«Спал на шкафу в отеле «минус две звезды» и ел привезенную из дома тушенку». Каким был советский теннис

Теннис и все, что его окружало, в 1980-е кардинально отличались от нынешнего. Экс-девятая ракетка мира Андрей Чесноков успел поиграть и во времена застойного СССР, и в перестроичные годы и в российские. В интервью «СЭ» он рассказал о рассказал, что о нравах былых времен, «кровавой среде» на матче «Спартак» — «Харлем» 20 октября 1982 года, а так же высказал пару мыслей о современном теннисе. Все-таки US Open завершился всего несколько дней назад. Начали — с актуального.

Тренировки Медведева — это ад

— После дисквалификации Джоковича вы сказали, что турнир осиротел, смотреть не на что. Подтверждаете эти слова после завершения?

— Смотреть там, конечно, было на что, все-таки остались Доминик Тим, Даня Медведев, Андрей Рублев и Саша Зверев. Но турнир действительно осиротел, учитывая, что на нем изначально не было Надаля и Федерера. Матч Тима с Медведевым для меня был финалом. А если взять настоящий финал, то там тоже феноменальная игра получилась. Первые два сета Тима были очень слабые, он вообще не был похож на себя.

— Там оба не были похожи на себя в разные моменты матча, особенно в пятом сете ошибались намного больше, чем обычно. С чем это связываете — только с волнением?

— Ну Зверев в первых двух сетах играл очень хорошо, а вот когда повел с брейком в третьей партии — все поменялось. Когда Тим сделал обратный брейк в третьем сете я сказал, что он выиграет в пяти. Хотя в пятом сете Саша вел 5:3 и сам все раздал. Потом уже Тим подавал на титул, там были качели.

— Так с чем это связано по-вашему? Эти качели.

— Сам-то финал очень зрелищный получился, но чтобы в финале показывать лучший теннис, нужно быть очень стойким психологически. Ошибки — да, были, но зато была интрига до последнего мяча, это лучше, чем когда финалы проходят в одну калитку, а такое часто бывает.

— Поражение Медведева от Тима в полуфинале — это разница в классе или Дане просто не хватило пары важных мячей? Он же подавал и на второй сет, и на третий.

— Тим просто вообще не ошибался. Он за весь матч ошибся меньше, чем за один первый сет финала со Зверевым. Или чем за второй сет. Видно было, как Тим настроился на Медведева, он очень здорово работал ногами и добегал до всех мячей россиянина, а Даня не играет мягко, он выполняет плоские удары, которые поди-вытащи.

— Андрей Рублев — как вам его игра на турнире? Особенно, в матче с Медведевым.

— Андрей очень сильно прибавил за последний год, просто невероятно прибавил. Еще пару лет назад он выглядел как спичка, а сейчас — большой и мускулистый парень. Но Медведев в прошлом году не просто прибавил, а выстрелил: шесть турниров подряд в финалах, три титула: Цинциннати, Питер, Шанхай. Этот выстрел был феноменальным, такого в теннисе давно не было. Поэтому логично, что Даниил пока у Андрея выигрывает. В декабре прошлого года я был в Каннах, работал с другим нашим молодым игроком — Алексеем Захаровым и видел, как Даня тренируется. Как он работает — это просто ад. И этот адский труд дает плоды.

— А в чем ад заключается?

— В физической нагрузке, которую он себе дает. К примеру, он сделал 10 ускорений подряд. Нормальный человек шевелиться после этого не сможет, а тренер заставляет Даниила сразу после этого идти играть на корт. Они отрабатывают игру на фоне утомления. Играть на фоне утомления безошибочно могут только великие игроки: Джокович, Надаль, Маррей, Федерер, Тим. Даня — из этой же серии. Остальные на фоне усталости начинают ошибаться.

— Что происходит с Кареном Хачановым? Результаты в последние год-полтора пошли на спад.

— Я не знаю, как он тренируется, но по сравнению с 2018 годом, когда он выиграл «Мастерс» в Париже, он тяжеловат. Мяч у него летит все так же хорошо, но он стал чаще не успевать. Такие люди, как Тим, Надаль, Джокович, матчи выигрывают не столько за счет феноменальных ударов, сколько за счет работы ног.

Судье, в которую попал Джокович, надо «Оскара» дать

— Давайте еще раз проясним: вы считаете, что Джоковича дисквалифицировали несправедливо?

— Если говорить про правила, то все по правилам. Но с другой стороны, вышел супервайзер, стоял очень долго... Когда выходит супервайзер, он должен определиться за одну-две минуты, но он же разбирался минут 10. Значит, сомневался. Если бы я был супервайзером, я бы оставил Джоковича на корте. Ну потерял турнир Джоковича — дальше что? Он не специально попал в эту женщину, вообще в ту сторону не смотрел. Для нее это оказалось неожиданно, мяч прилетел в шею, но она потом ушла на своих ногах. Теннисный мяч еще никого не убивал. Кроме одного случая...

