Такого хоккея больше не будет никогда. 35 лет величайшим матчам СССР и Канады
«Лучше хоккея я не видел»
Когда-то Вячеслав Фетисов произнес: «Если у вас скверное настроение, пересмотрите Кубок Канады-87». Рецепт прекрасный — всякий участвовавший и просто смотревший скажет: это был лучший в истории турнир по качеству хоккея. Ничего круче за всю историю «шайбы» сыграно не было.
Вот точно так же говорил мне впервые приехавший в Россию после 12-летнего перерыва Андрей Хомутов. В своем швейцарском поместье сохранивший и свитер ЦСКА, и хоккей тех лет на кассетах.
Но три кассеты в той подборке — особенные.
— Я часто пересматриваю игры Кубка Канады 87-го года. Три потрясающих матча. Смотрю часто, с любого места... Это было что-то фантастическое — лучше хоккея я не видел!
«Больше вам тут выиграть не позволят...»
Казалось, подробности не сотрутся никогда — но что вспоминается сегодня? Безумное количество голов. Невероятные имена. Открытие для самого себя — что счет 4:1 ничего не обещает. Можно отыгрываться и с 1:4. Отыгрывались, правда, не мы, а канадцы...
Помню непостижимого Гретцки — он и стал лучшим хоккеистом турнира. А сыграл чудом — оказывается, упирался до последнего, отказывался. Устал после сезона! Но если Лэрри Робинсона никто не уговаривал, то Гретцки поддушивали со всех сторон. С одной — Майк Кинэн, главный тренер Канады. С другой — подбирал слова родной папа.
Для кого-то тот турнир — обида на всю жизнь. Как для будущего тренера ярославского «Локомотива» Брэда Маккримона — его отцепили после сбора. В заявку не попал. Сейчас уж не расспросишь: Маккримон погиб в том самом самолете в Туношне...
А кто-то съездил в Канаду, как наш Сергей Светлов. Но для него те воспоминания — боль. До главных матчей не дотянул. Так что одалживать у Хомутова кассеты, пересматривать — никакого кайфа. В полуфинале со шведами в первой же смене врезался в борт — и пожалуйста: перелом...
Помню ощущение несправедливости — что годы спустя чуть сблизило нас с Виктором Тихоновым. Рассказал Виктор Васильевич, что лично собирался поколотить арбитра Дона Кохарски. Если один не вытянул бы — на помощь готов был подоспеть верный Игорь Дмитриев. Не только мне, юному, показалось, всякое нарушение канадцев оставалось незамеченным. Так хозяева и забили решающий гол, кстати говоря...
Годы спустя Вячеслав Быков вспомнит любопытное: после первого матча двух наших хоккеистов отправили на допинг-контроль. А вернувшийся Крутов обнадежил новостями: мол, кто-то из организаторов поздравил. Добавив заодно: «Больше вам тут выиграть не позволят...» Так и случилось!
Мне казалось, как-то потерялись советские вратари — что Мыльников, что Белошейкин. Вроде особо не попрекнешь, но...
Вот после 86-го года, мексиканского чемпионата мира, претензии были ко всем нашим футболистам. Кроме Дасаева. Дасаев-то, казалось, в порядке. Но из Европы раздался голос разума. Высказался кто-то известный: «Вратарь такого уровня не имеет права пропускать четыре в одном матче».
Вот и Кубок Канады — тот же случай. Особо и не упрекнешь, — но пропускать шесть вратарь сборной СССР не должен. Даже от Канады.
Но все это не отменяет главного — хоккей был потрясающий. Напряжение до дрожи. В сегодняшней жизни так дрожать я разучился.
А если случается — редко-редко. Даже интересно вспомнить: когда бывало?
Охватила вдруг дрожь предвкушения за пять минут до поединка Хабиба с Конором. Колотило в финале корейской Олимпиады — когда пропустили от немцев. Дело уж шло к тому, что русская dream-team уедет с серебром.
Всё!
