Виталий Прохоров: два года в монастыре

     РАЗГОВОР ПО ПЯТНИЦАМ

     Очередным героем традиционной рубрики специальных корреспондентов "СЭ" Юрия Голышака и Александра Кружкова стал олимпийский чемпион-92 Виталий Прохоров.

     Его жизнь похожа на роман. Опиши, впрочем, кто-то историю жизни 42-летнего Виталия Прохорова - такому писателю не поверили бы. Сказали бы - слишком литературно, мол, так не бывает.

     Наверное, действительно - не бывает. Прохоров, олимпийский чемпион-92, бывший капитан сборной, оставил хоккей и стал генеральным директором завода. Не олигархом - но человеком обеспеченным.

     Жить бы ему да жить в большом бизнесе, но Прохоров по доброй воле все круто переменил. На два года уехал на Валаам. В монастырь.

     А сейчас он снова в хоккее. Тренирует фарм-клуб "Крыльев Советов". Говорит, что счастлив.

     Кто скажет - последний ли это вираж?

ОСТРОВ ВАЛААМ

     - Два года на Валааме - не рядовой поворот в судьбе.

     - В какой-то момент понял: надо менять жизнь. Недостаточно лечь в больницу или уехать в Карловы Вары - нужен был остров и монастырь. Хотел ограничиться годом, но оказалось, что этого мало. Остался на второй.

     - Почему именно Валаам?

     - Все началось с того, что несколько лет назад приятели подарили книгу о Валааме. Они спонсоры монастыря или, как называют таких людей на острове, благодетели. Время от времени ездят туда отдыхать, молиться, - и меня постоянно тянули с собой. Я отнекивался. А потом как-то листал эту книгу, и - осенило: "Надо туда, на Валаам".

     - Но просто так не приедешь?

     - Нужна рекомендация от священника или благодетеля храма. Без нее на Валааме остаться нельзя. Меня как раз эти приятели и рекомендовали.

     - Друзья знали, куда вы собрались?

     - Никому не рассказывал, разве что самым близким. Кто-то до меня дозванивался - тоже ничего не объяснял. Говорил: "Приезжайте в гости…"

     - А по Москве много слухов ходило.

     - Я в курсе. Знакомые футболисты стеснялись прямо у жены спросить - говорили вкрадчиво: "Мы слышали, Виталик умер?" Нет, отвечала. Пока жив. У меня был на Валааме мобильный, лишь номер я сменил. Мало кто знал.

     - Как жене объяснили поступок?

     - В тот момент мы жили порознь, хотя официально развод не оформляли. Рассказал Алене о своем желании - отнеслась с пониманием. Так же, как родители. А с женой сейчас мы снова вместе.

     - Родители - верующие?

     - Отец, как настоящий коммунист, был атеистом. Но жил по заповедям Божьим. Не обмани, не укради, не предай, не прелюбодействуй… Это, считаю, гораздо важнее, чем бить поклоны в церкви, изображая праведника, но в душе им не быть.

     - На Валааме предлагали стать монахом?

     - Все знали, что у меня другая цель. Да там и не могут уговаривать вступить в братию. Сам должен к этому придти. Но я никогда не чувствовал, что монашество - мое призвание.

     - Кто-то узнал в вас олимпийского чемпиона?

     - Сначала на острове почти никто не знал, чем я занимался прежде - пока мое лицо не показалось знакомым одному иеродьякону.

     - Он оказался болельщиком?

     - Бывший хоккейный вратарь из Омска. Славный парень. К священничеству подходит, к сану.

     - За спортом в монастыре следят?

     - Еще как! Едва началась Олимпиада в Турине, сразу телевизор откуда-то принесли. Сидели вокруг - хоть и называли его "бесовским ящиком".

     - Чемпионат мира по хоккею смотрели?

