"Талант Дацюка раздражал меня". Один из самых известных провокаторов в НХЛ

 

Самые крутые близнецы мирового спорта. Они заканчивают карьеру

МЕЧТА

Я мечтал об этом с 5 лет. А теперь мне уже 21 год. И мое время на исходе.

Конечно, оглядываясь назад, понимаю, что тогда у меня еще было полно времени, но в сентябре 2001 года я знал лишь одно: игра, которую я люблю больше всего на свете. И моя единственная цель – НХЛ. Нет никакого запасного плана.

Мое сердце неистово колотится. Я приехал сюда, чтобы завоевать место в составе "Детройт Ред Уингз". Пробиться в Национальную хоккейную лигу. И тот факт, что люди считают этот состав "Красных Крыльев" одной из лучших команд в истории, явно не облегчает задачу. Я должен постараться отобрать работу у кого-то из игроков "Ред Уингз". У кого-то из игроков, которых тренерский штаб действительно хочет видеть в составе. И мне ужен несколько раз намекали об этом.

Это моя третья попытка, я уже провел два года в минорных лигах. Каждый год появляется новая группа новичков, которые делают мои шансы на успех все призрачнее. Я начинаю задаваться вопросом: "А достаточно ли я хорош?" Знаю, что большинство дадут отрицательный ответ. "Детройт" уже говорил мне "нет".

А ведь когда-то я чувствовал себя крутым. В детстве я играл за сборную Онтарио (это действительно большое достижение). В последний год юниорской карьеры на моем счету было 28 голов и 56 передач в 55 встречах. Для сравнения, мой сосед по юниорской лиге Онтарио, Джейсон Спецца, отметился 36 голами и 50 ассистами в лучший год выступления за "Уиндзор". Спецца был выбран под общим 2-м номером на драфте-2001. Его обошел только Илья Ковальчук, который сразу стал звездой НХЛ и заработал десятки миллионов долларов в составах "Атланты" и "Нью-Джерси", прежде чем вернулся в Россию. Попасть на драфт – это еще не гарантия успеха.

Я слишком хорошо это знаю, так как меня на драфте не выбрали вообще. В день отбора частичка меня верила, что появится хотя бы один генеральный менеджер, который увидит, что я могу дать его команде. Но внутренний голос говорил, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Так что не сидел тем вечером у телефона, а пошел на вечеринку. Когда вернулся домой, ни я, ни родители не упомянули о драфте. В общем, мы стали двигаться дальше. Нужно было ехать в тренировочный лагерь в статусе свободного агента.

Однако в глубине души это меня все же задело. Никто не хотел видеть меня в команде. Были выбраны почти три сотни игроков, но ни один генменеджер не пожелал потратить на Шона Эйвери даже пик 9-го раунда.

Что же... я понимаю, почему. Против меня говорило то, что я считался "плохим партнером по команде". Разве я увел у кого-то девушку? Разве я был эгоистом на льду? Разве я жестоко шутил над одноклубниками, наливая им острый соус в трусы?

Нет, ничего подобного. Просто в каждой смене я хотел победить. И не все разделяли мои взгляды на игру. Я же не стеснялся говорить им об этом в открытую. Кому нравится, когда его уличают в слабохарактерности или трусости? Так ко мне приклеилась репутация скверного партнера. В хоккейном мире это может стать черной меткой. Да, быть на хорошем счету – это хорошее качество. Только оно не поможет тебе выиграть борьбу за шайбу в углу площадки. И оно точно не спасет в драке.

Так что я не стремился стать лучшим другом для всех. Скорее, получилось все наоборот.

