«Американцы не давали тренироваться. Карелин сделал два шага — все разбежались». Истории про русского богатыря
Каждый человек — череда историй. Приключения. Интонации.
Вот так задумаешься о юбилее великого борца Карелина и... Истории одна за другой. Сидишь — и улыбаешься. До чего ж все-таки колоритная личность. Ай да Сан Саныч.
Мне кажется, он до сих пор мог бы выходить на ковер — и становиться чемпионом. Мне жаль, что он ушел, проиграв.
Все эти нехитрые соображения я как-то Карелину озвучил — тот поморщился...
Поэтому давайте вслед карелинскому юбилею, 55-летию, лучше об историях. Не будем умничать. Юбиляр этого не любит.
«Пусть Саша выйдет. Растолкает этих...»
Чудесную историю услышал недавно — странно, что не слышал ее прежде. 1988-й, Сеул, Олимпиада. Баскетбольной сборной предстоял полуфинал с США — в то, что можно выиграть, не верили сами игроки.
Приехали во дворец, чуть опоздали на разминку. Выходят — а соперники из сборной США уж захватили всю площадку. Разминаются на оба кольца. Уходить не собираются. Сабонис раз попросил, другой — ноль внимания. Только усмехаются. Не драться ж с ними?
А на скамеечку к нашей сборной попросился Карелин. Только-только ставший чемпионом. Во всех газетах карелинский портрет на первых полосах: «Русский богатырь!»
Сабонис подозвал доктора, прекраснейшего Василия Авраменко: «Антоныч, скажи, пусть Саша выйдет. Растолкает этих...»
Сашу два раза просить не надо. Ростом он от американских баскетболистов не слишком отличался, тоже под два метра. Зато выделялся мускулатурой.
Два шага, ровно два шага сделал Карелин по площадке — все Робинсоны, Чарли и Ричмонды пулей к своему кольцу!
Истории от фотографа Киврина
Человек сам про себя так не расскажет, как смогут друзья. Отправляясь на интервью к великому фотографу Сергею Киврину, мы и не думали, что с Карелиным он дружит столь близко. Знали, что в хороших отношениях, но чтоб вот так...
— С чего началась дружба? — спросили. Не рассчитывая на большой рассказ. Журналисты и фотографы редко сближаются со своими героями.
Пожалуй, осмысленно не сближаются. Вот как я. Стоит подружиться — и все, миллион обязательств. Моральный груз.
Фотографам в этом смысле проще — но все равно.
Бывают прекрасные исключения. Вот как это.
— В 1996 году незадолго до Олимпиады в Атланте «Лос-Анджелес таймс» заказал материал о Саше, — рассказал Киврин. — На базу в Подольск, где тренировались борцы, рванули втроем — корреспондент-американец, Сережа Лойко, переводчик, и я. Зашли в корпус, нам говорят: «Карелин в бассейне». А там кроме Саши никого. Мы увидели, как он выходит из воды. Схватился за поручни, резкое движение — и полбассейна с его могучих плеч вш-ши-их! Корреспондент попятился: «Я не пойду к нему договариваться об интервью. Боюсь». Лойко, не раз спасавший меня в Чечне, тоже струхнул.
— Отправились вы?
— Да. С двумя камерами на шее захожу в раздевалку и вижу — сидит голый Карелин в позе роденовского «Мыслителя», на него луч света из узкого окна падает. Кадр фантастический, до сих пор перед глазами.
— Но снять нереально?
— Абсолютно. Понимаю — если нажму на кнопку, не только интервью не будет. Но и меня самого. Заикаясь от волнения, объясняю ситуацию. «А я могу отказаться?» — взглянул исподлобья Карелин. Я вздохнул: «Конечно. Мы ведь даже втроем с вами не справимся». Он усмехнулся: «Ладно, сейчас выйду».
— Как прошло?