     - На Валааме стояла специальная рота противовоздушных войск. У прапорщика и телевизор был, и тарелочка-антенна. И вот к московскому чемпионату мира я монахов собрал: "Поехали в роту". Там и болели - да как азартно!

     - Без матерка?

     - Им не положено. Однажды на острове я слышал матерное слово - монах в сердцах высказался. Прямо вылетело из него. Мужской же монастырь, он ревностно относился к присутствию женщин. А тут увидел одну. Вот и рубанул.

     - Хоть монастырь мужской, - женщины допускаются?

     - Были монашки. А в женском монастыре есть мужчины - послушники, иноки… В алтарь ведь проходить имеет право только священник-мужчина.

     - Чему научили два года на острове?

     - Я смог посмотреть на себя со стороны. В ограниченном пространстве Валаама это хорошо получается - когда каждый день встречаешься с одними и теми же людьми. Посмотрел на свою работоспособность. Этот период научил терпению. И еще чему-то.

     - Поражались собственной физической силе?

     - Иногда работал целыми сутками. Думал: откуда силенка-то? Часто помалу спал - проверял себя. Испытывал организм - сколько он выдержит без сна?

     - Результат?

     - Трое суток спал по полтора часа. Потом свалился - дрых восемь часов. Интересно наблюдать за собственными всплесками энергии - то с ног валишься, то снова в порядке. Под кофеек. А приехал я с Валаама сильно похудевшим.

     - Из-за постов?

     - Да. В пост к мясу не прикасался - вот и высох. Уезжал в монастырь - весил 85 кг. Вернулся - 74.

     - Трудно было отказаться от мяса?

     - Когда все вокруг кушают квашеную капустку - ничего страшного. Окажись рядом мясная лавка, сложнее было бы удержаться. Сейчас я любое мясо ем, кроме свинины. Организм за два года в монастыре получил приличный стресс - будто спрашивал: "Что ты со мной делаешь?!" И отреагировал после возвращения по-своему.

     - Как?

     - Очень быстро поправился. А потом снова похудел.

ТРИ ВОЛОСИНКИ В СУПЕ

     - Много на острове людей, которые, как и вы, едут туда на время работать?

     - Да. Встречал банкира, который на пару месяцев бросил все, и укатил на Валаам. Спецназовцев, прошедших "горячие точки". Кто-то отсидел в тюрьме за воровство, кто-то был наркоманом, кто-то спустил все состояние в казино… Даже бомжи попадались. Необычная публика.

     - Что можно вынести из общения с вором или убийцей?

     - Убийц, кажется, не было. Был питерский вор, который два года находился в розыске. Все это время скрывался на Валааме. В конце концов, его вычислили вместе с подельником. Приехал наряд милиции, и обоих в наручниках увезли на материк. На дорожку успели положить ребятам хлебушек и пирожки. О том, что они воры, естественно, никто не знал. Там вообще о прошлом мало распространяются. Особенно те, кому есть, что скрывать. Думаешь, перед тобой обычный работяга, который пришел к Богу. А на самом деле - просто в бегах. Или бывший уголовник, натворивший черт знает что.

     - Часто чувствовали фальшь?

     - Не без этого. Но ведь не скажешь: "Почему обманываешь?" Не принято. Я с мирскими мало общался. Больше - с монахами. Да и времени на досужие разговоры там нет. С утра до вечера крутишься как белка в колесе. Работаешь, молишься, читаешь.

     - Что читали?

     - Все. От учебников по русскому языку и физике до классической литературы и православных книг. В монастыре шикарная библиотека. Но особенно люблю Довлатова, каждый год перечитываю четырехтомник. Когда плохое настроение, рука сама к нему тянется. Открываю с любой страницы - и читаю как в первый раз.

     - Какие профессии освоили на острове?

     - Сперва хватался за все подряд. Лишь коров доить отказался. Не для меня занятие. Лучше уж целый день рубить дрова. Или в поле трудится. Выкорчевывать сорняки, собирать камни, срезать ветки... Вечером, правда, поясница стонет. Еще поваром был. Показал, дурак, что умею готовить, - вот меня и отрядили на кухню. А потом назначили банщиком. Монахи каждый день парятся - пожалуй, это единственное их развлечение.