2003 год. Шон ЭЙВЕРИ в "Детройте". Фото REUTERS

 

"Не хотел умереть на льду на глазах тысяч людей". Самая жуткая травма в истории НХЛ

ЗНАКОМЫЙ

Зато в "Детройте" у меня было один хороший знакомый. Я знал, что Крис Дрэйпер рос в моем родном Скарборо. В сезоне-1997/98, когда Крис проводил пятый сезон в составе "Ред Уингз" (в том сезоне он выиграл второй из своих четырех Кубков Стэнли) мы занимались в одном тренажерном зале. Я играл за сборную Онтарио для игроков не старше 17 лет, которая формировалась под патронажем федерации хоккея Канады, так что к нам на тренировки заглядывали "элитные игроки".

У него было все: успех, деньги, любящая жена. Дрэйпер был хорошим мужем и щедрым человеком. Он близко общался с отцом, не забывал о друзьях, а если хотел оторваться, то мог заткнуть за пояс любого кутилу. Просто лучший. У Дрэйпса также была форма от "Детройта", что было чем-то невиданным для канадских пацанов в то время. Дрэйпер же не только щеголял в этой форме, но и охотно делился ею с нами. Я многому научился у него: дисциплинированности, целеустремленности, трудолюбию – он стал моим кумиром.

Также Дрэйпер был очень одарен физически. Он не был крупным парнем, что также подкупало меня в нем. И этот недостаток он компенсировал усердными тренировками и великолепной физической формой. Он был в числе первых новой волны фитнесс-маньяков в хоккее. Я провел с ним много тренировок и знаю, о чем говорю.

Дрэйпсу нравилось заниматься со мной, потому что я заставлял его выкладываться. Так что, каждый день приходя в тренажерный зал, он знал, что за ним будет носиться бешенный пес, который напоминает ему, что на его место в НХЛ найдется тысяча претендентов. Позже он признавался, что эти тренировки позволили ему продлить карьеру. Я же в то время работал изо всех сил, чтобы постараться не отстать.

Также мне помог один скаутов "Детройта", Джо Макдонел. Он выступал на позиции защитника и провел несколько матчей в НХЛ в составах "Питтсбурга" и "Ванкувера". Затем он отправился тренировать в юниорскую лигу Онтарио, так что знал о моих способностях. Мак всегда пекся о хоккеистах, вставал на их сторону. Он не был карьеристом – он просто хотел помочь молодым ребятам. И когда он заявил, что я должен попробовать свои силы в "Детройте", то я прислушался к его словам. Он не стал был обманывать. У меня была плохая репутация, но работа Мака заключалась в том, чтобы разглядывать потенциал в молодых игроках. И, советуя меня, он ставил на кон свою репутацию, свою работу. Я не мог его подвести.

Но даже с поддержкой Дрэйпера и Макдонела в тренировочном лагере 2002 года мне нужно было очень хорошо проявить себя. В тренинг-кэмпе все умели отлично играть в хоккей, иначе их туда бы не пригласили. И многие там меня знали, потому что с большинством мы пересекались в юниорской лиге. Иногда по ходу карьеры я мечтал, чтобы у меня была иная репутация, но именно это в свое время обратило на меня внимание, так что тогда я не собирался изменять себе. Я приехал, чтобы обо мне услышали. А плохая репутация лишь облегчает эту задачу.

 

"Заплачу 10 тысяч долларов любому, кто сделает его белым". Как в НХЛ пал цветной барьер

Я работал над этим с 12 лет. Именно в это время мои сверстники стали расти и набирать мышечную массу. Я же оставался малышом. Я стал слышать от тренеров, что "слишком мал". Это отличная мотивация. Так что, пока остальные становились больше и сильнее, я становился умнее и хитрее. Должен был найти способ, чтобы оставаться конкурентоспособным пока как следует не подросту. Последнего, кстати, так и не случилось.

