«Не хочу быть хоккеистом четвертого звена. Палкой, которая стреляет раз в год». Большое интервью Никиты Гусева

Никита Гусев — главный российский новичок НХЛ. Летом «Вегас», которому принадлежали права на форварда, обменял его в «Нью-Джерси», и экс-нападающий СКА подписал двухлетний контракт с «Девилз» с зарплатой в 4,5 миллиона долларов в год. От команды Гусева ждали в этом чемпионате прорыва, но старт получился провальным — шесть поражений в шести матчах. Сам Никита набрал в них 3 (2+1) очка, но в некоторых матчах выходил в четвертом звене и получал небольшое игровое время. О дебюте в НХЛ Гусев рассказал в большом интервью обозревателю «СЭ».

Дьявольский провал. За такую игру тренера Гусева скоро выгонят

Поражения, тактика

— Предсезонка — одно, регулярка — совсем другое. Какие впечатления от первых настоящих матчей?

— Не очень. Не лучшим образом сыграли свои матчи. Надо прибавлять, надо лучше действовать в своей зоне. И мне, и всей команде.

— Форвард системы «Нью-Джерси» Михаил Мальцев рассказал тут, что главный тренер «Девилз» Джон Хайнс просит крайних нападающих играть низко, и вам приходится в таком случае блокировать броски, а вам это не нравится.

— Блокировать броски никто особо не любит. Просто надо грамотно располагаться в своей зоне, чтобы помогать защитникам. Системы игры разные. Мальцев сказал то, что он сказал, но никому не нравится ловить на себя броски. Особенно когда ты оказываешься у своих ворот, а защитник от синей линии бросает. Не самая приятная штука. И рикошеты обидные могут случаться.

— Хайнс прямо требует, чтобы вы не поджимали защитников соперника?

— Такая тут система игры. Специфическая. Не хочу особо в тактику влезать.

— Вы говорили, что у «Вегаса» тактика строится примерно до красной линии. А дальше — больше импровизация. Что у «Нью-Джерси»?

— Чтобы точно сказать, чем отличается наша система, мне надо матчей 10 сыграть. Потому что я все прекрасно понимаю в нашей системе, но не могу сказать, это лучше или хуже. Слишком мало матчей. Соперники ведь все по-разному играют. Кто-то — «каждый с каждым», кто-то позиционно обороняется, кто-то идет на соперника с шайбой двумя. Потихоньку разберемся, что и как лучше.

— Как вы умудрились проиграть «Виннипегу», ведя в четыре шайбы?

— Да вот так. В своей зоне надо лучше играть. Новая для многих система, люди привыкают.

— Илья Михеев тут повторил расхожее мнение, что НХЛ — это как другой вид спорта. Что на счет вас?

— Честно скажу, очень большая разница. Здесь редко люди играют за счет смены скоростей. Обычно просто — вперед, вперед, вперед, и все. Совершенно другой хоккей.

— При этом Крэйг Мактавиш говорит, что в НХЛ играют в более горизонтальный хоккей, чем в КХЛ. В более содержательный.

— В зависимости от команды. Тактика у всех разная, установки тоже. Вот с «Баффало» мы встречались — они реально хорошо в пас играли. И в средней зоне часто поперек. Причем у них получалось.

— А в «Нью-Джерси» подобные поперечные передачи под запретом?

— Их тяжелее... Не буду этого говорить, ха-ха.

— Хорошо. Тогда так: есть какие-то внутренние запреты на те или иные действия?

— Вроде бы нет такого. Но все равно ты должен находиться там, где тебя просят находиться. Отсебятина не допускается. Имеется в виду отсебятина в плане тактики — если ты без шайбы. Если наоборот, главное — не терять ее на синих линиях. А что ты должен ее куда-то в конкретное место отдать — нет такого вроде.

— Вроде.

— Вроде — потому что у каждого свое понимание игры.

— Егор Яковлев, выступавший в прошлом году в «Девилз», сказал, что у вас могут быть проблемы. Потому что у Хайнса специфическое понимание хоккея.

