«Марло в раздевалке смотрел видео о себе и плакал. А я не мог поверить, что играю с такой легендой»

В первой части рассказа обозревателя «СЭ» о невероятном пути в большой хоккей самого неизвестного еще в начале этого сезона нашего энхаэловца, 23-летнего защитника «Сан-Хосе Шаркс» Николая Кныжова, — читайте о трех годах игры на открытом катке после того, как единственный крытый был продан губернатором его совершенно «нешайбового» Кемерова под торговый центр. О появившейся в 12 лет мечте об НХЛ после посещения матча «Чикаго» и раздевалки «Блэкхокс», учебе в американской школе и цепочке неудач в первый его заокеанский вояж — с 15 до 18 лет. Наконец, о совершенно кинематографической истории, когда в 19 он, игрок «СКА-Серебряных львов», попал в молодежку к Валерию Брагину на Суперсерию Канада — Россия и поучаствовал в победе 5:3 над командой юниорской Западной хоккейной лиги, которую тренировал Джон Паддок — тренер, который двумя годами ранее выставил его в «Реджайне» на драфт отказов.

Сегодня — о переезде Кныжова в Северную Америку, пути через АХЛ в НХЛ, который он прошел менее чем за сезон, тренировочном лагере вместе с Остоном Мэттьюсом и Коннором Макдэвидом, игре в одной команде с легендарным Патриком Марло и рекорде канадца по числу сыгранных матчей в НХЛ, экс-звезде сборной России Евгении Набокове и ее сегодняшнем форварде Александре Барабанове, рядом с которыми защитник находится в «Шаркс».

Защитник «Сан-Хосе», которого в начале этого сезона НХЛ не знал почти никто. Киношная история Николая Кныжова

Матч в Чикаго и возвращение в детство

В СКА Кныжову предложили трехлетний контракт — правда, двусторонний, с гораздо меньшей зарплатой в ВХЛ. Но даже односторонний его настроя не изменил бы.

— Даже если бы за океаном предлагали меньше денег, все равно бы поехал. Это же детская мечта, и наконец-то появилась реальная возможность ее осуществить. Я подумал, что другого шанса может и не быть.

— У тебя в детстве была любимая команда в НХЛ?

— Прямо любимой — не было, но за лигой следил. И была такая история. Приезжали с «Серебряными львами» в Нью-Йорк в 14 лет, и мне тогда очень нравился Дэни Хитли. Он тогда играл в «Сан-Хосе», и в семье, в которой я жил еще с двумя ребятами, нам предложили выбрать игрока и заказать по его майке в подарок. Я выбрал Хитли, и до сих пор у меня дома в Санкт-Петербурге висит это джерси «Шаркс»! Когда узнал, что буду подписывать контракт с «Сан-Хосе», собирал вещи и нашел ее. Подумал тогда: бывают же совпадения!

Еще перед плей-офф ВХЛ Кныжов позвонил своему агенту Дэну Мильштейну, и тот сказал, что есть команда, которая следит за ним еще с предыдущего октября. Это и был «Сан-Хосе».

— У меня не было трудного выбора. Подкупило их уважительное отношение ко мне. Тем более что «Шаркс» предложили контракт не на один год, а сразу на три, то есть с возможностью развития. В прошлом году я был не готов к НХЛ, реально это понимаю. А если бы приехал сюда позже, в 23-24 года, мне бы дали только однолетний контракт — и еще неизвестно, чем бы все закончилось. Я принял правильное решение и выбрал для него самое подходящее время. Мне здесь дают развиваться и ошибаться, а это тоже очень важно.

— Мильштейн также представляет в «Шаркс» интересы Барабанова и Мельничука. При этом долгие годы генменеджер «Акул» Даг Уилсон россиян не драфтовал. Как думаете, его хороший контакт с ним сказался на вашей судьбе?

— Наверняка это помогло. Тем и отличается хороший агент, что у него есть полезные связи и широкие возможности. Дэн не может выходить за нас на лед и доказывать право на место в составе, но хорошие отношения с руководителями клубов — это как раз то, что может дать игроку такой шанс.