Хоккей – это спорт неписанных правил, которые так сложны и запутаны, что никто не может прийти к окончательному согласию. Кто-то говорит о "коде", кто-то считает, то его вовсе нет. Но каждый считает что существует "правильный" принцип игры в хоккей (особенно канадцы, которые полагают, что имеют право диктовать всем свои условия и навязывать свое мнение в вопросе хоккея). Существует правило относительно того, как следует проводить силовой прием, как сильно и еще множество факторов: какой счет, сколько осталось до конца встречи, сколько осталось матчей до конца сезона... Каждый уверен, что нашел верный алгоритм действий, что у него есть ответы на все вопросы. И он упорно отстаивает свою точку зрения.

Честно скажу, для меня это не имеет значения. Но для меня это важно, потому что это очень важно для других людей. Нарушьте правила поведения и увидите, как это бесит соперника. И если он теряет голову, то парень вроде меня побеждает.

Я ничем не лучше. Если кто-то достает меня, то я хочу дать ему в морду. Но, если я гоняюсь за ним по площадке, то не выполняю свою работу. Пусть лучше он носится за мной и не выполняет свою работу. Это превращает меня в провокатора.

У меня существует три основных правила: определить лучшего игрока соперника, тафгая и провокатора.

Лучшего найти просто. Достаточно посмотреть на то, как он носит форму или на его прическу. Помните, как носил свитер Гретцки? Или развивающуюся шевелюру Амонти? Лучшие игроки обматывают клюшки белым тейпом или закатывают рукава. Все это бросает тебе в лицо: "Посмотри на меня, я отличаюсь, потому что я лучше". И хоккеисты привыкли защищать своих лидеров.

Не нужно быть специалистом, чтобы определить и тафгая. Вокруг этого человека витает определенная аура. Посмотрите на стаю собак. Все они знают, с кем из псов не стоит связываться, даже если он просто бегает рядом. Команды любят своего тафгая. Как и фанаты. Если ты проявишь к энфорсеру неуважение и не поплатишься за это, то хоккейный мир просто взорвется. И ему прощаются даже глупые удаления. Так что есть с чем работать.

2003 год. Шон ЭЙВЕРИ (справа) против "Стива ОТТА. Фото AFP

А теперь поговорим о провокаторах. Мой тип. От них пахнет страстным желанием проявить себя. Они не отличаются крупными габаритами и обычно работают активнее остальных. Это видно на раскатке, когда они носятся быстрее, просто получая удовольствие от нахождения на льду. И зачастую у них на лице красуется синяк или шрам. Это напоминание о том, что он подошел не к тому человеку и не в то время. Раздражать взрослых хоккеистов – это небезопасное занятие.

В общем, я определял три своих цели и начинал работать с ним поочередно. Я жестко прессинговал звездного игрока, мог стукнуть его исподтишка во время игры. Ткнуть крагой в лицо или стукнуть клюшкой по лодыжке... Так я здоровался на льду. Теперь он недоволен. Значит, недовольна и вся команда. (Знаете, как игроки постоянно твердят о том, что нужно просто выходить на лед и получать удовольствие от игры? Только не в мою смену).

Теперь переходим к тафгаю. Я могу засадить ему клюшкой сзади по ногам (там же нет прочных щитков?). И что он сделает? Скинет перчатки? Пожалуйста, если хочет заработать удаление, так как мои краги останутся на руках. Не забывайте, что моя работа – раздражать людей. И ничто не бесит тафгая больше, чем соперник, который отказывается "потанцевать". Другими словами, зачастую, моя работа состояла в том, чтобы не драться.

А в споре с провокаторами моим плюсом почти всегда было то, что я лучше умел играть в хоккей. Я получал время в большинстве и с удовольствием на регулярной основе напоминал об этом тому "бесполезному куску дерьма", который сидел на скамейке соперника. Я забивал гол или отдавал результативную передачу и показывал ему, что он тоже мог бы приносить пользу команде, если бы у него руки росли из правильного места. И если ты можешь спровоцировать провокатора, то ты все делаешь правильно.

