«Я попал Гэтжи хай-киком в голову, а его тренер смеялся». Боец UFC Наимов — за ним следит весь Таджикистан
Вечером 21 октября в Абу-Даби состоится турнир UFC 294, в главном событии которого Ислам Махачев проведет реванш с Алексом Волкановски. Всего в карде выступят 10 бойцов — выходцев из стран экс-СНГ, среди них представитель Таджикистана Мухаммад Наимов, который встретится с англичанином Натаниэлем Вудом. В дебютном поединке Наимов вышел на коротком уведомлении за три дня до назначенной даты и нокаутировал крепкого Джейми Малларки.
В интервью «СЭ» Наимов рассказал, как однажды очень сильно побил человека за удар исподтишка, как спарринговал с Джастином Гэтжи, почему тренер Джастина Тревор Уиттман улыбается даже после поражений своих учеников, а также ответил, правда ли Зелим Имадаев такой агрессивный, как многие говорят.
— Как получилось, что профессиональную карьеру ты сразу начал в США, не провел ни одного боя в Таджикистане или других странах СНГ?
— Я у себя на родине тренировался, а оставил спорт в 2015 году из-за положения семьи: надо было родителям помочь деньги делать. Потом мне было тяжело, я приехал в Америку как мигрант, там начал карьеру. У меня не было в голове, чтобы я продолжил спортом заниматься. А потом, когда увидел все в реальности, всех бойцов UFC, у меня желание появилось, начал гореть.
— А чем занимался, когда переехал в Америку?
— И таксистом, и официантом, и застройщиком. Ну, в основном такси — Uber Drive.
— Странные клиенты попадались тебе там?
— Конечно, когда едешь ночью, странные клиенты постоянно бывают. И обидно, когда ты не можешь просто сдачи дать. Если они скажут какое-нибудь оскорбительное слово или что-то сделают у тебя в машине, ты не можешь ничего сделать, потому что тебя заблокируют на всю жизнь в вот этой программе и останешься без работы.
— Можешь вспомнить какой-нибудь случай, связанный с неадекватными клиентами, который врезался в память?
— Я из Душанбе, из Таджикистана, вырос в районе Профсоюз, там постоянные драки — и в школе, и на улице, везде. Когда кто-то тебя бьет, когда ты сдачи не даешь — это бывает обидно. Я помню, когда в Лас-Вегасе работал в отеле, сзади подошел ко мне человек и боковой мне ударил! Я еще так красиво одет... Я на него смотрю, у меня глаза потемнели. Он был пьяным, и все мне сказали, что он контуженный из-за того, что был в Афганистане.
Я сам себе сказал: «Нет, так не бывает! Ты что, просто оставишь? Ты меня ударил, ты за это...» Мне насчет работы было без разницы, если выгонят, но было очень обидно. Потом я его до четырех утра ждал на улице и хорошей дал сдачи.
— Поколотил немножко его?
— Очень сильно, брат. Я даже помню: когда братья таджики, черкесы со мной были, они сказали: пошли домой. Я сказал, что до утра буду ждать его.
— А последствия какие-то были?
— Нет, брат. Я просто с Вегаса потом бежал в Калифорнию.
— За нокаут в бою с Малларки ты получил 50 тысяч. Как распорядился бонусом?
— Было приятно, это достойные деньги. Родителям помог, маму отправил в Турцию, сестре помог чуть-чуть, тренерам дал, чтобы почувствовали этот подъем. Остальное все на сбор потратил. В Абу-Даби мы прилетели за 20 дней до боя, были большие расходы, вот здесь я потратил.
— Сразу после дебюта ты созвонился с Джастином Гэтжи по видеосвязи. Можно сказать, что вы с ним друзья?
— Мы друзья и тренируемся вместе уже давно.
— С Джастином как проходят ваши спарринги?
— Он в стойке дерется, я в стойке дерусь — бывают такие моменты, когда мы спарринг делаем, другие останавливаются и на нас смотрят. Из-за зрелищности.
— Бывает, что роняете друг друга?
— Не роняем, потому что он хорошо контролирует, и я тоже. Больно бывает, но нокдаунов, нокаутов не бывает.
— Возможно, Джастин — следующий претендент на пояс Махачева. У него есть что-то для победы над Исламом?