     - Курить вам позволяли?

     - Да. Как с 18 лет начал, так и продолжал. Но самим монахам курить нельзя. Три заповеди: безбрачие, послушание перед Богом и отказ ото всего мирского.

     - Где жили?

     - В келье. Поначалу в двухместной, затем - один. На два месяца ко мне на Валаам приезжал сын. Васе тогда было 17 лет. Конечно, ему все давалось намного тяжелее. Зато получил обалденный… ох, извините за выражение, прекрасный опыт. Увидел мужскую среду, как трудятся люди. Причем бесплатно. Для сегодняшней молодежи это за гранью понимания - работать не ради денег, а во Славу Божию.

     - Сын вернулся в Москву другим человеком?

     - Да. Но жизнь все равно засасывает. Постепенно возвращаются старые привычки.

     - У вас - тоже?

     - Некоторые отпали навсегда. Для меня теперь недопустимо обсуждать человека за глаза. Стал за речью следить. Это мирскому человеку можешь ляпнуть: "Чего ты гонишь?". А у монаха спросишь: "Что имел в виду?"

     - Матом тоже ругаться перестали?

     - На острове - да. Ни разу не вырвалось. Однако с тех пор, как работаю тренером, иногда крепкое словцо слетает на эмоциях. Пытаюсь себя контролировать. Ничего брань не дает, - кроме осквернения души.

     - Вы же там и бороду отпустили?

     - Да, бородища была знатная. Как у Льва Толстого. Сын когда увидел, обомлел. Спросил: "Что это за дед?" Но когда в Москву приехал - сбрил. Зачем стращать народ?

     - Еще вернетесь на Валаам?

     - Второй раз оставаться там надолго не имеет смысла. Такого эффекта не будет. А вот на недельку приехать на остров в качестве гостя очень хочу. Скучаю по той тишине, уединенности. Природа на Валааме потрясающая. Вот только вода в Ладожском озере ледяная.

     - Лосей на острове, говорят, отстреливают?

     - Я не стрелял. Для этого охотники есть со специальной лицензией. Отстрел лосей - мера вынужденная. Одно время их количество явно превышало норму. Чтобы сохранить валаамские леса, лосей должно быть не более пяти.

     - Вы нашли в монастыре то, что хотели?

     - В чем-то - да. В чем-то - нет. Но тут много личного. Кое-что даже перед самыми близкими людьми открывать нельзя.

     - Всегда знали, что у вас какой-то особенный внутренний мир - по сравнению с той средой, в которой находитесь?

     - Что во мне особенного? Больше духовности, глубины?

     - Нам показалось.

     - Вот что я вам скажу, ребята. Внутри мы все одинаковые. Просто я могу рассказать о каких-то вещах, которые другой не читал. А если и читал, то не всегда способен выразить это словами. Да у него, может, никогда и не спрашивали. Но внутренний мир у него такой же. К примеру, много теологических исследований посвящено Библии. Но вовсе не значит, что те, кто ее расшифровывают, понимают, как устроен этот мир. Кроме Всевышнего и его ангелов-хранителей этого никто не знает. Мы способны лишь догадываться.

     - Что-то мешает назвать себя абсолютно счастливым?

     - Счастье - понятие относительное. Как в анекдоте: "Три волосинки на голове - это мало. А три волосинки в супе - уже много…"

СЕМЬ ПЕРЕЛОМОВ НОСА

     - Возвращаясь с Валаама, - знали, что окажетесь в хоккее?

     - Мечтал. Прошлой осенью возглавил фарм-клуб "Крыльев Советов". Раньше постоянно думал - смогу ли работать тренером? Сейчас понимаю: это - мое.

