«Игорь открыл глаза в реанимации, но ни слова выговорить не смог...» Истории про великого капитана сборной СССР
Игорю Нетто без малого век. Мне светло и радостно его вспоминать — хоть застал Игоря Александровича в том состоянии, когда все понимаешь, что-то помнишь, но говоришь тихим голосом, полным усталости и равнодушия.
Я, несколько раз оказавшись рядом, твердил самому себе: впитывай! Запоминай! Это же Нетто! Каждую черточку, каждое слово!
Оказавшись вдруг среди приглашенных на 55-летие Евгения Ловчева, я увидел в зале рядом с собой Игорем Нетто. Мне хотелось дотронуться до его руки, до рукава. Забыв про Малежика и Зинчука на сцене, расспрашивать его. Даже глядя на выступающего, я косился на Игоря Александровича.
Тут на сцену пригласили самого Игоря Александровича — и я понял, чего ему стоят эти выходы в люди. Нетто едва держался на ногах. Что-то негромко произнес и скорее ушел, поддерживаемый заботливыми руками товарищей по футболу.
Через день-другой я позвонил ему домой — справиться о самочувствии. Нетто, показалось, даже обрадовался возможности поговорить. С полчаса толковал о чем-то из дня сегодняшнего. Дружески рекомендовал ознакомиться с книжками Иоанны Хмелевской. Легко вспоминал, что было давным-давно. Но вот «вчера» в его памяти стерлось. Я пытался расспросить про сборную России, буксовавшую в отборочной группе — Игорь Александрович не смог сразу сказать, кто ее тренирует. Я оставил расспросы обо всем этом, переключившись на фигуры легендарные...
Того получаса мне хватило, чтоб чувствовать себя счастливым. Даже сочинить какую-то заметку в «Комсомольскую правду». Подозреваю, это было последнее интервью великого Игоря Нетто. Коротенькое, ни о чем — но было же!
**
Проходят годы — и я уж самому себе не верю, что общался с тем самым Нетто. Жадно впитываю всякий рассказ о нем — еще живы люди, способные вспомнить, а не придумать.
Я вплетаю их устное творчество в собственное представление и чуть лучше понимаю, каким был самый великий капитан в истории советского футбола. Игорь Нетто, которому в каждой книжке о футболе были посвящены главы, вдруг оживает, выходит из-под переплетного глянца. Мне даже кажется, я снова слышу его голос.
Горжусь дружбой с одним из самых легендарных журналистов советской эпохи Валерием Винокуровым. Вы только вдумайтесь — человек работал в еженедельнике «Футбол» с первого дня! В каком году тот был основан — в 1960-м?
Валерий Исидорович почти не видит — что для него, живущего книгами, истинная мука. Но с памятью все прекрасно. С каждым годом улучшается.
Я как-то заехал в гости к нему на Дмитровское шоссе да и засиделся до вечера. Боясь упустить хоть слово. Кто еще мне такое расскажет?
Вспомнил вдруг Винокуров Игоря Нетто, с которым приятельствовал:
— На памятнике Игорю Нетто моя фраза!
— Вы серьезно?!
— Конечно. Позвонил мне вдруг Лев Александрович Нетто, старший брат Игоря. Говорит: «Можно, я к вам приеду?» Он жил неподалеку, на Бескудниковском бульваре. Всегда рад, отвечаю. Сидел в том самом кресле, где вы сейчас. Мне интересно: «А вы где взяли мой телефон?» — «Перебирал записные книжки Игоря. Вдруг вижу — ваш номер. Приписано — «Валера Винокуров, надо посоветоваться».
— О чем — не в курсе?
— Понятия не имею. Лев Александрович говорит: «Теперь я хочу с вами посоветоваться. Сейчас устанавливаем памятник Игорю. Что написать?» Я подумал и отвечаю: «Не советую писать как у Старостина — Герой Соцтруда, орден Ленина, десятикратный чемпион СССР... Вот у Левы Яшина никакого перечня нет, но все знают, что здесь лежит Яшин. Напишите одну фразу!»
— Какую?
— Лев тоже оживился: «Какую?» — «Напишите просто: «Игорь Нетто. Тебя любили миллионы».
