«Все думают, что я иду на самоубийство. Это мотивирует». Мага Исмаилов — о бое с Дуродолой, Шлеменко и Чимаеве
Магомед Исмаилов, Россия, 35 лет. Средний вес (до 83,9 кг).
Статистика в ММА: 17 побед, 3 поражения, 1 ничья.
Оланреваджу Дуродола, Нигерия, 41 год. Первый тяжелый вес (до 90,7 кг).
Статистика в проф. боксе: 36 побед, 9 поражений.
Магомед Исмаилов идет на риск. 25 февраля на турнире «Бойцовского клуба РЕН ТВ» он дебютирует в профессиональном боксе, но в бою не с блогером, не с человеком из поп-ММА, не с боксером с рекордом 25-26, а с бывшим претендентом на титул чемпиона мира. Да, Оланреваджу Дуродоле уже 41, но за пояс WBC в первом тяжелом весе он дрался всего-то 14 месяцев назад (проиграл Илунге Макабу). Из последних 12 боев нигериец выиграл девять (восемь — КО/ТКО). В общем, Исмаилов в опасности. Он сам-то не ударник, а борец. Бой пройдет в первом тяжелом весе (до 90,7 кг), формат — четыре раунда по 3 минуты.
В феврале Магомед провел краткосрочный сбор на Пхукете (Таиланд) под руководством своего старшего брата — тренера по боксу Рамазана Исмаилова. На прошлой неделе, за несколько часов до вылета обратно в Россию, Исмаилов дал интервью «СЭ».
«Был вариант выйти и накидать блогеру, но надоели фрик-бои»
— Порой, когда часто натыкаешься на определенные вещи, сам начинаешь в это верить. Я часто натыкаюсь на слова обо мне: «Не дышит, плохо дышит». Сомнения на этот счет появились уже и во мне, но здесь, в Таиланде, я их убил. Сейчас поедем в Москву, доработаем там 10 дней по плану. У нас все спланировано.
— Пробежки с братом пошли на пользу?
— И пробежки, и много чего еще. То, что мы показываем, — это контент-стайл. На самом деле все гораздо загруженнее, жестче. Это так — пару пробежек показали. Вся основная работа — за кадром.
— Вы согласились на бой с очень серьезным соперником: 36 побед, 33 нокаута, побеждали Дмитрия Кудряшова, когда тот был на пике...
— Побеждал Кудряшова и проигрывал ему, давайте не будем забывать и об этом.
— Он еще и рослый. Не слишком ли большой риск?
— Смотрите: как Магомед Исмаилов стал Магомедом Исмаиловым? Он делал то, чего от него не ждали. Мне говорили: «Тебя уничтожит Александр Емельяненко». Мы вышли и доказали обратное. У меня было много разных противостояний, в которых мне не давали шансов. Мы выходили и делили. А там, где меня считают андердогом, я обычно проявляю себя. В данном случае я в своей тарелке.
— Камил Гаджиев сразу после вашего боя с Владимиром Минеевым сказал: «Мага пойдет в бокс, вот увидите». Когда поняли, что проведете поединок по боксу?
— Я уже давно понимал, что это возможно, но не представлял, как это произойдет. Был вариант накидать какому-нибудь блогеру, повеселить народ. Но людям это надоело, им надоело смотреть фрик-бои. Им нужна конкуренция, вызов. Вот сейчас я в той ситуации, когда считают, что я залез не на свою территорию, что меня убьют, дырки во мне проделают. Почитал комментарии — все думают, что я иду на самоубийство, что это как прыгнуть с самолета без парашюта. Это мотивирует.
Слушайте, Дуродола — обычный человек. Он — человек, который занимается боксом. Но насколько бы корявой ни была моя ударная техника, я тоже всю жизнь занимаюсь. Нет ничего невозможного. Мы знаем много случаев, когда кому-то говорили: «Да тебя прибьют», а он выходил и делал. Именно это поднимает человека. Когда человек делает то, чего от него не ждут, он делает два-три шага вперед. Если делать — то так.
— Когда возникла идея провести бой по правилам бокса, какие примерные варианты возникали в голове?
— Я же говорю: сначала были мысли а-ля Джиган — Емельяненко. А потом я подумал: «Нет. Если мы делаем, то должны принимать реальные вызовы». Я вижу смысл только в этом. Или все, или ничего.
— Тот же Дацик, который выступает на РЕН ТВ, стал бы вызовом для вас?