     - Закончив карьеру хоккеиста, могли бы сразу пойти в тренеры?

     - Никто не предлагал. Зато друзья отыскали другой вариант. И я стал генеральным директором завода. Строительными материалами занимался.

     - Успели убедиться, что бизнес в России - штука опасная?

     - Опасность на каждом шагу. Хоть вроде бы и прижали проверяющие органы, ничего не изменилось. Мне товарищи из бизнеса рассказывают - приходят, как прежде, по пять человек, вытаскивают документы, вымогают деньги… У нас честно бизнес сделать очень тяжело. Даже если речь об обычной палатке.

     - Самая необъяснимая для вас ситуация в бизнесе?

     - У меня каждый день было такое, что за голову хватаешься: "Не может быть!" На производстве станок загорелся - я и не представлял, что они могут гореть. Если за пять минут не потушат, все производство полыхнет. 1200 квадратных метров. Как-то в два часа ночи звонок: опять пожар. Мы строили склад, а рядом загорелась будка гастарбайтеров. Пожарные ко мне: "Что будем делать?" А откуда я знаю? Но самая непонятная ситуация - приходит наряд из проверяющих органов и начинает говорить на своем языке. И я кое-как разруливаю момент. Научился ходить по кабинетам.

     - Что же вас не устраивало?

     - Не было удовлетворения и ощущения, что это - мое. Часть меня продолжала играть в хоккей. Хоть было нормально с деньгами, работа хорошая. Не многим спортсменам так везло, как мне. Зарабатывал гораздо больше, чем в хоккее.

     - Деньги вам просвета не давали?

     - Чуть-чуть заглушали тоску по хоккею. Я всегда был самодостаточным человеком. Но тут что важно? Не путать самодостаточность и гордыню. Мне совершенно не хотелось заниматься чем-то однообразным - это путь к унынию.

     - Главный совет от вас людям, которые только входят в бизнес?

     - Упорство. Терпение. Если что-то не получается - не надо все бросать. Успех приходит не за год и не за два.

     - Бывший ваш завод нынче процветает?

     - Понятия не имею. Интерес пропал. Слышал, что дышит и работает, но много людей сократили.

     - Когда берете в руки собственные визитки, на которых написано "генеральный директор завода", - что чувствуете?

     - В душе абсолютно ничего. Головой понимаю, что получил замечательную практику. Опыт ведения бизнеса - большое дело.

     - Этот опыт не сделал вас недоверчивым человеком?

     - Нет. Думаете, в хоккее не обманывают? Да на каждом шагу!

     - Зарабатываете сегодня раз в десять меньше, чем во времена, когда назывались директором?

     - Это правда.

     - Вам пришлось отказаться от каких-то привычек?

     - Конечно. Стал покупать меньше вещей, во многом себя ограничиваю. Смотрю: могу ли себе это позволить?

     - Машину сменили?

     - Теперь у нас в семье один автомобиль. Прежде было две.

     - Остались "Жигули"?

     - Если б "Жигули" - меня убили бы дома…

     - Поработать в родном "Спартаке" хоть раз предлагали?

     - Никогда.

     - Вас это удивляет?

     - Нет. На какое-то время я выпал из хоккея. Да и жизнь не стоит на месте. Если Прохоров куда-то исчез - кто его будет искать? Может, когда-нибудь вернусь в "Спартак", - не знаю, в каком качестве.

     - Ваш свитер висит в Сокольниках под сводами дворца.

     - Спасибо, подняли полгода назад. На матче с "Нефтехимиком".

     - Владимир Викулов отказался приезжать, когда в ЦСКА поднимали его свитер. Вы приехали?

     - Конечно. Очень трогательный момент.

     - К какому из собственных матчей возвращались памятью последний раз?

     - Долго вообще не вспоминал. А недавно подарили книжку про "Спартак". Листаю - вот, такой-то год. Сразу из тумана выплывают какие-то силуэты, обрывки игр.

