Чемпион Европы с туберкулезом и полуслепой защитник ЦСКА. Невыдуманные истории советского хоккея
Первая серия рубрики — здесь.
Был Ленин...
80-летие неповторимого и непревзойденного Всеволода Боброва (капитана олимпийской сборной по футболу 1952 года и олимпийской сборной по хоккею 1956 года) отмечалось с размахом в бизнес-центре на проспекте Мира. Всеволод Михайлович ушел от нас давно, на 57-м году жизни, но его немеркнущая слава собрала в тот декабрьский день элиту нашего спортивного прошлого и настоящего. По истечении часа-полутора, когда уже были произнесены банальные тосты во славу легенды и званые гости явно оживились и повеселели, ведущие вечера пригласили на сцену восемь именитых хоккеистов и попросили сказать пару слов про Боброва. Микрофон при этом звезды передавали друг другу. Задача не из простых — в двух словах сформулировать, кем для тебя был уникальный спортсмен и знаменитый тренер. Причем по мере выступлений задача только усложнялась, поскольку следовало не повторять то, что уже озвучивалось. Наконец настал черед восьмого выступающего — в прошлом защитника ЦСКА и сборной СССР, участника Суперсерии-72 СССР — Канада Александра Гусева. Даже тревожно мне стало: найдет ли достойные слова... показалось, что его слегка «штормит»...
— Ну вот был Ленин!..
Возникла пауза, с каждой секундой становящаяся неловкой. И при чем тут вождь мирового пролетариата?!
— ...И был Бобров!
Туберкулез на хоккейный лад
Был обычный рабочий день. Рутина ежедневной спортивной газеты. До планерки оставались считанные минуты, когда в дверь кабинета деликатно постучали. Вошел мужчина в годах, малого роста и худощавый, в очках с толстыми стеклами и, отказавшись присесть, вкрадчивым тоном огорошил с места в карьер:
— Леонид Юрьевич, я вот решился вас потревожить. По серьезному поводу.
— Пожалуйста, слушаю вас.
— Все дело в том, что я стал чемпионом Европы, когда у меня туберкулез был.
— Что-что? Не понял! Кстати, как вас величать?
— Владимир Николаевич. Фамилия — Елизаров. Вот я захватил с собой справки из туберкулезного диспансера. Здесь все прописано. Все официально, все с печатями.
И на моем умеренно прибранном рабочем столе с громоздкой печатной машинкой загадочный гость стал бережно раскладывать те самые свидетельства его уникальности в мировой хоккейной истории. Я был открыт для любого посетителя, тем более для такого необыкновенного.
— Ну как же это вообще могло произойти, Владимир Николаевич? Не могу себе представить. Извините — поверить не могу.
— Леонид Юрьевич, уважаемый, все очень просто. В те годы, в первой половине 50-х, московские клубы уже где-то в ноябре уезжали на Урал или в Сибирь; там же раньше лед появлялся. Искусственного льда вообще не было. Уезжали, чтобы загодя к сезону подготовиться. Я за ЦДСА (потом был ЦСК МО, а с 1960-го — ЦСКА. — Прим. Л.Р.) играл. Тарасов командовал. И вот мы утречком, когда еще ночной морозец сохранялся, пошли заливать каток. Кто был рядом — здоровяки, которым все нипочем. Повкалывали. И выпили. По-простому. Из граненого. Им-то что — ничего, а я здорово простыл. И простуду ту запустил. Через какое-то время, уже в Москве, доктора нашли у меня туберкулез. И то не сразу. Далеко не сразу...
— Ну а как же вас в сборную взяли? С такой жуткой хворобой?!
— Ну как-то взяли, сам не знаю. Я же скоростной был. За мной никто угнаться не мог. И маневренный, верткий такой. На любом пятачке крутил-вертел. «Русской ракетой» прозвали за рубежом! Значит, заслужил.
— И когда же чемпионом Европы стали?
— В 1958 году. Тарасов сборной командовал. Чемпионат мира канадцы выиграли, а мы золотые медали получили как чемпионы Европы. Вот и весь сказ.
Дважды проигранный спор
Спор и спорт. Звучит почти одинаково. А по смыслу и вовсе синонимично. Спорт же — это спор между теми, кто стремится стать победителем.