— Разве написали? Что-то я не помню.
— Через некоторое время снова заходит. Рассказывает: ветераны во главе с Симоняном возражают — надо перечислять заслуги...
— Не удивлен.
— Отвечаю: «Мы с вами не можем победить. Их много!» Лев Александрович сник: «Да, конечно... Но я постараюсь что-то сделать». Прошло время, Игорю поставили памятник. Позвали меня на какой-то его юбилей. Все организовывала внебрачная дочка Игоря, где-то ее Лев Александрович разыскал. Такая симпатичная женщина в годах. Подхожу к памятнику — действительно, все перечислено... Обошел с другой стороны — а там моя фраза: «Тебя любили миллионы». Добился Лев Александрович! Молодец!
Я вспомнил вдруг могилу Суворова в Александро-Невской лавре. На памятнике ни званий, ни дат, ни даже имени. Просто — «Здесь лежит Суворов». Вот это настоящая высота.
Пожалуй, и Нетто был такого достоин.
**
22 года назад я впервые приехал на большое интервью к Алексею Парамонову. После этих интервью с Алексеем Александровичем будет уйма, но помнится до мелочей вот то, первое. Каждая фраза, каждое пристукивание крепким еще кулаком по столу в здании Спорткомитета.
Парамонов походя отметал, в прах стирал все легенды, которые я слышал от других славных ветеранов.
— Только Сальников мог на установке Старостину сказать: «Да ничего вы, Николай Петрович, в футболе не понимаете...» — выказывал я осведомленность, желая понравиться старику-чемпиону.
Парамонов не удивлялся, вступая в почетный для меня спор:
— Это не Сальников Старостину, а Нетто Гуляеву однажды сказал. Со Старостиным был другой случай. Идет мимо поляны в Тарасовке, а мы квадрат затеяли. Сальников в центре никак мяч отобрать не может. Старостин руки поднимает: «Ну-у, Серега... Как же так?!» А тот в ответ: «Да ладно, Николай Петрович, вы-то будто понимаете!» Старостин руки раскинул, на траву от хохота слег...
Парамонов рассказывал про Игоря Нетто как про живого. Да что там — прошло всего три года после кончины.
— Игорек так любил ипподром, о-ох...
Я снова вспоминал то, что вычитал:
— Как же вы уживались с Нетто в одной команде?
Парамонов смотрел на меня с недоумением. Пришлось уточнять:
— Он же постоянно всех одергивал.
— Прислушивались к нему, — пожал плечами Алексей Александрович. — Игорь тонко разбирался в футболе. Главное, в жизни был совсем другой.
— Какой?
— Очень доброжелательный. Внимательный. Чтоб обидеть кого-то — ни-ни!
— Ничего себе! Я представлял Нетто совсем другим.
— Вы мне-то поверьте, я с Нетто семь лет прожил в одной комнате. Даже в сборной вместе селились. Он левый полузащитник, я правый — было о чем поговорить!
— В игре действительно бранил всех?
— Мог, мог. С грубцой так.
— Был человек, на которого особенно срывался?
— На своего первого друга — Ильина! Тот впереди играл, ему пасует — а назад не допросишься. Почему-то Нетто никогда не отдавал. Игорь как заведется — прямо на поле начинает: «А-а-а, в газету хочешь попасть?!» А так — дружили. Вместе ухаживали за чемпионкой мира по гимнастике, не помню фамилию. Все к тому шло, что Игорь женится, а Ильин опередил. Сам женился. Недолго они, правда, прожили... Нетто женился на Ольге Яковлевой, известной актрисе. Тоже потом разошлись.
— Сильно переживал?
— Нетто такой человек — по нему не определишь. Но, думаю, очень тяжело. Он по характеру-то домосед, тихий, а жена актриса. Сами понимаете, несовместимость...
— Та любила режиссера Эфроса?
— Ольга как-то по телевидению выступала, рассказывала: Игорь находится в одной комнате, она с Эфросом репетирует в другой. Эфрос настолько требовательный, что она спряталась от него, залезла под кровать. Еле оттуда вытащил. Вот так они репетировали — очень странно! Переживал и Игорь, и его мать. Она-то была категорически против той женитьбы. Говорила, Игорю нужна домашняя женщина, чтоб и встретила, и обед приготовила. Наверное, его рассеянный склероз от того нервного потрясения. Прямое следствие. Он потом так и не женился, а жить продолжали в одной квартире.