Кныжов благодарен Мильштейну и за другое. У него в контракте прописана не максимальная для новичка зарплата, а около 700 тысяч долларов в год. И это помогло ему в концовке прошлого сезона получить первый вызов в основную команду. Несколько травм защитников заставляли «Акул» поднять игроков из фарм-клуба, но близость к потолку зарплат ограничивала в ресурсах. И если парни с максимумом для дебютантов под потолок не умещались, то Кныжов — тютелька в тютельку. Генменеджер Уилсон тогда позвонил агенту и сказал: «Поднимаем одного твоего клиента. Но не того, кто ты думаешь».

— Я всех нюансов не знал, только в этом году Дэн мне все объяснил. Он заранее продумал такое развитие событий и прописал минимальную сумму в контракте новичка. Существует небольшой шанс, что это сыграет роль. Мне этот шанс выпал, и мы им мгновенно воспользовались. У меня-то не было замашек — дайте 800 и больше. Да любой контракт в НХЛ, а вместе с ним — возможность играть и проявить себя!

В АХЛ Коля адаптировался тоже непросто. Поначалу один матч играл — два сидел. За полсезона не набрал ни очка — все-таки он и на это обращает внимание. Дополнительная сложность заключалась в том, что он был единственным защитником-новичком, то есть изначально седьмым, а то и восьмым защитником фарм-клуба «Шаркс». Был момент, когда не выходил на лед в семи играх подряд.

Особенно обидно было то, что как раз тогда к нему на Рождество приехали родители. Планировали, что вместе отметят праздник, посмотрят пару-тройку матчей сына и улетят домой. Но даже поражения «Барракуды» и пять-шесть пропущенных за игру шайб не заставляли ее тренеров поставить Кныжова на следующий матч. Так папа с мамой и уехали, не увидев Колю в деле.

— А не возникло желания подойти к тренерам и честно сказать: «Дайте шанс, тем более что ко мне родители из России приехали?»

— У меня другой менталитет. Никогда не буду просить включить меня в состав и уж тем более прикрываться присутствием родителей. Хотел играть, потому что заслуживал этого именно в хоккейном плане. Ничего тогда не сказал тренерам, а родители уехали очень расстроенные.

После этого я подошел к тренеру защитников и сказал ему в лоб: «Мы проиграли пять матчей подряд, я заслуживаю шанса. Может, сыграю херово, и тогда убирайте меня обратно, но — сыграю! То, что происходит, — нечестно по отношению ко мне». Тренер спокойно ответил, что верит в этих защитников, а дать нужного мне ответа пока не может. Так и не закончив этот диалог после тренировки, мы разъехались по домам. Я был очень злой и продолжал пахать, хотя мог легко опустить руки.

Параллельно с работой на тренировках Кныжов позвонил Мильштейну, объяснил ему сложившуюся ситуацию. Тот тут же набрал руководство за разъяснениями. В итоге через два матча Николаю дали шанс.

— Та ситуация мне очень напомнила историю в России, когда я кучу игр подряд не выходил. Вспомнил, как действовал тогда в «Серебряных львах», и просто концентрировался на каждой смене, тем более что у меня их было совсем немного. В том матче я отыграл около восьми минут — но отыграл идеально.

Мы победили, меня включили в состав и на следующую встречу. После этого я сыграл подряд все оставшиеся матчи сезона, не выпадая из состава. Накопившаяся злость на себя и всех вокруг помогла мне на льду, я нашел ей единственно верное применение. Вспомнил слова родителей, которые тогда в Питере не дали мне сдаться и опустить руки. Здесь я был один, но мне очень помогли их напутствия из прошлого.

Из «Барракуды», фарм-клуба, в том сезоне поднимали наверх разных защитников. Во второй половине Николаю начали планомерно увеличивать время — пять матчей подряд он проводил на льду не меньше 20 минут. Его уверенность распространилась настолько, что он начал регулярно выходить в меньшинстве. И как раз в тот момент в первой команде травмировались несколько защитников. Кныжов играл много и уверенно, а его зарплата, как уже сказано выше, вписывалась под потолок. Все совпало, и ему дали шанс. В первом матче он нервничал и совершал ненужные ошибки, во втором чувствовал себя гораздо увереннее.

А в третьем Кныжов вышел на лед арены в Чикаго. Той самой, на которую он еще 12-летним ребенком пришел посмотреть первую в своей жизни игру НХЛ, а затем увидел и раздевалку, и настоящий Кубок Стэнли, к которому нельзя было прикасаться. И это возвращение в детство тоже было очень кинематографично.