— Ну, вот, скажем, меня на матч с «Филадельфией» поставили на правый фланг. А я говорил, что уже 10 лет играю слева.

— Но ведь когда мы разговаривали с вами на чемпионате мира, вы говорили, что готовы играть справа. И что даже навык такой есть.

— Я готов, просто это сложно делать с листа. Когда я играю справа, не всегда в своей зоне занимаю правильную позицию. Потому что, во-первых, площадка меньше, а во-вторых — правый фланг. Привычки-то с левого. В остальном разницы большой нет. Я даже успел понять, что легко могу играть на правом краю. Просто надо понять, как свои сильные качества там использовать. С «Филадельфией» мы многовато играли без шайбы, и мне все-таки было непривычно. Если ты десять лет катался по одним рельсам, тяжеловато сразу на другие перебраться, практики побольше надо. И желательно — с шайбой. Так-то мне вполне может быть комфортно справа. Какие-то вещи там в теории даже удобнее проделывать. Просто я привык играть слева, закрывать зону с неудобки. Поменять резко навыки — это за один день не делается.

— С «Филадельфией» ведь могли и зацепиться. Но то Картер Харт чудеса творил, то тупо не попадали — и с вашего паса в том числе.

— Есть такое. Моменты у нас были. Обидно — еще и потому, что ты отдаешь, там не забивают, и тебе говорят после игры: у тебя один бросок. И никто не замечает, что ты три или четыре потенциально голевых паса отдал, потому что шайб после них не было, и ничего с этим не сделаешь. Но партнеры благодарят. Хишир вот поблагодарил за пас в матче с «Эдмонтоном».

Никита Гусев. Фото AFP

Великий защитник, каких в России сейчас нет. Он играл в лучшей пятерке в истории хоккея

Хьюз, четвертое звено

— В первом матче партнерами были Хьюз и Братт. Во втором — Буквист и Заха. В третьем — Хишир и Холл. Дальше были Руни и Братт. Успеваете хоть в лицо их запомнить?

— Так мы проигрываем, поэтому тренеры меняют состав, ищут лучшие сочетания. Подбирают партнеров, способных сделать друг друга сильнее. Поэтому и перестановок столько. Но это все-таки мое предположение.

— Вариант с Хьюзом и Браттом удивил. Три низкорослых нападающих, не способных похвастать физической мощью. И это еще мягко говоря.

— А что в этом такого? Не вижу тут ничего странного. Если малогабаритные, значит, должны играть за счет движения и контроля шайбы. Другое дело — как это получается.

— Но забили вы, когда мощный Заха вышел вместо Хьюза.

— Так сложилась ситуация.

— В ваших словах сквозит грусть. Хотя если судить по вашей игре — печалиться поводов особых нет.

— Честно — радоваться тоже нечему. Ну, забил условно «Эдмонтону». Да — это хорошо, но играть-то в целом надо лучше. Когда ты в четвертом звене и выходишь два-три раза за период — это тяжело. В том плане, что редко появляешься. И когда тебя все-таки выпускают, ты выглядишь не так хорошо, как мог бы, если бы все время находился в игре. Поэтому нет никакой радости от того, что я забил или вроде неплохо провел матч.

— То есть вы успеваете остывать между сменами?

— Тут ведь еще три коммерческих паузы. И они длиннее, чем в Европе. Считай, после каждой паузы на льду появляется первое звено. И только через две смены, если ничего вдруг не произойдет, подойдет твоя очередь. И то не факт. Вроде все тебе нравится, комфортно играть, партнеры интересные, но проявить себя так, как мог бы и хотел бы, не получается. Плюс — порой там тебе шайбу забросили, ты побежал за ней, но подбор за соперником, ответная атака, снова заброс, и вот ты шайбу так за всю смену и не потрогал. Даже возможности побороться за нее не было.

— Вы просили Братта сделать вам скидку, когда «Эдмонтону» забили?

