Как Овечкин забил легендарный гол, который называют лучшим в истории НХЛ. Истории Зубруса о 20-летнем Ови

Ровно 14 лет назад, в ночь с 13 на 14 апреля 2006 года по московскому времени, 20-летний новичок НХЛ Александр Овечкин забил свой 50-й гол в сезоне. Он стал четвертым в истории лиги хоккеистом (после Майка Босси, Джо Нуиндайка и Теему Селянне), которому удалось выбить полтинник в дебютном году. В итоге Ови забьет 52 шайбы, наберет 106 очков и в гонке за «Колдер Трофи», приз лучшему новичку, опередит Сидни Кросби.

О том, как это Овечкину удалось и как вообще будущий суперснайпер делал первые шаги в НХЛ, — это интервью обозревателя «СЭ» с форвардом тогдашнего «Вашингтона» и партнером Александра по звену Дайнюсом Зубрусом. Более того, одна из двух главных — наряду с Дарюсом Каспарайтисом — легенд литовского хоккея стал автором первой голевой передачи Овечкину в НХЛ, великолепно отпасовав ему из правого угла площадки под бросок в одно касание в стартовом матче сезона-2005/06 с «Коламбусом».

Зубрус провел более чем достойную карьеру. За 19 сезонов в НХЛ на счету универсального форварда, выступавшего в шести клубах (дольше всего — восемь лет — за «Дэвилз»), 1293 матча и 591 очко в регулярных чемпионатах, более ста игр в плей-офф. Дважды он участвовал в финалах Кубка Стэнли — пусть оба раза, за «Филадельфию» против «Детройта» в дебютном для него 97-м и за «Нью-Джерси» против «Лос-Анджелеса» в 2012-м, в них и проиграв.

Его спортивная жизнь даже вместила в себя выступления за две сборные. В 2004 году Зубрус — кстати, вместе с Овечкиным — сыграл за Россию на Кубке мира, проводимым НХЛ и не являющемся официальным соревнованием ИИХФ. На его счету — один из двух голов нашей команды в проигранном четвертьфинале с США. А много лет спустя, уже не выступая ни за один клуб с сезона-2016/17, Дайнюс в 2018 и 2019 годах сыграл за литовскую сборную на чемпионатах мира в первом дивизионе, причем в первый раз — дома, а во второй — уже будучи... президентом федерации хоккея Литвы. Первым лицом национального хоккея он остается и сейчас.

Мой звонок нашел 41-летнего Зубруса в родной Литве, где он и укрывается от коронавируса. Дайнюс охотно согласился поговорить о первых шагах Овечкина в НХЛ, и разговор, признаюсь, превзошел все ожидания.

«Спускаюсь — а там Овечкин со слезами на глазах. Один. И говорит: «Извините, что не смогли вам помочь«

Первые недели в Америке Саша жил дома у генменеджера «Вашингтона»

— Вы познакомились с Овечкиным на Кубке мира в сентябре 2004 года, где вместе играли за сборную России? — вопрос Зубрусу.

— Да. Помню, когда «Вашингтон» в том году выиграл драфт-лотерею, все уже говорили, что «Кэпиталз» это очень нужно. Потому что игрок такого калибра, как Саша, может поменять всю хоккейную культуру в городе. Ни для кого не было секретом, какой это талантливый игрок. На том Кубке мира он был самым молодым хоккеистом сборной и, по-моему, сыграл не все матчи. При этом, по-моему, забил.

— Да, словакам в третьем периоде выигранного 5:2 матча в группе. Всего он на Кубке мира провел две встречи из четырех — ту игру и четвертьфинал со сборной США.

— Но все-таки в той опытной команде (с Дацюком, Ковальчуком, Ковалевым, Яшиным, Гончаром, Каспарайтисом, Марковым. — Прим. И.Р) его трудно было на льду выделить. А в коллективе было видно — хороший, в лучшем смысле простой пацан. Общаться с ним было легко.

После Кубка мира в НХЛ был большой локаут. Он играл за московское «Динамо», я — за «Ладу» из Тольятти, мы как раз проиграли им в финале. Не помню, чтобы Саша сделал в нем что-то особенное. Но у динамовцев вообще команда была хорошая — Дацюк, Афиногенов, Марков. Не могу сказать, что она строилась вокруг Овечкина. Он был хорошей, но еще не такой определяющей частью очень сильной команды, как тот же Дацюк.

— После того сезона он подписал контракт с «Авангардом», но «Динамо» повторило те же цифры — и Овечкин уехал в «Вашингтон». По словам Владимира Крикунова, не повтори «Динамо» омского предложения — и следующий сезон Ови провел бы не в «Вашингтоне», а в «Авангарде». Он вам когда-нибудь об этом что-то говорил?