— Примериваю ситуацию на себя — это же ужас.
— А другого выхода не было. За год до смерти мы с Симоняном обратились к Пал Палычу Бородину: так и так, надо б помочь. Тот заинтересовался: «А в чем дело?»
— Помог?
— Сразу же! Через пару месяцев сделали Игорю хорошую квартиру. Брат его, Лев Александрович, обещал присматривать, жить с ним, а потом в эту трехкомнатную квартиру въехала дочь брата с семьей, а Игоря перевезли к Льву Александровичу. Мы с Симоняном были против этого переезда, Игорь должен был чувствовать, что живет в своей квартире, но так получилось. Оттуда и увезли в Первую Градскую больницу, где скончался...
**
С Львом Александровичем Нетто, железным человеком, мы как-то встретились. Вот это характер! Старый каторжанин, прошедший ГУЛАГ. Взгляд цепкий — будто насквозь тебя просвечивает. Ни единого волоска на голове. Рукопожатие крепкое. Дед яркий, что и говорить. Даже фотографии с той встречи рассматривать для меня — наслаждение.
Если об игре Игоря Нетто книжки написаны — то о последних днях мог рассказать только он. Конечно, мы с Сашей Кружковым не упустили возможность расспросить.
— Кроме Ильина и Парамонова, с кем брат дружил?
— Пока меня не было в Москве, для него Коршунов был как брат. Помогал, чем мог. Когда я вернулся, часто бывали у Коршунова дома. Последняя фотография Игоря как раз с такой встречи.
Однажды был свидетелем, как Игорь встретился с Бесковым. Обнялись и долго-долго стояли в обнимку. Молчали и смотрели друг другу в глаза. Было очень трогательно.
— В последнее время Игорь Александрович все забывал?
— Тоже странно: отлично помнил, что было пятьдесят лет назад. Как война началась, например. Имена друзей тех лет. Я-то забывал, а он помнил всех до единого! А спросить его, что было вчера, — не вспомнит.
— Мы слышали, Игорь Александрович, забывшись, мог в трусах ходить по двору.
— Когда я приехал за вещами Игоря, подошла консьержка: «Слава богу, он уезжает. Будет себя спокойно чувствовать. Я видела — в одних кальсонах ночью выскакивал, бегал по двору, а за ним гналась Ольга и кричала матом, пока не загонит обратно...»
— Последний день Игоря помните?
— Брат лежал в реанимации, но я подумать не мог, что вот-вот его не станет. 29 марта разговаривали с профессором, тот рассказал: «Состоялся консилиум, совещались пять врачей. Заключение такое: болезнь пришла в конечную стадию, удержать Игоря Александровича на какое-то время может лишь его сила воли и желание бороться». Но он не смог заставить себя жить.
Прежде был консилиум в Первой Градской. Там врач поразился: «Что ж так поздно за него взялись?!»
— Живым брата больше не видели?
— Видел. Назавтра в 10 утра пришел в реанимацию. Поразился, насколько шикарно все сделано, сколько аппаратуры. Но Игоря не вижу. Врач подошел, снял у него маску. Брат тут же открыл глаза. Я обрадовался: «Игорек, Игорек!» Что-то ему говорю, ободряю, как могу. А тот только кивает головой. Ни слова не сказал, уже не мог.
— Кушать, конечно, тоже?
— Его и увезли-то на скорой после того, как моя младшая дочь пыталась его кормить завтраком. А есть не смог. Я вычитал у Яковлевой, будто Игорь ей говорил: «Олечка, помоги мне, спаси меня...» Это такая неправда! Наглая чушь!
— Пробить место на Ваганьково было не так просто?
— Я этим вопросом не занимался. Только «Спартак». Хорошее место — рядом Лев Яшин, Эдик Стрельцов, Численко, Бесков... В стороне — Андрей Старостин. Мы с ним два года бок о бок провели в Норильске...
