Шохвал Чурчаев: «Все думают, специально не выхожу на бой...»

А накануне состоялась пресс-конфренция, на которой Чурчаев и Галимов обменялись острыми фразами, а Шовхал рассказал, как напал на Пауло Косту и почему этот его поединок не сорвется в последний момент, как происходило с двумя предыдущими.

Галимов: — Хороший был бой (первый поединок с Чурчаевым. — Прим. «СЭ»), на самом деле. Я смотрел все свои бои, и с этого боя я реально кайфанул.

Чурчаев: — Шамилю главное не победа была, главное — со мной бой. После этого боя набрал медийности и написал мне: «Спасибо тебе большое, что ты мою жизнь изменил». Есть даже переписка у меня.

Галимов: — Это пух. В данный момент я на большом взлете.

Чурчаев: — Знаешь почему? Потому что ты со мной дерешься.

Галимов: — Это ты так думаешь... Ну, ты можешь думать так, как ты хочешь. Люди-то знают, как оно есть, в любом случае. Поэтому у каждого свое мнение, каждый пускай придерживается его. А я буду просто вас удивлять и радовать своими шоу, боями, нравом, чтобы брали молодые пацаны пример.

Журналист: — Ваш прогноз на бой?

Чурчаев: — Досрочно в первом раунде.

Галимов: — Он дышит тяжело. Я думаю, в конце первого раунда он закончится, мне надо будет просто его органы пересчитать. И чтобы в конце, когда он сам начнет считать, — одного нет. «Господи, а где он?» Я скажу: «Шовхал, оно же там упало, тормози».

Журналист: — Ты залетел на федеральный телеканал. Пожалуй, это квинтэссенция поп-ММА — «Бойцовский клуб РЕН ТВ». Выше некуда прыгнуть. Считаешь это высшей точкой в поп-ММА?

Чурчаев: — Да, конечно же, считаю. Благодаря этим поп-ММА я здесь. Рад, что я здесь выступаю, почему бы и нет? В моей жизни самый большой гонорар. Думаю, в том числе в России это самый большой гонорар. После этого боя не знаю, когда я подерусь. Постараюсь за эти недели убрать все финансовые предложения, которые будут приходить, потому что я чересчур буду расслабляться. Я последний бой провел в декабре, восемь месяцев назад, в данный момент я очень голодный. Шамиль любит разговоры, болтать, как в том бою он хотел свое навязать, но было так, что я свое навязал. В этот раз я не буду три раунда руками махать, будет по-другому. Это худшая подготовка у меня к бою, но я сделаю так, что он быстро завершится.

Я очень сильно боялся, что получу травму и не смогу этот бой провести. Это было бы обидно, грустно, поэтому я не делал спарринги. Перед тем боем я не говорил про спарринги — аккуратно работали. Не суждено было этому бою случиться 1 сентября. Все видели, какая картина. Не хотелось бы, чтобы такое повторялось, все думают, что я специально не выхожу на бой. Не знаю, просто я какую-то черную полосу поймал. Со мной рядом есть правильные люди. Что они рассказывают — я двигаюсь по этому пути. Раньше чуть торопился, были ошибки, это в моей жизни большой опыт, урок. Не будет таких ошибок. Думаю, до боя точно дойдет. Сегодня домой поеду и больше выходить не буду на улицу.

Журналист: — Ты говорил, спарринг не проводил перед боем. С Костой за спарринг не считается?

Чурчаев: — Коста лишанул там. Жаль, что этот момент никто не снимал. Подошел пацан и что-то ему сказал там: «Хамзат крейзи». Ему это не понравилось, подошел, лишанул, хотел нам дать. Пришлось ему сперва засунуть, атакуэйшн сделать. Ему это очень не понравилось, к охраннику подошел, что-то сказал, уходил, приходил несколько раз. Хотел нас как будто убрать, но не получилось. Аккуратно работали, прилетели. Я здесь, я приехал. Везде мне замену искали, непонятные разговоры были. Видел истории, Шамиль очень радостный, что я не прилетаю. Но сейчас вижу его лицо...

Галимов: — Ты уже проиграл.

Чурчаев: — В пятницу мы увидим, кто из нас проиграет.

Галимов: — Мы непременно это увидим. А так ты говоришь «черная полоса» — я вытащу тебя из черной полосы. Ты будешь на белой, но немного позади меня.

Чурчаев: — Из черной полосы я сам себя вытаскиваю. Я себя вытаскивал, когда ты меня знать не знал.

Галимов: — Значит, 25-го... 27-го числа ты обратно...

Чурчаев: — 27-го, 25-е — это сегодняшнее. Я вижу, ты чересчур уже нервничаешь.

Галимов: — Тебе кажется. Тебе хотелось бы так думать, что я нервничаю. Но на самом деле я у тебя в голове.

Чурчаев: — Сейчас мы в каком городе?

Галимов: — В каком городе? В пустыне, как в UFC сказали. Moscow City, ladies and gentlemen. Я буду выжимать октагон

27-го числа, когда мы будем там с тобой вдвоем.

Чурчаев: — Я докажу, что ты не на моем уровне. Хоть я не дрался восемь месяцев, будет грязный бокс. Будь готов к этому.

Галимов: — Пока ты восемь месяцев восстанавливался, я воевал как гладиатор. Поэтому этот очередной бой для меня — просто заработок.

Чурчаев: — Знаешь, почему воевал? Чтобы до меня дойти. А я сидел и смотрел на тебя. Вот ты и добрался.

Галимов: — Зато видишь, какой путь я прошел!

Журналист: — Шовхал, и, наверное, последнее. Ты обогатил русский язык, по крайней мере для тех, кто следит за единоборствами, несколькими словами: «уронять», «болтавать» и «атакуэйшн». Может, что-то мы услышим в пятницу во время твоего интервью?

Чурчаев: — Может, от Шамиля услышим: «Бой остановите».

Галимов: — Он болтавать не любит, но в моем случае я и болтую, и делаю. Болтавать и уронять — это в моем случае.

Чурчаев: — Когда ты последний бой выиграл?

Галимов: — Каждый бой я выигрываю! Для кого-то поражение дает больше плодов, чем победа. В моем случае такие моменты бывают. Все видели мои бои — где-то я одной рукой дерусь, где-то — вообще без рук. Несмотря на это, я катаю. Почему? Потому что Матадор! И тебя тоже буду катать.

Чурчаев: — Надеюсь, не в этот раз. Если сейчас говоришь, что все сделаешь, [а не получится], что будешь говорить?

Галимов: — Зачем мне что-то говорить? Я просто буду делать. Мы уже много сказали, осталось просто делать.