     - Вы были капитаном сборной. На улицах узнают?

     - Уже нет. Это было давно. Да и не считаю себя великим хоккеистом.

     - А каким?

     - Известным. Классным хоккеистом, но эталон для меня - тройка Макаров - Ларионов - Крутов. Или Кожевников, например. Шепелев, Капустин. Я выжал не сто процентов. Может, жалел себя.

     - Свитер сборной России у вас сохранился?

     - Нет. Когда перевозил вещи из Швеции в Россию, в фуре лежали семь маек из клубов, в которых играл. Все украли. Удивительные люди.

     - Почему?

     - Потому что и антикварную мебель, и дорогие часы не тронули.

     - От олимпийского чемпионства кроме медали что осталось?

     - Эта медаль - палка о двух концах. Она дает имя, но подыгрывает твоему тщеславию. Как становишься чемпионом, - и вот оно, тщеславие, рядышком. Внимательно понаблюдайте за людьми, которые что-то выиграли. Молодец, если вовремя себя поймаешь - доходит, насколько это глупо.

     - Глупо?

     - Ну разумеется. С любым человеком нужно общаться на равных. А если собственное тщеславие не удавишь - будешь оскорбляться на любую мелочь. Тебя чуть задели - вспыхиваешь.

     - С вами это тоже бывает?

     - Да. Но в мои годы затевать кулачный бой или перебранку нелепо.

     - Раньше вы ввязывались в драку легко. В мордобое чувствовали как рыба в воде. Но потом вдруг - словно отрезало.

     - Что-то до меня дошло. Сейчас хоккеистов учу: злость и характер - это хорошо. Только чувствуйте грань, когда вас откровенно провоцируют. Один эпизод из карьеры до сих пор перед глазами. Осталась горечь. На Кубке "Балтики" я был капитаном сборной, мы проигрывали 1:2 чехам. До конца две минуты, я от бессилия кинулся драться - получил две минуты. Сидел и представлял, какое лицо у тренера, Бориса Михайлова, ребят - я их лишил права на шанс.

     - Вы, кажется, хотели сделать пластическую операцию. Исправить нос.

     - В этом году обязательно сделаю. У меня дышит одна ноздря. Из-за этого постоянно насморк, на сердце сказывается…

     - Один раз ломали?

     - Семь.

     - Самый памятный перелом?

     - Это было в НХЛ. Сначала разворотили шайбой все лицо - навылет четыре зуба, порваны губы. Через день нам играть с "Детройтом". Заказал специальную полумаску для челюсти. Канадцы говорят: "Не вздумай ее надевать". Я поразился - как же так?! Любое попадание - и мне лицо уже не исправят! Все швы открыты!

     - Что ответили?

     - "Тебе каждый второй будет в эту маску лезть кулаком". Я не поверил. Но после первого периода пришел в раздевалку и маску отбросил.

     - Лезли?

     - Кто б мимо ни проезжал - локтем ли, клюшкой туда тыкал. Один вовсе руку засунул под маску. Зато во втором периоде никто не сунулся.

     - А в третьем?

     - В третьем-то все и случилось. Я расслабился - и начались приключения. Какая-то заваруха за воротами, я кинулся на Пола Коффи. Пол увернулся, а на его месте возник Дино Сиссарелли. Маленький, но здоровый как боров. Мой удар пришелся ему в лоб.

     - Упал?

     - От моего кулака его голова даже не откинулась назад! Пока я поражался, он провел ответный - прямо в нос. Вот я и рухнул. Лежал, смеялся, вся наша скамейка тоже хохотала. За два дня мне все губы разорвали, зубы повыщелкивали да еще и нос сломали. Все, говорю, хватит на сегодня.

108-е ОТДЕЛЕНИЕ

     - Когда-то вы признались, что бросили пить.