— Да я ему еще с лавки начал орать. 35 минут ждал выхода на лед со всеми перерывами. Был очень злой, выскочил на лед ну и просто воткнул. Если бы больше играл — вряд ли щелкнул бы. Наверное, искал бы других продолжений. Что до Братта, то я хорошо понимаю, что он хочет и что делает на льду.

— Братт, когда перешел в «Нью-Джерси», начал заниматься с психологом, и у него поперло. Вы не задумывались о помощи психолога?

— Да я спокоен в принципе. Понимаю, что бывают разные ситуации, и игра не всегда зависит от того, как хорошо ты играешь.

— Когда партнеры постоянно меняются — очень важна коммуникация. Обсуждаете с партнерами, что будете делать и как? Условно, вы объясняли Хьюзу с Браттом на правах старшего, что и как лучше делать?

— Обсуждал с ними комбинации, работу на вбрасываниях. Что-то предлагаю — по продолжениям в разных ситуациях, что-то прошу их. Например, если есть возможность войти в зону с шайбой — чтобы они ее не забрасывали. К примеру, с «Ойлерз» был такой момент, когда мы шайбу отобрали, убегали в атаку «четыре в два», и человек берет — и с красной линии делает заброс. И ты бежишь за шайбой. Грубо говоря, теряешь время, при том что и так редко на площадке появляешься. Вот что человеку сказать в такой ситуации? Для него — может, он и правильно сыграл. Потому что он весь в игре, проводит много времени на площадке, и эта атака для него не последняя из числа тех, что могут хорошо закончиться. Но я считаю, что надо дорожить моментами, когда можно что-то создать. Однако происходит по-другому.

— Может, таким было тренерское задание?

— Вбрасывать шайбу при выходе «четыре на два»? Как вы себе это представляете?

— Ну, может быть, его персонально попросили действовать максимально просто в конкретной игре.

— Не знаю, не знаю. Мне кажется, тут вопрос в понимании игры. Если нет шансов что-то сделать — вбрасывай, никто слова не скажет. Полно моментов, когда надо просто пробросить шайбу по борту. А когда есть шанс что-то сделать — надо делать.

Никита Гусев. Фото AFP

Тренер «Нью-Джерси» зажимает Гусева? Никиту сослали в четвертое звено, но он все равно забил

Макдэвид, большинство

— Как вам Коннор Макдэвид?

— Немного в ступор ввел тем, как оборонялся против меня в овертайме. Он не пытался отнять шайбу, а просто ждал, что я сделаю. С одной стороны — это хорошо. С другой — непонятно, чего ждать. Но это интересно. С точки зрения того, как он игру читает и что в принципе делает. Жаль, что мое звено против Макдэвида не играло, хотя его тройка выходила каждые полторы минуты. Я на все это смотрел с лавки.

— Так ведь места в первом ряду. И как вам?

— Леон Драйзайтль очень понравился. Очень прилично играет, именно играет: он понимает хоккей, открывается. Видно сразу, что они с Макдэвидом хорошо с шайбой действуют. Им даже не приходится отдавать сложные передачи, нет каких-то невероятных подкидок, достаточно открываться друг под друга.

— Пи Кей Суббан сказал, что Макдэвид крут тем, что с шайбой двигается быстрее, чем без нее. Заметили это?

— Да он в принципе быстро двигается.

— Но не было ощущения, что рядом с вами какой-то невероятный фрик?

— Он хорошо играл против нас, но ничего фантастического не делал, просто быстрый и умный хоккей.

— Может, в этом и есть его уникальность.

— Сто процентов в этом и есть. Он хорошо держит шайбу, открывается и не делает ничего лишнего.

— Долго ругались на себя, когда шайба с крюка сошла в серии буллитов против «Эдмонтона»?

— Нет. Потому что с таким же успехом мог в щитки бросить, и исход был бы точно таким же. Я хорошо знаю Микко Коскинена. Он меня хорошо знает. Знал, что он будет между щитков закрывать. Поэтому хотел его обмануть — показал, что буду между щитков бросать, потом сделал шаг в сторону — и тут он их уже раскрывал. Все получилось, кроме броска. Может, лед немножко помешал. Его тут перед буллитами не заливают.