— Нет. Вообще о таком не слышал. И считал, что у него есть только одна цель — играть в НХЛ и расти уже там. Может, ошибаюсь — но мне казалось именно так.

Потом мы приехали на тренинг-кемп в Вашингтон — первый для Саши. Сразу после приезда он сначала поселился у генерального менеджера «Кэпиталз» Джорджа Макфи — кажется, на пару недель. А я жил от него недалеко — и еще перед лагерем заезжал, брал Сашу на тренировки. С первых его дней в Северной Америке мы подружились и много общались. В течение почти двух лет до моего обмена мы много играли в одном звене, и получалось у нас неплохо.

— А почему он жил дома у Макфи?

— Саша был задрафтован под общим первым номером, и клубу важно было ему помочь. Джордж его уже знал, до, во время и после драфта уже, наверное, сто раз с ним встречался. Обычно клуб начинает платить за игрока в гостинице за два-три дня до начала тренинг-кемпа. А Саша приехал за одну-две недели. И вместо того, чтобы оставить его одного где-то в отеле, откуда он черт знает как будет добираться на тренировки, генеральный менеджер взял его к себе.

— В тренировочном лагере Овечкин быстро влился в коллектив? И на льду, и в раздевалке?

— Да вообще не помню проблем. Он по натуре такой человек, что с ним легко. Ему хотелось общаться с людьми, он и сам любил пошутить, и не обижался, когда над ним шутили.

Как складывались матчи в тренинг-кемпе — не помню, зато отлично помню одну из его первых смен в НХЛ против «Коламбуса». Он бежал за человеком (защитником Радославом Сухи. — Прим. И.Р.) в форчек — и так вбил его в борт, что заградительное стекло разлетелось!

— Это была даже первая смена, 38-я секунда.

— Точно! В тот момент я понял, что это очень необычный для России и вообще Европы игрок. И в силовую может сыграть, и гол забить, и отдать, и обыграть... Силовая часть игры у него есть — и, более того, она ему нравится. Для НХЛ это очень хорошо.

Саша еще в чем молодец? Когда что-то не получается на льду, иногда нужно в кого-то воткнуться. Или даже чтобы в тебя воткнулись. Силовые приемы помогают включиться в игру. Мы иногда об этом говорили, что иногда даже такие моменты, а не голы, меняют игру. И он порой сам ощущал, что это ему нужно. Ловил кого-то — и перебрасывал через борт, чтобы лучше себя почувствовать.

— Команда офигела, когда это разлетевшееся стекло увидела?

— Думаю, да. Других не спрашивал, но я точно офигел. Мы на скамейке смеялись после этого — вот как парень возбудился от дебюта в НХЛ! Обычно европейцы — это чистые технари. А тут как дал — человек стекло разбил и сам чуть через него не улетел.

«После МЧМ пришлось поговорить с родителями Саши, чтобы они на него повлияли». Каким был Овечкин в 17-18 лет

Чтобы быстрее выучить язык, Ови попросил поселить его на выездах с североамериканцем

— В 2004-м, учитывая, что драфт был до Кубка мира, и на турнир Овечкин поехал уже в качестве будущего игрока «Кэпиталз», Макфи не просил вас там побольше общаться с ним, вводить в курс дела — в общем, выражаясь по-советски, взять над ним шефство?

— Тогда — нет. А вот уже после локаута и Джордж хотел, чтобы я заезжал за Сашей и брал его на тренировки, и тренер Глен Хэнлон тоже просил уделять ему внимание. Я тогда был единственным русскоговорящим игроком в команде — Сергея Гончара поменяли в последнем сезоне перед локаутом. И Макфи, и Хэнлон доверяли мне, видели, как я тренируюсь и отношусь к хоккею. Они просили не то чтобы учить Сашу, но подсказывать ему, если есть какие-то вопросы.

Помню, что у Овечкина уже был неплохой английский, когда он только приехал. Но, чтобы выучить его еще лучше, Саша сам попросил, чтобы его на выездах селили с североамериканцем. Его соседом стал нападающий Брайан Уиллси. Первый год они в гостиницах жили с ним.

— Хотя запросто мог бы с вами, но не пошел по пути наименьшего сопротивления.

— Да. Со мной ему, понятно, было бы легче. На второй год, когда английский он уже подучил, мы уже селились вместе. А то, что произошло в начале, мне даже понравилось. Честно говоря, немногие ребята приезжают из России в Америку с таким подходом. Далеко не все сразу стараются выучить английский, у многих дома — российское телевидение, все друзья — русские, и так далее. Знаю людей, которые отыграли в НХЛ десять лет, а английский знают, примерно как было в первый день.

Саша был настроен совершенно по-другому. Он хотел не просто уметь выражать свои мысли, а понимать шутки в раздевалке, чтобы полностью интегрировать себя в жизнь команды, энхаэловскую жизнь. Он хотел не просто делать свою работу, а испытывать от всего этого кайф. Молодец!