Кубок Канады 1987
Первый матч
СССР — Канада — 6:5 OT (3:1, 1:1, 1:3, 1:0)
Голы: Гартнер (М.Лемье, Рошфор), 1.49 — 0:1. Касатонов (бол., Фетисов, Семенов), 9.34 — 1:1. Крутов (Фетисов, Макаров, бол.,), 13.53 — 2:1. Макаров (мен., Крутов), 17.44 — 3:1. Каменский (Хомутов, Гусаров), 22.10 — 4:1. Бурк (бол., Гретцки, М.Лемье), 39.18 — 4:2. Гилмор (Гартнер, Хартсбург), 41.35 — 4:3. Андерсон (Мессье, Мерфи), 54.39 — 4:4. Гретцки (Бурк), 57.01 — 4:5. Хомутов (Быков), 57.33 — 5:5. Семак (Семенов, Ломакин) 65.33 — 6:5.
СССР: Мыльников. Касатонов — Фетисов, Гусаров (2) — Стельнов, Первухин — Федотов (4). Макаров (2) — Ларионов — Крутов (2), Хомутов — Быков — Каменский, Ломакин (2) — Семенов — Семак, Пряхин (2) — Немчинов — Хмылев.
Канада: Фюр. Кроссман — Бурк (2) , Коффи — Мерфи (2) , Хартсбург (2) — Рошфор, Патрик. Б.Саттер (2) — Гретцки — Гуле, Хаверчук — Мессье (2) — Андерсон, Гартнер — М.Лемье — Пропп, Токкет (2) , Гилмор.
Штраф: 16 — 12.
Судья: Кохарски (Канада).
11 сентября 1987. Монреаль. «Форум». 14 588 зрителей.
«Мы же до шайбы дотронуться не можем! Все перекрывают!»
Как раз тогда, в 87-м, я понял: обыгрывать можно даже сборную СССР. Я верил и не верил самому себе. Но канадцы же показали! Пусть в овертаймах, пусть при таком судействе... Но реально обыгрывать — те два поражения не назовешь каким-то ЧП вроде поражения от студентов в Лейк-Плэсиде.
Канадцы были достойны двух своих побед — это и казалось немыслимым! Ну как?
Я верил в несокрушимость сборной СССР — как ни в одну команду в жизни. Любая могла проиграть, только не эта. И вдруг...
Верил не только я — лучше всех на эту тему высказался большой хоккеист Юрий Хмылев. Который тоже играл на том Кубке Канады, кстати говоря. Им, нападающим «Крыльев», укрепляли ЦСКА в самых важных турне. Ну, звезда.
Как-то навестил под Новый год Хмылев Москву. А мы с коллегой Кружковым уж постарались перехватить, разговорить.
— Вы знали повадку каждого защитника советского хоккея. Как, например, надо было играть против Касатонова?
— Друзья мои!
— Да?
— Когда против этой пятерки играешь — до шайбы дотронуться бы. У этих людей не было слабых мест. Дмитриев против первой пятерки ЦСКА выпускал как раз нашу тройку — Харин, Немчинов и я. Так я себя постоянно ловил на мысли: мы же до шайбы дотронуться не можем! Все перекрывают! И думаешь: вот как играть? Как?!
— Никакого удовольствия?
— Удовольствия ноль. Даже на тренировке в сборной оказываешься против Касатонова — ничего не можешь сделать. Высокий, здоровый, размах рук широченный. Что он, что Фетисов как угодно затормозят, развернутся на льду. Дотрагиваешься при них до шайбы, думаешь: «Уф-ф! Не может быть!»
А сборная СССР — это покруче, чем ЦСКА. Разве кто-то способен ее переиграть? Отобрать шайбу?
Оказалось — вполне. Так и были сыграны три лучших матча в истории хоккея.
«Язык дважды зашивали...»
Прошло время. Размылись у нас, болевших перед телевизором, воспоминания о мелочах.