— Я бы не боксировал с Дациком. Ни с Дациком, ни с Джиганом, ни с кем-то еще. А вот с кем-то посерьезнее, типа Дуродолы, — побоксировал бы. Чем я и собираюсь заняться. Четыре раунда по 3 минуты.
«С Александром Емельяненко у нас вряд ли получится работать»
— Почему поехали в Tiger Muay Thai к кикбоксерам и бойцам ММА? Почему не тренируетесь с боксерами? Или мы чего-то не знаем?
— Или вы чего-то не знаете (улыбается).
— То есть уже были тренировки с профессиональными боксерами?
— Мы работаем именно по боксу. Но мы же все равно не будем стандартную работу демонстрировать. Сейчас поедем в Москву — будут спарринги с боксерами. Но цель моего приезда сюда была в другом. Цель была приехать и поработать, поесть хорошо фруктов, зарядиться немножко. Я долго не выезжал. Мне нужно было солнце. Я приехал сюда, провел здесь буквально три недели. Сказать, что я приехал сюда не в форме, тоже нельзя. Я уже до этого начал работу. А тут зарядился. Сейчас прилечу в Москву, буду заряженный. Побоксируем, сделаем несколько спаррингов, возможно даже с Кудряшовым, а дальше — больше. Пару спаррингов — и выйдем на бой.
— Значит, уже пробовали выйти на Кудряшова.
— Пробовали. Думаю, если я прилечу в Москву, это проблем не составит.
— Рамазан уже сказал, что будет в лагере и Вагаб Вагабов.
— Да, Вагаб будет. Будут разные интересные ребята, не хуже Дуродолы.
— Почему бы не подключить к лагерю Александра Емельяненко? У него бой 23 февраля, он должен быть в форме (Емельяненко проведет кулачный бой с Джеффом Монсоном).
— Не знаю... У нас с Александром вряд ли получится работать.
— Почему?
— Вряд ли у нас получится. Давайте остановимся на этом. По последней моей встрече с ним... Исходя из всего этого, я могу сказать, что мы вряд ли будем работать. По крайней мере я не вижу в этом необходимости. Если Емельяненко нужно будет, чтобы с ним поработали, а я не буду готовиться к чему-то, то я приеду и поработаю с ним. А если исходить из того, нужно ли это мне, — я считаю, мне это не нужно. Мне нужны другие ребята, чтобы набрать форму, чтобы прочувствовать себя. Не в обиду Саше. Если я сейчас буду, к примеру, драться по ММА с борцом, а приглашу к себе ударника, или наоборот... Я буду выбирать определенных правильных людей, нужных, необходимых, которые покажут моего оппонента в ринге, которые изучат его перед тем, как зайти со мной в ринг. Саша сейчас сам готовится. Нам обоим надо готовиться. Мне нужно, чтобы все внимание было на мне. У меня серьезный вызов, нет времени думать о ком-то другом. Есть люди, которые будут работать исключительно на меня, чтобы мне помочь. А с Сашей так в данном случае не получится, у него свое противостояние, на голых кулаках. У нас немного разные дисциплины.
— Сможете вспомнить последнюю встречу с Александром?
— По-моему, было шоу у PUBG. Они вытаскивали ящики, туда засовываешь руку, а рука как будто сама оттуда почему-то выпрыгнуть хочет. Там может быть и осминог, и что угодно, а ты должен назвать, что лежит в ящике. Вот, в последний раз мы встретились на этом шоу, если коротко. И он, и я выполняли определенные задачи.
— В какой он форме был тогда?
— Не знаю. Где-то был агрессивный, где-то сонный.
«В Шлеменко как в бойце мне нравится все»
— В теории подготовка к Дуродоле может улучшить ваши ударные навыки. Это сигнал для Шлеменко?
— Ну, у Шлеменко чуть другая ситуация, но в каком-то смысле это и сигнал для него. Ручки будут более отточенные. Главное, чтобы были отточенные руки, а не отбитая голова (смеется).
— Вы со Шлеменко в похожих ситуациях. У вас бой с Дуродолой, у него, возможно, с Фаридуном Одиловым (за титул чемпиона Eagle FC, ориентировочно в конце марта) — хотя там еще не все понятно, он еще не полностью восстановился от травмы руки.
— И что он будет делать? Будет драться?
— Возможно, не будет, но сделает все возможное, чтобы выйти на бой.
— В таком случае, ждем новости о том, будет ли бой. Мы же пока не можем утверждать, что бой будет.
— Если у Шлеменко будет бой, то кто из вас больше рискует?