И ведь важно, что ребята в команде все это видят — как он старается, как хочет выучить язык. Всем местным пацанам, будь они старше или младше, нравится, когда приезжает человек из другой страны и, даже если чего-то не понимает, старается побыстрее стать одним из них, частью раздевалки. Помню по ветеранам — тот же вратарь Олаф Колциг, который пусть и немец, но уже очень много лет игравший в НХЛ, сразу зауважал Овечкина за это.

Ветераны вообще относились к нему очень хорошо. Когда Саша только приехал после локаута, у нас была очень молодая команда. Многие до того играли в «Херши», нашем фарм-клубе в АХЛ. При этом мы были одним из самых дружных коллективов. На выездах все вместе ходили на ужины. Никаких группировок. Шло это, конечно, прежде всего от ветеранов — когда они хорошие люди, так обычно и складывается.

Тот же Колциг, Крис Кларк, Джефф Хэлперн — все они, люди поигравшие, уважали Сашу с первого момента. И не только за то, как он играл, но и за то, как вел себя в раздевалке. С партнерами, с тренерами, с другим персоналом команды.

«Если бы в 2005-м «Динамо» не повторило предложение «Авангарда», Овечкин уехал бы в Омск, а не Вашингтон». Интервью Крикунова

Так, как перед первым голом в НХЛ, Сашу одного на пятаке уже не оставляют

— Последний сезон перед локаутом получился для «Кэпиталз» катастрофическим — вы заняли предпоследнее место в Восточной конференции, лишь на очко опередив «Питтсбург». К тому же — тотальная распродажа всех лидеров: Ягра, Гончара, Бондры, Ланга, Коновальчука. Что тогда произошло и каким был «Вашингтон» к моменту прихода Овечкина?

— Все знали, что локаут будет — и приличный. Мы, конечно, не догадывались, что он продлится весь сезон — никто этого не хотел. Но то, что он затянется, всем было понятно. Когда владелец «Вашингтона» Тед Леонсис понял, что в плей-офф нам не попасть, сказал Джорджу (Макфи. — Прим. И.Р.), что нужно готовиться к большому локауту и избавляться от большинства дорогостоящих контрактов. Так и произошло. До локаута из тех, кто более или менее долго играл в команде, остались Колциг, Хэлперн, Уитт, я и еще пара человек. Остальных поменяли.

— Вас тоже могли?

— Джордж меня как-то спрашивал: «Дайнюс, ты не волнуешься, поменяют ли тебя?» А у меня до этого уже было два обмена — из «Филадельфии» в «Монреаль» и из «Канадиенс» в «Вашингтон». Конечно, в трейдах ничего приятного нет, но я уже в лиге поиграл и их не боялся. Так ему и сказал: «Если ты меня поменяешь, крышу над головой я найду где угодно. Я просто хочу играть. И все». Он каким-то интересным взглядом на меня посмотрел. В итоге он меня не обменял, и я остался еще на пару лет. У нас с Макфи всегда были нормальные отношения. Сейчас, когда видимся, хорошо общаемся.

— У Ягра, зарабатывавшего в «Вашингтоне» огромные деньги, там по большому счету не получилось. Немножко даже удивительно, что после этого руководство клуба не разочаровалось в идее строить команду вокруг одной звезды — так ведь и осталось при Овечкине.

— С Ягром было чуть по-другому. Когда Яромир пришел, у нас была довольно неплохая и опытная команда. А Саша рос вместе с командой, с партнерами, многие из которых тоже в НХЛ еще никогда не играли. Само собой, с первого года он был звездой — речь не об этом. Он рос вместе с тем же Бэкстремом и многими другими.

Ситуации все-таки разные, потому что Овечкин в «Вашингтоне» был новичком НХЛ, а Ягр, когда его выменяли, — уже тем Ягром, которого все знают. И уже существующую команду очень сложно перестроить под одного человека, каким бы великим он ни был. К тому же они разные люди. Ягр тогда был больше сам по себе, Саша — более коммуникабельный, включенный в жизнь команды. Потом я с Яромиром опять играл вместе — в «Нью-Джерси». Тогда он уже был чуть другой — более расслабленный.

— Перед началом первого сезона в команде от Овечкина ждали такой феерии, которую он в итоге выдал — 52 гола, 106 очков, «Колдер Трофи»?

— Думаю, никто такого не ожидал. И я тоже. И признанные тогда звезды столько редко забивали. 50 голов в НХЛ — это топ. Очень много. После сезона для меня было само собой разумеющимся, что он выиграл «Колдер Трофи». Но я думал, что он заслуживает даже «Харт Трофи». Сколько всего в нападении шло через него!