Кто-то памятливый поднимет палец: мол, в решающий момент третьего матча Тихонов зачем-то отправил на лед тройку Пряхин — Немчинов — Хмылев. Которая играла как-то на том турнире сдержанно. Три передачи на троих. Ну а в самый ключевой момент вместо того, чтоб подбодрить ребят, объяснить, как играть, Виктор Васильевич сосредоточился на мелочах — распекал юного защитника Кравчука. Тот кого-то упустил.
Я верю и не верю, что все это было. Сажусь пересматривать — в самом деле! Все это вижу будто в первый раз. Ничего себе! Как же я раньше на такое не обратил внимания?
Но кто-то из нас стал корреспондентом — получив сказочную возможность расспросить участников тех матчей. Сверить впечатления.
Да и просто узнавать, как сложились судьбы всех тех, за кем тогда смотрели во все глаза...
Сергея Светлова как-то для «Разговора по пятницам» расспрашивали о травмах. Помня, какую боль испытал тогда в Канаде.
Тот ясно улыбался, вспоминая.
— Вообще-то мне в плане травм везло.
— Ничего себе везение.
— Так ни одной операции за карьеру! Ключицу ломал, руку. Были сотрясения мозга. Да язык дважды зашивали. Мог бы сегодня шепелявить. Сначала клюшкой язык рассекли. Позже сам в столкновении прикусил. А сколько мелких сотрясений! Сознание ни разу не терял, но после удара в голову возникали проблемы с периферическим зрением. Потом пару недель отлеживался в госпитале. Если бы не это, за 12 сезонов в чемпионатах СССР у меня набралось бы гораздо больше матчей. А я остановился на цифре 357.
— До НХЛ вы так и не доехали. Хоть были задрафтованы «Нью-Джерси».
— Звать-то звали, но я не рискнул. Все из-за сотрясений. Хоккей в Америке и Канаде тогда был очень контактный.
— Вам ли не знать.
— Мало ли что, думаю. Мне уже под тридцать! В Германии все-таки поспокойнее. Хотя все знали, что приехал тот самый Светлов, который играл за сборную СССР. На каждом шагу провоцировали.
— Как?
— Клюшку норовили сунуть между ног. Или на вбрасывании по спине садануть. По шее били.
500 шрамов
Кто-то вспомнит, что получил за карьеру около пятисот шрамов — как Вячеслав Фетисов. Кто-то жил от травмы к травме. Некоторые жили рядом с ЦИТО. Ходили на прием к Зое Мироновой как к себе домой.
А у кого-то не было ни одной серьезной — как у Андрея Хомутова.
— Только ушибы! — рассказывал мне Хомутов. — Хоть доиграл я до 37...
— Почему? — поражался я. — Есть рецепт?
— Есть. Работа и готовность. Если устал и не восстановился, если поленился, не следишь за собой, травмы к тебе липнуть будут.
— А может, просто повезло?
— Вот и я иногда думаю: может, повезло? Мне в жизни постоянно везло. Но меня раздражали разговоры о везении — я при всей удачливости работал очень прилично. Недавно еще был парень в нашей команде — вместо того, чтоб поработать, вес сбросить, лежал в номере и телевизор смотрел. Я увидел — поразился. Сразу вспомнил Серегу Старикова, который был склонен к полноте. Вечером могли шашлыки сделать, хорошо посидеть компанией, — а потом я просыпался в пять утра от топота. Смотрю: Серега бежит по дорожке, и плевать ему, что отпуск. Держал себя в форме — хоть играли тогда за 300 рублей в месяц. Не за нынешние деньги. Стариков вообще суперзвезда. А его сегодня не видно и не слышно. А Игорь Стельнов? Его вообще обыграть было невозможно — даже на тренировках!
— Вы тоже были суперзвезда.
— Да вы что? Меня даже в 80-х никто в метро не узнавал! Может, кого-то из первого звена ЦСКА узнали бы. Вот они — звезды. А я что? Работяга! Просто свой шанс всегда отрабатывал. Лентяем никогда не был.
— Самый тяжелый кросс в вашей жизни?
— Были тренировки, когда я терял сознание. Откачивали уколами и нашатырем. Летняя тренировка — отключаюсь и просыпаюсь только на столе у доктора.