— Мы оба рискуем. Одилов — очень хороший боец. Нельзя сказать, что кто-то выходит против него и не рискует. Так же и с Дуродолой — он хороший боксер, а я — борец, который лезет в ринг что-то доказывать. Я еще больше рискую, чем Шлеменко. Шлеменко-то на своей территории, а я — не на своей. Я немного больше рискую. Даже не немного (улыбается).
— Что вам нравится в Шлеменко?
— Все. И духовитость, и разносторонность, и характер.
— Может, у вас есть какой-то его любимый бой?
— Мне понравились многие его противостояния. С Брэдом Купером в Bellator у него была рубка... Было много мощных боев. С тем же Мусаси. Многие поединки можно отметить.
— С Мусаси, кстати, был очень близкий бой.
— Шлеменко, мне показалось, был немного лучше. Чуть-чуть, с небольшим преимуществом. В других аналогичных поединках победу отдали бы Шлеменко, но в данном случае отдали Мусаси. Но бой был хорош.
— Проясните ситуацию: контракт на бой со Шлеменко уже подписан?
— Ну да, уже. Можно считать, что подписан.
— Неоднозначный ответ.
— Бой же уже анонсирован. Хоть контракт подписан, хоть не подписан... Вот вы сейчас ко мне подойдете, протянете руку и скажете: «Договорились?» — а я отвечу: «Договорились!» И вам не нужно будет ждать от меня подписи, уже можно быть уверенным, что мы договорились. Если мы пожали руки, то хоть есть подпись, хоть ее нет — пока я не выполню договоренность, я буду идти до конца. И вы можете в этом не сомневаться. Если я пожал руку и сказал: «Все, газуем», то этого достаточно. Поэтому я уверенно говорю: можете считать, что контракт подписан.
«Если проиграю Дуродоле и Шлеменко, то все остальное мне не будет интересно. Третий бой с Минеевым тоже»
— Бой со Шлеменко пятираундовый. Это рискованно для вас? Или обещаете, что такого, как в поединке с Владимиром Минеевым, не повторится?
— Я сам себе говорю, что не должен повторить такого. Я же не отказался от пятираундового поединка, правильно? Я бы мог сказать: «Давай три раунда», но я же не отказался от пяти. Я не собираюсь сейчас доказывать что-то кому-то, в первую очередь буду доказывать себе. Пять раундов, Шлеменко — темповик, хорошо дышит. Будет проверочка для меня. На самом деле меня по жизни знают как дышащего спортсмена — и в вольной борьбе, и везде. Но так сложилось, что я сделал определенные шаги, по причине которых стал недышащим спортсменом. А людям много не надо. Один раз что-то пойдет не так — они всегда будут тебя в это тыкать, будут пытаться убедить тебя, что ты недышащий, что у тебя ничего не получится. Я хочу просто проверить себя в пятираундовом поединке. Там будет понятно, дышу я или не дышу. Нет, ну определенно дышу. Как думаете, Минеев согласится на третий бой со мной, если я дышу? Прикиньте, я теперь пять раундов дышу!
— Это будет сигналом для него?
— Думаю, да, это будет большим сигналом для него. Ему не два раунда надо будет терпеть, а пять. Это же сложно. Представьте, если я сейчас пять раундов до конца отработаю? Давайте сначала отработаю, а потом уже будет все остальное. Я организовал себе такие вызовы — Дуродола, Шлеменко, — что если я их не пройду, то мне все остальное будет уже неинтересно. Третий бой с Минеевым и все остальное — это будет уже так... А если я пройду эти вызовы, то тогда подумаем обо всем остальном. Но это два серьезных шага. Взять и победить Дуродолу в профессиональном боксерском поединке, а потом выйти в пятираундовом поединке и отработать со Шлеменко — это не так просто. Хотя, кто знает, может же произойти и досрочный финиш в начальных раундах, и не только от меня. Такой спорт, один удар может решить, а мы — немаленькие ребята. В ММА — средний вес, а в боксе — даже полутяжелый, можно сказать.
— Если победите в двух предстоящих поединках, то ваш ответ на третий бой с Минеевым — «Да»?
— Думаю, да, нужно будет это организовывать. Я из числа тех людей, которые не оставляют возможные шансы. Если я в третьем бою ему проиграю, то дальше уже никаких разговоров.
— А если победите?
— То все, да.
— На этом точка?
— Это уже нужно будет смотреть, как он будет двигаться дальше. Если выиграю... Смотрите: первый бой — ничья, второй — победил он, третий — победил я. Все, можем разбежаться. Правильно? Есть вариант и так закончить эту историю.
— Это как посмотреть. Минеев, может быть, захочет поставить жирную точку.