Если посмотреть процент голов, в которых он участвовал, по отношению к голам всего «Вашингтона» в том сезоне (45%. — Прим. И.Р.), — вряд ли у кого-то в лиге найдется больше. Само собой, что «Харт» новому игроку было тяжело получить, к тому же и «Кэпиталз» в плей-офф не вышел. Но его роль для команды была огромной, и, по крайней мере, номинироваться в тройке он мог точно.

— Почти у каждой российской звезды 2000-х в НХЛ на первых порах был наставник из числа более опытных соотечественников. Вячеслав Козлов — у Ильи Ковальчука в «Атланте», Сергей Гончар — у Евгения Малкина в «Питтсбурге». Можно сказать, что вы, на тот момент 27-летний и отыгравший в «Кэпиталз» уже четыре сезона, стали таким человеком для Овечкина?

— Не хочу говорить такие вещи про себя, так что это лучше у Саши спросить. Но за первые два его года в НХЛ мы много времени провели вместе. Он и домой ко мне часто приходил, мы ужинали у меня. До сих пор общаемся, хотя и не так часто. Когда я жил во Флориде, а он приезжал с «Вашингтоном» — мы ходили с детьми на их игры.

А в первый сезон... У нас в команде был центрфорвард Эндрю Кэсселс. И вначале он играл у Саши центром. Это продолжалось игр 10-15. Потом как-то с Овечкиным поставили меня — в какой конкретно игре, уже не помню. Но получилось нормально, и после этого мы все время играли вместе, и нас почти не трогали. Причем выходили все отведенные нам 20 минут — не только в равных составах и большинстве, но и в меньшинстве.

— Учитывая, что первый свой гол в стартовом матче сезона с «Коламбусом» Овечкин забил с вашей передачи — выходит, что и при Кэсселсе вы периодически с ним играли.

— Иногда были моменты. Помню этот эпизод во втором периоде, когда отдал ему пас из угла.

— И он получился просто идеальным. Не понимаю одного — как Овечкин оказался на ударной позиции, по центру, абсолютно один?!

— Сейчас его так на пятаке одного уже не оставляют. Не знаю даже, как так вышло. Я проезжал за воротами с шайбой, оказался в углу. А у него бросок — сами знаете какой, уже тогда — один из лучших в мире. Он был открыт, я его видел и отдал.

Это не было наиграно — так по ситуации получилось. Когда находишься в углу — само собой, ищешь кого-то в центре. Тем более тут все сложилось: я левша, он праворукий. Если отдашь ему точный пас — скорее всего, будет бросать в одно касание, с ходу, и вратарю придется непросто. Саша отлично бросил. Да, я отдал ему пас, но с тех пор он своим броском еще 700 голов забил! У него бросок нормальный (смеется).

Самый важный тренер в карьере Овечкина. Интервью Билялетдинова — об Александре Великом

Вся команда любила Овечкина так, что даже люди, которые никогда не дрались лезли за него в драку

— Был ли Александр доволен тем игровым временем, которое ему в первое время Глен Хэнлон давал?

— Думаю, да. Так, как он носился, по 20 минут за матч не так легко было отбегать. Тем более что он и в меньшинстве в то время играл. И даже забил пару голов, когда мы вместе были на льду. У нас и там получалось, а Хэнлон доверял.

— Кто с вами третьим выходил?

— Пожалуй, чаще других — Крис Кларк, работяга, который никогда не стеснялся пойти в углы, царапаться там, ковыряться. Молодец. В какой-то момент стал капитаном, и люди его уважали.

— Для партнеров по команде было важно, чтобы Овечкин по итогам первого сезона обошел в гонке за «Колдер Трофи» Сидни Кросби? Может, вы уже и играли на него в конце сезона, чтобы он набрал сотое очко и забил 50-й гол?

— Не помню, чтобы тема «Колдер Трофи» обсуждалась в команде. Хотя все этого, конечно, хотели. Потому что и команда у нас была дружная, и Саша в коллектив очень хорошо вошел. Потому что искренний пацан. Все Сашу любили! Начиная с хоккеистов и тренеров до работников катка и клубного офиса. А такого, чтобы на него специально играть — зачем? Он сам брал шайбу, двоих обыгрывал и забивал. Но не для того, чтобы завоевать «Колдер Трофи». Об этом разговоров не было. Просто готовились к каждому матчу, чтобы выиграть его. Получалось или нет, но мы старались.

— Соперничество Овечкина с Кросби в первом же сезоне стало актуальным, или эта тема по-настоящему вошла в прайм уже чуть позже?

— Сравнивать их начали, думаю, с первого дня. Но больше это касалось людей со стороны. У самих игроков — по крайней мере, у нас — такого не было. Какие могут быть сравнения, если все пацаны в команде Сашу просто любили? Даже люди в команде, которые никогда не дрались, могли за него полезть в драку.

— Самого Сашу противостояние с Кросби тоже не заботило?