— До матча стоял на скамейке и боялся, что меня затрясет и вернется нервяк. Потом слушал гимн (перед всеми играми НХЛ гимны США и / или Канады в зависимости от того, какие клубы. — Прим. И.Р.) и смотрел на заполненные до отказа трибуны. У меня был бешеный прилив энергии, хотелось еще до старта выскочить на лед. Именно в этой игре окончательно успокоился и почувствовал себя в своей тарелке. Сказал себе: «Я могу на равных бороться с этими ребятами, могу быть в этой лиге!» И это было классное ощущение.

Но сразу после этого «Шаркс» полетели в Сент-Луис, и там их настигло известие о закрытии регулярного сезона из-за пандемии коронавируса. До плей-офф и даже раунда плей-ин «Акулы» не дошли, и следующие девять с лишним месяцев Кныжов только тренировался.

50 россиян в НХЛ — рекорд после локаута нулевых. Так много наших за океаном не было 17 лет

Волшебный эффект тренировок с Мэттьюсом и Макдэвидом

Когда стало понятно, что играть «Сан-Хосе» светит еще не скоро, Кныжов не подумал расслабляться. Вернулся в Аризону, сразу пошел в тренажерный зал, как только его открыли две-три недели спустя. Как он выражается, все эти месяцы он максимально инвестировал в себя. Ради мечты об НХЛ.

— Что сказал Боб Бугнер, увидев тебя в тренировочном лагере в декабре с восемью дополнительными килограммами мышечной массы?

— Да, он был удивлен, хотя в начале сезона ничего мне об этом не сказал. Но за несколько дней до окончания регулярки каждого хоккеиста по очереди вызывали на беседу по итогам сезона. И Бугнер признался: «Если бы в прошлом сезоне я сказал тебе, что ты будешь играть в каждой смене против Маккиннона, мы бы оба посмеялись. Когда ты пришел в лагерь, тебя изначально не было в составе, по плану ты должен был играть в АХЛ. Но ты заслужил это место, отработав все лето, и мы были удивлены твоим прогрессом. У тебя огромный потенциал, продолжай так же работать и просто хорошо делай свое дело!»

— Это был разговор один на один?

— Нет, там присутствовал весь тренерский штаб. В том числе Евгений Набоков.

— И каково пришлось против Нэйтана Маккиннона?

— Трудновато, конечно. Он особенный игрок и отличается от остальных. Но все равно чувствовал себя довольно комфортно. Знаю, что минимум в восьми раз из десяти смогу против него нормально отзащищаться. Перед игрой нам показывали видео о сильных сторонах первого звена «Колорадо», его уловках. И это крутое ощущение — когда знаешь, что тебя ставят целенаправленно против одного из лучших звеньев и хоккеистов НХЛ. А еще круче — когда с этим справляешься.

Может, Кныжову это удалось еще и потому, что с определенного момента он не смотрит на суперзвезд лиги снизу вверх. Летом в Аризоне проходил тренировочный лагерь, в котором он, сыгравший на тот момент всего три матча в лиге, катался вместе с Коннором Макдэвидом, Остоном Мэттьюсом, Джонатаном Тэйвзом и другими известными хоккеистами.

— Как ты попал в этот лагерь?

— Мэттьюс в тот момент занимался в Аризоне с тем же тренером по физподготовке, что и я. Тренировки были индивидуальные, один на один. Остон работал с девяти до десяти утра, я — следующий час. На одно из занятий я пришел чуть раньше, и он сказал: «Кныж, у нас есть лед сегодня с часа до двух, приходи». Конечно, я в ту же секунду согласился. Мы начали ближе общаться, он звал на все тренировки. Все лето потом катался с ним и с другими ребятами. И до плей-офф, в которое попал его «Торонто», и после.

Кныжов считает Мэттьюса лучшим игроком лиги по борьбе за шайбу, не помнит, чтобы он из угла площадки выезжал без нее. И не упустил возможности спросить, как это тренируется, — для защитников-то это не менее актуально, чем для форвардов. Остон дал пару дельных советов.