Тогда я и припомнил заглянувшему в Москву Хомутову давнюю легенду — которую слышали все причастные к хоккею. Многие из ЦСКА и сборной подтверждали. Как пример жесткости Тихонова — не опустил, дескать, Хомутова в Ярославль к умирающему отцу. Произнес: Ты что, доктор? Чем ему поможешь?"
Оказалось, все чуть иначе. Я услышал — и мне стало чуть легче. Виктора Васильевича Тихонова я любил.
— Отец умер в 84-м, — рассказал Хомутов. — Переболел, на льду работал с детьми. После тренировки стал снимать коньки в старом ярославском дворце, нагнулся — и получил обширный инфаркт. Отвезли в больницу в тяжелом состоянии, родственники мне позвонили, рассказали... И я помчался из Москвы к нему, в ярославскую реанимацию.
— Виктор Васильевич как отреагировал?
— Чем, говорит, ты ему сейчас поможешь? Но я собрался — и уехал, никого больше не спрашивая. Потом отцу стало получше, сам меня выпроводил в Москву. Нам как раз со Свердловском играть предстояло. А через два дня умер.
Кубок Канады 1987
Второй матч
Канада — СССР — 6:5 2OT (3:1, 1:2, 1:2, 0:0, 1:0)
Голы: Рошфор (Мессье, Хаверчук), 0.43 — 1:0. Хомутов (Быков), 1.27 — 1:1. Гилмор (Рошфор, Гретцки), 3.48 — 2:1. Коффи (Гретцки, Гартнер), 12.41 — 3:1. Фетисов (бол., Крутов, Касатонов), 32.11 — 3:2. Крутов (мен., Макаров), 34.17 — 3:3. М.Лемье (Гретцки, Бурк), 36.32 — 4:3. Быков (Хомутов, Каменский), 44.45 — 4:4. М.Лемье (бол., Гретцки, Коффи), 50.14 — 5:4. Каменский (Быков, Первухин), 58.56 — 5:5. М.Лемье (Гретцки, Мерфи), 90.07 — 6:5.
Канада: Фюр. Кроссман (4) — Бурк, Коффи — Мерфи, Хартсбург — Рошфор, Патрик. М.Лемье (2) — Гретцки — Гуле, Хаверчук — Мессье (2) — Андерсон, Гартнер (2) — Б.Саттер — Гилмор (2), Пропп.
СССР: Белошейкин. Касатонов — Фетисов, Гусаров (2) — Стельнов (2), Первухин — Федотов. Макаров — Ларионов — Крутов, Хомутов — Быков — Каменский, Ломакин — Семенов (2) — Семак, Пряхин — Немчинов (6) — Хмылев.
Штраф: 12 — 12.
Судья: Стюарт (США).
13 сентября 1987. Гамильтон. «Коппс Колизеум». 17 026 зрителей.
«Массажист залетает: «Белый сломался!»
Успели мы к Сергею Мыльникову. Сейчас вспоминаю — Господи, ему было-то всего 54! Совсем молодой человек! Кто б мог подумать — то интервью станет последним?
Мыльников после Кубка Канады сыграл еще за сборную СССР в Калгари — чудом попав на ту Олимпиаду. Собирались перед самым турниром отцеплять из сборной. Но в итоге взяли, оставив дома Шундрова.
— Полетел я в Калгари третьим номером.
— Как стали первым?
— До старта Олимпиады четыре дня. Заканчивается тренировка. Каменский остается на льду побросать Белошейкину буллиты. А я в раздевалке сижу рядом с Тихоновым. Вдруг массажист залетает: «Белый сломался!» Следом его заносят на плечах. Разрыв крестообразных связок. На последний контрольный матч с Канадой выпустили меня. 2:3 продули, — но в итоге я отыграл всю Олимпиаду. Спасибо Виктору Васильевичу за то, что поверил в меня. Удивительно, что Самойлову он не дал сыграть ни минуты. Притом что заключительный матч с финнами ничего не решал.