— Лучше спросить у него самого, но я не чувствовал, что это его волнует. Мне кажется, он каждый вечер готовился выйти и сделать все, чтобы выиграть. И все. По-другому нельзя! В тяжелейшем сезоне, в котором минимум 82 игры, забивать себе голову еще мыслями о каком-то личном соперничестве... Помню, я знал, кто у нас соперники, на два-три матча вперед, не больше. Даже не представлял, с кем мы сыграем в конце следующей недели! Потому что думаешь только о следующем матче.

— С Овечкиным вы провели два самых результативных своих сезона в НХЛ, и Тед Леонсис после первого из них говорил, что это — не просто так. Легко ли было играть с Ови в одном звене, учитывая, что стилистически он — игрок достаточно индивидуального плана?

— Сейчас он чуть чаще забивает в большинстве. А тогда брал шайбу в средней зоне, иногда даже в своей, летел через все поле и забивал. Но и мы свои очки при этом набирали. При этом старались что-то наигрывать. Когда мы с ним начали выходить в одном звене — и в раздевалке на домашнем катке рядом сидели, и часто в гостях. Дома на катке была доска, на которой мы чертили игровые моменты. Тогда у нас уже появилась сыгранность, мы понимали, как и в каких эпизодах нужно действовать.

Тот же Бэкстрем молодец — сколько они уже с Сашей играют, сколько очков вместе набирают! Очень хороший форвард. Но Овечкин есть Овечкин. Он шмаляет шайбу хлеще других, играя с любыми партнерами. Тем более в большинстве, где у него есть свое место, где у него все отлажено годами. В эти моменты у «Вашингтона» всегда на льду грамотный праворукий защитник — раньше Грин, теперь Карлсон. В центре — тоже праворукий — сейчас Оши, раньше Брауэр. Все эти люди обладают прекрасным броском в одно касание. Тот же Грин и бросить мог здорово, и оценивал ситуацию неплохо, иногда показывал, что бросает, а отдавал Саше, который уже ждал с поднятой клюшкой. Бэкстрем на полборта... И Кузнецов в последние годы отлично туда вписался.

Уже больше десятилетия большинство у «Кэпиталз» каждый сезон — одно из лучших в лиге. А в среднем за этот период — наверняка лучшее. Когда туда пришел тренером Адам Оутс, грамотный специалист, он расставил людей определенным образом, и с тех пор структура розыгрыша большинства у «Вашингтона» не меняется. И с этим не могут ничего не сделать. Столько наигранных моментов — а всех не закроешь. Справитесь с Сашей — другие будут открыты. А они все хорошо чувствуют, когда бросить, когда отдать.

«Что такое для Овечкина 200 голов? Уверен, он обгонит Гретцки!» Что говорят звезды НХЛ о рекордах Александра Великого

В момент гола Саши «Финиксу» и вся чужая арена, и даже та скамейка выдохнули: «Уау!»

— Сильно ли в первые сезоны Овечкин скучал по России? Чего ему не хватало?

— Я не чувствовал, что он сильно скучал. Может быть, ему удавалось держать это внутри себя. К нему из Москвы нередко приезжали мама, папа, брат, с которыми я познакомился. Хорошие люди! И понял, что Сашины характер и качества — это, конечно, идет от семьи, от воспитания.

Важно, что родители у него — спортсмены, мама — вообще баскетболистка высочайшего уровня. Думаю, значительная часть его работоспособности — в первую очередь от мамы. Даже в свободные дни, как говорил мне Саша, мама подсказывала ему лишний раз пробежаться, потянуться. И он делал это.

— Он еще рассказывал, что в первые годы мама перед отъездом лепила ему по несколько тысяч пельменей — настолько он их любил. Пробовали их?

— Нет. У меня дети были маленькие, и, если выпадало свободное время, я его больше дома проводил. Так что Саша ко мне приходил. И ели мы обычно стейки.

— А его любимое блюдо, которое он заказывает с доставкой в одном и том же итальянском ресторане в Вашингтоне в день домашней игры уже на протяжении много лет, — курица-пармезан, — появилось уже тогда?

— Нет. Первые сезон-два он только филе-миньон ел! (Улыбается.)

— Как складывались у Овечкина отношения с Хэнлоном? Научил ли этот тренер его чему-то важному? Были ли у них какие-то конфликты?

— Саша скажет об этом лучше, но по тому, что я видел, — все было нормально. Понятно, что игрок был еще молодой. Но чувствовалось: тренер хочет, чтобы он выиграл тот же «Колдер». Он желал ему хорошего, хотел ему помочь и старался сделать все, чтобы работа приносила ему как можно больше пользы.