Много познавательного было и в самом наблюдении за звездами, их поведением и профессионализмом. Вроде бы лето, обычное катание, когда никто не выкладывается на двести процентов и почти нет силовой борьбы. Но Николай, приезжая на каток за полчаса до тренировки, видел, что Макдэвид уже разминается. Выходил на лед центрфорвард «Эдмонтона» тоже на 10-15 минут раньше всех и всегда делал свой набор упомрачительных упражнений на технику, прежде чем, уже разогретый, начинал заниматься с остальными.

— Сама ситуация, что такие ребята приехали в этот лагерь в Аризону и мы все вместе катались, очень сильно помогла мне психологически. Когда меня подняли в НХЛ, я сильно нервничал, было как с Дацюком, которому я боялся отдать пас на четыре метра. А тут, покатавшись полтора месяца бок о бок с суперзвездами лиги, я понял, что они такие же люди, с ними можно спокойно играть и общаться. И они тоже, бывает, ошибаются.

У нас часто были маленькие игры — три на три, два на два и даже один на один. И за полтора месяца лагеря я так расслабился, что по ощущениям начал вливаться в эту компанию. При том что играл в НХЛ всего неделю, выпил всего чашку энхаэловского кофе, можно сказать. И, когда пришел в лагерь «Шаркс» перед сезоном, нервозность сразу испарилась. Я получал удовольствие от каждой секунды на льду.

— Были моменты, когда вы были втроем в одной команде: Макдэвид, Мэттьюс и ты?

— Были. Под конец лета у нас была одна смена, когда вышли вместе. Мэттьюс отпасовал мне, и я из-за спины отдал передачу, зная, что там Макдэвид. Коннор забил. Мэттьюс меня похвалил, сказал, что хорошо разыграли. В такие моменты и понимаешь, что если ты ментально раскован и не боишься ошибиться, то можешь играть на этом уровне. Когда я забил первый свой гол в НХЛ в ворота «Миннесоты», Мэттьюс мне написал: «Это Остон, поздравляю с первой шайбой, продолжай в том же духе». Было очень круто получить такое поздравление от лучшего снайпера сезона.

Когда стало понятно, что раньше зимы новый сезон не стартует, Кныжов засомневался: может, стоит все-таки тоже поехать за игровой практикой в Европу? Но все-таки решил, что важнее подготовиться физически, нарастить так необходимые защитнику-«домоседу» килограммы мышц. А прогресс в игровом мышлении пришел как раз за счет этого лагеря с Мэттьюсом и Макдэвидом.

Теперь оставалось получить шанс в «Шаркс» и использовать его.

После отличного тренинг-кемпа Николая незапланированно оставили в первой команде — а тут защитник Шимек получил небольшую травму и не смог выйти на стартовую игру регулярки. На его место поставили Кныжова. Тренер Бугнер сказал ему: «Поздравляю, что попал в команду из лагеря. Завтра будешь играть. Много наставлений тебе давать не буду. Просто выполняй свою работу и делай так, чтобы нам было трудно убрать тебя из состава».

К третьей игре уже выздоровел Шимек, но и Кныжова оставили. Тут он и понял: вот он, шанс зацепиться. Десять матчей, пятнадцать...

Николай гнал от себя мысль, что он игрок основы и нравится тренерам, потому что она могла ему навредить. Каждый день приходил в раздевалку, смотрел на состав как в первый раз, проверял, есть ли он там, — даже точно зная, что предыдущий матч отыграл хорошо.

Переход на каждый новый уровень даже внутри одной команды — это волнение. В середине игры Кныжову говорят — выходи с Карлссоном. Он выходит, его слегка потрясывает, он где-то чуть недорабатывает, его возвращают в третью пару. Тренеры ничего не говорят, но он сам додумывает: значит, не получилось.

В 20-м матче сезона Николая, наконец, поставили со звездным шведом с первых минут.

Вышел в первой смене — отдал неточный пас в простой ситуации. Во второй — то же самое. В третьей — неправильно сыграл позиционно и допустил опасный бросок. После чего его опять опустили в третью пару к Шимеку, а к Карлссону подняли Власика. После матча подошел Набоков: «Что тебя трясет с Карлом играть? Расслабься, он такой же человек».