Олимпийский чемпион Мыльников даже съездил в НХЛ, поиграл в «Квебеке». Там не задалось.
— В газетах было много негатива. Ругали мой стиль, дескать, слишком часто сажусь на колени. За меня даже Ги Лефлер вступился: «Оставьте Мыльникова в покое! Это олимпийский чемпион! Пусть как хочет, так и ловит шайбы. Хоть задницей...» А сейчас в НХЛ все вратари с колен не встают. Я поражался, конечно: в «Квебеке» не было ни одного кросса!
— Вообще?
— Да. Тренажеры, велосипед — причем в зале с кондиционером и музыкой. Красота! Все для человека. Главное, носятся канадцы по площадке не хуже наших. Ну и зачем эти кроссы?
— Денег тоже не скопили?
— Когда прилетел в «Квебек», как раз открыли контракты хоккеистов. Я замыкал список.
— В «Квебеке»?
— В лиге! В конце концов клуб выставил счет за арендованный дом и «Крайслер». Вычли что-то из грошей...
Кубок Канады 1987
Третий матч
Канада — СССР — 6:5 (2:4, 3:0, 1:1)
Голы: Макаров (Крутов), 0.26 — 0:1. Гусаров, 7.04 — 0:2. Фетисов (Макаров), 8.00 — 0:3. Токкет (бол., Гуле, Мерфи), 9.50 — 1:3. Пропп (Токкет, Б.Саттер), 15.23 — 2:3. Хомутов, 19.32 — 2:4. Мерфи (Гретцки, М.Лемье), 29.30 — 3:4. Б.Саттер (Хаверчук, Кроссман), 31.06 — 4:4. Хаверчук (Мерфи, Пропп), 35.32 — 5:4. Семак (Пряхин), 52.21 — 5:5. М.Лемье (Гретцки), 58.34 — 6:5.
Канада: Фюр. Кроссман — Бурк (4) , Коффи — Мерфи, Хартсбург — Рошфор, Патрик. М.Лемье (2) — Гретцки — Гуле, Хаверчук — Мессье — Андерсон, Гартнер — Б.Саттер (2) — Гилмор, Пропп, Токкет.
СССР: Мыльников. Касатонов — Фетисов, Кравчук (2) — Стельнов, Гусаров — Федотов. Макаров (2) — Ларионов (2) — Крутов, Хомутов — Быков (4) — Каменский, Ломакин — Семенов — Семак, Пряхин — Немчинов — Хмылев.
Штраф: 8 — 10.
Судья: Кохарски (Канада).
15 сентября 1987. Гамильтон. «Коппс Колизеум». 17 026 зрителей.
«В 33 года повесился...»
Впрочем, в сравнении с судьбой другого вратаря той сборной СССР на Кубке Канады-87 Мыльников прожил счастливо.
Жизнь Евгения Белошейкина — вот где трагедия. Десятилетия спустя Виктор Тихонов чернел лицом, вспоминая этого парня. Рассказывал нам:
— Белошейкин по таланту сильнее Третьяка! У Женьки была невеста в Ленинграде. Славная девушка. Как ни приедем туда на игру, она и родители Жени приходили к нам. А потом после победы на чемпионате мира на банкете познакомился с ассирийкой из гостиницы «Россия». Как связался с ней — все рухнуло. О ленинградской невесте забыл, женился на этой. Вместе прожили недолго. Развелись, и Женька запил. В 33 года повесился.
Разомлеть от воспоминаний
Пройдет время, выветрятся и эти воспоминания. Тогда достану свои три кассеты — или выпрошу у бережливого Андрея Валентиновича Хомутова. Пересмотрю матчи, где все еще живы: Тихонов, Дмитриев, Стельнов, Мыльников, Белошейкин...
Потянусь, разомлею от воспоминаний.
Снова буду удивляться — был же хоккей. Были же скорости.
А досмотрев последний, щелкну пультом. Еще раз подумаю — лучше хоккея я не видел.
Да и не увижу, наверное.