Как человек Хэнлон хороший, и он был частью нашего хорошего коллектива. Он знал, что у нас молодая команда, понимал, что ей надо учиться — и требовал, чтобы мы профессионально готовились к играм и отдавались до конца каждый вечер. Мы были настолько неопытны, что не могли победить иногда даже в наших лучших играх, но если Глен видел, что мы все сделали все, что могли, то особо на нас не срывался. И понимал, что большая группа игроков будет играть вместе долго.

— Брюс Будро спустя годы говорил, что его всегда удивляло, как Овечкин все время стремится идти в силовую борьбу, но при этом избегает травм. У вас есть понимание, как ему это удавалось?

— Начнем с того, что он большой и сильный. Саша может это делать. Если бы подобными вещами любил заниматься человек ростом метр семьдесят и весом 60 килограммов, все было бы по-другому. Но тут другой вариант — возможно, сыграла свою роль генетика. Второе — ему нравится это делать и часто он силовую борьбу сам инициирует. Не ждет, пока его начнут дубасить, — хотя в первые годы на него прилично лезли. Сейчас-то люди уже знают, что в него как врежешься — так и отскочишь.

Наконец, он серьезно тренируется и готовится к сезонам. Столько лет играть на таком уровне без мощной подготовки — это невозможно. По крайней мере в нынешней НХЛ.

— В середине первого сезона у Ови было два суперзвездных матча подряд. Сначала он дома сделал первый хет-трик в лиге — сильному «Анахайму», включая победную шайбу в овертайме. А три дня спустя в Финиксе забил знаменитый гол лежа на спине, от которого обалдел даже Уэйн Гретцки, тренировавший хозяев.

— Помню и ту игру, и другую. В овертайме против «Анахайма» мы были вместе на льду. А «Финиксу» он забил сумасшедший гол.

— Можно сказать, что именно после тех двух игр он окончательно застолбил за собой статус суперзвезды?

— Не думаю. Саша был бы Сашей и без этих голов. Может, журналисты или фанаты, которые видят происходящее снаружи, так и думают. Но я видел его изнутри — и в играх, и на тренировках. Так что для понимания, кто он такой и на что способен, эти матчи мне были не особо нужны. Хорошо, не забил бы он «Финиксу». Он что, стал бы другим хоккеистом?

— Конечно, нет. «Финиксу» вы тогда тоже забили — причем с паса Овечкина. А как отреагировали на тот великий гол, который в ряде рейтингов вообще был назван лучшим в истории НХЛ?

— Сидел в этот момент на скамейке, уже сменился. Само собой, на выезде публика не кричит. Но ее реакцию помню. Вся арена выдохнула: «Уау!» Даже та скамейка. Я-то на лед в ту секунду не смотрел — то ли клюшку менял, то ли с коньками что-то делал. Но сразу понял, что произошло что-то необычное, — и на табло уже увидел повтор.

А за два дня до этой игры у нас был ужин новичков — как раз в Финиксе. Знаете, что бывает в такие вечера? (Смеется.) Там было весело. И поели вкусно, и вина выпили. В какой-то момент Саша уже залез под стол, спрятался от людей и сказал: «Зуби, дай я тут посплю. Не говори, где я!» Такой хороший ужин у нас был.

— Это сколько времени-то было?

— Точно не десять вечера. Не помню, была ли у нас на следующий день тренировка, но помню, что ко мне и еще к кому-то из ветеранов подошел Глен Хэнлон. И сказал: «Знаю, что у вас был ужин новичков. У нас осталось еще несколько матчей на выезде, и я хочу дать вам несколько раз лишнюю возможность пойти всей командой на ужин». Он понимал, что этим людям предстоит играть вместе еще много лет, и чем быстрее они превратятся в единое целое — тем лучше для будущего «Кэпиталз». Вот вам и Хэнлон!

«Понимаю, что попасть в плей-офф нам уже сложновато, — говорил он. — Речь не об этом. Я просто хочу, чтобы на выезде вы все время были вместе, в том числе и после матчей». Он объяснил, что поэтому он хочет попросить Макфи, чтобы у команды была возможность улетать с этих матчей не сразу, а на следующее утро. Это и даст возможность всей команде пойти на ужин.

Он сказал мне и еще нескольким ребятам: «Вы заведите команду, постарайтесь, чтобы я мог пойти к Джорджу и сказать: дайте ребятам побольше побыть друг с другом, посмотрите, как хорошо это на них воздействует». В итоге мы разгромили «Финикс» — 6:1, а Саша забил свой сумасшедший гол.

«Безумные вещи, которые Овечкин творит на льду, стали для нас нормой». Интервью защитника-супербомбардира Джона Карлсона

Саша любил рваные джинсы. Мы с Колцигом ему говорили: «Идем в приличный ресторан. Надень нормальные!»

— В первом сезоне у Овечкина уже просматривались лидерские качества, или в 20 лет об этом говорить еще было рано?