2006 год. Шон ЭЙВЕРИ. Фото AFP

 

"Иногда к Овечкину относятся предвзято". Взгляд на рекорды русского суперфорварда из-за океана

КОНВЕРТ

Команды НХЛ проводят два тренировочных лагеря в межсезонье. В первом собираются новички, а во втором уже подтягиваются основные игроки. В 2001 году тренировочный лагерь "Детройта" выдался запоминающимся. Для меня это было сродни сражению за Кубок Стэнли. К началу основного тренинг-кэмпа я поставил всех на уши. Я снес голкипера Эндрю Рэйкрофта, что спровоцировало массовую потасовку. Я ходил по лезвию ножа, но это всего было частью моего плана. Клуб должен осознать, что я могу дать команде то, что ей нужно, привнести нечто новое: умение взбодрить коллектив, завести команду или настолько достать соперника, чтобы он начнет делать какие-нибудь глупости.

В том году у "Детройта" не было выбора в первом раунде драфта, но у них все равно был хороший пул проспектов, среди которых особенно выделялся парнишка по имени Павел Дацюк. Он был невероятно хорош. Понимал, что место в составе ему обеспечено, так что не волновался на его счет. Но его талант раздражал меня, что лишь подпитывало мое желание показать всем тем парням, которые думали, что им гарантировано место в команде просто потому, что они попали в тренировочный лагерь для новичков.

И это сработало. Меня пригласили в основной тренинг-кэмп.

Первым делом тебе вручают конверт с суточными – 86 долларов в день, чтобы ты не умер с голоду. Эти конверты наполнены не только купюрами, но и смыслом. Первый отсев происходит через четыре дня. Так что, если ты подсчитаешь полученное богатство и сумма будет значительно превышать ту цифру, которая равняется той, которую получаешь при умножении 86 на 4, то можешь быть уверенным, что ты никуда не уедешь. Капитан команды Стив Айзерман получал конверт с деньгами до конца тренинг-кэмпа.

2001 год. В игре Шон ЭЙВЕРИ (№42). Фото REUTERS

Я посчитал свои бумажки: 86 умножить на 4.

Это означало, что у меня будет шанс принять участие в первом контрольном матче "Ред Уингз".Точнее, в матче между двумя составами "Красных крыльев". Это мой шанс показать менеджменту и тренерскому штабу, на что способен 21-летний незадрафтованный нападающий, что он может дать команде, которая стремится выиграть третий Кубок Стэнли за пять лет.

Первое, что я мог показать – это трудолюбие. НХЛ стала уделять слишком много внимания габаритами, так что мне нужно чем-то компенсировать этот недостаток. Именно поэтому я стремлюсь всегда быть в оптимальной физической форме.

Одно из заданий – "тест на милю". Нужно пройти это расстояние как можно быстрее. Обычно, партнеры по команде, с которыми мне доводилось тренироваться раньше, особенно не утруждали себя в этом занятии. Но в этот раз я не мог обращать ни на кого внимание. Должен был заявить о себе. Поэтому бахвалился, что пройду это расстояние за 10 минут. Нельзя сказать, что я откровенно врал, потому что мой личный рекорд равнялся 11 минутам и 13 секундам.

 

"Улететь из России - лучшее решение в моей жизни". Откровения чешской звезды НХЛ

Еще в июне меня рвало в кустах после изнуряющих пробежек с Крисом Дрэйпером. Последние два круга я бежал уже в полуобморочном состоянии. Дрэйпс же подкалывал, мол, он не мог перестать смеяться, поэтому я у него и выиграл. Мне был 21 год, ему – 29. Самый расцвет сил. Считаю, что идеальный возраст хоккеиста – где-то 31 год. Именно тогда умственное развитие догоняет физическое. Если твоя голова работает, а тело – нет, или наоборот, то наступает конец. Я поклялся, что уйду из НХЛ прежде, чем это случится. Но для начала нужно было еще попасть в НХЛ.