— Нормально. Когда упомянул Женю Садового, трехкратного олимпийского чемпиона по плаванию, Саша окончательно оттаял. Женьку я часто снимал, слышал, что они дружат. Когда в 1992-м возвращались из Барселоны, хохма была. В самолете сели рядом. Стюардесса узнала Садового, а Карелина — нет. Уточнила: «Вы тоже спортсмен?» Он ответил: «Нет, я его массажист».
— В Атланте и Карелин стал трехкратным.
— За это Ельцин присвоил ему звание Героя России. Награду вручали в Кремле, я снимал. После церемонии протянул Саше визитку: «Я напечатаю фотографии. Если нужны — звоните». Через неделю заехал за ними ко мне домой. Жене представился так: «Саша, спортсмен». Сели в гостиной. От ужина он отказался, только две груши съел. За несколько секунд. Хрум — и вручил мне хвостик. Потом второй. Взяв конверт с фотокарточками, спросил: «Сколько я вам должен?» — «Саша, ты что?! Это подарок».
— Удивился?
— Не то слово! «Вы первый фотограф, который не просит у меня денег. Но я должен вас отблагодарить. Тогда приглашаю на охоту». И тут меня переклинило. Вскочил: «Что?! Охота?! Да если узнаю, что ты убил зайца или белку, я тебе уши оборву!» Карелин покраснел, начал оправдываться: «Да какая охота... Так, шишки кедровые соберем, шашлыки пожарим — и домой».
— Смешно.
— С того момента стали плотно общаться. В 1999-м я уже в «СЭ» работал, проводил фотовыставку на Гоголевском бульваре. Позвонил Саше, пригласил. Он был на сборах в Подольске, привез всю команду. А меня спросил: «Летишь в Афины на чемпионат мира по греко-римской борьбе?» В голове сразу выстроилась картинка. Я заглянул Саше в глаза: «Полечу. Если согласишься позировать мне на фоне храма Зевса».
— Что Карелин?
— Пожал плечами: «Да какие проблемы?» Хотя знаю, как он не любит фотографироваться. Но раз пообещал — сделает. В Афинах в прекрасный солнечный день мы встретились у колонн храма. В 9.00, через час у него была первая схватка. Я сказал: «Саня, ты же помнишь, как выглядели древние греки. Маечку придется снять». Карелин насупился: «Культуристы будут смеяться». Но снял. Я еще и штанишки ему чуть-чуть приспустил. Вдруг нас окружил полицейский патруль. С двумя доберманами.
— Что хотели?
— Увести в участок, оштрафовать. Настроены были агрессивно. Оказалось, профессиональная съемка на территории храма запрещена. Патруль Карелина не узнал. В отличие от доберманов, которые жалобно заскулили. Сели на попу, свесили уши, поджали хвост. Увидев, что грозные псы превратились в кротких шавок, полицейские замерли. Что-то у них в голове прояснилось, быстро переглянулись — и нас отпустили.
— В Афинах Карелин выиграл.
— Да. В зале между схватками мы всегда успевали перекинуться парой слов. Как-то ко мне один легковес подошел, попросил сфотографироваться. За ним второй, третий. Следом тренеры потянулись. Каждому нужно совместное фото на память. Я ничего не понимал, но вопросов не задавал. А два месяца спустя — теннис, «Кубок Кремля». Снимаю в «Олимпийском», рядом жена. К ней, когда я в фойе за мороженым выскочил, подходит Мурат Карданов.
— Олимпийский чемпион Сиднея по греко-римской борьбе.
— Верно. Говорит: «Здесь фотограф сидел, я забыл его фамилию. Высокий такой, с залысинами. Бывший чемпион мира по боксу». Глаза Наташи расширились: «Сергей Киврин?» — «Точно! Киврин!» — «Да он сроду боксом не занимался». — «Как?! Нам Сан Саныч сказал...» У меня нос тогда был свернут, пластику позже сделал. В Афинах ребята спросили Карелина, дескать, что за фотограф трется возле тебя. Саша ответил: «Вы что, героев советского спорта не узнаете? Это бывший чемпион мира по боксу!»
