Разговор с паровозом и синяк во всю ладонь

Корреспондент "СЭ" продолжает испытывать на себе тяготы предсезонной подготовки вместе с хоккеистами "Сибири"

Как вприсядку избавиться от пьянства

Марат САФИН из Новосибирска

3 июля

ГАНДБОЛ. КРОСС 5 КИЛОМЕТРОВ

Накануне я боялся устать на разминке. Теперь воспринял ее даже с некоторой благодарностью. Вдоволь набегавшись и напрыгавшись по небольшому и душному игровому залу старенького Дома спорта, что в тридцати метрах от ЛДС "Сибирь", подготовил себя к неожиданному и ответственному делу – игре в ручной мяч.

Попасть в состав изначально не рассчитывал. Еще перед сборами Андрей Скабелка предупредил, чтобы я не надеялся на игровые тренировки: "У нас все по сочетаниям. Но присутствовать можно". Однако едва я расположился присутствовать, как тренеры отправили меня в ворота – в очередь с Никитой Беспаловым и Алексеем Красиковым.

Поначалу защищать гандбольные ворота получалось лишь у Беспалова. Но вскоре приноровились и мы. Учитывая даже, что шансов на успех у голкипера в этом виде спорта изначально меньше, чем в футболе или хоккее.

Игра получилась чрезвычайно живой. Полноценным гандболом ее не назовешь – получалась смесь ручного мяча, регби и хоккея (в части силовых приемов). Никакого деления на защитников и нападающих: все впереди и все сзади. Никто не ходил пешком. Если мяч у кого-то застревал, тут же разворачивалась ожесточенная борьба. "Отдали пас, не стоим! – командовал Скабелка. – Не стесняемся мяч вперед закидывать, помним о гибридном пробросе".

Рубилово не останавливалось ни на секунду. Как и в хоккее, игроки, выйдя на смену, моментально включались в борьбу. По умолчанию преимущество было, как и в настоящем гандболе, у высоких игроков. Виктор Бобров и Максим Игнатович, взлетая над руками обороняющихся, надолго зависали в воздухе. Но элементы регби позволяли продираться к воротам и игрокам другого плана. Крайне сложно было остановить Виталия Меньшикова, хотя силачей для этого вроде бы хватало. Дмитрий Моня грудью расчищал себе пространство перед вратарской и изматывал меня хитрющими бросками.

Потом был кросс. Жара спала, но бег все равно давался с трудом. Выдержав не самый высокий темп, я добрался до финиша вместе со всеми и пошагал на растяжку. Тело уже не гнулось. Элементарные упражнения выполнял в инфернальных муках.

Вернувшись в персональную раздевалку, любезно предоставленную мне клубом в комнате допинг-контроля с ободряющей надписью "посторонним вход воспрещен", я полчаса просидел без движения. Еще полчаса, слыша за стеной задорный смех игроков в столовой, уставившись пустым взглядом в одну точку, грыз грушу, которую утащил с гостиничного завтрака. "Как дела?" – прислал сообщение коллега Еронко. "Сижу. В кресле. Один", – ответил я и уронил телефон.

4 июля

КРОСС 8 КИЛОМЕТРОВ НА ВРЕМЯ

Самочувствие с утра было преотвратным. Раскалывалась голова, ноги едва могли шагнуть на одну ступеньку вверх. Да и вниз получалось не очень. По разговорам, однако, понял, что у других то же самое. На радостях хотел даже показать Никите Беспалову синяк на ладони: после чьего-то мощного гандбольного броска она выглядела сплошным кровоподтеком. Но вовремя вспомнил, что у хоккеистов таких синяков – по полтораста штук за сезон. И промолчал.

"Ну как ты?" – приветствовал меня в автобусе нападающий Алексей Копейкин, отзывчивый и доброжелательный с первого же дня. "Все нормально, молодчик, – подхватил Степан Санников. И тут же добавил, охраняя место: – Здесь я с Шумой сижу".

Как я мог забыть, что у каждого профессионального хоккеиста есть личное кресло в автобусе?

Подождав, пока все рассядутся, устроился рядом с Беспаловым. Тут, видимо, должен сидеть Александр Салак, но он еще не прибыл на сбор. "Что сегодня?" – спрашиваю соседа. "Восемь километров на время. Пять минут – километр. В принципе нормальный темп. Кто не успеет, будет работать в выходной". "Выходной", – только и подумалось мне.

В Заельцовском парке под моросящим дождем мы стартовали без всякой разминки. После первого двухкилометрового круга вся группа скрылась от меня в лесной гуще. После третьего тренерский штаб спросил: "Может, хватит шести километров?" "Ничего, все в порядке" – машинально ответил я, понимая, что ни черта не в порядке. "Смотри, другие прибегут раньше тебя, и автобус уедет", – предостерег Скабелка. "На такси поеду", – ответил я и, бешеным слоном топая по лужам, забыв о всякой технике бега, пошел на четвертый круг.

Вспомнил вчерашний разговор с Артемом Ворошило, взрывным форвардом новосибирцев. "Бег – не мое, – говорил он. – Короткие дистанции очень люблю. Длинные никак не даются". Бежал бы он рядом, обнял бы его сейчас как родного. Он бы меня понял.

Легкие, что характерно, задышали относительно свободно. Но ноги просто отказывались двигаться. Вдруг что-то загудело. "Наверное, автобус уехал". Из-за сосен и берез выехал маленький поезд. На мгновение я даже задохнулся: доигрался, галлюцинации начались. Оказалось, это всего лишь детская железная дорога. "Отвези меня в детство, поезд", – попросил я. Там, в детстве, я на сборах ловко срезал круги. Хоть и редко. А тут отчего-то стесняюсь.

"Беги, как бежал, раз уж ввязался во все это", – прогудел поезд и скрылся в чаще.

На финише врач команды Сергей Шигаев протянул мне бутылку воды: "Держи приз!" "Вместо дополнительных занятий в воскресенье готов на внеплановое интервью", – только и смог сказать я тренерам.

"А ты с нами только "на земле" будешь тренироваться?" – спросил Беспалов. "Конечно, – говорю, – еще на льду меня не хватало. Я могу посмешить людей, но сборы – ответственное мероприятие, не до шуток". "На следующей неделе двухразовые тренировки начнутся. И биатлон будет", – вздохнул вратарь. "Какой еще биатлон?" – не понял я. "По горам будем бегать…"