— У «Девилз» удивляет вход в зону в большинстве. То в офсайд забирается кто-то, то потеря сразу на входе, то встать не можете. Не отрабатывали?

— Мы тренировали, может, не так много. Но, честно говоря, мы не во всех матчах в зону-то в принципе в большинстве входили. В регулярке я нормально там встал только в первом матче, когда сразу же бросил. Больше такого, чтобы все оказались в зоне на своих местах, по-моему, и не было. Мы пока так ни разу и не забили в большинстве, и в меньшинстве у нас около 50 процентов. Мягко говоря, все не очень хорошо. И игра в неравных составах — одна из главных причин, почему мы не побеждаем.

— Из-за чего проблемы-то? В раздевалке, может, не очень хорошая обстановка?

— В команде все хорошо. Не сказал бы, что что-то не так. Во всех матчах можно реализовать численное преимущество, аккуратно играть в меньшинстве и побеждать.

— Вы хоть и играете по 10-12 минут и находитесь в четвертом звене, но получаете большинство, выходите «четыре на четыре» и «три на три». Этому можно радоваться или этого мало?

— Хочется не быть хоккеистом четвертого звена, палкой, которая раз в год стреляет, а стабильно играть и набирать очки. И в принципе — такая возможность есть. Причем я чувствую, что могу быть продуктивным на этом уровне.

— В НХЛ ощущаете, что чемпионат несравнимо ровнее, и любой может разнести любого?

— Да, тут любая команда может обыграть любую. Может что-то случиться в игре, и все перевернется: одна попрет, а другая встанет.

— Когда впервые вживую увидел матч НХЛ, для меня было откровением то, как в этой лиге люди круто бросают. Если сравнивать с КХЛ.

— Может, это в нашей команде так, но я не видел такого, что прям «вау». Когда Антон Бурдасов в КХЛ бросает, то реально я вижу силу. Когда он с кистей бросает, то иногда даже шайбу не замечаешь. У нас в «Нью-Джерси» вроде ничего сверхъестественного никто не делает. Бросают хорошо, но не более. Понятно, что в игре у тебя не всегда получается бросить с удобной позиции. Но если ты уже на ползоны, то должен забивать. Так это воспринимается, и в этом есть, конечно, отличие.

Никита Гусев. Фото AFP

97-й номер, Кучеров

— Вы не спрашивали у Джека Хьюза, почему он взял 86-й номер? Понятно, что его любимый 6-й занят капитаном Энди Грином, но вариантов-то все равно было полно, а он выбрал номер Кучерова, редкий для НХЛ.

— Не спрашивал, ха-ха. Мне просто не интересно. Было б интересно — спросил бы. А так — это такой же вопрос, как с моим номером и номером Макдэвида. Поэтому я не вижу смысла его задавать.

— Сколько раз у вас спрашивали про 97-й номер?

— Ребята особо не спрашивали. Пресс-атташе однажды подошел в один из первых дней тренировочного лагеря и сказал, что ко мне есть один вопрос от прессы. Он как раз про номер и был. Я ответил, что просто люблю 97-й. Он засмеялся, сказал «все понятно» и ушел.

— А сама ситуация, что это так широко обсуждалось, вас забавляла? Мол, как так, какой-то Гусев берет номер Макдэвида.

— Я очень спокойно отнесся. 10 лет играл под номером 97. И не считаю нужным его менять.

— Уже обвели в календаре кружочком 30 октября?

— Нет. А почему я должен эту дату обвести?

— Потому что у вас матч с «Тампой». А против Кучерова вы никогда в жизни не играли.

— Это еще так далеко. С ближайшими бы матчами разобраться. Надо хоть побед несколько добыть, освоиться. А потом уже в календарь смотреть — с кем мы и когда играем. Нет, интересно, конечно, будет. Мы на днях с Никитой разговаривали. Посмеялись. И еще не раз поговорим. И обязательно встретимся.

