«Бьет так, как не бьет никто». Интервью с самым опасным панчером Дагестана

Бозигит Атаев
Возраст: 41 год. Страна: Россия. Весовая категория: до 93,0 кг. Победы: 20. Поражения: 5. Ничьи: 1.

Атаев — выпускник знаменитой школы «Пять сторон света», первый ее воспитанник, ставший чемпионом мира по ушу-саньда. Всего же Атаев выиграл пять ЧМ. В 2000-м он решил попробовать в ММА и стал тренироваться в Туле — у Магомедхана Гамзатханова, известного по прозвищу Волк-Хан. В числе его спарринг-партнеров был и Федор Емельяненко. Карьера Бозигита в смешанных единоборствах удивительна тем, что в ней был большой перерыв — ни одного боя с ноября 2006 года по апрель 2017-го. Но потом он вернулся. Атаев участвовал в двух сезонах PFL (оба раза дошел до полуфинала), показав, что все коронки остались при нем — и удары ногами с разворота и, конечно же, тяжеленные панчи.

В мае у нас было интервью с бойцом UFC Шамилем Гамзатовым. И он рассказал такую историю про Атаева:

«Бозигит бьет так, как, наверное, ни один человек не бьет, — подчеркнул он. — У него просто сумасшедший удар. Расскажу об одном инциденте. Когда мы делали спарринги в American Top Team, нас, россиян, ставили только между собой. Почему? Потому что несколько раз было, что Бозигит в спарринге бился с одним американцем, а тот просто снимал шлем и... Реально плакал! Прикинь, плачет и уходит! Просто не мог работать с Атаевым. У Бозигита удары такие жесткие, что голова болит после каждого спарринга. Он, вроде бы, сильно не вкладывается, но у него пушечный удар от природы. Думаю, дело в том, что он уже 30 лет оттачивает стойку. Он так попадает, как будто встречный поезд в тебя въезжает».

В ноябре Атаев приехал в Москву — секундировать друга Рашида Магомедова на турнире АСА 113. В день боя Рашида с Артемом Дамковским мы встретились с Бозигитом.

— Ваш сильный удар — это от природы, или же это результат долгой работы? — спрашиваю Атаева.

— Не знаю. Все говорят, что у меня сильный удар, но я этого не ощущаю. Просто отрабатываю удары. Многочисленные повторения дают силу, чувство. Ты знаешь, когда зажать кулак, где нужно вложиться в удар телом.

— Шамиль Гамзатов сказал, что людей с ударом, как у вас, он никогда не видел.

— Все преувеличивают по этому поводу (улыбается). Может, льстят мне.

— Тогда уточню: что за история про American Top Team, где один боец заплакал после спарринга с вами?

— Не знаю, может, он заплакал не из-за ударов. Я-то уже возрастной был, мне было 38-39 лет на тот момент. Меня поставили против бойца с рекордом 6-0, он и борец, и в стойке дерется хорошо. Мы с ним поработали — и он ничего не мог сделать. Я его постоянно бил, сажал, под конец еще и ударом в печень посадил. В общем, ему стало обидно, что он, молодой и перспективный, не смог меня, старого, остановить. Может, он поэтому плакал, а не из-за сильных ударов.

— Что за парень-то был?

— Американец. Не помню, кто именно. Парень перспективный, у него 6-0 или 7-0 рекорд, кажется. Меня в American Top Team, в основном, кидали на тяжей 120 кг.

— Дос Сантос?

— Я практически со всеми бразильцами там работал, но вот с Дос Сантосом не удалось поспарринговать — так, легко постояли, подвигались. Я тогда только приехал на подготовку, а он свою заканчивал — так, несколько раз в зал приходил. Потом, когда уже я подготовку завершал, он пришел готовиться к новому турниру. С Орловским тоже поработать не получилось. Зато поработал с Олейником.

— И как вам?

— Олейник — очень сильный, особенно в борьбе. Ударная техника не очень хорошая, из-за чего он страдает. Хотя у него нестандартные удары. Пусть и кажется, что он бьет коряво, но сила есть. а если он заведет тебя в партер — уже не отпустит. По крайней мере, я так чувствовал.

— У вас есть свой любимый нокаут в карьере?

— Такого нет. Я принимаю любой исход, но знаю — если у меня будет возможность ударить, я ударю — знаю, что эффект будет. Просто этот удар нужно донести.

— Бывало, что вы становились заложником своего сильного удара? Например, роняли соперника, а вам становилось за него страшно.

— В ринге или в жизни?

— В обоих случаях.

— В жизни я не применяю свой удар. Избегаю стычек, ненужных разговоров. Никогда не поднимаю руки на улице. Случаи ведь со спортсменами бывали... Исход может быть нехороший. Человек ведь не готов, он не знает, как сгруппироваться, как среагировать на удар. А тут в него как будто танк въезжает. Нехорошо это.

«В российских лигах себя не вижу. Не хочу драться со своими»

— Расскажите о своих планах в ММА.