— Нос-то вам кто свернул?
— Я еще в институте учился. Ехал на съемку. С камерой, в красивом блейзере. На трамвайной остановке подошел штымп: «Эй, мотыль, гони 15 копеек!» Я послал. Он кулаком замахнулся, пришлось врезать. А через секунду получил по лицу здоровенной пряжкой от ремня.
— От кого?
— От напарника, который сзади стоял. Я его не заметил. В результате — страшный перелом носа, пять операций...
— Почему Карелин проиграл в Сиднее?
— Думаю, вмешались высшие силы. Саше потом сказал: «Возможно, Господь просто тебя сохранил. Стал бы четырехкратным — даже твоя крепкая крыша могла бы поехать». Нельзя быть непобедимым. Это уже божество. А Саша — человек. Хотя ту фотографию на фоне храма Зевса я и назвал «Бог борьбы». Между прочим, он по-прежнему тренируется, в спаррингах ни в чем не уступает первым номерам сборной России.
— В 53 года?!
— Да! Саша в великолепной форме. Больше скажу — если кто-то уговорит его поехать на Олимпиаду, не сомневаюсь, Карелин выиграет. Готов поставить на эту любую сумму.
— Карелин говорил нам, что в Сиднее плакал.
— Я видел его слезы. Снимать не стал. Мы вообще никогда не обсуждали сиднейскую Олимпиаду. Саше эта тема неприятна. Ну и зачем на мозоль давить?
— Нам после интервью он вручил милую книжечку — сборник цитат Столыпина. Вам что дарил?
— Ой, много всего. Саша — добрый, щедрый. Когда приехал ко мне на дачу поздравить с 60-летием, мы полчаса разгружали его машину. Привез 15 килограммов еды, кучу горячительных напитков, хотя он не большой поклонник этого дела.
— Вы тоже.
— Да. Подарил два старинных фотоаппарата, складные «гармошки». В другой раз на день рождения прислал забавный портрет в рамочке. Стоим рядом, приложив мобильники к уху, хохочем. Кажется, что друг с другом разговариваем. А нам просто позвонили одновременно, в этот момент и сделан кадр.
«Хватит меня сравнивать с Гарднером!»
12 лет назад мы делали с Карелиным большое интервью. Приехали к нему в кабинет. До сих пор помню его рукопожатие — карелинская ладонь так деликатна, будто держит канарейку. А не ладонь другого мужика. Казалось, опасается Сан Саныч собственной силы.
Мы с корреспондентом Кружковым разглядывали эти руки и понять не могли: что ж все-таки случилось в Сиднее?
Помним, на секунду мы все ж раздосадовали невозмутимого Карелина. Сквозь интонации нежные и трагичные прорвалось что-то, похожее на гнев.
Обмолвились в очередной раз: «А вот Гарднер...»
— Хватит меня сравнивать с Гарднером! — рубанул Карелин, чуть повысив голос. Но той же секундой смягчил:
— Не надо этого...
Мы наскоро переформулировали вопрос — и это Карелина устроило.
«Тренируйся как одержимый»
А поговорить о Гарднере было бы интересно — это ведь он пытался затащить Карелина на высшую ступень пьедестала и поставить с собой рядом. Не удалось.
Это с Гарднером Карелин потом сидел час в комнатке для допинг-контроля.
Это Гарднер годы спустя после Сиднея подошел к Карелину — и попросил об интервью. Сан Саныч повел плечом — и... согласился!
Что уж мы со своими расспросами? Вот то интервью наверняка было мучительным.
Но, кажется, именно тогда олимпийский чемпион Гарднер рассказал Сан Санычу, как повесил у себя в комнатушке плакат. На нем голый по пояс Карелин поигрывает мускулами. И подпись — «Тренируйся как одержимый». Вот и начал.