— Честно, Гэтжи если попадет, то любой может упасть. У него очень сильные руки, но Ислам Махачев — универсал: борьба, грэпплинг, стойка. Я считаю, все на высшем уровне. Хороший бой покажут.
— Если бы пришлось выбирать, как думаешь, кто победил бы?
— Я уже тренируюсь с Джастином Гэтжи где-то четыре-пять лет. Ислама я заочно знаю, а он в религии у нас. Я бы на этот вопрос просто не ответил. Просто бой покажет. Гэтжи — он все это понимает. Даже когда он с Хабибом дрался, он со мной спарринг делал. Он сильно верит мне, что я не какой-то шпион — кому-то рассказывать, как он работает. Он знает меня как достойного парня.
— Кстати, с Хабибом ты тренировался летом. Что запомнилось из этой тренировки?
— Это был всего лишь один день, он пригласил меня перед дебютом, дал очень хорошие советы, как работать, где работать. Я много чему у него научился: какой он скромный человек, какой достойный, какой вежливый в общении. Я от него такого не ожидал. Я знал, что он мусульманин, но его скромности, позитива, приятности, которую он показал в этой тренировке, я просто не ожидал.
— Ты также спарринговал с Камару Усманом. Но это, я так понимаю, было несколько лет назад?
— Это три года назад было. Мы даже до сих пор тренируемся вместе. Он же на две-три весовых выше меня, но очень хорошо контролирует все, жестко не бьет, все четко делает. Он просто берет меня, потому что я быстрее его, я могу его ударить, но он не может меня ударить — защищается в основном. Лоу-кики бросаю... Он сам мне говорит: работай как попало, что есть у тебя просто покажи, и все.
— Вот интересно, насколько тяжело с ним стоять в плане его мощи, учитывая разницу в весе?
— Брат, если попадет, ты упадешь. У него еще ноги сильные для моего веса, 66 кг. Он дерется в 77 кг, он не весит 77, он под 90 где-то. Он слишком большой — если повалит тебя, больше не встанешь, потому что очень крепкий.
— Боец Bellator Мухамед Берхамов тоже тренировался с Усманом и сказал, что у него нет мощи для среднего веса. Можешь ли согласиться?
— На 84 он чуть-чуть маленький, но для 77 очень мощный.
— Берхамов также сказал, что Усман вообще не готов к Чимаеву, потому что почти не тренировался. А когда вы работали вместе, тебе как показалось, насколько трудолюбив Камару?
— Может, Берхамов его почаще видел, чем я. Каждый раз, когда я его вижу, он на тренировке. Он любит пахать, но в этом кэмпе я его вообще не видел у нас в зале. Я тренируюсь в Колорадо, а Берхамов — во Флориде. Может, там не показывается на тренировках.
— Ты ведь и с Тревором Уиттманом пересекался. Как тебе работа с ним?
— Это моя мечта — быть его учеником. Я уже пять-шесть лет его знаю, постоянно ему говорю: «Давайте, берите меня, возьмите на тренировку. Я очень хочу с вами тренироваться». Он просто советы дает, лапы держит, но не тренирует. У него Джастин Гэтжи, Камару Усман и Роуз Намаюнас. Он только с ними работает.
— А какие советы он тебе дал, которые помогли, например, в боях?
— Вот когда я с Гэтжи спарринг делаю, он вот так говорит мне: «О, если бы ты был со мной, я бы такое из тебя сделал!» Я потом говорю: «Давайте, я готов! Я хочу с тобой тренироваться! [Уиттман отвечает:] «Я не могу». Я говорю: «Почему так говоришь тогда, если не будешь тренировать?»
Он ботаник ММА, брат. Он в расчет берет, насколько надо подходить близко, насколько надо быть далеко, когда можно попасть, когда можно уронить. Он эти вещи очень хорошо понимает. Из борца Джастина Гэтжи он что натворил? Кто знал, что Гэтжи может выиграть у Физиева? Никто об этом не думал. Никто. Я думаю, что он [Физиев] самый лучший ударник в этой весовой категории. Никто не хочет с ним драться в стойке. Много братьев, которые из Таджикистана и были в Таиланде, они все говорят, насколько он хорош, насколько техничный. Но Джастин Гэтжи с ним в стойке дрался. Сам даже не ожидал, если честно.
— А Уиттман не объяснял, почему он ограничивается тремя людьми и никого не берет к себе?
