адресу, а сам тем временем продолжал играть в турнирах, писать в журналы статьи - в общем, жизнь шла своим чередом... И вот месяцев через шесть, когда я уже и забыл про посланные анкеты, приходит ко мне какой-то голландский полковник и говорит (на русском говорит, но с акцентом): "Господин Сосонко! Мы посмотрели ваши анкеты, изучили вашу биографию, вы нам очень подходите". И предлагает мне фантастическое жалованье, раз в восемь больше того, что я зарабатывал нелегкой журналистской поденщиной и на призах. Я сказал: Извините, но за это время мое прежнее хобби - шахматы и шахматная журналистика - стало моей профессией". Полковник, очень удивленный моим отказом, привел такой аргумент: "Но, работая у нас, вы натурализуетесь гораздо быстрее! Тем не менее я сказал: Нет!"

-Вы полюбили шахматы и решили им не изменять?

- Нет, скорее я полюбил свободу. Мой образ жизни был для меня важнее денежных знаков. Если бы я согласился на его предложение, то был бы совсем другим человеком: с 9 утра до 6 вечера объяснял бы студентам разницу между Тургеневым и "Толстоевским"... Я не хочу сказать, что это было бы обязательно плохо, но это была бы совсем другая жизнь, и это был бы совсем другой Сосонко...

-Не играли бы вы на десятке олимпиад за Голландию, не входили бы в дюжину лучших шахматистов мира, не написали бы удивительные по силе и глубине очерки о Тале, Полугаевском, Ботвиннике... Оглядываясь назад, ответьте: что дали вам шахматы в жизни?

- Прежде всего они позволили мне увидеть мир. Я до сих пор люблю ездить, смотрю на мир глазами мальчишки, вырвавшегося из 20-метровой комнаты в коммуналке... Объездил мир, был несколько раз и в Австралии, и в Новой Зеландии, не говоря уж о Европе и Америке... Если в Дюссельдорфе, скажем, какая-то выставка Модильяни и мне хочется поехать, то я еду. Я стараюсь не пропускать ни одного интересного концерта, я очень много читаю: периодику - на голландском и английском, а литературу - только на русском, конечно...

-В шахматы играть продолжаете?

- Играю, но не так, как раньше: меньше и гораздо слабее. Вот недавно сыграл в сильном турнире с молодыми игроками, набрал пятьдесят процентов... Это, знаете ли, что-то похожее на то, как если бы сейчас Иванов или Бубукин вышли на поле против "Алании"... Возраст - это когда совершенно не важно, с кем ты завтра играешь и каким цветом, а важно, как ты спал, как ты себя чувствуешь, есть ли желание играть ...

-Геннадий, мне довелось прочитать в рукописи ваши изумительные очерки о Тале, Ботвиннике, Полугаевском, Лилиентале. Потом некоторые из них появились, я знаю, и в голландской и в русской шахматной периодике. Что означает для вас эта работа - желание рассказать молодым, какие были колоссы раньше, литературный зуд или нечто другое?

- Конечно же, любовь к литературе имеет место быть, без нее не была бы написана даже строчка. Но прежде всего мною двигал долг. Долг рассказать, какими видел я Мишу Таля, Михаила Моисеевича Ботвинника и Льва Полугаевского. К сожалению, я убедился, что молодым-то как раз мои статьи оказались совершенно не нужны. Самым молодым человеком, который мне сказал: "Какую ты хорошую статью написал о Тале!" - был Борис Гулько, которому под пятьдесят. Остальным, кто заметил мои очерки, было за шестьдесят... Молодым неинтересно читать о Полугаевском. Они его обыгрывали в последние годы его жизни и полагают, что он всегда так играл.

-Геннадий, как вам супертурнир в Лас-Пальмасе, оправдал ли ожидания?

- И да, и нет. Я понимаю, что это - первые шесть и лучше их нет. Но я ожидал большего желания, большей "крови", большей борьбы...

-Два первых "К"?

- После первого круга на десять сыгранных партий у двух могучих "К" приходилась одна победа, и та была добыта из ничейного положения. Жидковато для двух сильнейших шахматистов мира... На мой взгляд, наиболее творческую игру демонстрировал пока Иванчук: если бы произвести метафизическое вскрытие черепных коробок и произвести исследование мозговых извилин, то - на спор! - у Иванчука они в сто раз будут больше заняты новыми идеями, ходами и вариантами, чем у других, у которых они заняты чем угодно, как-то: деньгами, паблисити, политикой и т.д. Много лет я знаю Ананда и слежу за ним, вот кто изменился! Из вечно смеющегося, несколько инфантильного мальчика он превратился в мужчину, жесткого бойца! Конечно же, положительную роль сыграла его - это по всему видно - счастливая женитьба, его оседлый, семейный образ жизни. У Ананда сейчас светлая, счастливая полоса в жизни - и ему по плечу многое, я не удивлюсь, если он будет одним из победителей турнира. Мне не понятно, почему Владимир Крамник как бы потерял энергию. В Ереване он не выиграл ни одной партии, здесь тоже играл поначалу весьма вяло... Конечно, только в качестве несчастного случая можно рассматривать проигрыш Топаловым лучшей позиции с Иванчуком и ничейной - с Каспаровым... Но в таком турнире ведь тоже кто-то должен занять последнее место... Может быть, это будет Топалов?

-А первым - Каспаров?

- Если и так, то вряд ли он намного опередит остальных. Возможен результат "плюс два" и дележ первого места.

-А что вы думаете о чемпионате мира по новой формуле, который собираются провести в декабре 97-го в Калмыкии?

- Я знаю одно: молодые люди, играющие в этом турнире, больше двух лет были лишены даже теоретической возможности бороться за первенство мира. Такого не было никогда на протяжении последних пятидесяти лет! Может быть, прежняя система была не самой лучшей, но хорошо известно, что какая-то система лучше, чем хаос и бессистемность, что мы наблюдаем нынче. Совершенно непонятна ситуация с новым матчем Карпова и Каспарова. Если он будет в сентябре - ноябре, а тот чемпионат состоится в декабре, то они рискуют быть калифами на час... Если они, конечно, захотят принять участие. Кажется, за попадание в полуфинал, куда Карпова и Каспарова намерены допустить без отбора, полагается триста тысяч долларов? За такие деньги и Сампрас мог бы сыграть в шахматы... Я не знаю точно, с какого этапа должны будут пробираться к вершине Крамник или Ананд, очевидно, со второго. Сколько же нервной энергии им предстоит потратить в коротких матчах, где зачастую все будет решаться в быстрой игре или же в блице... Словом, я старый человек, и старая система мне нравилась больше!