Английский язык, американские шутки

— Как с бытовыми делами?

— Все хорошо. Единственное — долго мебель ждал в квартиру. Живу где-то в 15 милях от арены. Через мост — Нью-Йорк. Из окна квартиры виден Манхэттен.

— Примерно там же, где жил Яковлев?

— Примерно. Он жил чуть южнее — в другом районе.

— Дорого?

— Очень.

— У Яковлева стоила 5 тысяч долларов в месяц. У вас сколько — 10?

— Нет. Но дорого. Да еще и квартир с мебелью не было. Пришлось ждать, пока ее привезут.

— А на выездных матчах как? По факту у вас второй контракт, и вам положен отдельный номер. Или селят с кем-то?

— Нет. Я один живу. Меня насчет этого даже не спрашивали. Но, думаю, они сами все понимают.

— Почему спросил — мало ли, с кем-то специально селят, чтобы вы практиковали английский.

— Мне в раздевалке практики хватает. И вообще на выезде общения достаточно. По-русски я только дома разговариваю. Когда на арене — только английский и ничего кроме английского. Мне хватает. Приходишь в 9 утра, в час-два уходишь. Пять часов практики — прилично.

— И как прогресс?

— Не очень быстро он идет, но по крайней мере я все понимаю. Как минимум — в хоккейном плане. И если мне задают вопросы по хоккею — спокойно отвечаю. Если надо что-то спросить или переспросить — всегда спрошу. По телефону тяжело разговаривать — потому что ты не видишь человека. А так проблем не наблюдается. Вот интервью я давать не готов. Я могу, конечно, но пока мне не хочется. Потому что не могу полностью выразить свои мысли так, как надо. А хочу, чтоб «от и до».

— Чтобы достичь такого уровня, нужен как минимум целый сезон. А то и больше.

— Ничего страшного, ха-ха.

— Вы боитесь, что вас недопоймут или неправильно поймут?

— Я не боюсь этого. Я хочу отвечать, как мне надо. А не как я смогу. Мне так будет проще, когда я буду полностью все понимать. И уметь думать на английском.

— Успели с кем-то подружиться в команде?

— Я со многими ребятами хорошо общаюсь.

— Это в основном европейцы или североамериканцы?

— Со мной рядом Симмондс в раздевалке сидит, поэтому я очень много с ним разговариваю. А так — с европейцами побольше. Тем более, у нас их много. Заха вот тоже рядом со мной сидит — по другую сторону. Так что больше всего у меня общения с Уэйном и Павлом — и до тренировок болтаем, и после. Хорошо общаемся.

— Суббан в раздевалке зажигает?

— Бывает. Иногда даже в перебор уходит, как мне кажется, но на самом деле — это в любом случае позитив в команде.

— Что подразумевается под перебором?

— Даже не знаю, как объяснить. Может, это только лично мне кажется немного лишним. Не хотел бы в детали вдаваться. Но парень он позитивный.

— А вы успели привыкнуть к американскому юмору?

— Пока некоторые вещи вызывают недопонимание. Потому что, на мой вкус, не все у них тут шутки смешные.

— Приведите пример.

— Давайте без примеров.

— А над вами как-то подшучивали?

— Да вроде нет. Не то чтобы не трогают, какие-то шутки в мой адрес были, но ничего серьезного.

Никита Гусев (справа). Фото USA Today Sports

«Вегас», аналитика

— У вас был обстоятельный разговор один на один с Джоном Хайнсом?

— Конечно, мы общались. И не раз. Я когда прилетел, он и Сергей Брылин меня встречали в аэропорту. Пока на арену ехали — час с лишним разговаривали. И после этого регулярно встречались. Не так, чтобы по полчаса, но минут по десять общались.

— Он объяснял, что хочет видеть в вашем исполнении?

— Нет. Спрашивал меня, как я обустроился. Спрашивал, что я вижу по игре команды. Ему было интересно мое понимание нашего хоккея. Допустим, провели матч. И на следующий день он спрашивает: что по поводу игры, почему, на мой взгляд, у команды не получилось то-то и то-то, что я думаю по каким-то аспектам. Однажды спросил, в чем, как я думаю, причины нашего поражения. После победы спросил, почему выиграли — по моему мнению.