— Это уже надо будет смотреть. Чтобы это обсуждать, мне нужно победить Дуродолу, потом победить Шлеменко, потом победить Минеева. А мы сейчас берем и перепрыгиваем три вот этих серьезных шага и обсуждаем вот этот момент.
«Чимаев очень сильно бьет»
— Вернемся к настоящему. Ваши спарринги с Хамзатом Чимаевым покорили Instagram.
— Ну, там маленькие отрезочки. Это не спарринги даже, мы даже не поработали. Я там разговариваю, руки опускаю. Мы даже не можем назвать это спаррингом. Так, легкая разминочка.
— Это дало какую-то пользу?
— Потом, когда уже никто не снимал, мы с ним уединились и устроили спарринг. Вот тогда уже и я получил пользу, и он. А то, что вы видите, — это так, игры.
— А у Рамазана, получается, выложен отрезок из этого спарринга?
— Да, где мы еще не бьем друг друга, просто ходим.
— И Хамзат меняет стойки.
— Да-да, это было со спарринга. Спарринг был достаточно жесткий, хороший.
— Что осталось за кадром?
— От души поработали друг на друга. Обнялись в конце, поблагодарили друг друга.
— Не так давно Александр Густафссон заявил, что Хамзат бьет, как тяжеловес, но двигается, как легковес.
— Это правда.
— Опишите силу удара Хамзата.
— Очень сильно бьет человек. Хороший, плотный удар. Я же говорю, у нас был жесткий спарринг — и он бил, и я. Он сильно бил.
— Было ли состояние легкого потрясения после спарринга с ним?
— Был жесткий спарринг. У всех были потрясения. Что мы называем легким потрясением? Если вы сейчас возьмете перчатку и пробьете мне, то у меня будет легкое потрясение. Сам факт, что я пропустил удар, — это и есть легкое потрясение. Просто сейчас скажу, например, что были, потом скажут, что Хамзат изштурмовал Магомеда Исмаилова. А скажу наоборот — потом скажут, что Мага хотел сказать, что изштурмовал Хамзата. Но у нас был жесткий спарринг. Что бывает в жестком спарринге? Жесткие удары. Что бывает от жестких ударов? Жесткие потрясения в том числе. И не обязательно в одну сторону. И тут были потрясения, и там, но мы на это не смотрим. Мы смотрим только на пользу этой работы. У него будет Гилберт Бернс. Рост и вес примерно как у меня, похожая работа, определенные удары. Ему полезно. Мне с ним поработать тоже полезно. Он тоже высокий — как и Дуродола, сильно и плотно бьет, хорошо двигается на ногах. Даже исходя из того, что я готовлюсь к профессиональному боксеру, Хамзат все равно подходящий спарринг-партнер.
— Можно констатировать, что в случае вашей победы над Дуродолой в этом будет заслуга Хамзата?
— Однозначно. Это был очень полезный и необходимый спарринг, который никто никогда не увидит.
— С чем это связано?
— Ну, может, пару отрезочков вы увидите, где он мне попадает, где я ему попадаю. Возможно, в моем Instagram. Я ему один раз попал, он мне один раз попал. У меня есть план, хочу сделать небольшое видео о том, как мы отработали, о чем мы говорили в конце спарринга.
— Как познакомились с Хамзатом?
— Давно познакомились, еще в Москве. Хамзат сказал: «Я тебя еще раньше знал, помню, на каком-то любительском турнире мы виделись». Я его спросил: «А чего ты не подошел?», он ответил: «Не знаю, неудобно было».
— Кстати, а вы боролись?
— Нет, мы — два борца, которые друг с другом побоксировали.
— С кем еще работали, кроме Хамзата?
— Да я здесь в общем поработал, цель была немного другая. Там есть Аскар, который будет в UFC драться, хороший парень (Аскар Можаров. — Прим. «СЭ»). Еще один парень был в красных перчатках, очень интересный. Кстати, Петра Яна я пытался настигнуть, но немножко не успел. А так думал с ним подвигаться. Думал: «Айда, пусть сейчас начнут обсуждать: «Да Петр схавает Магу», или «Да Мага схавает Петра». Им же много не надо.
— То есть вместе с ним тренировались, но не успели подойти к нему с камерой?
— Нет, вот с камерой я успел к нему подойти, а с перчатками — уже нет. Хотел подвигаться с ним на камеру немного, повеселиться.
Билеты на турнир «Бойцовский клуб РЕН ТВ. Суперсерия. Исмаилов — Дуродола» можно купить по этой ссылке.
RSS