     - С 1992-го не прикасался. Ничего не вшивал и не кодировался, мог себе позволить в любую минуту. Но не видел ни повода, ни смысла. Надо было держать себя в форме. Пребывание в Америке  сильно на меня повлияло, поменялось отношение к работе. Сам себе сказал про выпивку: "Это мешает".

     - Прежде закладывали крепко?

     - Не каждый день, но в "Спартаке" всякое бывало. Могли придти на тренировку после веселья. А Борис Майоров все замечал.

     - Пьянству вратаря Ивашкина в том "Спартаке" посвящались целые собрания…

     - Было. Говорили: "У нас хоккей, или что?!" Как-то и по мою душу собирались. В отпуске сидели в ресторане компанией. Повздорили с какой-то молодежью - и человека четыре наших загремели в милицию.

     - В том числе и вы?

     - Меня-то, наоборот, гнали: "Иди отсюда!" Но как же я уйду, если товарища забирают?! Когда приехали в 108-е отделение на Пушкинской, пришлось писать объяснительную с остальными. Майор взял наши бумаги: "Свободны". Когда вышли, уж утро было. Солнце светило.

     - Что дальше?

     - Отпуск закончился, дней двадцать спустя отправился со "Спартаком" на сборы. Однажды вызывает Борис Майоров: "Пришла бумага из милиции. Вы, пьяные, подрались. Это нонсенс, завтра будет собрание, из команды отчислим…"

     - Протестовали?

     - Я вздрогнул: "Стоп-стоп, как же так? Посмотрите на число" - "Ничего не знаю, опорочил репутацию!"

     - Чем дело закончилось?

     - Выгнали меня из "Спартака". На следующий день вернули. А теперь у меня к пьянкам отношение конкретное. Стресс водкой не заглушишь, этот номер уже не прокатывает. От алкоголя в два раза тяжелее.

     - Вы повидали разных тренеров. С кем так и не смогли ужиться?

     - С Юрием Моисеевым в "Ак Барсе". В спорте такое случается. Взять хотя бы конфликт Шевченко - Моуринью в "Челси". Или еще пример: в том же "Ак Барсе" с Билялетдиновым воевал Ковальчук, позже - Зиновьев. Вот и мне с Моисеевым общий язык найти не удалось. Я не смог подстроиться под его систему. В "Спартаке", где много лет отыграл до этого, не было жестких рамок. А здесь неожиданно в 30 лет - будто за колючую проволоку попал. Моисеев пытался меня ломать, я - сопротивлялся. Но у меня в этой борьбе шансов не было.

     - Почему?

     - Решил разок поговорить с Юрием Ивановичем по душам. Он усмехнулся: "Бери бумагу". Я взял. Моисеев продолжает: "Пиши: "тренер всегда прав". На этом разговор закончился.

     - А с Кинэном конфликты были?

     - Нет. Я же с ним недолго поработал. Кинэн сразу заявил, что Прохоров у него играть не будет. Не скажу, что Майк недолюбливает русских. Просто из наших хоккеистов в фаворе у него были только звезды - Буре, Ковалев, Зубов… Тому же Буре, который не уходил у Кинэна с площадки по сорок минут, он говорил: "Играй сколько хочешь, главное - забей 60 шайб за сезон".

     - Тренер-то он сильный?

     - Конечно. Но логику его понять иногда было невозможно. Например, мог по пять раз за матч менять вратарей. На ровном месте спровоцировать конфликт с игроком. Деспотизм Кинэна проявлялся в мелочах. Он не терпел, если кто-то из игроков по ходу матча пытался подбодрить партнеров. Тут же срывался на крик: "Всем молчать! Здесь я - главный, никто не имеет права раскрывать рот!" Как-то, помню, Виталик Карамнов замешкался, вовремя не вышел на смену. Вместо него на лед выскочил другой хоккеист и допустил ошибку. Нам забили гол. Видели бы вы Кинэна в эту секунду! Карамнова он готов был разорвать. "Это ты проиграл мне матч! Вали отсюда!" - орал Кинэн. Отправил Виталия в раздевалку прямо в разгар игры.