— Про видение хоккея? Как вы видите игру команды?

— Нет. Да и по таким вопросам я бы старался помалкивать. Мог бы что-то не то сказать, ха-ха.

— Есть ли что-то, что удивляет или кажется крайне необычным в жизни клуба?

— На самом деле нет. Я ведь знал, куда еду, знал, чего ждать. И с самого начала все соответствует ожиданиям. Единственное — с языком проблемы в плане различных документов. А это бытовые дела. Но мне в этом помогают, и с этим я уже успел разобраться. Так что все хорошо.

— «Вегас» — первоклассная организация с точки зрения отношения к игрокам. За тебя делают все, даже машину моют. Как в этом плане «Нью-Джерси»?

— Машину здесь не моют, ха-ха. Но в остальном — примерно так же. Во всем помогают. Если тебе что-то нужно — только спроси. Не то чтобы выполнят любой каприз, но помогут обязательно. В этом смысле все прекрасно и понятно. Допустим, мне нужна была помощь в поиске квартиры — помогли. И в других вещах тоже, когда просил.

— У «Вегаса» владелец — Билл Фоули — очень близок к команде. Как с этим в «Нью-Джерси» — Джош Харрис, условно, появляется в раздевалке?

— Нет вроде. Тут точно не так, как в «Вегасе». В «Голден Найтс» Фоули и завтракал с командой, и время проводил. Здесь такого нет.

— Вы уже успели проникнуться существующей там парадигмой: сыграли матч и через полчаса о нем забыли?

— Когда будет условно 60-й матч, тогда, может быть, и начну забывать. Но ведь все равно ты анализируешь, что и как сделал, чего не сделал. Смотришь после каждого матча свои смены. Чтобы тебе было легче в плане понимания. Даже не знаю, как быстро смены выкладывают, потому что смотрю их на следующий день. В день матча хоккея и так хватает. А на следующий заходишь на почту — там по периодам разложены все мои смены. И можно посмотреть любой отдельный эпизод, если вдруг нужно. Можно — всю игру.

— В сборной было похоже?

— Примерно. Кому нужно — заходил через приложение. Я обычно заходил к ребятам, брал ноутбук и смотрел свои 15 минут. Или, скажем, смотрел только большинство. Смотря что мне нужно было на следующий матч.

— В плане технологий что-то поражает воображение?

— В принципе — все привычно. И не сказал бы, что для меня что-то было новым, что для меня что-то открыли удивительное.

— К аналитике в НХЛ в целом посерьезнее относятся — это факт. Вам какие-то цифры дают? Ведут ли бросковые метрики? Считают ли входы в зону с контролем?

— В перерывах говорят, сколько мы сыграли в зоне нападения, сколько — в зоне защиты. По вбрасываниям цифры. Но чтобы, например, Корси (продвинутая бросковая статистика. — Прим. «СЭ») считать — такого нет. Считать-то наверняка считают. Но чтобы кто-то сказал, что кто-то плохо сыграл с точки зрения Корси, я не встречал. За статистикой в целом следят, но не так серьезно. Может, это только пока так. А потом изменится.

— У Михеева была смешная история, когда он только в «Торонто» приехал: после тренировки он снял коньки, специальный человек подошел и забрал их, так Илья в ужасе выдернул обратно. Потом ему объяснили, что за всеми собирают все вещи, приводят их в порядок, чтобы голова об этом не болела.

— У нас то же самое. Я стараюсь более-менее аккуратно с вещами, но пока не особо получается, ха-ха. Я ж привык: разделся, бросил форму, пошел в душ, все свои дела сделал, и перед тем как уходить — все развесил. А тут если форму бросишь, приходишь — а уже все по местам висит. Вроде и удобно, а вроде и немного стыдно, что ты все разбросал, и за тобой кто-то все это убирает. Хочется поаккуратнее.