— Когда ты забиваешь 52 гола и набираешь 106 очков — кто ты, если не лидер? Само собой, не из тех лидеров, которые больше всех разговаривают в раздевалке, а из тех, кто ведет за собой на площадке. Какой бы счет ни был, он до последней секунды боролся, старался, делал что мог. Это для меня и есть лидер.

— Брукс Лайк рассказывал, что после неудачного выезда во Флориду Александр после выхода из самолета в час ночи позвонил одному из тренеров и жестко потребовал, чтобы привезли другие клюшки, потому что приходится играть барахлом. Помните?

— Нет, видимо, это не при мне было. Но — возможно. Бывает, что люди, которые делают клюшки, что-то поменяют, а при этом говорят, что это такая же клюшка. Но мы-то эти клюшки берем каждый день и сделай ее короче или длиннее на миллиметр — будем чувствовать! Сделай мягче или жестче на самую малость — тоже сразу поймем! Так что само собой — если Саша что-то не то получил, то имел право выразить недовольство. Он за игру по десять, а то и 15 бросков в створ делал — и для него это было очень важно. Дайте ему правильные клюшки!

— Владелец клуба Леонсис много внимания Овечкину уделял?

— Да. Часто после матчей приходил в раздевалку с друзьями, много общался с Сашей. Я это видел.

— Нападающий Майк Кнубл недавно вспоминал про какие-то особые штаны, в которых Саша в начале энхаэловской карьеры любил ходить — джинсовые шорты, переходящие в треники. По словам Кнубла, они выглядели по-бомжатски, но были куплены за 800 долларов в магазине Dolce&Gabbana.

— Да-да, у него было такое! Я с Кнублом не играл, он пришел попозже. Помню джинсы этой же фирмы, в которой дырка была на дырке. Мы с Колцигом даже говорили Саше: «Слушай, мы идем в приличный ресторан. Надень нормальные джинсы!» Он под разгильдяйчика одевался тогда. Молодой, почему нет?

— Он вас слушал? Переодевался?

— Когда как. Но помню, что рваные джинсы он любил.

— Еще у него были джинсы в обтяжку, которые партнеры по «Вашингтона» в итоге порезали ножницами и выбросили на помойку с подачи Джеффа Хэлперна.

— Что-то помню. Всех деталей не припоминаю, но если Хэлперн в этом участвовал, то такое точно произошло, когда я в «Вашингтоне» был. В раздевалке приколы были постоянно, всех не вспомнить. Думаю, что это правда.

— Никлас Бэкстрем, пришедший через сезон, говорил в интервью, что в машине у Овечкина всегда музыка была включена на полную, и докричаться до него было невозможно. А еще он любил втопить газ в пол, а потом ударить по тормозам. Вы на пассажирском сиденье с ним ездили?

— Нет, но мы с ним иногда соревновались. Его первая машина была BMW M6, и Саша чуть-чуть любил подурачиться. У меня был Porsche, и мы — нет, с ума не сходили, но немного резво могли иной раз поездить. По-моему, на штрафы он не попадал.

«Овечкин и Кузнецов научили меня русским словам. Но они нецензурные». Что говорят в «Вашингтоне» о российских звездах «Кэпс»

После моего обмена Овечкин позвонил, пожелал удачи и сказал спасибо

— Овечкин фантастически провел первый сезон, но команда опять стала предпоследней в конференции. Тем не менее можно сказать, что настроение в команде стало совершенно другое, чем перед локаутом? Пошел ли уже на «Вашингтон» народ?

— Атмосфера стала чуть другая, да. Игроки понимали, что этот коллектив будет вместе расти. Видели это и те же Леонсис с Макфи. Они не пытались тратить слишком много денег на каких-то новых звезд. Само собой — хотели попасть в плей-офф, но не любой ценой. У нас были свои люди во главе с Сашей, которым просто нужно было дать расти, что называется, в своем огороде.

С приходом Овечкина люди начали ходить побольше, но переломный момент, когда Вашингтон стал более хоккейным городом, случился попозже, в конце третьего сезона Саши в команде. Меня под конец второго поменяли в «Баффало», поэтому смотрел на все уже со стороны.

В начале того сезона сняли Хэнлона, и команда тогда была чуть ли не худшей в лиге. Назначили Брюса Будро — и случилось превращение Золушки в принцессу. Перед началом сезона «Вашингтон» подписал Витю Козлова, ближе к концу взял Сергея Федорова — и впервые за пять лет вышел в плей-офф. Чуть ли не в последнем матче регулярки.

Вот эта история, мне кажется, сильно подтолкнула людей, и они начали верить в эту команду. Люди, до того не интересовавшиеся хоккеем, начали впервые приходить на игры, — а там видели, что Саша творил, людей через борты бросал и по три забивал. И все, их уже не оторвать. Оттуда и пошла хоккейная культура в Вашингтоне.

