«Не могу забыть самый страшный нокаут Рамбла в зале...» Интервью с тренером Энтони Джонсона
13 ноября прошлого года ушел из жизни Энтони Джонсон, один из самых грозных нокаутеров в истории смешанных единоборств. В возрасте 38 лет бывший претендент на пояс UFC сгорел от формы рака, известной как неходжкинская лимфома.
«Спорт-Экспресс» записал большое интервью с его тренером Генри Хуфтом, и самым ярким отрывком этой беседы стала именно часть, посвященная Рамблу. Генри поделился с нами жуткой историей о самом страшном нокауте Энтони в спарринге, рассказал, как его удары напугали даже Израэля Адесанью, и вспомнил ненормальный размер его рук. Закончили мы эту часть воспоминанием о волшебной поездке в Стокгольм на бой с Александром Густафссоном и последнем разговоре Хуфта с Джонсоном за два месяца до смерти бойца.
***
«У него был ненормальный размер рук. Надевали двойные перчатки, и все равно пальцы далеко торчали»
— У кого хайкик лучше — у Витора Белфорта, Люка Рокхольда, Энтони Джонсона или Рафаэля Физиева?
— У Энтони был самый взрывной кик, прилетал из ниоткуда. Самый опасный кик. У Витора и Люка Рокхольда были лучшие кики с точки зрения техники. У Люка кик даже лучше, потому что большой размах ног. А Рафаэль... когда ты смотришь на его ударку — это искусство. Как будто кто-то рисует картину, настолько легко и свободно. Вот эти четыре парня, которых вы назвали, у них действительно были лучшие кики среди всех моих ребят. Но Энтони был чем-то особенным, он нокаутировал людей хайкиками в спаррингах, хотя не хотел этого делать. Просто вот такой он быстрый и взрывной, что все само по себе вылетало. Он был страшным человеком. Страшный, страшный.
— Учитывая взрывную способность Рамбла, почему у него никогда так и не развились по-настоящему хлесткие, опасные лоукики — как у Дугласа Лимы или Барбозы?
— Он бил лоукики, но не так чтобы как-то супербезумно. Все те ребята, которых вы перечислили, — у них хорошие лоукики, но у них нет такой силы в руках, как у Энтони. Чтобы вы понимали размер его рук... когда мы надевали на него двойные ММА-перчатки XL-размера, его пальцы вылезали из них все равно вот так сильно. У парня были просто ненормальных размеров руки. Посмотрите на его нокауты с Бейдером, с Гловером. У него были неплохие лоукики, но нельзя чтобы все было идеальным. И тем более в то время все эти лоукики в икру еще не были так популярны. Мы все равно работали над лоукиками каждый день, но Энтони любил порубиться с рук.
— Когда Энтони еще не работал с вами, он практически не использовал апперкот. А вы ему поставили такой апперкот, что он вырубил им Гловера за 13 секунд.
— Апперкоты у него по-настоящему заработали с Ногейрой, когда он выбросил их семь штук и переломал ему все лицо: орбитальную кость, нос, все подряд. Я ему немного поменял технику апперкота — вместо того чтобы бить костяшками, повернутыми горизонтально, он стал бить «стаканом», вертикально. Мне нравится, как такой апперкот работает в маленьких перчатках, весь твой кулак идет в удар. Но главная суть в том, что он бил очень быстро, со взрывом. Какой бы удар он ни выбрасывал, он нес на себе печать смерти. И по технике он многому научился от партнеров, таких как Тайрон Спонг. Дело не только в тренере, должны быть партнеры, у которых ты будешь учиться.
— Если бы Энтони Джонсон и Джон Джонс подрались в 2014 году, смог бы Рамбл прессинговать его и забрасывать бомбами, как он это сделал в бою с Густафссоном?
— У него был бы шанс. Если помните, в полутяжах Энтони проиграл только Ди Си. И второй бой был непонятный, Ди Си сильно опасался Энтони, но Энтони зачем-то решил бороться. Я поэтому был очень злой. Но все равно среди всех ребят у Энтони был самый высокий шанс против Джонса. В те годы я привез в зал Израэля Адесанью на три недели, чтобы он поспарринговал с Энтони. И даже Иззи после первых двух раундов с Рамблом сказал: «Блин, этот чувак настолько сильный, мне страшно». Так что у него был бы хороший шанс против Джонса, когда он дрался с Филом Дэвисом, он показал отличную защиту от борьбы. Он показал ее и с Райаном Бейдером. И забросал Бейдера такими ударами, что тот просто хотел, чтобы бой поскорее закончился. Стоило ему раз попасть по кому угодно, у людей просто менялось выражение лица. Так что у него был бы шанс с Джонсом, он заставил бы его поработать.
«Когда этот парень восстановился после нокаута, он сказал мне: «Энтони слишком страшный для меня. Никогда не буду с ним спарринговать»
— Самый страшный нокаут в исполнении Энтони Джонсона, который вы видели в зале?