Спорт без споров немыслим. Собственно, на том и построена букмекерская индустрия. На неиссякаемом азарте болельщиков, каждый из которых знаток из знатоков. А вот пари среди действующих лиц, среди спортсменов, случаются нечасто.
Вот один крайне занимательный случай, ибо ничего подобного слышать не доводилось.
Середина 70-х. Накануне матча ЦСКА — «Химик» зашел разговор между воскресенскими форвардами Валентином Козиным (в 60- годы выступал за столичный «Локомотив» в одной из сильнейших троек страны Козин — В. Якушев — Цыплаков) и Владимиром Смагиным (форвард, выступал за ЦСКА, горьковское «Торпедо» и другие клубы). Отличавшийся амбициозным характером и игровой прозорливостью Козин возьми да и выпали:
— Если завтра Гена не отдаст мне пас, то это будет не Гена Цыганков!
«Мазандаранский тигр» — оригинальное прозвище уроженец Ванино получил, поскольку Москву заинтересовал, когда играл в Хабаровске. Ассоциация с тигром ясна. А полное прозвище отображало название популярного иранского фильма, вышедшего в 1968 году: о судьбе простого деревенского парня — борца, сделавшего головокружительную карьеру... Защитник ЦСКА и сборной СССР Геннадий Цыганков вполне оправдывал необычное и эффектное прозвище. Могучий, не жалеющий ни себя, ни соперника, стабильный, он котировался максимально высоко; на лед выкатывался вместе с Харламовым — Михайловым — Петровым. Тем поразительнее прозвучала реплика Козина, которая граничила с безрассудством. Мало того, Смагин какое-то время играл в ЦСКА и досконально знал Цыганкова; к тому же они с Геннадием симпатизировали друг другу. Естественно, он горячо возразил:
— Ни за что не поверю. Генка не напортачит!
Слово за слово — поспорили. Валентин предложил ставку — ящик коньяка, только армянского, считавшегося лучшим в стране.
И надо ж было такому случиться — в первой же смене «тигр» отдает пас через пятак, где ее будто специально поджидал Козин; бросил и попал.
Смагин повел себя как мужик, без промедления рассчитался по полной за проигранное пари.
Минуло время. Снова «Химику» предстоит сразиться с гегемоном — с ЦСКА. Смагин подходит к Козину и просит дать возможность отыграться. Тот отказывает, ссылаясь на то, что так не принято. Проигравший уговаривает победителя, который, однако, понимает, что вероятность второго кряду подарка от Цыганкова в виде паса ему на клюшку невелика, и потому предлагает снизить ставку: вместо коньяка — шампанское. Смагин на все согласен.
...Первый период — все чисто. Второй период — все чисто. А в середине третьего, возможно на фоне утомления, Цыганков в углу застрял, засуетился — Козин пошел на уловку и отклеился от Харламова, за которого отвечал, — Геннадий увидел свободного Валерия и пасует ему — воскресенский хитрец легко перехватывает шайбу, вылезает на ворота и распечатывает их.
После этого Владимир Смагин ни на какие пари не отваживался.
С широко закрытыми глазами
Безоглядность. Безоглядность, которая сродни неизбывному оптимизму и житейской смекалке, игровой хитринке. Черты русской натуры естественным путем передавались из поколения в поколения вместе с чисто хоккейными наработками.
Среди самых надежных защитников 80-х по праву котировался воспитанник ЦСКА Игорь Стельнов, двукратный олимпийский чемпион, чемпион мира; такая вот редкая пропорция титулов. Обладавший могучим, едва ли не былинным здоровьем, он ближе к финишу карьеры имел один неприметный физический недостаток. Зрение. Пользовался контактными линзами; тогда они в Союзе были большой редкостью.
Аккуратность, педантичность у Игоря Анатольевича если и присутствовали, то в малозаметной степени... Однажды приезжает на домашнюю игру в ледовый дворец ЦСКА. Выкатывается на лед и тут обнаруживает — а линз-то контактных нет! Оставил дома. Что делать?! Домой уже не слетаешь, хоть и сравнительно недалеко... Но где наша не пропадала! Нашел-таки выход, панике не поддавшись. Спокойно попросил своего напарника Игоря Малыхина: «Не волнуйся. Ты только подсказывай мне — где шайба и кто с ней. Разберусь». По словам Малыхина, «двукратный» обещание свое сдержал; легко разбирался с форвардами соперника. Никто бы не поверил в подоплеку происходившего...