— Второй сезон, тем не менее, получился у Ови похуже первого — на шесть шайб и 14 очков меньше, чем в первом. И «минус 19» против «плюс 2». Хотя для кого угодно другого не восхититься регуляркой с 46+46 было бы безумием.

— Вообще не чувствовал, что что-то в его игре стало хуже. Мне казалось — все то же самое. А в конце февраля меня поменяли. У меня заканчивался контракт, мой агент договаривался с Джорджем о новом. Я хотел соглашение на пять-шесть лет, а клуб предлагал поменьше — кажется, три. Чувствовал, что вероятность моего обмена — большая, хотя в «Вашингтоне» меня все устраивало. В том числе и тот же Хэнлон, с которым у меня не было никаких проблем. Но настроил себя так, что, если обмен случится, трагедии тоже не будет.

Пришел на раскатку в день домашней игры, мне сказали: «Можешь не выходить». Понял, что, скорее всего, с кем-то уже договорились. Так и получилось. Я поехал домой на всякий случай готовиться к вечернему матчу, лег поспать, но сон был беспокойный. И тут же последовал звонок: «Езжай в «Баффало». А в тот сезон «Сэйбрз» была такой командой, что мы с ней под руководством очень хорошего тренера Линди Раффа выиграли Президентский кубок. И в плей-офф проиграли «Оттаве» только в финале конференции.

— Звонил ли Овечкин, узнав об обмене?

— Да, после трейда. Пожелал удачи и сказал спасибо.

— Вы закончили карьеру в НХЛ в «Сан-Хосе» в 2016 году. Когда последний раз, будучи игроком, виделись с Ови?

— Как раз в Сан-Хосе. Я туда поехал без семьи, которая осталась в Нью-Джерси. Поскольку подписал с «Шаркс» в ноябре, срывать детей с места посреди учебного года не хотелось. Снял квартиру, жил там один. И, когда Саша с «Вашингтоном» приехал, мы с ним и Женей Набоковым пошли на ужин.

Очень рад был за Овечкина, когда он два года спустя выиграл Кубок Стэнли. Потому что знаю, как он этого хотел. Мы, хоккеисты, все этого хотим, ради этого и играем. Видел до этого, как они то там в седьмой игре уступят, то там... Играют, допустим, с физически мощным «Бостоном», против него в каждой смене Хара выходит — это не так легко. Он старался как сумасшедший, лез, старался, бился в каждой смене — и все равно так долго не получалось! И, когда достиг — как этому не радоваться?

— Снайперов в истории НХЛ было много, но единицы забивали так много и столько лет. На ваш взгляд, каков самый главный секрет Овечкина?

— Помимо всего своего таланта, данных, здоровья, профессионализма, наигранности, о которых мы уже говорили, — он кайфует, забивая. Забивать нравится всем, но ему — как-то по-особенному. Когда-то Дэйл Хантер, легенда «Вашингтона», ставший владельцем и президентом юниорской команды «Лондон Найтс» в OHL, пришел на игру «Кэпиталз» в Торонто. Это был, кажется, первый сезон Саши в НХЛ, и он в тот вечер забил то ли гол, то ли два.

Он ходил по раздевалке, разговаривал с нами и сказал: «Он бросает не в ворота, а сквозь ворота». Словно чтобы сетку порвать. Это правда! О вратаре он даже не думает. Такой бросок мало у кого был за всю историю игры.

— Кстати, при вас он много работал над этим броском на тренировках? Может, кто-то ему накатывал шайбу после занятий?

— Не помню, чтобы Саша очень сильно над ним работал. Много раз он даже особо не видел, куда бросает, но делал это на чутье — думал, что именно в этот момент такой бросок для вратаря станет неожиданностью. Так и получалось. У него это чутье лучше, чем у других в НХЛ. Вчистую, одной мощью броска, ты всегда забивать не сможешь, там голкиперов надо удивлять. Все эти качества у него на высшем уровне.

— Ваш прогноз — сколько он в итоге забьет в НХЛ? Обгонит ли по голам Гретцки, станет ли вторым или третьим?

— Во-первых, надеюсь, что эпидемия коронавируса как можно быстрее закончится, жизнь продолжится — и восстановится в том числе и НХЛ. Ягра (у него 766 голов. — Прим. И.Р.) Саша наверняка обойдет, Горди Хоу (801), думаю, тоже. Догнать Гретцки будет не так легко — все-таки отрыв почти двести голов. Но так, как Овечкин играет последние сезоны, невозможного в этом не вижу.

Конечно, это в любом случае удивило бы всех — когда Уэйн установил этот рекорд, люди думали, что никто и никогда к нему даже не приблизится. 900 голов — это же, блин, 18 лет по 50 голов! Безумные цифры! Но сейчас, мне кажется, многие уже считают иначе. Если и есть человек, который способен бросить им вызов, — то это только Саша. Он — может.