Через матч — еще один шанс, и тут уже все сложилось лучше. Смена за сменой, период за периодом, игра за игрой — так все постепенно и наладилось. С тех пор — уже 30 матчей в одной паре. Всю вторую половину сезона.

— Ты ведь не кого-нибудь, а Марка-Эдуарда Власика превзошел, который самого Овечкина наглухо закрывал в Сочи-2014 и на Кубке мира-2016 в Торонто!

— Не знаю, превзошел или нет, мне еще работать и работать до его уровня. Человек многого достиг, при этом в любой паре он выходит, не жалуется и делает свою работу. В меньшинстве в последнее время вместе выходим — и я многому учусь. Вообще, стараюсь от всех защитников какие-то детальки собрать и в свою игру перенести.

Недавно общались с Власиком один на один после ужина в Колорадо, я его обо всем расспрашивал, мучил, наверное, минут сорок. Спрашивал, что нужно, чтобы задержаться в НХЛ на столько лет и постоянно быть в составе. А ему тоже было интересно рассказывать. Он дал мне очень много советов, которые оставлю при себе.

Общаться даже с партнерами в этом году можно было весьма лимитированно. Сезон для полноценного дебюта у Кныжова получился весьма специфическим, и потому не могу не спросить, делал ли он вакцину от ковида.

— Нет, не стал рисковать. Несколько одноклубников привились по ходу сезона и жаловались на ухудшение самочувствия. Если вакцину не сделают обязательной, то, скорее всего, прививаться не буду.

— Что происходило в «Шаркс» из-за пандемии?

— Дошло до того, что нас разбили по группам. Шесть-семь игроков сидели в нашей главной раздевалке, еще столько же — в тренировочном зале, а остальные — вообще в гардеробной, в том числе и я. Одно время все командные собрания проходили удаленно, мы подключались к ним через iPad. Каждый открывал планшет, брал наушники, и через Zoom начинали общаться. Даже перед игрой собрания проходили не в раздевалке, а удаленно. Только в перерывах были все вместе.

Легендарный канадец переписал вечный рекорд! Он так и не выиграл Кубок Стэнли, но вошел в историю

Слезы Марло и русские «Акулы»

Кныжов открывает рот от удивления, когда я рассказываю, что был на арене в Сан-Хосе на первом матче Патрика Марло в НХЛ — в октябре 1997-го против «Эдмонтона», когда он играл в четвертом звене с Андреем Назаровым, а дубль сделал Виктор Козлов. Николай тогда еще даже не родился!

Для Коли Марло — это мегалегенда, человек, который в этом году побил рекорд Горди Хоу по количеству матчей в лиге. И Николай в том самом рекордном матче забил гол! Да и первое свое очко в НХЛ набрал, отдав пас на Марло, а тот — на Логана Кутюра.

— Находиться с Марло в одной раздевалке, на одном льду — уже очень круто. До сих пор не верится, что играю с такой легендой. В 41 год Патрик ни в чем не ставит себя выше других ребят, он такая же часть команды, как и мы все. Очень добрый человек, от него никогда не услышишь негатива. Постоянно следит за своей рутиной, делает перед игрой то же самое, что 15 лет назад. Приходит раньше всех в раздевалку, на тренировках выполняет все то же, что и остальные, без малейших скидок.

Реакция Патрика на тренерские подсказки — такая же, как моя. Слушает, выходит на лед и выполняет. Это очень дорогого стоит, когда человеку 41, он сыграл в НХЛ больше всех за всю историю, но при этом говорит, что ему еще есть чему учиться. Он любит игру и из-за того, что выполняет все ее маленькие детали, хоккей ему все возвращает.

— Как его поздравляли в Лас-Вегасе, когда он этот рекорд установил?

— У нас были майки и кофты в честь Марло. Помню, мы сели в раздевалке в Вегасе перед игрой, потушили свет и включили специальное видео, которое для него сделали. Было очень трогательно, я чуть не заплакал. А он — я видел — сидел и реально плакал. Я смотрел на это — и мурашки бежали по спине.

На следующей домашней игре, естественно, было большое видео на кубе, поздравления, семью его крупным планом на большой экран вывели. А еще мы с ребятами скинулись деньгами и после окончания последней игры сезона подарили ему специально сделанную картину, на обратной стороне которой — наши имена.