— Я помню такой нокаут. Он попал хайкиком по партнеру, была очень быстрая комбинация, и тот рухнул на пол. Меня сложно удивить чем-то в боях, я занимаюсь ими с восьми лет, больше 40 лет, я видел много нокаутов, я сам любил ронять людей в спаррингах. Но тут... этот хайкик прилетел настолько быстро, и парень был в полной отключке, полнейшей. Все в зале сразу же остановились, этот парень какое-то время вообще не двигался. Потом он начал исполнять какие-то странные вещи, движения, это выглядело страшно. Я был зол на Энтони, но он сказал: «Я просто выбросил кик вверх, и он наскочил на него». И, кстати, этот партнер был хорошим бойцом, он не был каким-то левым пацаном. Но нокаут получился страшным, я до сих пор помню звук удара. Я смотрел в другую сторону, но, когда услышал этот звук, повернулся — и вижу только, как тот парень падает по прямой, как падают носилки. И такие нокауты у Энтони были несколько раз. Подобное дерьмо случается, когда ты боец высокого уровня. Тот парень поехал в больницу, у него была травма шейного диска. Но впоследствии он восстановился, выступал еще. Мы все запомнили тот нокаут, обсуждали его, это было страшно.
— После того нокаута этот парень еще хоть раз спарринговал с Рамблом?
— Нет, он никогда больше не спарринговал с Рамблом (смеется). Помню, он сказал мне: «Я знаю, что он ударил этот кик не специально, но он все равно слишком страшный для меня». Очень немного ребят были способны спарринговать с Рамблом на постоянной основе. Усман регулярно с ним работал, Майкл Джонсон. В конце карьеры Энтони старался работать уже не так жестко, но раньше он был очень агрессивным. То, какие спарринги они устраивали с Тайроном Спонгом, — это был уровень PPV. Мы выкладывали небольшие отрывки, но их спарринги целиком — это был настоящий PPV. Настолько жестко, настолько все движения взрывные. Тайрон потом в углу между раундами говорил мне: «Мужик, этот ниггер сильный». А ведь у Тайрона рекорд 125-7 в кикбоксинге. Поэтому он знал, кто реально сильный.
— Кто давал самые конкурентные спарринги Рамблу среди бойцов ММА?
— Пару лет назад, на позднем этапе его карьеры, против него очень хорошо работал Грегори Родригес. Да и вообще, на позднем этапе многие хорошие ребята смотрелись с ним неплохо. Но в лучшие годы я вообще не припомню, чтобы он часто проигрывал спарринги.
— А тот спарринг с Адесаньей, Рамбл реально потрясал его?
— Нет-нет, они больше работали на технику, он помогал ему подводиться к бою. Иногда он пропускал что-то, но реагировал нормально. Просто в спаррингах все происходит настолько быстро, что иногда становится страшно.
«Самое теплое воспоминание о нем — наша поездка в Стокгольм и победа над Густафссоном»
— Помните последний разговор с Энтони?
— Помню. За пару месяцев до его ухода из жизни он приходил в зал. На тот момент он уже был худым, потерял много веса, выглядел не очень хорошо. Но хотел прийти и просто повидаться с ребятами. Он сказал, что его дела идут на поправку, что все будет нормально. Он недавно нокаутировал парня в Bellator и планировал драться дальше в «Гран-при» за миллион долларов. Я помню, как мы сидели с ним на ограждении клетки и смотрели, как все остальные тренируются. Сейчас, оглядываясь на тот день, мне кажется, что он что-то хотел сказать мне. Может быть: «Тренер, я по-настоящему болен. По-настоящему». Мы знали, что он болеет, но не знали, что все так серьезно. Я думаю, он просто не хотел все так подавать, всем рассказывать о своем состоянии. А о его уходе из жизни я узнал, когда Майкл Чендлер дрался в Нью-Йорке. Я был опустошен, абсолютно опустошен этой новостью. Он был одним из тех ребят, который работал со мной с первого дня.
— Самое теплое воспоминание о нем?
— Один из самых памятных моментов — когда он дрался с Густафссоном. Помню, мы прилетели в Стокгольм в январе, а он даже не взял с собой никакой куртки, хотел ходить в футболке. Я говорил ему: «Возьми куртку», а он: «Да зачем, там не так холодно». — «Слушай, это Швеция, там сейчас зима. Тем более будет пресс-конференция, нужна как-то одеться». И он купил в аэропорте Атланты какую-то ту дурацкую куртку в непонятном магазине. Она на нем глупо смотрелась, но ему все нравилось (смеется). В итоге он просидел в ней весь полет. Помню, как он выходил в клетку перед 30 000 шведских зрителей. Я сказал ему в тот момент: «Ты же понимаешь, все эти 30 000 хотят увидеть твое поражение?
Но ты должен делать свое дело, быть зверем. Люди хотят видеть в клетке зверей, и сегодня они зверя увидят». Потом, когда он поднимался по ступенькам в клетку, он обернулся, посмотрел на меня и кивнул головой, дал понять, что все хорошо. А потом, когда вышел Густафссон и заходил в клетку, я увидел, как он сильно сглотнул. Он смотрел на Энтони с таким выражением: «Вот дерьмо, этот парень сейчас здесь». Он смотрел на него, как соперники смотрели на молодого Тайсона. И когда начался бой... каждое движение Энтони — это было движение охотника. После первого пропущенного панча и кика Густафссон вел себя так, что считывалось: «Я не хочу сейчас быть здесь с этим человеком». Энтони выбрасывал все удары с такой мощью... а когда все закончилось, арена погрузилась в тишину. Потом мы говорили с ним: «Слушай, в три часа ночи мы заставили замолчать всю Швецию».
Анонсируем, что через несколько дней выйдет вторая часть этого интервью, в которой мы говорили о феномене Шавката Рахмонова и вспоминали работу Хуфта с пиковым Витором Белфортом.
RSS