— Пока нет новостей, из-за пандемии все остановилось. Нахожусь в режиме ожидания, просто тренируюсь. Конечно, я планирую дальше поехать в Америку, попробовать себя там. В российских промоушенах себя не вижу. Скорее всего, дальше — Америка. В PFL пока не начали проводить бои, но есть много организаций, где можно себя проявить. Конкретики пока нет.

— Организаций там немало, но нормальные деньги платят в UFC, PFL и Bellator. Остальные лиги отстают — выступают, как трамплины.

— Пожалуй, да. Сейчас мои менеджеры занимаются этим вопросом. Когда у меня будет американская виза, мы, наверное, сможем конкретно сказать, где я буду выступать. А так — просто тренируюсь, немного борьбы, немного бокса, немного физики.

— Тренер «Горца» Сухраб Магомедов рассказал, что вы не исключаете возможность перехода в UFC.

— Я уже возрастной боец, куда мне в UFC? Провести пару боев, чтобы засветиться? Мне это не нужно. У нас много перспективных ребят с огнем в глазах, пусть они идут, пробуют свои силы, становятся чемпионами. Я так, потихоньку буду заниматься.

— Почему не видите себя в российских лигах? Не хотите биться со своими?

— Да. Я практически всех знаю. Даже те бойцы, с кем я не знаком, уважительно ко мне относятся. Как мне выходить на ринг и с ними драться? Не хочу со своими ребятами драться. Плюс у меня большая любительская карьера, мы уже сколько раз друг с другом бились. Хватит уже.

— Когда смотрите бои UFC, не ставите себя на место других бойцов? Не думаете: «Если бы сейчас вышел — пошумел бы».

— Таких мыслей нет. Когда смотрю бои, думаю, чему хорошему можно научиться. Слежу за комбинациями. Если что-то меня зацепит — начинаю работать над этим, развивать. Удары, приемы какие-нибудь. Конечно, сразу представляю, как бы я подрался с каким-нибудь соперником. Но я не примеряю себя в качестве потенциального бойца UFC. Пока себя там не вижу.

— Ощущаете себя на 41 год?

— Нет.

— А на сколько?

— Наверное, 20-25 (смеется). Это ощущение приходит, когда ты постоянно поддерживаешь свое физическое состояние, держишь мышцы в тонусе. Тогда ты можешь выдержать конкуренцию с более молодыми и мощными ребятами.

— Постоянно держите себя в форме?

— Сейчас стабильно занимаюсь раз в день.

— Как оказались у Гусейна Магомаева в «Пять сторон света»?

— Мой отец — мастер спорта международного класса по боксу. Он с детства прививал мне любовь к спорту — пробежки, подтягивания, отжимания. Потом я ходил на разные секции — борьба, бокс и так далее. А в 10 лет начал учиться в «Пять сторон света». Три раза в неделю ездил туда, а в 92-м году стал жить в школе. Так и началась моя карьера в ушу.

— Вы, получается, один из первых выпускников?

— Я — первый чемпион мира для школы. А до этого был Арсен Гасанов выиграл чемпионат Европы.

— В чем отличительные черты Гусейна Магомаева как тренера?

— Его школа уникальна тем, что там есть правила, которые все соблюдают. Есть график, режим. Расписано, когда мы должны покушать, когда должны лечь спать, что должны сделать на тренировке. За все это отвечают тренеры. Свободного времени у ребенка в этой школе нет. За любую провинность ребенок наказывается физическим трудом. Может пойти переложить кирпичи, пойти помогать на стройку, отжимания, приседания — по крайней мере, так было, пока я там учился. За мат — тоже наказание. Все было порядочно, по-человечески. Я тренировался утром, потом кушал, отдыхал, вечером — опять тренировка. Свободного времени почти не было.

— Еще один известный выпускник школы — Забит Магомедшарипов. Вы участвовали в его становлении, как бойца?

— Забит и ребята его возраста были у нас во второй сборной. Такие, как Забит, уже подрастали, и когда переходили в юниоры, то переходили в первую сборную и работали с нами. Забит, Муслим Салихов, Джанхуват Билетов... Я всем всегда помогал, показывал, что умею делать лучше. Если они делали что-то лучше меня — показывали мне. Мы всегда обменивались опытом. Они — мои младшие братья, я всегда желаю им только лучшего.

«Хочу победить всех, кому проигрывал»

В начале 2000-х центрами развития ММА в России были Санкт-Петербург и Тула. В Туле тренировались Волк-Хан, Михаил Илюхин, Федор Емельяненко. Подтянулся к ним и Атаев. А затем туда приехали Александр Емельяненко и Сергей Харитонов.

— Вы стали совмещать ушу-саньда с ММА и оказались в Туле у Волк-Хана. Как это произошло?

— В то время ММА не были так развиты в России. Но Волк-Хана все знали в Дагестане. Мой отец принял решение, сказал мне, что хочет, чтобы я поехал и попробовал себя. Так я попал в Тулу, где на протяжении трех лет жил и тренировался, ездил в Японию, в Ригу, в Голландию.