Из россиян в НХЛ, помимо игроков «Шаркс», Кныжов еще ни с кем близко не познакомился — в том числе и из-за всех ковидных ограничений. Но ему и пары фраз на льду пока достаточно, чтобы почувствовать себя счастливым. От Владимира Тарасенко, например. Или короткий разговор с коллегой по амплуа Ильей Любушкиным из «Аризоны» — когда закончилась серия матчей «Сан-Хосе» с «Койотами», тот подъехал к Кныжову и предложил как-нибудь увидеться — знал уже, что Коля каждое лето тренируется в Аризоне.

А вот с чем у него точно нет никаких проблем — так это с русским общением в «Акулах». Много лет в «Шаркс» не драфтовали и не звали россиян. Были времена Макарова и Ларионова, Назарова и Козлова, Набокова и Королюка... Потом наши люди в Сан-Хосе мелькали, но долгой памяти о себе не оставляли — защитник Семенов, форвард Голдобин. Но с прошлого года ситуация начала меняться, и недавно включаю матч «Акул» с «Аризоной», а в составе хозяев — сразу четверо россиян: вратарь Мельничук, защитник Кныжов, форварды Барабанов и Чехович. Да еще и латыш Балцерс с американцем русских корней Хмелевски. И легенда «Шаркс» Набоков в роли тренера вратарей.

— Когда я был маленьким, самым запоминающимся турниром стала не Олимпиада, а чемпионат мира 2008 года в Квебеке, — говорит Кныжов. — Набби там на воротах стоял. Мне было 10 лет, мы еще жили в Кемерове, и я смотрел финал с родителями. Было три часа ночи, и накануне вечером батя говорил: «Спи, не буду тебя будить, слишком поздно». Но в итоге я проснулся и смотрел игру до конца. До сих пор помню эмоции, когда ребята сравняли и Илья Ковальчук забил победный гол в овертайме. Сейчас не могу поверить, что с Женей общаюсь, можно сказать, по-дружески.

— В «Шаркс» Набоков — «папа» для всех русскоязычных?

— Он очень сильно нам помогает! Помимо самого спорта, часто шутит на русском, разряжает обстановку, просто разговаривает с нами. Честно говорит, что ты делаешь не так, и мы с ним в ответ предельно откровенны. Как-то я одну игру закончил с показателем полезности «минус 3». Причем мы выиграли — 6:4, Саня Барабанов в первом же своем матче за «Шаркс» забил победный гол. После игры ко мне в раздевалке Набоков подходит: «Передай Саше Барабанову — я его в зале видел, — что он отлично сыграл, молодцом. А ты сыграл херово!» Он всегда говорит то, что думает, и это подкупает. Мы посмеялись с ним и начали готовиться к следующей игре. Поддержку и наставления Жени чувствуем ежедневно.

— Так и называете его — Женей?

— В прошлом сезоне на «вы» обращался, Евгением Викторовичем называл. Но это Америка, здесь все проще, отчеств нет. Со временем перешел на «ты». Ему так тоже приятнее и удобнее. Иногда называем его как канадцы и американцы в команде — Набби.

— А с главным героем ЧМ-2008 Ковальчуком успели познакомиться?

— Пока нет. Но от Леши Мельничука знаю, что он офигенный мужик, как командному игроку ему цены нет.

— Реалистично ли тебе, думаешь, попасть в олимпийскую сборную в Пекин-2022, если энхаэловцев туда все-таки пустят?

— Там, конечно, большая конкуренция. Но, думаю, шанс есть, даже несмотря на то, что пока не играл во взрослой сборной. Сейчас те же Влад Гавриков и Никита Задоров на голову выше меня в плане достижений, но в следующем сезоне мы будем находиться в одной лодке. Думаю, все будет зависеть от того, как будет играть каждый из нас в отдельности. Я бы с удовольствием попробовал себя на таком уровне. Это суперпрестижно! А то, что ребят из НХЛ «закрывают», не дают поехать на Олимпиаду, как это было в Пхенчхане, считаю нечестным по отношению к игрокам. Потому что многие мечтают об Олимпиаде с детства. Надеюсь, что сейчас разрешат поехать.

На ЧМ-2021 Кныжов мог дебютировать в национальной команде — интерес к нему был, тем более что с Валерием Брагиным по сезону-2017/18, Суперсерии и МЧМ он хорошо знаком. Но в межсезонье Николаю пришлось пойти аж на две операции.