Похвала за... провал
...Воскресенский «Химик» проигрывал матч за матчем. На турнирную таблицу не хотелось смотреть. Неудачная серия явно затянулась и породила в коллективе уныние и неуверенность в своих силах. Конца-краю этому не было видно. Ясно было, что в руководстве химического комбината царит недовольство командой...
Перед очередной игрой наставник команды Эпштейн зашел в раздевалку и вместо психологической накачки оживленно произнес:
— У меня для вас хорошая новость! Я только что из профкома. Мне там сказали, что на комбинате довольны командой.
— Да ладно вам, Николай Семенович, разыгрывать нас.
— Чистая правда! Идет экономия ваших премиальных.
Возникла пауза. Тишина сменилась взрывом дружного хохота. Команда вылетела на лед и разорвала соперника. Злосчастная полоса канула в прошлое, сменившись серией убедительных и значимых побед.
Продал «Волгу» ради выезда команды
В начале 90-х чего только не случалось... Главный тренер «Крыльев Советов» Игорь Дмитриев наладил двустороннее сотрудничество с японским клубом. Когда пришла пора лететь в Страну восходящего солнца, обнаружилось, что клубная касса пуста (за ее полноту нес ответственность крупный научно-производственный центр — Всесоюзный институт легких сплавов). И что же предпринял Игорь Ефимович? Продал свою «Волгу»! Ее получил как награду после золотой Олимпиды-88; ездил за ней в Горький на автозавод. Такой «бизнес» позволил совершить турне в Японию! Те деньги ушли на оплату авиабилетов туда и обратно.
Кто еще мог бы решиться на такое из представителей галереи видных советских наставников? Вопрос оставим открытым. А как смелое предположение — Всеволод Бобров да Дмитрий Богинов.
Всеволод Михайлович — широкая русская натура, любимец народа, яркая личность в разных жизненных проявлениях, обладал способностью к неординарным поступкам.
Дмитрий Николаевич — не менее широкая натура; дворянских кровей; сын контр-адмирала; доблестно прошел всю войну, выдержав испытания штрафбатом.
Удаль Волжская
Неудобный соперник. Неудобная команда.
Загадочная категория. Мало кто решится растолковать, в чем кроется это самое неудобство. И еще меньше тех, кто знает отгадку. Если она вообще существует.
В советском хоккее неудобных команд хватало. Достаточно упомянуть воскресенский «Химик» Николая Эпштейна для ЦСКА Анатолия Тарасова. Немало было занимательных «междусобойчиков». Сегодня что-то не слышно таких определений про загадочные взаимоотношения между командами. Оттого, полагаю, что ротация составов внушительная, игроки мигрируют туда-сюда в поисках лучшей суммы прописью в контракте; о каких психологических или тактических нюансах может идти речь касательно удобства-неудобства соперника?
Владимир Крикунов, один из самых востребованных тренеров российского хоккея, много сезонов провел как игрок в рижском «Динамо» у Виктора Тихонова:
— Для Риги самым неудобным был Горький. Ни с кем мы так не мучились, как с ними; никто так не досаждал нам. При всем уважении к «Торпедо», у нас ведь тоже очень приличная команда была. Мы и москвичам жару давали частенько. А как натыкаемся на горьковчан, так жди беды. Помню, обидели они нас в Риге сильно. Через какое-то время — выезд в Горький. Тихонов собирает команду: «Все — я знаю, как их обыграть!» И закатывает Виктор Васильевич собрание по тактике часа на два.
Приезжаем в Горький. А там торпедовцы ходят такие беззаботные, головы себе ничем лишним не забивают. Узнаем, что расслабились они после предыдущей игры и отдохнули по-волжски, что никаких накачек и собраний в команде не проводилось.
Мы такие напружиненные, сосредоточенные выходим на игру. Бьемся, стараемся. Из кожи вон лезем. И по новой получаем. По полной программе.
Ну что тут будешь делать?!
Наставления от пенсионера Тарасова
Финал Кубка Канады-81.
СССР — Канада. 8:1. Воспоминания на века!