— Деньги, брат, деньги. У Гэтжи сколько гонорар? У Усмана какой гонорар, Роуз Намаюнас сколько гонораров делает? Зачем ему со мной работать?
— Я понимаю, что ты только начинаешь в UFC. Но есть и другие топы, которых он мог бы взять.
— Конечно, но не берет. Не знаю, какой принцип. Только трое. Мне самому тоже иногда это интересно.
— Фанаты шутят, что Уиттман всегда веселый. Даже когда его ученики проигрывают, в этот момент у него на лице нервная улыбка.
— Да, он такой интересный человек... Даже был случай во время тренировки: я попадал в Гэтжи — он смеялся. И знаешь, почему он это делает? Это психология. Это не его характер. Такое видео вышло, где я с Гэтжи тренируюсь, Гэтжи его сам в сторис поставил, я вообще не хотел [выкладывать]. Там я хай-кик в голову Гэтжи бил, он [Уиттман] так посмеялся! Этот смех дал Гэтжи тоже веселье. Он говорит, что надо наслаждаться моментом. Нельзя все внутри себя держать, надо просто наслаждаться. Он смеется — Гэтжи тоже смешно, от этого он не устает. Это психология. Такой у них вид общения. Я сам кайфую, так мне приятно, когда на это [смотрю].
— То есть даже когда они проигрывают, он все равно улыбается, потому что дело в психологии?
— Конечно. Даже в этом случае он так делает, потому что дает своим бойцам знать, что это не конец, у нас есть еще [возможность] вернуться сильнее. Так и было в карьере Гэтжи: он проигрывал Эдди Альваресу, Дастину Порье, но вернулся сильнее и мощнее.
— Видел у тебя фото с Зелимом Имадаевым на тренировке. Он тебе каким запомнился? О нем ходит много историй, много кто говорит, что он довольно агрессивный парень.
— Зелим Имадаев очень агрессивный в тренировках. Он любит пахать, любит жестко идти в спаррингах, но на улице он вообще другой человек. Он очень гостеприимный. Я помню, как много мы кушали, когда в Лас-Вегасе вместе были. Когда много туда-сюда гуляли, он очень скромный и тихий парень. А в зале... он не любит проигрывать. У него такой девиз. Когда у него выигрываешь, он злится очень сильно. Он не любит ни в спарринге проиграть, стучать не любит. У него это есть. Может, людям это не нравится, думают, что это высокомерие, но я думаю, что это спортивная злость.
— Там были истории такого формата, что он может пробить летящее колено в схватке по джиу-джитсу или локтем дать по затылку. В основном это зарубежные бойцы рассказывали.
— Не знаю, я с ним тренировался, этого не замечал. Что в спаррингах он жестко шел и ему дали замечание — вот это видел. Тренеры ему постоянно говорили. Он был с Али Абдель-Азизом, я еще был переводчиком у него. Ему говорили: брат, еще чуть-чуть полегче, они просто жалуются. Он «да» говорил и еще сильнее шел. Вот такой был у него характер.
— Много таджикских бойцов в России выступают в поп-ММА. Ты как к этому направлению относишься? Знаком с кем-то из ребят?
— Из моих близких, знакомых из моего круга [в поп-ММА] нет никого. Насчет этого ничего не думаю. Бывает, в инстаграме (соцсеть запрещена на территории РФ. — Прим. «СЭ») иногда кипиш — я смотрю, перелистываю, и все. А так особо не знаю никого близко. Знаю, что наши таджики там есть, но мы лично не знакомы.
— После дебютной победы ты рассказывал, что твой отец переживал, что над ним будут смеяться, если ты уедешь в другой город. А почему он переживал? Почему его должны были засмеять?
— Это наша культура. Я единственный сын в семье. Когда ты в Таджикистане единственный сын... У меня четыре сестры, они должны выйти замуж, а я должен жениться и остаться с родителями. У меня был очень тяжелый период, когда мы расстались, потому что отец привык со мной. Я был в семье один-единственный, он со мной как друг, как брат. Ему, во-первых, было скучно, а во-вторых, он хотел, чтобы я поженился и остался с ним. Потому что другие люди просто скажут: он вырастил сына, а сын его оставил.
— То есть это такое классическое переживание о том, что скажут другие люди со стороны?
— Да. Даже по сей день говорят: вот, твой сын с тобой не живет... Маме говорят в основном. Такие люди были и будут.
RSS