Кстати говоря, в сиднейский год затаскали Карелина по всяким приемам, по мероприятиям. То мэра Лужкова поддержать, то еще что. Вот и стал Сан Саныч жертвой собственной безотказности, доброты. Не тренировался как одержимый.
Обо всем этом напоминает серебряная медаль. Если и ее не подарил по доброте кому-то. Немного зная Карелина, думаю — мог!
Родственник по прямой
Это Карелину смотрят вслед даже сами коллеги по Госдуме. Это его тяжелую поступь узнаем мы, дожидаясь в приемной. Полчаса до этого рассматривали портрет Столыпина на самом видном месте. О чем и проинформировали великого борца.
Усмехнувшись, Карелин рассказал — даже некоторые депутаты кивают на этот портрет:
— Родственник?
Да, отвечает. По прямой.
Нам на прощание подарил по тоненькой книжке с цитатами Столыпина. Надо б отыскать, перечитать. Сейчас думаю — сам Карелин эту книжицу и издал. Просто не уточняет.
«Хватит ездить на джипе»
Он подходит к окну кабинета. Откуда изумительный вид на центры принятия решений, выражаясь сегодняшним языком.
Чуть сутулится — боясь задеть головой карниз. Или потолок. Или все сразу.
Стоит, молчит. Через несколько секунд роняет вдруг:
— Люблю этот город. Как можно его не любить?
Почти тут же, смеясь лишь глазами, расскажет нам, как первый раз собрался баллотироваться в Думу. Кто-то неравнодушный привез к Карелину имиджмейкеров.
Мы с легкостью представили себе этих персонажей.
Карелин решил послушать. Что ж сразу гнать?
Ну и наслушался советов. «Отрастите волосы». «Хватит ездить на джипе». «Перестаньте картавить — у народа ассоциация с Лениным».
До четвертого совета не дошло — Карелин имиджмейкеров выгнал. Хотели б мы на это посмотреть.
Стихи и Достоевский
Мы знали, что Карелин пишет стихи. Попросили почитать — он отказал. Ничуть не смущаясь — видимо, не мы первые зашли в этот кабинет с такой просьбой.
Произнес:
— Лучше я вам Достоевского прочитаю. Вот, недавно дошел до такого...
В самом деле — отлистнул на нужное место, что-то зачитал.
Смутило Сан Саныча другое: принялись мы расспрашивать, как это — выигрывать со сломанными ребрами? Да еще и у мировой легенды — Юхансона?
— Да ну, — поморщился Карелин. — К чему громкие слова...
Что чувствовал Медведь?
Всякий побеждающий проходит через звездную болезнь.
Нам казалось, Карелин — исключение. Выяснилось, исключений нет.
— Было время розовых слюней, молодецких. Я победил на Олимпиаде — и решил, что всего достиг.
— После Сеула?
— После Барселоны. В самолете начал умничать. Но тренер Виктор Кузнецов осадил одной фразой. Взглянул на меня как на ребенка: «Подумай, что должен был ощущать Александр Васильевич Медведь, который три Олимпиады выиграл...» Как-то отрезвило.
«Вы вообще спортом занимались?»
Как-то Карелин отправился в Португалию на футбольный чемпионат Европы. 2004-й год. Там местные парламентарии предложили сыграть нашим депутатам. Не подозревая, что за люди у нас в составе.
Выдали Карелину форму размера XL. Силился-силился — натянуть эту майку не смог. Вышел в своей.
Ну и устроили с Костей Еременко на пару круговерть. Еременко пасует — от Карелина залетает в ворота. Попробуй, сдвинь такого.
А после матча попали в окружение португальских корреспондентов, работающих в парламенте. Тысяча вопросов.
Но запомнили все первый, Карелину:
— Вы вообще спортом занимались?