     - Что с легендарным Бреттом Халлом вы в "Сент-Луисе" не поделили?

     - Кто бы спорил, Халл - великий хоккеист. Я больше не встречал игроков, обладающих настолько сильным и точным броском. Порой в голове не укладывалось, как Халл ухитрялся бросать - но почти всякий раз шайба залетала в ворота! А вот характер у Бретта - жуткий. Периодически у него крепко срывало башню, - и тогда не по себе становилось всем вокруг.

     - До драки у вас дошло?

     - Нет. Но всю тренировку Халл изводил меня нелепыми придирками. Когда в очередной раз услышал: "Эй, факин рашн, куда поехал?", терпение лопнуло. Тут как раз наступил перерыв, команда вернулась в раздевалку. Я поднялся, сделал тише музыку. Ребята замолчали, переглянулись. Я подошел к Халлу и на скверном английском выдавил: "Под лед тебя закопаю, если снова такое услышу…"

     - И что потом?

     - Тяжелая такая тишина. Из дальних углов раздевалки высунулись головы бойцов, которые за Халла могли горло перегрызть любому. Хоть чужому, хоть своему.

     - Вы испугались?

     - Нет. Некоторые игроки, видя мое состояние, еще на площадке шепнули: "Ничего не бойся. Делай с Халлом, что хочешь. Мы встанем за твоей спиной, и никто из "полицейских" тебе не помешает". Они-то видели, как Халл меня доставал.

     - Почему, кстати?

     - Чем-то не понравился. Я держался слишком независимо. А власть у Халла в клубе была безграничная.

     - Вас наказали?

     - На следующий день после речи в раздевалке откомандировали в фарм. И моя энхаэловская карьера покатилась вниз.

     - Как же Халл уживался с таким тираном, как Кинэн?

     - На первых порах Халл помалкивал и бегал как ишак, быстрее всех. Если прежде мог опоздать на тренировку, а тренера послать, то при Кинэне стал паинькой. Но долго так продолжаться не могло. Когда разругались, именно Кинэну, а не Халлу указали на дверь.

     - Что должен делать игрок, чтобы получить такую власть в клубе?

     - У Халла с владельцем команды были чудесные отношения. Бретту тот безгранично доверял.

     - В "Сент-Луисе" вас поражал Пол Каваллини - тот служил профессиональным хоккеистом и брокером на бирже одновременно.

     - Деятельный товарищ. Даже на тренировку приезжал в пиджаке и галстуке. Затем мчался в офис. Рассказывал - пару часов в день можно выкроить, чтобы заглянуть в компьютер. Просмотреть ситуацию на бирже, отследить котировки. Молодые хоккеисты сейчас ночами просиживают за ноутбуками. Не знаю, что они в интернете ищут, а Пол - зарабатывал деньги.

     - Вас к игре на бирже приобщил?

     - Это не ко мне. Там сплошная математика. К тому же я не настолько блестяще освоил английский, чтобы вникать в такие тонкости.

ЗА ШВЕДА - В КГБ

     - Компания друзей с годами поменялась?

     - Да. Но и хоккейный круг общения остался. Регулярно созваниваюсь с Колей  Борщевским, Игорем Болдиным, Валеркой Карповым, Серегой Голошумовым - был в "Спартаке" такой вратарь.

     - Из "Спартака" 80-х все при деле?

     - Да. Двоих, правда, уже нет. Сергей Капустин умер - сердце. У Сергея Агейкина была лейкемия. Сгорел за девять месяцев. Лешке Ивашкину поставили тот же диагноз. Но, слава богу, держится. На поправку пошел.

     - Говорят, когда играли в Швеции, хоккеисту на ваших глазах лезвием конька перерезали горло?

