Газета Спорт-Экспресс от 10 августа 1996 года, интернет-версия - Полоса 6, Материал 3

Николай БОРЩЕВСКИИ

НЕ ХОЧУ УХОДИТЬ НЕ ПО-МУЖСКИ

В графе "клуб" против фамилии Николая Борщевского последние четыре месяца стоит прочерк. Когда он трансформируется в название какой-нибудь команды, неизвестно и самому хоккеисту. А когда такое произойдет, то вряд ли это будет клуб НХЛ. Неужели заокеанская гастроль Борщевского окончена?

- Мне кажется, еще не все потеряно, - звучит в ответ негромкий баритон Николая. - Вот только здоровье поправить надо и заиграть, как в 92-м, когда я приехал в "Торонто".

-Встретили вас там, полагаю, с недоверием? Ведь, по мнению канадцев, настоящий хоккеист должен обладать несколько иными габаритами.

- Да, позже Джим Макоун, с которым мы три года прожили в одной комнате на сборах, рассказывал, что когда они впервые увидели меня, то подумали: "Боже, кого нам привезли? Такого маленького да хлипкого здесь же в минуту затопчут! И как это таких в России в хоккей берут?" Но все вопросы отпали после того, как в первом же своем матче я забросил две шайбы.

-Однако сомнения канадцев отчасти понять можно. Тяжело вам пришлось на льду в схватках со здоровенными лбами-тафгаями?

- В хоккее масса тела, слава Богу, - не главное. В НХЛ можно играть. Немного хитринки и ловкости - и нет проблем. Я мечтал лишь о том, чтобы играть в нормальной тройке. Мне повезло. В "Торонто" было полно новых игроков, состав постоянно менялся, и если сперва меня поставили, к бойцам, то, начиная с третьей игры, я выходил на лед в "человеческом" звене.

-Что вас больше всего поразило на первых порах?

- Чистота в раздевалках. Ну прямо как в музее - все блестит! Дома-то привык иногда в каких-нибудь курятниках переодеваться. И персонал - все словно телепаты. Вода, например, закончилась - они сразу бегут с новой бутылкой, даже попросить не успеваешь.

-С кем вы там успели подружиться?

- С футболистом Васей Ищаком - помните, он много лет в одесском "Черноморце" играл? Сейчас у него в Торонто своя детская футбольная школа. С Димой Мироновым, который также за "Мэйпл Ливз" выступал, естественно, общались. Мы, кстати, сначала с ним вдвоем в гостиницах жили, но потом руководство решило нас расселить, чтобы быстрее язык выучили. Еще в Торонто познакомился с сыном известного драматурга Леонида Зорина. Он врач и проводил со мной сеансы иглотерапии, когда на меня травмы обрушились. Вообще в Торонто много эмигрантов. Особенно мне нравилось, что они стабильно три раза в неделю играют в футбол. И я с ними в свободную минуту выходил мяч погонять. С детства люблю его не меньше шайбы.

-А душу кому-то из них могли излить?

- Это вообще-то не в моем характере. Но с Ищаком мы в близких отношениях и не раз за жизнь беседовали, в гости друг к другу ходили.

-Вы снимали квартиру?

- Только в первый год, а потом решили купить дом. Город и мне, и жене, и детям пришелся по душе. Главное, там климат, как в Москве: зима, весна, лето, осень. А то, знаю, некоторые наши НХЛовцы уже давно снега не видели.

-А праздники как в Канаде отмечали?

- Больше всего мне нравилось Новый год встречать два раза. Сначала по московскому времени, а потом - по местному. Вообще народ там жизнерадостный. Раз, помню, собралась команда в баре по случаю какого-то карнавала. Все на месте, кроме Марка Крушельницки. Вдруг он вваливается вместе с женой, переодетый зайчонком, а она наряжена белочкой. И это в солидный бар!

-Интересно, какова бы была реакция, например, в "Спартаке", если бы кто-нибудь из игроков решил так пошутить?

- Не знаю, как бы наши отреагировали на подобное, но, думаю, точно, не как канадцы и американцы. Те просто час хохотали, не могли успокоиться.

-А вообще вам понятен заокеанский юмор?

- Если честно, то мне обычно бывает не смешно то, что вызывает у ребят дикий хохот. Скажем, однажды сидели мы на сборах, а Майк Фолино опаздывал на тренировку. Он страшно торопится, быстро зашнуровывает коньки, нахлобучивает шлем, надевает перчатки и... начинает громко материться. Оказывается, ребята выдавили в них крем для бритья. Все заржали, а мне было жаль Фолино. Хорошо, что у него нашлась запасная пара перчаток и он вовремя успел на тренировку - иначе схлопотал бы приличный штраф. Еще там бывает, кому-то галстук обрезают или за обедом кетчупом или сметаной ботинки мажут. Лично я ничего смешного в этом не вижу.

-На первых порах из-за незнания английского попадали в смешные ситуации?

- Да, было. У меня приятель - комик, юмористическую программу на телевидении ведет, страстный болельщик "Торонто". Как-то я не играл, сижу на трибуне, он подходит и спрашивает: "Чего не играешь?" "Тренер так решил , - отвечаю. И вдруг он ни с того ни с сего интересуется: "А ужинать вы сегодня будете?" А я не въехал, о чем он, думал, опять спрашивает, почему не играю, ну и буркнул: "Да не знаю, тренер решил, что я в плохой форме. Приятель мой чуть со стула не упал, а потом в своей передаче на всю страну об этом случае рассказал.