— Одна, более серьезная, — нужно удалить так называемую спортивную грыжу. Вторая, попроще, — на голеностопе. Мечтаю сыграть за сборную на чемпионате мира — но, к сожалению, уже в другой раз.

— На ЧМ в Латвии тебе теперь остается болеть за одноклубника и по СКА, и по «Шаркс», олимпийского чемпиона Александра Барабанова.

— Да, и у него тоже есть чему поучиться. Он не нервничает, спокойно выполняет свою работу. Тихий парень в плане своих достижений, не кричит направо и налево, а работает так же, как все. Уверен, у него в «Шаркс» хорошее будущее. Я разговаривал с Дэном Мильштейном, когда Сашу сюда обменяли. Он рассказывал, что в «Торонто» ему не давали много играть, но он не ныл и продолжал пахать. Когда ребята так делают, хоккей им все возвращает. Вот он и закончил сезон в «Сан-Хосе», играя в первом звене и набирая очко за игру.

— В «Сан-Хосе» сейчас прямо филиал СКА. Мельничук и Барабанов вообще питерцы, ты там несколько лет провел, Набоков — тоже поиграл. Воспринимаешь Санкт-Петербург как родной город?

— Потихоньку начал. Родители мои живут там, я провел много лет... Когда возвращаюсь в Россию, первым делом еду именно в Питер. Но Кемерову всегда остается место в моей душе.

— С Рудольфом Балцерсом и Сашей Хмелевски тоже по-русски разговариваете?

— С Саней чаще по-английски, а Руди без проблем поддержит диалог на русском. Я сам познакомился с ним только в этом сезоне, а Ваня Чехович играл с ним до этого и рассказывает, что еще пару лет назад тот очень плохо говорил по-русски. Представляете, в Калифорнии рядом с нами научился! Балцерс вообще говорит на пяти языках — латышском, русском, английском, норвежском и шведском. Не знаю, как это возможно.

Саша уже здесь родился, но его родители очень хорошо говорят по-русски, поэтому он разговаривает на обоих языках. Хотя ему явно есть над чем работать в этом направлении. Он очень смешно говорит, с акцентом из русской чебуречной (улыбается). Если прочтет это интервью, то наверняка посмеется. Мы его часто подкалываем на эту тему.

Пока Кныжов снимает квартиру в Санта-Кларе, в четверти часа от SAP Center, вместе с еще одним прошлогодним дебютантом НХЛ Максимом Летуновым, тоже прошедшим нестандартный путь в лигу — через студенческую NCAA. Центрфорвард Летунов также впервые уехал в Америку в 15 лет, так что у парней много общего. Они сдружились прошлым летом во время пандемии: Кныжов сказал одноклубнику, что в Скоттсдейле есть лед и зал, приехали игроки НХЛ, предложил приехать в Аризону и готовиться вместе. В этом году они сделают то же самое.

Насколько небанальна была дорога Николая из Кемерова в Сан-Хосе, настолько оригинальны и мечты. Ни от кого еще такого не слышал. Кто-то говорит о Кубке Стэнли, кто-то об олимпийском золоте. Но Коля оригинален и тут.

— Мечтаю сыграть сначала пятьсот, а потом тысячу матчей в НХЛ. Смотришь, как поздравляют в команде с тысячной игрой, и у человека — слезы на глазах. И ты понимаешь, какая это дорога и насколько это круто.

...Сезон-2036/37. 38-летний ветеран «Сан-Хосе Шаркс» Николай Кныжов в матче с действующим обладателем Кубка Стэнли «Сиэтл Кракен» проводит свою тысячную игру в НХЛ, и все — в одной команде. На льду рядом с ним — любимая жена, двое детей и родители. На куб новенькой арены в Сан-Хосе выводят видео с первым Кубком Стэнли в истории «Акул», взятом при участии Ника, — и тот решающий, не достигший цели убойный бросок соперника, под который бросился Кныжов. Заполненная арена встает и ревет. По его лицу текут слезы. Мечта сбылась.

Как же хочется, чтобы у этого открытого и душевного парня в карьере и жизни сложилось если не в точности, то хотя бы примерно так.