     - Погиб парень. Это произошло в матче команд первой лиги. Трансляции не было, поэтому почти никто эпизод не видел. Я бы о нем так и узнал из газет, если б на следующий день не приехал с "Ферьестадом" играть в этот город. Смотрим - на льду пятна крови. Нам и рассказали, что стряслось накануне. С того дня хоккеистам запретили выходить на лед без специальных ошейников.

     Самая ужасная травма на моих глазах случилась в "Пеории" - фарм-клубе "Сент-Луиса". Мишеля Монжо толкнули на ворота - и углом штанги парню срезало пол-лица. Без сознания доставили в больницу.

     - Откачали?

     - Да. Пришлось делать пластическую операцию. После нее узнать Мишеля было непросто - лицо стало совершенно другим. Как ни странно, в хоккей вернулся, но выше фарма не поднялся. Хотя игрок был толковый.

     - Что за проблемы с сердцем возникли у вас в Америке?

     - Почувствовал недомогание, обратился к врачам. Те осмотрели и выдали: "Голубчик, да у тебя, похоже, инфаркт". Отправили в клинику на обследование.

     - Представляем вашу реакцию.

     - Я был в панике. К счастью, диагноз не подтвердился. Оказалось, всего-навсего мышечный спазм. А сердце - в норме. Но два дня еще мурыжили в клинике. Когда выписывался, принесли чек. И тут действительно я был близок к инфаркту.

     - Почему?

     - 15 тысяч долларов - за три дня. Хорошо, страховка покрыла расходы. Это, впрочем, не самое страшное, что было в моей жизни. Дважды попадал в аварии. Первый раз в Подмосковье перевернулся на джипе. Сработала "подушка", но я был не пристегнут и вылетел через стекло на встречную полосу. Чудо - там не было ни одной машины. Сломал руку и ребра. Джип восстановлению не подлежал.

     - Второй случай?

     - Таинственная история. Ехал зимой по трассе Москва - Дон. Внезапно педаль газа ушла в пол. Машина начала резко набирать ход, хотя прекрасно знаю, что жал на тормоз. Дорога скользкая, но чтобы полноприводной BMW Х5 так понесло… Я въехал в зад убогой "четверке", за рулем которой сидел какой-то индус. Как она не перевернулась, ума не приложу - удар-то был сильный. А впереди я успел разглядеть обрыв. Уже открыл дверь, чтоб на ходу выпрыгнуть, как вдруг машина остановилась. В паре метров от края. Я был в шоке.

     - Немудрено.

     - Потом посмотрел по сторонам: у машин - пустяковые царапины. Мы с индусом живы-здоровы. Сели и поехали дальше. Мистика… Я так и не понял, что это было. Может, предупреждение? Какой-то "знак" свыше? Я к таким вещам отношусь серьезно.

     - В вашей жизни были "знаки"?

     - Да. Один случай едва не поставил крест на хоккейной карьере. Мне было лет 15, когда в наш класс пришел мальчишка из Швеции. Модная куртка, джинсы, фирменная сумка. А это начало 80-х - когда в стране ничего не было. Девчонки к ногам шведа падали штабелями. Стало обидно. И с приятелем накостыляли этому пареньку. Заодно отняли куртку и сумку.

     - Большой скандал?

     - Не то слово. Нас забрали в отделение. Завели уголовное дело. Пугали большим сроком. Дескать, мало того, что ограбление, еще и иностранный гражданин пострадал. Особая статья.

     - Чем кончилось?

     - Мама спасла. Договорилась как-то со следователем. В итоге обоим выписали условный срок. Дело легло в архив КГБ. И на пять лет я стал "невыездным". Пропустил молодежный чемпионат мира, другие международные турниры. Тренеры уже не вызывали в сборную, потому что знали - все равно Прохорову за границу дорога закрыта. Когда началась перестройка, наконец-то выпустили. С того момента - зарекся воровать. Для меня это был "знак". Понял, что, если впервые пронесло, на второй раз точно кончится плохо.