— Стефан Эдберг...

— Да, там мяч попал судье между ног. Он сначала опустился на колени, а потом повалился назад и ударился головой о корт. Ему стало плохо, вызвали скорую, по дороге в больницу он скончался.

— Вы сказали, что судье, в которую попал Джокович нужно было «Оскара» давать...

— Да, «Оскара». И «Грэмми» заодно! Она спокойно в Голливуде может быть лучшей актрисой.

— Вы не допускаете, что ей реально могло быть очень больно?

— Нет, ну конечно ей было невероятно больно, какие сомнения! Конечно, я ей сочувствую. Но я понимаю, если бы Джокович в нее целился, но этого же не было. Если взять поведение Новака за всю карьеру, оно было безупречным. Он всегда оставался корректным. Если бы я был супервайзером, оштрафовал бы его на большую сумму, пусть даже на все призовые, выплатил бы этой женщине большую компенсацию, 100 или 200 тысяч долларов, но оставил бы Джоковича на турнире. Хотя я понимаю, правила — есть правила.

Мои результаты зависели от того, пройду ли я таможню

— Кто бы победил: вы образца конца 1980-х — начала 1990-х или Даниил Медведев сейчас?

— Думаю, что Медведев меня бы обыграл. Но я бы у него сет отобрал. Если взять поколение 1970-х с Джоном Ньюкомбом, Кеном Розуэллом, Бьорном Боргом и мое время, то мы увидим эволюцию в теннисе. Когда я играл, были Лендл, Макинрой, Коннорс, а потом появились Беккер, Эдберг, Агасси, Сампрас. Все эти игроки выигрывали «шлемы», все стояли в топ-10. И мне приходилось с ними играть. А потом появились новые четыре человека, которые на протяжении 10 лет забрали почти все «шлемы»: Надаль, Маррей, Джокович и Федерер. Я не хочу сравнивать поколения, но обычно новое всегда лучше старого.

— Когда вы последний раз путешествовали в теннисном туре?

— Когда работал с Леной Рыбакиной, недавно.

— Как изменился тур с 1980-х, когда вы начинали?

— Так же, как и весь мир. Все эти секьюрити, безопасность, плюс работа игроков стала просто колоссальной — это сочетание физической подготовки и тенниса. Игроки сейчас намного больше работают на корте и вне корта, чем в 1960-е, 1970-е годы. Раньше футболисты играли в футбол летом, а зимой — в хоккей. А сейчас невозможно совмещать профессиональный спорт с чем-либо еще, даже с учебой.

— Вы появились в туре в начале 1980-х. С какими проблемами вы тогда сталкивались? Выездные визы, ограничения по призовым?

— Ох, у меня этих историй столько. Нам нужно пять часов, чтобы я все самое интересное рассказал.

— Давайте самое-самое. Как из страны не выпускали на турнир, например.

— Да у меня были моменты, когда меня предупреждали, что меня не выпустят, если я призовыми не буду делиться с партией. Знаете, какую историю расскажу? Однажды у меня зарубежный репортер интервью брал, и спросил: на какой результат я рассчитываю в американском турне. А я ответил: «Все зависит от ого, как мы пройдем таможню». Он не понял. А я ему уточняю: «Когда я лечу в Америку, у меня в сумке две майки, двое шорт и двое трусов. Остальное — еда, консервы, тушенка.

И если меня таможенники за задницу схватят, то я буду голодный и играть в теннис не смогу". Нам давали 25 долларов суточных, а Австралии — 18 долларов, и мы должны были на них жить. Я приходил вечером в гостиницу, и ел тушенку. Однажды пришел в отель, поставил тушенку под горячую воду, чтобы оттаивала и прилег подремать. И вдруг чувствую, что какая-то теплота пошла ненормальная. Оказалось, от тушенки отклеилась этикетка и закупорила сток воды, затопило весь номер. Я потом в течение пяти часов там все вытирал и сушил.

Все призовые государству и жили на суточные

— Я слышал, что отдавать партии и государству приходилось много.

— Мы отдавали 100 процентов наших призовых. 100 процентов! И жили на суточные, которые нам выдавали. А суточных хватало, чтобы натянуть струны на ракетке и купить один бургер в Макдональдце. Была такая ситуация: играю в Америке, жара градусов 35, прихожу на завтрак в спортивном костюме. Все в шортах и майках, а я как дурак в спортивном костюме. Почему? Потому что я наполнял карманы едой со шведского стола, чтобы мне хватало на целый день. Можно сказать, что я воровал эту еду. А по-другому я не смог бы играть в теннис!