Все кому не лень вспоминают хет-трик Сергея Шепелева в том финале. Однако никак не пойму, почему лень вспомнить то, что финалу предшествовало.
А предшествовал ему полуфинал против Чехословакии, который выдался крайне тяжелым. Итог — 4:1 — вовсе не отражал накала и содержания хоккея. И не пройди тогда сборная чехословацкий барьер, не видать нашей команде финала и триумфа, как и хет-трика Шепелева.
А сейчас заглянем в закулисье монреальского «Форума».
Накануне финала была тренировка.
По ее завершении в раздевалку шли игроки спартаковского звена Виктор Шалимов — Сергей Шепелев — Сергей Капустин. Три из четырех шайб в полуфинале значились в их активе. А навстречу им... Тарасов. Тарасов! Девять лет, как не работающий уже главным тренером сборной. Пожилой, с одышкой, опиравшийся на палку Анатолий Владимирович находился на турнире в статусе почетного гостя. В присущей только ему манере обратился к бойцам. Похвалил Шепелева, похвалил Капустина, а к Шалимову обратился неожиданным образом:
— Молодцы, ребятки! Вытащили игру с чехами. Но завтра битва предстоит. И вот что я вам скажу. Ты, Виктор, думаешь, завтра народ наш по телевизору будет за сборную болеть? Нет, Витя, дорогой, народ будет болеть за вас, за «Спартак», за то, как ваша тройка сыграет! Запомните. Учтите это. Не подведите!
Такой спич мог выдать только Тарасов!
Такую формулировку, такое явное преувеличение, такие слова мог придумать и так произнести только Анатолий Владимирович.
На то он и ТАРАСОВ!
...В финале из четырех первых шайб советской сборной, покуда счет еще не стал разгромным, три оказались на счету Сергея Шепелева.
Оригинальная месть
Олег Антонов — такой псевдоним дадим главному действующему лицу этой правдивой истории. Точные его данные проблематично установить, да и не имеет это значения. Он пытался пробиться в основу рижского «Динамо» в ту пору, когда подобное не казалось чем-нибудь недостижимым. Проявлял старательность и дисциплинированность; физически был развитым, особенно выделялся силой рук, а кистями, казалось, мог железо гнуть.
...На рутинной тренировке в адрес Антонова бывалый динамовец отпустил резковатую реплику. Олег не просто обиделся — закусился. Однако промолчал. Со льда ушел первым. На скорую руку принял душ и уже начал облачаться в цивильное, когда остальные неспешно стали возвращаться в раздевалку. Их-то в душевых кабинках ожидал малоприятный сюрприз. Вода не лилась! Как так, если они видели Антонова, смывшего трудовой пот?! О неисправности водопровода речь не шла... Оказалось, что никто из хоккеистов был не в состоянии открутить краны для воды. Никто! А все оттого, что Антонов намертво их ... закрутил! Такая немереная сила была в его кистях.
Несколько человек догадались, в чем дело, и взмолились:
— Олежик, ну пожалуйста — открути краны.
— Покуда этот хрен не извинится передо мной при всей команде, пальцем не пошевелю.
Сатисфакция была получена полнейшая.
Краше любой характеристики
Прозвища в России — это нечто! Это больше чем прозвище!
В советском хоккее прозвища раздавали налево и направо.
«Две холеры, три чумы»!
Самое броское прозвище, какое довелось мне услышать в нашем хоккее.
Невозможно догадаться — о чем и о ком речь.
А это — о двух динамовцах первого хоккейного поколения. Послевоенного. Оба отличались разгульностью, на льду чудили и вдали от него удержу не ведали. А три чумы — потому что на троих соображали.
Представим себе сценку: рассказываем скандинавскому либо канадскому хоккеисту про это самое прозвище — в ответ увидим застывшее лицо и не услышим даже междометия. Прозвище, данное сразу двум игрокам, да еще с названиями чудовищных болезней, эпидемии которых выкашивали в прошлые века миллионы...
...Лет пять назад я наткнулся на заголовок очень познавательной публикации краеведческого толка. И как-то невольно вздрогнул:
«Три горы, две дыры».
Это — о Хабаровске. Заголовок — о специфике местного рельефа...
Не дословное совпадение с тем самым прозвищем, зато структурно звучащее как под копирку.
Тоже смачно. Но про «холеру» и «чуму» покруче!
RSS