-А правда, что в НХЛ все хоккеисты заботятся прежде всего о собственных бонусах и только потом об игре всей команды?

- От этих бонусов ведь зависит сумма будущего контракта. Поэтому в НХЛ процветает эгоизм. Бывает, смену откатаешься и ни разу шайбу не получишь. Я не могу этого понять. Цель вроде у всех одна, но каждый идет к ней своим путем.

-И второй ваш сезон начался здорово, но затем у вас случилась беда - разрыв селезенки. Это была ваша первая травма в НХЛ?

- Вторая. Сначала мне шлемом сломали кость под глазом. А с селезенкой... Играли, помню, с "Флоридой" и кто-то меня в борт со всей силы впечатал. Сначала думал, что-то с ребрами. Отдышался минут десять и снова вышел на лед. Отыграл пару смен - и тут у меня начали подкашиваться ноги, стал терять сознание. Меня быстро отправили в госпиталь и сразу сделали операцию. Ситуация была критическая, я потерял очень много крови.

-Было страшно?

- Не очень, но мысли нехорошие из головы не вылезали. Неужели конец хоккею? И это в 29 лет! К счастью, меня навещали партнеры, руководство Торонто, приносили много цветов, а соседские дети таскали горы рисунков, игрушек. И во многом благодаря им я довольно быстро оклемался.

-Но этой травмой ваши несчастья не ограничились.

- Теперь-то я понимаю, что поторопился выйти на лед. Нужно было полностью восстановиться. Но тренеры постоянно подгоняли: "Давай, скорее начинай играть". Зря я их послушал, ведь был не готов и вскоре серьезно травмировал плечо. А потом испортились мои отношения с тренером "Торонто" Бернсом.

-В чем причина конфликта?

- В том-то и дело, что не было никакого конфликта. Внезапно Бернс стал меня выпускать лишь на несколько минут. Я решил поговорить с ним с глазу на глаз. Прямо спросил: "Почему не играю?" "Да понимаешь, Ник, это все временно, не волнуйся, ты классный парень, я в тебя верю, завтра будешь играть", - услышал в ответ. Но завтра я смотрел хоккей даже не со скамейки запасных, а и вовсе с трибуны. Тогда-то и понял, что лучше мне уйти из "Торонто".

-И оказались вы в "Калгари".

- Мне там понравилось. Но уже в восьмой игре меня толкнули в спину, я влетел в борт и сломал два ребра. А потом в "Калгари" пришло новое руководство, которое отказалось продлевать со мной контракт. Так я стал свободным агентом.

-А затем игроком "Далласа"?

- Если честно, выбирать мне тогда было не из чего. Все висты, заработанные мною за первые два сезона, были растеряны.

-И поехали вы в "Даллас" на смехотворный по меркам НХЛ контракт - 135 тысяч долларов в год.

- Это не совсем так. Просто "Даллас" перестраховался, боясь, что я очередную травму получу. Но если бы я провел в сезоне матчей 50 - 60, то заработал бы вполне нормальные деньги - с каждым сыгранным матчем автоматически увеличивалась сумма моего контракта. Но у меня случился рецидив старой травмы. Я не вылезал от врачей, сыграл всего несколько матчей и в итоге решил покинуть "Даллас".

-Расстроились?

- Ничуть. "Даллас" - чисто американская команда. Игроки швыряют шайбу вперед, а потом несутся за ней следом. В пас там почему-то не любят играть. Да и сам город меня разочаровал. Людей в Далласе ни днем, ни ночью на улице не увидишь - сонное царство по сравнению с Торонто. А жарища там - жуть! Ее я очень тяжело переносил, иногда просто задыхался.

-Семья с вами была в Далласе?

- Конечно, а дом в Торонто мы сдали в аренду игроку "Мэйпл Ливз" Баумгартнеру. Жена у меня покорно все переезды переносит. 11 августа, кстати, шесть лет будет, как мы женаты. А познакомились в Москве. Я домой с тренировки возвращался, а она к моей знакомой в тот же подъезд в гости шла. Теперь у нас два сына. Одному 5 лет, другому 3.

-Из "Далласа" вы сразу отправились в "Кельн"?

- Спустя два месяца. И быстро пожалел об этом. "Физика" у меня никудышная была и вскоре - Боже мой, какую уже по счету! - я опять получил травму. И тогда решил плюнуть на все, вернуться домой в Торонто и окончательно залечить свои болячки, а до этого на лед - ни ногой.

-Вам и раньше так "везло" на травмы?

- Что вы, за пять лет в "Спартаке" у меня не было ни одного повреждения. А тут...

-Вы, кажется, один из немногих наших хоккеистов, которым удалось избежать фармклубов, хотя в НХЛ вы проиграли три с половиной года.

- Да, в фармах я не был ни разу. Только вот не знаю, радоваться мне по этому поводу или огорчаться.

-Где будете играть в следующем сезоне?

- Ох, не знаю... Сейчас я свободный агент - с "Далласом" меня уже ничего не связывает. Может быть, вернусь в "Спартак".

-А на Кубок мира у вас есть шанс попасть?

- Сомневаюсь. Со мной никто не разговаривал на эту тему. Оно и понятно - на Кубок мира нечего ехать туристом. Я ведь, считай, год был вне хоккея и готов сейчас лишь процентов на сорок своих возможностей.

-А у вас не было в последнее время мыслей послать ко всем чертям этот хоккей и спокойно заняться воспитанием детей?

- Нет, не хочу заканчивать на такой минорной ноте. Не по-спортивному это, по-моему, да и не по-мужски.

Александр КРУЖКОВ