— Ничего себе...

— А была еще более дикая ситуация. Играли мы где-то в США, в заднице тараканьей, где вообще ничего не было, только один дом, теннисные корты и плантация апельсинов. И я в течение всей недели срывал и ел эти апельсины. При этом дошел чуть ли не до финала, итальянцу какому-то проиграл. В последний день нас итальянцы пригласили в пиццерию. Как же был счастлив, это была эйфория. Я никогда не ел ничего с таким наслаждением, как ту пиццу. Но я съел слишком много. После недели на одних апельсинах мой желудок не воспринял эту пиццу, и потом всю ночь я исполнял танец «блеванеско». В Москве меня родители встретили фразой: «Андрей, ты такой худой». Вот вам наша советская действительность.

— Когда это поменялось? С Горбачевым, году в 1987-м?

— Это поменялось где-то в 1989 году, когда спортсмены начали бастовать. Я бастовал, Наталья Зверева бастовала, Гарри Каспаров. Мы пытались менять менталитет нашей власти, потому что больше не могли, играя на высоком уровне, ничего не получать.

— Да уж...

— Однажды мы поехали на «Ролан Гаррос» среди юниоров, и нас поселили в такой номер, там была такая постель — это вообще нереально. На ней было невозможно спать, там пружины просто проваливались до пола, задница пола касалась. И я просто положил на пол стоявший там шкаф, накрыл его постелью и спал на шкафу. Это была гостиница не две звезды — а минус две звезды! Там мы с Андреем Ольховским жили.

— Если история с тем, что у вас отнимали все призовые, закончилась в 1989-м, значит вы еще успели неплохо заработать на теннисе? У вас же были хорошие результаты и в 1990-е годы.

— Да. В 1989-м я решил не отдавать деньги государству. В конце года меня вызвали в спорткомитет и говорят: вот твой паспорт, он будет у нас. Больше ты никуда не поедешь. А как вообще осуществлялись наши поездки: перед каждой было собеседование в парткоме или райкоме, где нам говорили, как надо себя вести, что нельзя знакомиться с эмигрантами, нельзя ходить в гости к иностранцам, надо вести себя как подобает советскому человеку. Вот такая фигня.

С нами каждый раз ездил глава делегации, наверно, из КГБ, может, еще откуда-то. Он нас контролировал. Если мы хотели пойти куда-то, то должны были отпрашиваться у него. Хотим в кафе или в супермаркет — все через главы делегации. Загранпаспорта нам выдавали только, когда мы приезжали в Шереметьево, а, когда мы прилетали в другую страну, у нас сразу же их забирали.

По возвращении в Москву мы проходили таможню, и у нас опять забирали эти документы. И вот в конце 1989 года в спорткомитете мне сказали, что не дадут мне мой паспорт, я не буду выезжать. Слава богу, что ситуация тогда быстро изменилась, все разрешилось в пользу спортсменов, мы отстояли свои права.

Был в толпе на матче «Спартак» — «Харлем». Меня спасло то, что был спортсменом

— Вы были свидетелем большой трагедии на матче «Спартак» — «Харлем» 20 октября 1982. Что вы там видели?

— Страшная давка. Перила возле лестницы все переломанные, изогнуты, ребята вокруг перил все мертвые. С перил свисали трупы. Я каким-то образом выбрался оттуда. Потом была карета скорой помощи. Полосой в 50 метров один к одному сложили эти трупы.

— Вы видели, что произошло или только результат давки.

— Я был в эпицентре. Мне так сдавило легкие, что я потом несколько дней отхаркивался кровью. Меня спасло то, что я был спортсменом. Мог извиваться, мог хоть по потолку летать. Не был бы я таким сильным, тоже погиб бы. Как это случилось? В конце матча все выходили с трибун, вдруг Швецов забивает второй мяч, почти сразу звучит финальный свисток. Часть болельщиков захотела вернуться на трибуну, остальные продолжали идти с трибуны. Ступеньки оказались все во льду — прошли дожди, а перед матчем вдруг вдарил мороз, градусов 7-8. И кто-то упал, на него упал другой, на другого третий, и пошло-поехало... Я это все видел, и могу показать на месте, где и как именно это случилось.

Андрей Чесноков
Родился 2 февраля 1966 года в Москве
Играл в профессиональных турнирах с 1985 года, завоевал 7 титулов
Полуфиналист «Ролан Гаррос» (1989)
Финалист Кубка Дэвиса в составе сборной России (1995)
Награжден Орденом мужества за волевую победу над Михаэлем Штихом в полуфинале Кубка Дэвиса-1995