Наш ростер был разделен на четыре команды. Два состава тренировались вместе, а потом расходились по раздевалкам. Затем происходила заливка льда и наступало время спарринга. Я настраивался на эту встречу, как на настоящую битву. Мое тело в оптимальном состоянии, и мы проводим решающий матч на пороге Судного дня, который для меня может наступить чрез 96 часов.

Кажется, моя жизнь стоит на кону. Если я облажаюсь, если получу серьезную травму, если разозлю кого-то из людей ответственных за решение, то на моей мечте можно ставить крест. Я не преувеличиваю. Три четверти жизни я посвятил хоккею. Что мне остается? Так что я настраиваю себя, что единственный шанс не неудачу, если я проиграю в своей игре. А я не позволю этому случиться.

Хорошо, что в отеле так хорошо кормят, потому что мне понадобится каждая капелька энергии. Я съел яйца, бекон, картофельные оладьи и тосты. Я отлично себя чувствую и готов вылететь на лед. Также я уверен, что ветераны, вроде Даррена Маккарти, встали не раньше 7.45, чтобы успеть на 8-часовой автобус.

Я обращаю внимание на Маккарти, потому что хочу быть похожим на него. Его внешний вид напоминает образ драгдилера из 70-х из какого-нибудь старого сериала, вроде "Старски и Хатч". И он одевается так, словно на дворе и правда 70-е. Больше кричащих яркости и шума, чем стиля. Да, его выбрали во втором раунде драфта и он выступает за "Детройт" с 1993 года, но он также исповедует жесткий стиль игры (хитует, дерется и может даже иногда забить гол). Как и я. Моя стратегия – достать его. И он тренируется со мой на одном льду, так что есть шанс показать себя во всей красе.

2007 год. Шон ЭЙВЕРИ. Фото REUTERS

Будучи ветераном, Маккарти спокойно относится к тренировочному лагерю. Для него это лишь легкая разминка перед регулярным сезоном. Ему нечего доказывать. К тому же, помните все эти неписанные правила? Одно из них гласит, что новичок (особенно незадрафтованный юнец) не пристает к ветеранам в тренинг-кэмпе. Опять же, я не хочу сказать, что растоптал Маккарти, но я точно не притормаживал, когда проводил против него силовой прием. Мак не свалился, в конце концов, он гораздо больше меня, но точно заметил. Никто в тренировочном лагере не играл против него так жестко давным-давно.

Я же хотел заявить, что не боюсь никого. Мак стал толкаться в ответ. Я понимал, что он не станет драться. Гораздо вероятнее, что он просто сломает клюшку о мою голову. Он достаточно умен, чтобы все объяснить новичку, не рискуя травмировать руки.

Маккарти быстро понял, с кем имеет дело. Помню, как после занятия Крис Дрэйпер смаковал этот момент. Он был очень близок с Маком, а месте с Кирком Молтби они формировали знаменитую Grind Line. В любой другой команде это была бы ведущая тройка. Но сейчас Дрэйпер не унимается: "Ты выбрал нужного парня. Сейчас разбудишь спящего медведя. И лучше тебе приготовиться, если хочешь протянуть до конца тренинг-кэмпа".

Я был готов. Не был так глуп и наивен, чтобы думать, что после такого знакомства с Маккарти смогу спокойно кататься по льду с низко опущенной головой. И я атаковал его не потому, что думал, что он не будет связываться со мной. Просто бился за свой шанс попасть в НХЛ.

Мак избрал интересную тактику отмщения. На все оставшееся время тренинг-кэмпа я превратился в его личного слугу: таскал вещи, наполнял бутылки водой, прогревал машину… А на следующий год в тренинг-кэмпе он врезался в меня с такой силой, что я чуть не пробил собою борт. Понимаю, почему он поступил так, и не жалуюсь. Это часть игры. И если Даррен Маккарти злился на меня следующие десять лет из-за того, что я влетел в него на тренировке в 2001 году, то меня это не пугает. И я не собираюсь ничего менять. Потому что это работает.