— Вы рассказывали, что тульская команда была, как семья. В чем это выражалось?

— В том, что мы были всегда вместе, обменивались опытом. Это братство. Мы вместе ездили куда-то и так далее. Мы не различали друг друга по нации. Это мои братья, одним делом занимаемся.

— Жалеете, что та команда развалилась? У нее ведь был потенциал стать лучшей не только в России.

— Если бы клуб Хана не распался, то и мне, может, удалось бы стать чемпионом, и другим ребятам. Те люди, которые привели Федю к Хану, могли и дальше помогать ему развиваться. После кончины Евгения Погодина у меня все прервалось, не было никакого менеджера. Хан тогда уже своими делами занимался. У меня начался перерыв, выступал в любителях.

Феде удалось ездить по тем клубам, куда нас Хан возил, тренироваться там. Он потихоньку собрал команду, пошло дело, стал чемпионом. А я уехал домой. В любителях-то все по-другому. Тем более, это сейчас работают у сетки, в стойке, спаррингуют в октагоне. Таких условий раньше не было, в Дагестане тренироваться было негде. Я ходил на бокс, кикбоксинг, ММА не было. Только рукопашный бой и самбо. А в кимоно выступать я не хотел, мне не нравилось.

— Не было возможности перейти в Red Devil, или еще куда-то?

— Не знаю, я не пытался. Я видел, что у Феди пошла карьера, он стал чемпионом. Что к нему идти? Прийти и сказать: «Федя, возьми меня в команду»?

— Но вы ведь подавали не меньшие надежды, при этом вы моложе Федора на три года.

— Не знаю, об этом могут говорить только другие. В день борьбы мы боролись, в день бокса — боксировали. Каждый из нас пытался победить. Это же противостояние, мы благодаря этому растем, развиваемся.

— Слышал, что Федора старались не ставить с вами в спарринги.

— В то время у Хана практически все были борцами, я лучше владел ударной техникой, чем они. Конечно, поначалу старались не ставить, чтобы не произошла какая-нибудь случайность. Потом, со временем, мы начали спарринговать, в шлемах боксировали. У нас был день бокса и день борьбы, плюс мы сами ходили в разные залы, куда хотим. Я ходил на кикбоксинг, чтобы поспарринговать, иногда на бокс ходил.

— А Александра Емельяненко не застали?

— Тогда его не было. В 2003 году я уехал в Дагестан, а в Тулу как раз приехали Харитонов и Саша.

— С Харитоновым вы знакомы, недавно видел ваше совместное фото с какого-то праздника.

— Да, мы были в Карачаево-Черкесии, нас приглашали в гости. Харитонов — мой хороший друг. Мы с ним как-то и по рукопашке дрались.

— Кто выиграл?

— Он выиграл болевым.

— Наверное, все ожидали бой в стойке.

— Да все практически в стойке и прошло, четыре раунда. По ходу боя я вел, но попался на болевой. Серега может подтвердить.

— В интервью Александру Лютикову вы сказали, что были мини-чиновником. Что имели в виду?

— Не хочу об этом говорить, но да — был мини-чиновником. Работал, ушел в это дело.

— Было скучно?

— Нет, не было. Я работал, было время проводить одну тренировку в день. Ездил на чемпионат мира по ушу-саньда, а Европу оставлял молодым, чтобы они обкатывались там. На чемпионат мира ездил сам, проходил все отборы.

— Когда решили, что нужно возвращаться в ММА?

— Я знал, что вернусь. Пришел момент, и я решился. Ушел с работы, начал серьезно тренироваться. Я до сих пор расту, надо продолжать.

— То есть считаете, что сейчас вы лучше, чем были тогда?

— Нет, я не лучше. Надо постараться вернуться к той форме.

— Что исчезло по сравнению с тем временем?

— Наверное, скорость. Но в целом все осталось. Немного мешают накопившиеся травмы.

— Тяжелые травмы были?

— Тяжелых не было. Но есть проблемы с коленями. Я поэтому и не могу бороться нормально. День поборешься — четыре дня нормально ходить не можешь.

— Вы хотели взять реванш у Алистара Оверима. И сейчас тоже хотите?

— Чтобы бросить ему вызов, я должен обладать каким-то поясом. Нужно заинтересовать людей, по крайней мере, менеджеров. Сейчас же людей интересуют деньги, а не спортивный интерес. Желание есть, я вообще хочу попытаться еще раз победить тех, кто меня побеждал. Того же Эмилиано Сорди, который победил меня в PFL. Хочется попробовать провести с ним бой еще раз. Я же знаю, что я сильнее его, знаю, что он меня боится. Просто так сложилось. Оправданий тому, что я проиграл, нет. Он был лучше меня на тот момент, он и стал чемпионом.

— Давно виделись с Федором?

— Давно. Если бы повстречались, то, конечно, узнали бы друг друга.